***
Алиса внимательно разглядывала «вещдоки», добытые родственниками. — Итак, что мы имеем? — меряя зал шагами, рассуждала Света. — Имеем мы полный, беспросветный пи… пипец. Корпус кишмя кишит призраками, а наш крыс обожрался до такой степени, что перестал влезать в квартиру. Оскорблённый до глубины души Энчантикс спрыгнул с кресла и с гордо поднятой мордочкой удалился в спальню. — Какая цаца! — фыркнула девушка. — Я не виновата, что всё то время пока мы бродили по этажам, ты жрал! И тащил меня к музею. Видимо, там наивысшая концентрация «вкусняшек». — А ты в этом сомневаешься? — с жаром спросил Давид. Выхватив у Алисы из рук хрупкие страницы с поплывшими синими чернилами, он ткнул пальцем в верхнюю строчку: — У них там кроме колядок древние заговоры хранятся. Вот, полюбуйся, классика жанра, самое настоящее проклятье! И они всё это изо дня в день читают вслух на парах. Разве не замечательно? — Не кипятись. Пока ведь никто не пострадал? Как хочешь, а меня, например, больше напрягает то, что ты вольта нашёл, — призналась Света. — Надеюсь, мы наткнулись на образец. В противном случае, всё может закончиться сердечным приступом или сломанной шеей у кого-то из студентов. Если уже не закончилось… — А что такое вольт? — поинтересовалась Алиса, плохо понимающая, что вообще происходит и в честь чего такая паника. — Вольт — аналог куклы Вуду. Перед нами весьма распространённый в регионе вариант. Называется нави. Или навь? Не помню уже, как правильно. Однако я правую кисть на отсечение готова отдать, что это славянская версия игрушки для наведения порчи. — Да плевать на эту поделку дошкольника! — вспылил Давид. — В здании гнездо из энергетических пиявок! Там всё напалмом сжечь надо. И как можно скорее. Надеюсь, вы понимаете, что они способны залезть кому-то в многоумную башку и тогда… Парень поёжился, когда вспомнил клубок толстых слизняков с ярко-красными глазами, светящимися в темноте. Он с детства не любил многоножек и им подобных тварей. Да что уж там, змеи вызывали у него меньшее отвращение. Пресмыкающиеся — опасные, но всё-таки не лишённые особой притягательности хищники, а тут… Гадкие, скользкие, безмозглые паразиты, размножившиеся из-за человеческой глупости. Мерзость. Мерзость, которую необходимо уничтожить. Превратить в горстку пепла. — Всеочищающее пламя — крайняя мера. Нам нужно подумать. — Некогда думать, Поц, — на редкость серьёзно сказал Давид. — Да ты в последний раз мозги напрягал, когда помогал бабушке кроссворды разгадывать. — Ты нарываешься или да? В комнате повисло напряжённое молчание. Внезапно раздалась пронзительная трель стационарного телефона. Алиса облегчённо выдохнула. Кажется, внеочередную перепалку удалось замять. Девочка, на всякий случай шикнув на мечущих глазами молнии брата и сестру, подняла трубку. — Кто звонит хоть? — как можно тише спросила Света. Алиса приложила указательный палец к губам. Покачав головой, она оторвалась от односторонней «беседы» с неизвестным, прикрыла ладошкой динамик и совершенно спокойно сообщила: — Здесь какая-то дама, видимо, ваша вчерашняя посетительница. Утверждает, что в носу её преподавателя сидит живая сопля чёрного цвета. Выводы делайте сами. Секунду, она всё ещё чё-то говорит. Да, я вас слушаю. Что сейчас делает сопля? Шевелится? Ах вот оно что… Ну, я вас поняла. Всё передам. Дословно, — сказав это, Алиса нажала на кнопку завершения вызова. — Мда, ребята, весёленькое вы дельце надыбали. Тут два варианта. И оба так себе. Или у клиента паровозик пошёл не по той «рэльсе», или он прав. А я вам напоминаю, что клиент всегда прав. Поэтому набирайте Денчику. Возможно, он даже соизволит вам ответить.***
