holland — i'm not afraid
На Чимине светлые джинсовые шорты до середины бедра, на каких-то радужных подтяжках, белая футболка с прозрачными рукавами и подобного типа гольфы. На маленьком голубом рюкзаке прикреплены значки с милыми зверушками. Пак Чимин не странный, он не считает себя девушкой. Ему просто нравятся милые женственные вещи и плевать он хотел на мнение других. Ким Тэхен такой же не странный. Он уважает Чимина за то, что тот принял себя таким, какой он есть, за то, что не боится показать себя людям. Зато вместо него боится Тэхен, потому что Чимин кажется ему действительно хрупким в такие моменты. Они не гуляют в людных местах, и Пак долго думал, что он просто-напросто стыдится его, пока Тэхен сам не объяснил, что люди бывают ублюдками, которые готовы придраться к его внешнему виду. Чимин знал это. Именно поэтому Тэхен пошел на борьбу, он хотел всеми силами защитить друга, потому что да, некоторые люди ублюдки. На Тэхене черная мантия, ему нравится. Но больше нравится из-за одного большого плюса: ею можно накрыть Чимина, чтобы никто и не смел на него взглянуть. Они сидели на набережной, на улице уже был вечер, холодало. Но Чимин невероятно любил, когда его тело обволакивает мягкий прохладный ветер, поэтому не позволял Тэхену укрыть его. Да, люди пялились на него, но ему было все равно. Он жил в страхе показать себя таким, какой он есть, многие годы. Но больше он не боится. Когда Чимин открылся, то многие люди из его окружения покинули его, но ему было уже все равно на них. Значит, они и не были друзьями вовсе. Все, что оставалось неизменным всю его жизнь — Тэхен. Сколько он себя помнит, он всегда был рядом с ним. Когда он впервые показался ему в подобном, то просто сказал: «тебе идет», и улыбнулся. Чимин тогда расплакался и крепко обнял его. Тэхен поддержал его в этом, он никогда не осуждал. Даже когда Пак надевал на себя юбки, чулки или каблуки, он не смотрел на него так, как делали это остальные. В обычные дни Чимин не надевал подобного, он мог позволить себе это только при Тэхене. Последние лучи солнца учтиво зашли за горизонт, окрашивая все небо в розовый цвет. Чимин сел, подбирая ноги под себя, Тэхен же улыбался, смотря на его профиль. Его светлая челка чуть спала на закрытые глаза, а улыбка медленно расцветала на лице. Он был необычайно красив, поэтому Ким достал фотоаппарат, который делает моментальные фотографии, из рюкзака. Делает пару снимков, прежде чем Чимин его замечает и улыбается в камеру, пока объектив бесцеремонно крадет его улыбку и этот момент. Тогда Чимин встает со своего места и направляется к морю, снимает обувь и гольфы, дотрагиваясь босой ногой теплой поверхности воды, ступает в нее и заходит так, чтобы его щиколотки скрылись в прозрачной жидкости. Тэхен идет следом, но не заходит в воду, а лишь настраивает фокус на Чимина. Тот раскидывает руки по сторонам и подставляет лицо под морской ветер, зная, что Ким запечатлеет каждое его действие. Так проходит остаток вечера, в компании друг друга время всегда пролетало почти незаметно, словно в старом фильме кадры поочередно сменяли один другой. По приходу домой Чимин откидывает не понравившиеся фотографии, а Тэхен незаметно собирает их к себе. У него есть конверт, в котором он хранит неудачные фото Чимина, которые, как думает Тэхен, очень даже удачные. Сам Пак знает о существовании конверта, но позволяет ему оставить это у себя. Чимин переодевается в любимую персиковую пижаму, состоящую из коротких шорт, майки и легкой рубашки. Тэхену, в общем, все равно, он и в футболке с боксерами ходит отлично. Они смотрят какой-то боевик, употребляя пиво и до ужаса вредную пищу, вместе комментируют и обсуждают некоторые моменты, иногда ставя на паузу, потому что споры насчет той или иной детали затягиваются. Они снимают квартиру вместе, она двухкомнатная, поэтому, когда совсем клонит в сон, Тэхен из последних сил топает в свою комнату, потому что Чимин уже успел заснуть.***
