Конечно же, Шото не такой человек, который будет задаваться вопросом «почему я?», ведь за все его деяния этого, может быть, было даже мало.
Каждый день, просыпаясь и выходя из дома, вместо утренней газеты на пороге он видел труп. Самый настоящий, мать его, труп. Сколько их было? Тодороки сбился со счета и уже даже привык видеть их каждое утро.
Этих людей Шото никогда не видел, и все они были убиты одним способом - один удар точно в сердце. Тодороки, как невероятный любитель хирургической точности, не мог не восхищаться такой работой и мысленно выражал свое восхищение убийце, но, разумеется, попросил бы прекратить приносить трупы на дом.
— Здравствуйте, ага... — сказал Шото лежащему телу молодого парня, слегка отодвигая его ногой, — Простите, не могли бы вы подвинуться? Хотя, ладно...
Наверное, он окончательно сошел с ума.
В первые дни, когда "подарочки" только-только начали появляться, Тодороки испытывал смешанные чувства: он был шокирован, но еще было очень смешно. Он думал, что это предупреждение, мол, с тобой будет то же самое. Шото знал - только полный дурак захочет его убить, поэтому с нетерпением ждал этого безумца, чтобы разобраться с ним. Но время шло, нападения так и не произошло, а трупы все появлялись и появлялись.
Может быть, этим хотели что-то сказать? Передать послание? Тодороки обыскивал тела, но не находил ничего, что могло бы хоть немного объяснить эти непонятные "дары".
Но сегодня точно не тот день, когда стоит зацикливать свое внимание на новом теле. Сегодня
особенный день.
Шагая по тёмному переулку к ничем не примечательному бару, он чувствовал, как его трясет от волнения и возбуждения. Ладони вспотели, а злорадная ухмылка никак не сходила с лица.
Еще немного.
Зайдя в бар, он тут же услышал Тогу:
— Ты пришел! Давай быстрее, тут все уже тебя заждались! — она явно сгорала от нетерпения.
— Привет, — поздоровался с девушкой Тодороки. Шото считал её сильным бойцом с отличной причудой и относился к ней довольно хорошо.
Тодороки сразу же начал осматривать комнату, стараясь найти то, ради чего так быстро сюда шёл.
— Он там, — Даби, сидевший за барной стойкой вместе с Изуку, указал на дальний угол комнаты, где в темноте сидел человек. Его лицо было закрыто мешком, а тело прочно привязано к металлическому стулу.
Наконец-то.
Тодороки медленно шел к человеку, чувствуя внутри необычайно сильный ураган эмоций.
— Наверное, долго придётся полы отмывать, — задумчиво сказал Изуку, завороженно смотря на садисткую улыбку Шото, которую он так любил.
Даби, Химико и Мидория подошли к Тодороки, который был не в состоянии скрыть восторга.
— Спасибо вам...
— Это Изуку придумал! — улыбаясь, сказала Тога, — Даже смог сам его уложить!
Шото взглянул на смущенно опустившего глаза Деку.
— Просто подумал... что тебе понравится... — лепетал Мидория, стараясь не смотреть на довольное лицо Тодороки.
— Большое спасибо.
Щеки Изуку вспыхнули алым пожаром, и юноша сжал руки в кулаки, смотря на Шото. Сегодня он был одет в красную рубашку с длинным рукавом, темно-синий галстук, чёрный костюм и кожаные перчатки. На лице играла ухмылка, заставляя чувствовать возбуждение и невероятное желание прикоснуться, и Мидория чувствовал, как закипала кровь, как бешено стучало сердце в груди.
Ах, Шото....
Тодороки резко стянул с головы мешок, и послышался приглушенный стон.
— Ого, он еще в сознании, — довольно сказал Шото, — Ты, Изуку, как всегда выполняешь свою работу на отлично.
— Х-хватит... — Мидории нравится, когда Тодороки хвалит его, но это очень смущает.
Улыбаясь, Шото сел на израненные колени мужчины и, приблизившись к уху, прошептал:
— Если подумать, я никогда не сидел у тебя на коленях. Хотя, такое случается только в счастливых семьях, а мы, разумеется, не подходим под эту категорию. Да, папочка? — ядовито спросил Тодороки.
— Какого черта? — хрипло спросил Старатель.
— Что именно тебя удивляет? — в притворном недоумении сказал Шото.
— Почему ты... здесь?
— Что? Разве тебе не должно быть наплевать?
— Я искал вас...
Тодороки медлил всего секунду, перед там, как звонко засмеяться, смотря прямо в лицо встревоженному Энджи.
— Даби? Ты слышал?! — посмотрел на брата Шото, — Он нас искал, оказывается! — смех резко остановился, и Тодороки, прожигая ледяным взглядом отца, сказал, — Ради того, чтобы воспитать из нас Героев? Которые превзошли бы Всемогущего? Ты ужасный отец, папочка.
"Почему он меня не называет папочкой?" — с обидой подумал Изуку.
Шото вынул из кармана пиджака скальпель и, слегка проведя по щеке Энджи, сказал:
— У тебя слишком чистое лицо, не думаешь? — Тодороки сильнее нажал на скальпель, и появились первые капли крови, — Чего нельзя сказать о моём. Видишь? — Шото указательным пальцем коснулся своего шрама, — Ты помнишь, как оставил его на мне?
