Содрать с себя клеймо

«ПОРОК — это хорошо» Твердила я, когда в очередной раз слушала наставления Авы. Эта женщина не сумела стать для меня кумиром, не сумела убедить в своей правоте. Но выбора у меня и не было. Идти на корм шизов — всё равно, что верить ПОРОКу. Так же бессмысенно. И как бы мне не хотелось в эту же секунду сорваться с места, как бы я не рвалась вопреки Пейдж, что-то вновь и вновь заставляло шептать фразу «ПОРОК — это хорошо», и в припадке истерики, и даже в глубоком сне. Мной манипулировали всегда. Каждую, мать его, секунду. Чем же, спросите вы меня? Правдой и страхом. У меня был иммунитет даже, если я всё поняла правильно. В последнем городе ПОРОКа я чувствую себя защищённой. Мне не нужно бороться за жизнь. Я не прислушиваюсь к советам Авы, по поводу вакцины. У меня только свои записи, свой мозг и свои уверенные действия. Я никогда не проводила опыты, я никогда не делала больно хоть кому-то, богом клянусь. Я верила, даже сейчас продолжаю. Я не знаю, почему Аву Пейдж так заботит моя жизнь, не знаю, видит ли она во мне спасение, или ждёт одного неверного шага. Даже когда страх минует стороной, мы ведь за большими стенами, куда не доберутся шизы, я боюсь ПОРОК больше, чем этих заражённых. У меня нет права кричать, орать во всё горло, что всё бесполезно. Я послушно выполняю все прихоти. Я знаю, чем может обернуться моё мнение. Но, несмотря на всё происходящее, на запреты ПОРОКа самовольничать, я разрабатываю и вырабатываю свои формулы. Я стараюсь не попадаться на глаза сотрудникам, стараюсь обходить стороной Аву. Они считают, что можно найти вакцину от вируса. Я же ищу не вакцину, я ищу способ замедления вируса. Его невозможно вылечить полностью, просто нельзя. Люди теряют разум, они сходят с ума. Это не болезнь, даже не инфекция. Вспышка — лишь психологическое заболевание. Человек борется сам с собой. В большинстве случаев побеждает псих внутри каждого. Но если замедлить влияние на мозг, человек сам победит вирус в себе. Желание жизни, вера и надежда. Я люблю верить в лучшее, верить в то, что где-то есть место, в котором всё спокойно. Почему люди без иммунитета более уязвимы к вирусу? Иммунитет, своего рода такой же, как и к обычным болезням. Некоторые переносят простой грипп быстро, а некоторые способны даже умереть. Лекарства от психологических заболеваний нет. Иначе, зачем бы в мире до Вспышки существовало столько психбольниц? Но можно подтолкнуть мозг, разум, мысли, которые поглощает безумие, в нужное направление. Тогда люди попытаются. Жалкая попытка, но итог может перевернуть эволюцию абсолютно. Лишь сыворотка, что поможет заражённым менее чувствовать распространение вируса. Словно обезболивающее, но действеннее. Оно должно замедлить заражение моментально. А остальное дело силы воли больных. Если есть стимул, он будет бороться и сможет. — Ненси, Ненси, — из мыслей меня вытаскивает голос Авы. — И снова ты трудишься не над тем. Твой мозг — великий дар. Но не в то русло направляешь. — Я…я просто пробую, нужно ведь опробовать всё, может быть что-то получится, я ведь ради спасения, — словно скороговорку выговариваю я. — Ненс, ты боишься сделать лишнее движение, сказать лишнее слово. Ведь мы все не звери, — тянет улыбку и уходит. Ага, не звери. Пихать людей, подростков в лабиринт. Если вспоминать меня четыре года назад, когда только-только сделали лабиринт, я визжала, я умоляла. Глупая девочка была готова душу продать, лишь бы не ощутить страх наяву. И не ощутила. О чём теперь, несомненно, жалею. Поклоняясь ПОРОКу, я считала, что Ава Пейдж — одна из самых умных женщин, что она хочет процветания миру. Четырнадцатилетняя Ненси так тряслась, съёживалась в комочек и рыдала. Сейчас мне восемнадцать, я без сомнений полностью и всецело посвятила грёбаных четыре года ПОРОКу, служа как верный пёсик, боясь подышать. Но, несмотря на весь страх, я ни разу не ставила опыты, которые могли бы причинить людям боль. А после, дабы не быть убитой, приводила доводы, говорила свои предположения, после чего Ава тянула свою старческую лыбу и утвержала, что я так бесценна. Жалкий ПОРОК, гореть бы ему в аду за всё