— Я не знаю, что надеть… — Чимин сидел перед шкафом, смотря на вещи, аккуратно висящие на вешалках в шкафу. Тэхен вздохнул и подошел к нему, поставил руки на бока и протянул руки к вещам, что-то выбирая. Он протянул Чимину вещи и отправил его переодеваться. Чимин вышел в черных узких джинсах с высокой посадкой, сверху на нем была легкая нежно-розовая кофта с красными цветами, а на ногах босоножки с высоким толстым каблуком, из-за чего его ноги казались длиннее. Тэхен улыбнулся и показал большой палец вверх. — Оу, подожди минутку, — он вторпях подбежал к тумбочке и наобум нащупал в ней какую-то синюю бархатную коробочку, вновь возвращаясь к нему. — Я хотел подарить это тебе на годовщину нашей дружбы, но, мне кажется, оно подойдет к этому. Чимин удивленно перевел глаза на коробочку, а потом снова на Тэхена. Последний в свою очередь подошел к Паку со спины и достал серебряную цепочку с кулоном, украшенным прекрасным красным камнем. Он повесил ее на шею Чимина и застегнул. — Вообще, их две. Они парные, — пролепетал Тэхен. — Если хочешь, можешь надеть и мне. Чимин стоял и улыбался, взяв из коробочки вторую подвеску. Он приказал Тэхену повернуться спиной, после чего тоже надел украшение на друга. Он повернулся к нему лицом, и Пак сразу же обнял его за талию, а Тэхен крепко сжал его плечи. — Теперь ты со мной одного роста, — усмехнулся Тэхен, зарываясь носом в волосы Чимина, которые пахли персиками. Вообще, из-за всех чиминовых шампуней и гелей для душа Тэхен пах точно также, но ему нравилось. — Из-за этого и люблю каблуки, — он усмехнулся. — Спасибо, Тэ. И спасибо, что всегда был со мной и поддерживал во всем. Я, правда, ценю это. — Знаю, — Тэхен сделал небольшую паузу. — И тебе спасибо, Чимин-и.xxxtentacion — before i close my eyes
Вскоре Чимин ушел на встречу с родителями. Сегодня должны были быть раскрыты все карты перед его родителями. Он должен был показать самого себя и рассказать, что, увы, но внуков им не видать. Чимин стоял у двери собственного дома и мешкался, весь трясясь от страха. Он судорожно выдохнул и нажал на звонок, чувствуя новый прилив паники. Дверь ему открыла мать, солнечно улыбаясь Чимину, видимо, она ждала его. Но как только она увидела его вид, радость сменилась непониманием. Они стали так около минуты, и Чимин решил прервать тишину. — Здравствуй, мама… могу я войти? Женщина широко раскрыла глаза, не в силах сказать что-либо. Пак прошел в столовую комнату, где за столом отец и брат весело что-то обсуждали, активно жестикулируя. Чимин неловко встал у двери и прокашлялся. Гул сразу же стих, и в этой душераздирающей тишине послышался смех его брата. — Это что, шутка такая? Ты вырядился, словно клоун, — проговорил он более серьезно, с презрением осматривая своего брата. — Я… — Чимин почувствовал, как слова режут его острым лезвием изнутри, как в животе распространяется неприятное тянущее чувство. Из-за тяжелого взгляда отца он почувствовал приступ тошноты, он начал вдруг понимать, что в этой семье его просто-напросто не примут. — Я растил сына, а не дочь, — он покачал головой и встал из-за стола. — Твой брат прав. Ты клоун. Не позорься, я прошу тебя. Он подошел к нему и посмотрел жутким взглядом. — Есть… есть еще одна вещь, — он не мог говорить нормально, ведь его голос ломался и дрожал из-за подступающего к горлу кома. — Я гей. Повисла ужасающая тишина, ее разорвал только всхлип Чимина. — Ты болен? — отец подошел к нему и гневно ударил в стену кулаком. — Я спросил: ты болен?! — Н-нет, — Чимин опустил голову вниз. — Ты просто ошибка… И да, ты болен. За словами последовал