Машмет… Сколько в этом слове! Здесь ядовитый воздух, каждый здесь живой труп*. Район, снискавший славу криминального, в нулевых начал постепенно терять «былое величие», однако окончательно избавиться от разудалого духа «лихих девяностых» ему, увы, до сих пор не удалось. Денису, несменяемому архивариусу местных борцов с разного рода чертовщиной, не повезло родиться именно в этой части города. Двери в тамбур оказались незапертыми. Давид, попросив у Светы телефон, оставил сестру у входа, а сам зашёл внутрь. Полумрак в очередной раз за сегодняшний день поглотил его. Пахло сигаретами, алкоголем и неприятностями. Квартира Дениса была открыта. Давид, почему-то опасаясь опять увидеть мерзких слизней, внимательно осмотрел каждый миллиметр скромной однушки. Все вещи лежали на своих местах. — Ну, и где наш гений? — поинтересовалась Света, войдя в квартиру. — Ты на кой-сюда запёрлась?! Сказал же, жди моего звонка. — А чего его ждать? Здесь всё равно связь нормально нигде не ловит. — Тише! — понизив голос, произнёс насторожившийся Давид и зачем-то пригнулся. — Мы тут не одни… Света прислушалась. Кто-то копошился в шкафу. Немного помедлив, «третий лишний» дерзнул показать себя посетителям. Денис, с подбитым глазом, лохматый, в измятой одежде, испуганно смотрел на своих гостей, силясь понять, кто перед ним. Когда до него дошло, что это не коллекторы, он облегчённо выдохнул. — Вечер в хату, — выпрямился Давид и спрятал кастет обратно в джинсы. — Что случилось? До тебя не дозвониться. — Я утопил мобилу. А ещё наша квартира превратилась в проходной двор. А мне, знаете ли, необходимо личное пространство. Вот я и спрятался… И не нужно немо осуждать меня! Сюда мусора теперь ходят, как к себе домой. — Мусора? Ясно, а я-то думаю, чё ты такой дёрганый, — сняв кепку и пригладив торчащие ёжиком волосы, заметил Давид. — И невнимательный, все двери нараспашку, — добавила Света, осторожно опустившись на скрипучий диван, усыпанный крошками. — Пружина мне в задницу не вопьётся? Бо-о-оже… Ну и рухлядь! — Заметив на столе красивое зелёное яблоко, девушка незамедлительно приватизировала его и, тщательно протерев, принялась грызть. В желудке было пусто с самого утра. — Как вы тут такие рассеянные живёте? Заходи, кто хочет, бери, что надо. И да, кто это, скажи на милость, окуляры тебе так удачно подкорректировал. Стекло вон в двух местах треснуло… Денис нервно повёл плечами. Поправив разбитые очки, он, стараясь сохранять хладнокровие, не без достоинства изрёк: — Мы не невнимательные. В соседнем клоповнике убийство. Нас с Паштетом в свидетели записали. Предварительно вломив… Но это досадное недоразумение. Нас ни в чём не подозревают. Правда попросили никуда не уходить и не запирать хату. — Ясно, всё, как всегда, — констатировала Света. — А где Паштет, кстати? — Паштет свалил траву прятать. — По-прежнему ведёте здоровый образ жизни? Орлы, — ухмыльнулся Давид. — Ничего смешного! С такой жизнью впору сколоться. Особенно Паштету. У него сегодня горе, кстати. Видели его граффити в тамбуре? Там дама такая красивая. Только вчера платье закончил. — Ну, и чего? — Вы же знаете, что он лица не рисует. Типа этого фишка его. В общем… Сегодня утром пришла мамка нашего кореша и внесла незначительные коррективы в полотно. Там такая рожа получилась… страх. Баба в рамке из последней экранизации «Оно» меньше пугает. Если такую страхолюдину в лесу ночью встретишь, грибы, ягоды отдашь. Паштет весь день ходил, как в воду опущенный, одно и то же повторял: «Она дорисовала ей лицо». — По поводу страхолюдин, — вклинился в рассказ Дениса Давид, — у нас тут к тебе дельце имеется. Скажи, пожалуйста, кто-нибудь из наших встречался с гнездом из эктоплазмы? Нам нужно описание способов борьбы с подобным. Денис задумался. Взобравшись по стремянке к антресолям, он выудил из вороха потрёпанных папок из картона самый увесистый талмуд, пролистал его и огласил неутешительный вердикт: — Прецедентов мало, но они есть. Один задокументирован лично мной. Но источник, от которого я получил данные… доверия не вызывает. Он утверждает, что чуть ли не в рукопашной схватке накостылял слизнякам. Бред полный. А вот это записи за 1969 год. Автор — безымянный колдун. Читаю: «Логово слизней нельзя уничтожить с помощью чар, поскольку они поглощают любую магию. С ними нельзя договориться, это низшая форма жизни на земле. Если нарвётесь на этих тварей и не успеете убежать, то единственный вариант спасения…». Кхм. Там дальше нецензурно. Но если кратко, то единственный вариант — спалить всё к чертям собачьим. — Вот и нахрен мы к нему ехали через весь город? — спросила Света и выбросила огрызок в форточку. — Это всем и без тебя известно, умник! — Значит так… Вам нужна была информация, я её дал. Бесплатно. Какие ко мне претензии? Нет, я понимаю, вы не хотите в тюрячку. Там неуютно и хавчик невкусный. Ну, а я что могу? Выбор у вас невелик. Или вы преступаете закон, или скользкие ублюдки продолжают веселиться.***