сделанное. И по сей день, я боюсь, что однажды Ава решит забрать у меня маленькую лабораторию, все формулы и почти готовую пробную вакцину. Она не одобрит этого, но как только я всё сделаю, я сбегу отсюда, лишь для проверки этого на заражённых. Останусь ли я там, за стеной, или опять буду жалобно выть в ногах у докторов? Всё может быть, смотря, какую стадию переросли шизы в этой местности. Я иду по зданию, спускаюсь по лестницам, снова поднимаюсь, обхожу людей. Ава позвала меня посмотреть на очередного её подопытного кролика. Эта женщина обожает причинять боль, смотреть на страдания и без зазрения совести убивать. Если она позвала меня, это определённо не к добру. Знает, чёртова тварь, как я отношусь к насилию в любой форме. — Вы меня звали? — переведя дыхание, наконец, вхожу. — О да, милая, — опять эта улыбка. — Это новый наш объект, его номер… — Извините, как его зовут? Я всегда запоминаю имена новых подростков и детей, так я мысленно пытаюсь наладить с ними контакт, убедить, что я не Ава и мои методы в точности и наоборот противоположны её методам. — Минхо, — улыбка старушки становится шире. — Зачем тебе забивать, и без того забитую голову ненужными именами? Сказать ей правду? Сказать, что она чёртова садистка? Она прекрасно знает это, даже гордится. — Не обращайте внимания, — я натягиваю улыбку. — Это всё мои заморочки. И что на этот раз будет с бедняжкой? Она ударит его током? Пустит через всё тело вирус? Включит рядом с ним мясорубку? Не спрашивайте. Ава, скорее всего, когда-то давно, была фанаткой фильма «Пила». Ну, естественно, не «Барби» ведь ей смотреть, хотя очень даже не помешало бы. Стоп, опять понеслась. Ненс, ты и вправду общаешься с собой? Честно говоря, у меня никогда не было друзей, да и просто не могло быть. Конечно, я перекидывалась парочкой слов с Томасом и Терезой, но лишь до того момента, пока обоих не отправили в лабиринт. Тогда малышке Ненси снова пришлось жалобно поскулить перед Авой, лишь бы не попасть в лабиринт. Если честно, я самый трусливый человек в мире. Я даже трусливее заразившихся и осознающих это людей. Меня пугает беспомощность. С одной стороны, Пейдж говорит, что благодаря моей тактике и моему уму, людей ждёт новый мир, новый прорыв в плане науки. Ненавижу, когда она называет всех «человечество», будто она сам бог. Но она так никчёмна. Пытается что-то найти. Уничтожает всех подростков поголовно. Напрашивается вопрос. Нахрена? Спасти человечество, убив всех, кто остался. Наверное, логичнее и умнее людей не существует. Последние два года, эта особа бессовестно черпает из меня идеи и ход действий. Я киваю, соглашаюсь с её мыслями, по крайней мере, она в этом уверена. Для этой женщины не существует никого, никаких преград. Даже если бы перед ней стояла её собственная дочь или мать — она безжалостно всадила бы ей вирус. И конечно, как обойтись без её улыбки. Как будто все её мышцы запрограммированы на боль. Нет, серьёзно, я в жизни не видела человека ужаснее. Если эта женщина узнает, что мне удалось чего-то добиться, то просто убьёт меня, а мой результат переделает под очередное первоклассное оружие для уничтожения всех. Казалось бы, кого ещё можно уничтожить? Ну что вы, как кого? А оставшиеся по всему миру тысячи человек? Ну, а после очередной стадии заражения, она вновь будет добродушно выискивать лекарство. Лучше бы меня гривер проткнул жалом, или сожрал шиз, чем я каждый день буду слышать голос Авы. Как эта карга вообще пришла к выводу, что испытания в лабиринте помогут найти вакцину? Порой мне кажется, что ей просто скучно тут и очень хочется развлечься. Ведь что может быть веселее, чем бегающие подростки, жестокое мясо, расчленёнка? Это же равносильно, что посмотреть «Топ модель по-американски»: всегда сохраняется интрига, кто же следующий? Я удивлена, что она не ела попкорн, когда за ними наблюдала. Все в ПОРОКе будто были раньше серийными убийцами, педофилами, зоофилами, некрофилами. При виде того, как они относятся к несчастным, хочется вывернуть себя наизнанку, лишь бы не замечать этого. Но как можно не заметить орущих подростков, эти крики так беззащитны. До жути.