удар прямо в лицо, далее Чимин почувствовал, как на нем была разорвана эта самая кофта, как отец пнул его под коленями и как он опустился на пол. С него была стащена обувь, а на лицо был обрушен еще один удар. Чимину было плевать на это, ведь боль, которую он ощущал сейчас глубоко в душе, была в тысячи раз сильнее. Он схватил его за подаренную сегодня подвеску и сорвал с шеи Чимина. — Нет! — воскликнул он, буквально вырывая цепочку из рук отца. — Убирайся отсюда. Не смей показываться мне на глаза, — он грозно посмотрел на него. Чимин увидел, что глаза матери наполнены слезами и болью, а взгляд брата — непониманием. Чимин молча встал и вышел за дверь. На нем остались лишь джинсы, потому что остальное было заботливо сорвано с него. Дрожащими руками он набрал номер Тэхена. — Да? — послышался ответ на том конце. Пак не смог сказать ни слова, просто всхлипнул в трубку, чувствуя, как предательски по щекам скатываются слезы. — Чимин? Что случилось? Почему ты плачешь? Я сейчас же забираю тебя. Подожди несколько минут. Чимин осел прямо на землю и беззвучно ронял слезы. В таком состоянии он провел минут десять, до самого приезда Тэхена. Тот быстро соскочил с мотоцикла и побежал к Чимину, накрывая его курткой, потому что вечером уже было холодно. Он молча обнял его, а Чимин вцепился руками в его плечи, словно в спасательный круг, крепко прижавшись. Тэхен услышал, как совсем близко хлопнула входная дверь, а далее к ним подошел брат Чимина. Ким посмотрел на него тяжелым взглядом. — Что случилось? — он нахмурил брови, совершенно не понимая, что происходит. Он был уверен, что все пройдет хорошо, ведь брат Чимина всегда был очень понимающим, и вряд ли бы дал кому-нибудь его в обиду. Тот не обратил внимания на Тэхена, обращаясь к Паку. — Чимин, прости, я подумал, что это шутка, а отец… — Уйди, уйди от меня, — он сильнее вцепился в футболку Тэхена, продолжая рыдать. Ким просто встал на ноги вместе с Чимином и застегнул на нем собственную куртку. — Потом поговорите, сказано же уйти, — рыкнул он на парня. Тот весь нахмурился и нервно пошагал в сторону дома. Тэхен надел на Чимина шлем и усадил на мотоцикл. Тот крепко обнял его поперек талии и положил голову на плечо. Добравшись до дома, Тэхен ведет его сразу в ванную, чтобы умыться. — Он… он сказал, что я – ошибка… что он воспитывал не дочь… — сквозь новые подступающие слезы говорил он. Тэхен только сейчас заметил синяки на его лице. Он понимал, насколько ему сейчас было больно, ведь он был отвергнут собственной семьей. Тэхен смотрел не с жалостью, а сожалением. Чимин не был жалок, он был разбит. — Тише, тише… пошли спать? — он обнял его и медленно пошагал в спальню. — Хочешь, лягу с тобой? — Хочу, — уверенным тоном сказал он, чуть ли не повиснув на Тэхене. Тот сел на кровать, уложил рядом Чимина, который протянул руки к его плечам и повалил его чуть ли не на себя, обняв руками и ногами. Тэхен опешил, но обнял того в ответ. — А знаешь, похуй. Это ты моя семья, ты мой дом. Мои поддержка, опора, спасение. Ты единственный, кто не отверг меня из-за моих отклонений. — Перестань… — Хватит говорить мне, что я нормальный. Я знаю, что это не так. Но я ценю то, что ты такого мнения обо мне. Ты единственный, кто любит меня. Ты же любишь меня? — он обхватил его лицо ладонями, последнее предложение проговорив слегка истерично. — Конечно, я люблю тебя. Ты – мой самый лучший друг, — активно закивал Тэхен, понимая, что чем-то его ответ Чимина не устроил. — Я люблю тебя, но… — сказал он дрожащим голосом, но сразу осекся и притянул его лицо к своему, впившись в губы. Тэхен позволил ему целовать себя. Не отвечал, а именно позволял. Поцелуй, кажется, не был признаком симпатии, не был страстным или нежным. Он был наполнен болью и преданностью. Был соленым из-за чиминовых слез, а не сладким или мятным, как это обычно бывает впервые. Пак отстраняется сразу, как только понимает, что не получит отдачи. Он крепко сжимает в кулаке подарок Тэхена и протягивает ему. — Я починю ее завтра, — он хотел забрать ее из рук Чимина, но тот упорно не отдавал ее ему. Также не позволяет Тэхену выпутаться из объятий, так и засыпает, обхватывая всеми конечностями. Ким уверен, что на утро у них все будет болеть, но сейчас это оказывается совсем неважным.***