Только Старатель хотел было возразить, что это не он, а его мать, как Тодороки, размахнувшись, сильно ударил отца в скулу.
— Это была не она. Это был
ты, папочка. Давай я оставлю на тебе такой же? — задумчиво спросил Шото, — Мне говорят, что даже со шрамом я привлекательный.
Тодороки резко и глубоко вонзил скальпель в бровь Энджи, заставляя того болезненно вскрикнуть.
— Тебе больно? Ну, хорошо. Я не такой монстр, как ты, поэтому долго ты тут не задержишься.
Шото встал с колен отца и сказал Даби:
— Братик, я могу тебе уступить, если хочешь, а то как-то нечестно выходит.
Даби покачал головой.
Тодороки чувствовал своё превосходство над тем, кто разрушил их с братом детство. Этот человек морально уничтожил его мать - единственную опору в жизни Шото. Непростительно.
Он не сомневался, нет... Просто нужно что-то, что заставит все границы исчезнуть...
Изуку, словно поняв это, прижался к Тодороки сзади, кладя руки на плечи и горячо прошептал в ухо:
—
Это ведь твоя сила, Шото?
Этой короткой фразы хватило, чтобы Тодороки окончательно слетел с катушек.
Яркое пламя, безумие в глазах Шото, громкий и хладнокровный смех, вопль Старателя от невыносимой боли и дурманящие слова Изуку: все это слилось, уничтожая те малые остатки здравого смысла, которые еще кое-как сдерживали Тодороки.
— Тот, кто должен был быть героем — убьет тебя! — Шото смеялся. Объект его всепоглощающей ненависти мучительно умирал. Эти ощущения не были похожи на те, что он испытывал раньше, при убийстве обычных людей. Они были ярче, острее. Настолько, что кружилась голова.
Тодороки знал - он не сможет забыть этот день.
***
— Ты чуть не сжег наш бар! — сказала Химико, сидя за барной стойкой и смотря на обгоревшее тело Старателя, — Хотя, не буду скрывать, это было зрелищно.
— Хорошо, что успели потушить... — сказал Даби, — Тебя было трудно остановить, знаешь ли.
— Просто я... увлекся.
Слабо сказано.
— Ну, хорошо! — Тога ловко спрыгнула с высокого стула и сказала, — Мне нужно домой.
— Так рано? — удивился Изуку.
— Меня дома ждет Пятнышко!
— Это кто?
— Это мой котик! И он та-а-а-кой лапочка! — Химико прижала ладони к щекам, — Он у меня очень умный! И каждый день приносит мне мертвых мышек!
— Мышек? — неожиданно спросил Шото. Это очень похоже на...
— Ну да. Когда он их приносит, сразу начинает тереться, просит похвалы и внимания. Не могу отказать такой милашке!
Так...
Мертвые мыши? Чтобы похвалили?
Тодороки заметил пристальный, словно чего-то выжидающий взгляд и посмотрел в сторону.
Изуку сразу же отвернулся.
Что с ним не так? Если подумать, то он часто вот так смотрел на Шото. Постоянно пытался невзначай коснуться, хвалил, помогал, подбадривал. Даже ругал, когда Тодороки был слишком неосторожен по отношению к себе или к своему здоровью.
Ах, вот оно что.
Ну, раз нужна похвала и внимание, то...
***
Изуку в замешательстве таращился на тело молодой девушки, лежащее на его пороге. Неужели догадался? И убита она так же, как убивал Мидория. Один удар, точно в сердце.
— Привет, Изуку...
Мидория обернулся на звук голоса и увидел Тодороки, который облокотился на забор рядом с домом Изуку.
— Ты уже понял, верно? — спросил Мидория, и Шото вздрогнул.
Тодороки выглядел таким... смущенным! Изуку никогда бы не поверил, что Шото может так реагировать. Красные щеки, неловкое почесывание затылка, потупленный взгляд.
— Да...
Парни стояли в тишине, смущенные и растерянные. Подумать только, два сильнейших злодея, у которых ни один мускул на лице не вздрагивает во время пыток и убийств, сейчас стоят и паникуют из-за... любви.
— Зачем... ты убил её? — спросил Мидория, прерывая гробовую тишину.
— Но ведь... Ты тоже так делал для меня, да и вообще...
Внимание и похвала!
Шото очень осторожно и медленно подошел к Изуку, и протянул к нему руки.
Чего он хочет?
Тодороки чувствовал себя неимоверно глупо, стоя вот так, с протянутыми руками, пока Мидория непонимающе на него смотрел.
— Обними меня... дурак.
Изуку подошел к Шото и сразу же прижался к нему, думая о том, как же долго он хотел это сделать.
— Ты... молодец... — Тодороки положил руку на макушку головы Мидории, поглаживая её.
— Ты меня хвалишь?
— Замолчи.
Изуку чувствовал себя очень счастливым. Наконец-то Шото понял, ради чего он все это устраивал!
— Люблю тебя.
Мидория услышал, как сильно застучало сердце Тодороки.
— Я... тоже.
Изуку счастливо улыбнулся, и Шото не мог не улыбнуться тоже.
Два влюбленных убийцы. Это звучит очень абсурдно, но только не для них.