Забраться в корпус ночью особого труда не составило. Давид и Света получили подробные инструкции от Инги, которая по секрету поведала им, что окно одной из аудиторий на втором этаже выходит на скат крыши, рядом с которым так удобно расположилась пожарная лестница. — Святая простота, думают, что к ним никто не залезет, а потому можно никого не опасаться и спокойно проветривать кабинеты, — спрыгнув с подоконника на пол, шепнул Свете Давид. — А чего им переживать? Тут воровать нечего. Сам видишь, здесь определённо первичен дух, — внимательно осмотревшись, сделала вывод сестра. — Гуманитарии. Что с них взять, кроме анализов? — Ты так-то тоже гуманитарий, — как бы между прочим заметил Давид, занятый сортировкой магического инвентаря. — Я журналист. Мне близка материя. А теперь заткнись и займись делом. Мы должны выманить паразитов из логова, чтобы у них не было подпитки. Освободив пространство для похищенных из музея бумаг, Света начертила на линолеуме пентаграмму и аккуратно накрыла её толстым слоем «конспектов» устного народного творчества. Она уже начала читать заклинание и занесла ритуальный нож над рукой, чтобы окропить кровью пол, как вдруг стены затряслись. Портреты писателей рухнули вниз. В зазор между дверью и стеной протиснулась чёрная рука. Всё это малоприятное действо сопровождалось характерным звуком ломающихся костей. Через долю секунды на пороге показалась низенькая женщина лет семидесяти. Иссохшая, тонкая, она буквально источала эктоплазму. Её несоразмерно длинный язык доставал до пола, кожа бугрилась, в носу копошились слизняки, а глазные яблоки вращались, как у одержимого демонами сумасшедшего. — Мы Веном… — буркнул Давид и тут же нервно сглотнул, когда осознал, что перед ним оболочка, в которой засело целое гнездо уродливых паразитов. — Ей я бы точно место в автобусе уступила, — приблизившись к брату, испуганно шепнула Света. — Да что уж там, думаю, водитель уступил бы ей весь автобус. — До-о-о-обрый вечччччер, ггггспода-а-а-а-а-а, — протянуло нечто и замерло. Снова раздался хруст костей. Давид, физическое здоровье которого ещё не успело пострадать, почувствовал ноющую боль в районе рёбер. Из спины монстра показалась пара паучьих лап. Света машинально сделала шаг назад. Ворсинки в её кишечнике встали дыбом. Тварь наклонила голову в бок и расхохоталась сотней тонких голосов. В памяти Давида, одновременного белого, как мел и зелёного, как тина, моментально всплыла первая встреча с метаморфом. — Мы рады вас приветствовать в нашей скромной обитттттттели. Вы решили заглянуть к нам на ужжжжжин? Пра-а-а-авильно, старушка уже никуда не годиццццца. — Дим, а какой у нас там п-п-план был? — нерешительно спросила Света, мёртвой хваткой вцепившись в сумку с оружием. — Шмалять, — ответил Давид и достал из-за спины ружьё, найденное у бабушки на чердаке. — Я на нары не хочу! — А жить ты хочешь?! Какой шмалять, ты совсем придурок?! — Как хорошшшшшо вы подготовввввввввились, — медленно подбираясь к бледному от первородного страха тандему, изрекло чудовище. — Вот только есть ма-а-а-а-а-аленькая загвоззздочка. Мы неуязвимы. Нас нельзя… Давид помнил, что вариант со всеочищающим пламенем следовало использовать в самую последнюю очередь. Однако он был вне себя от ужаса и действовал на автомате. Откуда-то взялась зажигалка, колья, а дальше… дальше всё, как в тумане. Искра, буря, безумие. Пылающий корпус и дикий рёв плавящейся слизи.***
Было примерно два часа ночи, когда загорелся второй корпус ВГУ. Давид и Света в это время спасались от погони. Колян мирно дремал на рабочем месте. Ему снилось что-то странное; у него было всего одно лицо, а не тысячи масок. И странное дело, он чувствовал себя счастливым. Его разбудил отчаянно вибрирующий мобильник. Старый телефон с большими кнопками гудел так, что стол, за которым сидел метаморф, шатался, как при двенадцатибалльном землетрясении. Протерев кулаком глаза, Колян хорошенько потянулся и нехотя взял трубку. — Иртеньев на проводе. Да, да. Что?! Патологоанатом, приятель и собутыльник начальника, дрожащим голосом сообщил, что из морга пропал труп некоего Яна Мицкевича.