fleurie — hurts like hell
Чимин не из тех, кто долго убивается по людям, которые добровольно отвергли его. Но загвоздка тут в том, что эти люди — его семья. Через две недели он постепенно возвращается в обычное состояние: начинает улыбаться чаще, находит работу, ведь раньше деньгами снабжали родители. Последнему Тэхен совсем не рад, потому что только неделю назад Пак начал посещать университет, а на работе смены ночные, к тому же эта работа — бармен в клубе. Первые три дня Тэхен пишет ему чуть ли не каждые десять минут, из-за чего Чимин начал откровенно беситься. Ким перестал делать это, но не перестал не спать до двух часов ночи, дожидаясь возвращения. Сам же Тэхен работал редактором у малоизвестного издательства, но платили неплохо. Жизнь протекала в таком русле месяц: Чимин отвлекался, Тэхен не мешал. Все бы нормально, но Тэхен скучал. Они жили под одной крышей, но до жути редко виделись. Чимин куда-то постоянно пропадал, аргументируя это тем, что у него встреча с друзьями. Но это же Тэхен друг Чимина. Всю жизнь друг у друга были только они – больше никого рядом не было. Чимина не поддерживали и не защищали его эти новые друзья, его оберегал всегда лишь Тэхен. Они были друг для друга всем. Как в один момент они стали никем? Тэхен хмурится, сидя за ноутбуком на их кухне, потягивая чай из кружки, подаренной Чимином. Он разбирает накопленную работу, потому что последние два дня совершенно ничем не занимался, только страдал и думал о том, что же сделал не так. Ким старался поддерживать друга, всё время думал о нём и первую неделю вместе с ним не посещал занятия. Может, он осточертел? Со своим вниманием, заботой, поддержкой, желанием помочь и всегда быть рядом… Тэхен тяжело вздыхает и снимает очки, потирая пальцами переносицу, снова пропадая в своих мыслях, пока рядом не слышится щелчок замка, повествующий о том, что Чимин — О, Господи, наконец-то — вернулся домой. Тот буквально вваливается в дверной проход и чуть не падает на колени. — Что случилось?! — Тэхен обеспокоенно срывается со своего места к Чимину. На нем ни единого следа, и выглядит он не потрепанным, не считая полурасстёгнутой рубашки, которая и так не особо скрывала его тело. Пак хохочет своим бархатным голосом и цепляется за тэхеновы локти, в попытке удержаться. И тут-то Ким чувствует резкий и неприятный шлейф алкоголя, тянущийся за Чимином. — Два ночи, береги тебя господь. Ты где был? Ты же не работаешь сегодня, — он старается не дышать носом, потому что совсем не переносит запаха перегара. — Гулял, — улыбается Чимин и закидывает свои ладони ему на плечи. — Знаешь что? — Нет, и не хочу знать, — хмурится Тэхен, стараясь отвести парня в ванную. — Нет, я все равно расскажу, — снова солнечно улыбается, так, что глаза становятся полумесяцами, а в сердце Кима появляется тепло и надежда. — Я такого парня встретил! Он красивый, умный, высокий и сильный, — по пальчикам перебирает светловолосый, а в Тэхене вдруг что-то разбивается. — Иди спать, — холодным тоном говорит Ким, хватая того за предплечье. — Что не так? — шипит Чимин, чувствуя сильную хватку на руке. — Отпусти, мне больно. — Мне тоже, — горько усмехается, но тут же сбавляет силу. Тэхен громко вздыхает, снова ведя того в его же комнату, сразу укладывая его на