«Номер 078. Очнулся» — раздаётся на каждом этаже ПОРОКа. Так, кто у нас там под этим номером? Вообще, как можно давать живому человеку номер? Даже животным имена дают. Прямое свинское отношение ко всем и вся. Так, Минхо. Я ведь тут единственный адекватный недопсихолог, поэтому поговорить с новоприбывшим обязана. — Доктор Пейдж, — обращаюсь я, когда уже стою рядом с ней. — Можно мне с ним поговорить? Пару минут. — Когда ты успеваешь за всем? — широко расплывается в улыбке. Она кивает на дверь, а я мысленно визжу от счастья. Есть плюсы, быть доверенным лицом ПОРОКа, ведь я ни разу не подводила их, при этом не нарушала свои правила и не переходила черту. — Где я, чёрт возьми? — выкрикивает парень, как только я закрываю дверь за собой. От его вида хочется зареветь навзрыд: мешки под глазами, взъерошенные волосы, испуганные и злые глаза. Смотрит на меня, как на убийцу. Ну конечно, ведь здесь все такие. Кроме меня. — Привет. Меня зовут Ненси, а ты Минхо, я сегодня узнала твоё имя, — широко улыбаюсь, показывая дружелюбный настрой. Я оборачиваюсь, за стеклянной комнаткой никого нет, Ава ушла куда-то. Чудесно. — Послушай, — наклоняюсь к нему. — Я не причиню тебе вреда, я постараюсь сделать так, чтобы Ава отстала от тебя. Сейчас, я занимаюсь одним делом, благодаря которому можно приостановить заражение. Ты хочешь есть? Я пойду на обед, могу к вечеру принести тебе тайно что-то нормальное. Парень кивает головой. Окей, доверие установлено. Хотя, я действительно занесу ему поесть. Когда я уже собираюсь уходить, парень хватает меня за руку. Я слегка вздрагиваю, лишь бы не увидел никто. Оборачиваюсь к нему. — Почему ты не заодно с ними? — шепчет азиат. Да, хороший вопрос. Ещё лучше ответ. Потому что я сама не секу, какого фига ещё им помогаю. И вообще, как можно быть против ПОРОКа, но при этом быть с ними? — Считай, я за всё, что касается правильных действий, а ПОРОК не делает таких, — мягко улыбаюсь. — Ты бы понравилась нашим ребятам, они также рассуждают, — парень улыбается в ответ. Даже не знаю, сколько ещё времени я с ним просидела, но мы поговорили довольно душевно. Он, как мне показалось, проникся ко мне доверием. Это уже что-то. Минхо рассказал, как им жилось в лабиринте, как они назвали его «Глэйд», о том, как они потеряли из-за гриверов Алби, Чака. После он рассказывал о Жаровне, я слушала его зачарованно, ведь никогда там не была. А потом он рассказал о своих друзьях, о том, как его забрали, как все пытались его спасти. О том, какой хороший парень оказался Томас, как они втроём сдружились. Как ребята его спасут. Хотелось бы верить, что его вытащат отсюда, потому что место это — похлеще Жаровни, Вспышки и Лабиринта. И остаётся лишь думать о том, что будет завтра? Да и смогу ли я сама отсюда выбраться живой? «Мир гибнет» — говорила Тереза. Эта девочка всегда была точной копией Авы, я бы возненавидела её, как Минхо, если бы знала её также хорошо, она твердила одно и то же, а к тому же предала друзей. Я всегда не любила таких людей. Хотя откуда мне знать, какие люди вообще бывают. Но сегодня, пообщавшись с парнем моего возраста, я точно знаю, что есть смысл в том, чтобы создать это лекарство. Лекарство от смерти.