кровать. — Раздевайся. — Хочешь посмотреть? — ухмыляется Чимин, начиная расстегивать белую чуть прозрачную рубашку, исподлобья смотря на Кима. — Я думал, ты по девчонкам. — Ошибаешься, — Тэхен выдает ответную ухмылку. Знает, что Чимин ловит его взгляд только на лице, не позволяя спуститься им вниз, где пальцы Пака расстегивают предпоследнюю пуговицу. — Даже так… ты гей? И не говорил мне этого. Мы же друзья, — Чимин выделяет последнее слово, говоря едким тоном, который неприятно эхом отдается в голове Тэхена. — Тоже прогадал. — Бисексуал? — Моя ориентация, называется «Чимин», твою мать, — сгоряча чуть ли не выплевывает Ким, смотря, как на лице Чимина снова расплывается эта его ухмылочка. — Так иди ко мне, — он отпускает смешок и протягивает руки к Тэхену. — Да что с тобой… — говорит даже не вопросительным тоном. Просто где-то в грудной клетке сейчас очень больно из-за слов и действий Чимина. Почему-то собственный голос он слышит совсем глухо и отдаленно. Хочется скрутиться где-нибудь и полежать так. Желательно, остаток жизни. Тэхен уходит в свою комнату и впервые не заботится о Чимине. Впервые не волнуется, потому что также впервые его чувства и боль застилают разум и все принципы.***
Руки широко раскинуты по сторонам, в наушниках играет знакомая песня, а глаза закрываются сами по себе. Чимин сейчас наверняка со своими друзьями или с тем парнем, о котором болтал неделю без умолку. В один миг. Он взял и разрушил всё в один миг. Взаимопонимание, поддержка, теплые (не)дружеские чувства — все, что строили годами. Оказывается, это было так легко. Легко рушиться изнутри, зная, что ничего не можешь исправить, потому что не знаешь причины. Страшно боишься поговорить, бегаешь от разговоров, боясь слов о собственной ненужности, потому что Чимин повзрослел и хочет идти дальше, не зацикливаясь на одном Тэхене. Мир Чимина не мир Тэхена: он не останавливается на одном человеке. Нет, даже не так. Чимин — это и есть целый мир для Тэхена, который так страшно отпускать. Он попросту не может этого сделать. Он приходит домой, дверь оказывается незапертой и он заходит в квартиру. Ким накупил какой-то вредной пищи и взял новую игру, в которую так хотел поиграть Чимин. Вообще, в играх Пак полный ноль, но ему нравится, он старается, поэтому Тэхену становится тепло от такого рвения к чему-либо. Он серьезно настроен не сдавать свои позиции хотя бы как лучшего друга, поэтому он решил вернуть все в прежнее русло. Он заглядывает в гостиную. Чувствует, как предательски в груди что-то щемит, скулит и сжимается в маленький чувствительный комочек, готовый либо вырваться наружу, либо остаться и тихо умирать. Чимин сидит на диване и целуется со своим идеальным парнем, про которого он все уши Тэхену прожужжал. Он смотрит на то, как не его руки собственнически ложатся на талию Чимина, как не его губы плотно смыкаются на пухлых губах, которые, блять, его. Чимин замечает Тэхена спустя несколько секунд и сразу отстраняется от парня, неловко улыбаясь. — А ты чего так рано? Тэхен чувствует, как маленький комочек, сотканный из боли, противно давит на горло, заставляя подступать к глазам слезы. Ким ставит на пол пакет и буквально выбегает из квартиры. Он знает, что его никто не преследует, но все равно бежит прочь, пока не спотыкается обо что-то небольшое. Он расстилается по земле и хватается за ноющую коленку. Вспоминает счастливое лицо Чимина, когда он целовался с тем парнем, и боль в ноге отступает на задний план, уступая место душевным страданиям. Он не понимает, когда дружба переросла во что-то большее, но точно уверен, что в нём это было всегда. В сердце, жизни и мыслях — везде первое место занимал Чимин. Во всех воспоминаниях только Чимин. Он не помнит себя без него, не знает. И знать не хочет, что будет в его жизни без него. Ему трудно такое представить. Во все планы на будущее вписывался Чимин, ему всегда было там место. Он был уверен, что у Чимина тоже. А на деле в его мыслях был Намджун, — Тэхен не помнит точно имени, — а не он. И да, это просто чертовски больно. Когда любишь, становишься для человека опорой и поддержкой, единственным за всю жизнь, кто не причинял боли. Кто всегда оберегал, словно самое драгоценное и хрупкое сокровище. А тот, кому ты посвятил всего себя, просто нашел замену. Да, Тэхен любил просто ненормальной любовью, как не может любить человека человек. Это что-то запредельное, что-то нереально сильное и чистое, то, что может вознести на небеса, и одним действием спустить вниз. Когда одновременно тонешь и горишь, когда приносит эйфорию даже самая незначительная мелочь, связанная с ним, когда чувствуешь, что легкие дышат только его ароматом, когда чувствуешь, что увидев мимолетно его улыбку, заряжаешься энергией на весь день. И пока дышишь, будешь любить его. Для Тэхена было именно так. Вся сущность, всё его существование просто жалкие без главного. Без его смысла, который миленько щурит глаза, который постоянно закусывает губы и откидывает назад волосы. Смысл, который вообще-то такой маленький, но ощущается как целая вселенная. Это так странно, когда ты одновременно испытываешь боль, но потом вспоминаешь милые привычки и разницу в размерах мизинчиков и начинаешь улыбаться. Это Тэхен и называет своей ненормальной любовью. Когда улыбаешься сквозь слезы. Когда готов притворяться сильным, несмотря на раны. Когда готов притворяться счастливым, несмотря на грусть.***
Тэхен сидел в комнате у Чимина, смотря на то, как тот пытается ровно нанести тени. Вообще, косметикой Пак редко пользуется, в его арсенале имеется лишь какая-то пудра, тени и прозрачный блеск для губ с запахом вишни. — Ты собираешься идти с Намджуном, да? — настороженно спрашивает Тэхен, заворожено наблюдая за тем, как язык парня скользит меж вишневых губ. — Ага, — коротко отвечает тот. — Ты обещал, что мы вместе поиграем в ту игру, — склоняет голову набок и делает щенячий взгляд. — Ох, совсем забыл! — воскликнул Пак, откладывая в сторону зеркало. — Ты же не обижаешься? В другой раз обязательно сыграем. Тэхен чувствует, будто Чимин делает одолжение. Снова эта ноющая боль в груди и жуткое чувство ревности. — Ну да. Я привык, — обиженным тоном говорит он. — Сколько вы встречаетесь? Неделю? Не думаешь, что он просто хочет трахнуть тебя? Пак посмотрел на него ошарашенным взглядом, а Тэхен только понял, что сказал. Вообще, в последнее время эмоции берут верх над ним, и он просто не контролирует, что говорит. — Ну, мы встречаемся две недели, во-первых. А во-вторых, если бы он хотел меня трахнуть, то сделал бы это в первый день знакомства. Да и что в этом такого? — он снова прищуривает глаза, и теперь уже очередь Кима удивляться. — Ничего… — он устремляет глаза в пол. Оказывается, он уже столько времени не может выкинуть из головы Чимина, а из тела и сознания ту боль, которую испытывает. — Ты же сегодня работаешь? — Ага. А что? — Я приду. Посмотрю, что за работа у тебя вообще, — пожимает плечами Тэхен. Чимин только сощуривает на это глаза.***
ariana grande — no tears left to cry
— Так дело не пойдет… Ким осмотрел свой внешний вид в зеркале: грязные спутанные волосы, какое-то помятое лицо и далеко не чистая потасканная одежда. Тэхен быстро принял душ, высушил волосы и зачесал их назад, надев черную бандану. В ход пошли узкие черные джинсы с дырками, тёмная футболка и серая кофта, так как ночью было прохладно. Он достал самый хороший парфюм и прыснул пару раз, оглядев себя в зеркале. Теперь на него смотрел совершенно другой человек. Чимин бы изрядно удивился, что Тэхен куда-то вырядился. Он взял ключи и телефон, двинувшись к мотоциклу. Всю дорогу он ехал в предвкушении, уже успев нафантазировать всякой всячины, как перед ним показалась вывеска со знакомым названием. Клубная музыка отдается пульсацией в висках и дрожью в грудной клетке. Тэхен совершенно не понимает, как Чимин работает здесь два через два. Это ведь невозможно. Огромное количество пьяной молодежи, и каждый третий подкатывает к Чимину. О, Тэхен считал. И да, парень ненавидит алкоголь, но в связи с последними обстоятельствами он стал отличным спасением от всех проблем. Хотя бы на этот вечер, но юноша забудется. Тэхен и сам не понял, как оказался на танцполе. Не понял, как рядом оказался милый парень, рассекающий изящными пальцами воздух и красиво выгибающий спину, делая волну всем телом. Не понял, как эти самые руки оказались на его плечах, незнакомец прижимался так близко. Оно само, честно. Просто так давно хотелось тепла рядом. Давно он не сминал чужие губы своими, сливаясь в поцелуй. Но проблема в том, что именно чужие губы. Парень красивый, и эти чертовы губы у него сладкие, но Тэхен уверен, что у Чимина слаще. Тот улыбается, становясь похожим на кролика, а Чимин улыбается солнечно. А Тэхену не достает именно солнца рядом. Ким невзначай спрашивает его имя, потому что до ужаса хочется простонать в поцелуй чиминово имя, чтобы хотя бы на минуту представить, что это он. Оказывается, незнакомца зовут Чонгук, но ему явно больше подходит что-то вроде «Гуки». Тэхен кладет руки на его поясницу и прижимает ближе. Он целует без толики нежности, яростно кусает губы и проходится языком по небу раз за разом. Ким незаметно двигается ближе к барной стойке, где устало протирает стаканы Чимин. Замечает его и снова целует Чонгука, исподлобья глядя на Пака, который окинул их каким-то недовольно-непонимающим взглядом. Они продолжали сверлить друг друга глазами, пока Тэхен буквально трахал парня языком. Он съехал рукой до ягодиц и смял их в ладонях, на что Чонгук простонал. Он оторвался от незнакомца, положил голову ему на плечо, оскалившись и посмотрев с усмешкой на Чимина. Тот буквально сгорал на глазах от недовольства. — Поехали… к тебе, — раздался голос над ухом. Тэхен уже и забыл о парне, так был увлечен гляделками. — А поехали, — бодро выдал Ким, — только давай ещё выпьем. Он пошагал в сторону барной стойки, где Чимин наливал кому-то виски со льдом. Чимин был какой-то хмурый и до жути недовольный, посмотрев на Тэхена, он, кажется, даже запыхтел. — Скоро я закончу и мы поедем домой, — наклонившись, громко сказал Пак, стараясь перекричать музыку. — О, сегодня домой я еду не с тобой, — усмехнулся Тэхен, следя за реакцией Чимина. — Нет. Ты никого не приведешь в нашу квартиру. — С самого начала нашего сожительства мы об этом говорили. И ты, смею напомнить, водил к нам своего Намджуна. — Я не собирался трахаться с ним, — прошипел Чимин, наклоняясь еще ближе, — ты не посмеешь, Ким Тэхен. — Ещё как посмею. На душе было жутко противно. Он вышел из клуба вместе с Чонгуком, не говоря ни слова. Он готов поспорить, что парень даже испугался, когда сел на мотоцикл. Тэхен на протяжении всей поездки старался игнорировать чужие руки на талии и прижимающийся торс, который просто невозможно было не почувствовать спиной. Тэхен понимал, что Чимин уже через полчаса будет дома, но упорно вел Чонгука в квартиру. Тот оказался нетерпеливым и одновременно стеснительным. Попросил проводить в уборную, а после прямо в гостиной полез целоваться. Тэхен был слегка ошарашен, когда парень усадил его на диван, попутно забираясь к нему на колени. Но он быстро перенял доминирование Чонгука в поцелуе, пытаясь представить на его месте Чимина, но все было совершенно не так. Он знал его дословно, знал, как ощущаются его прикосновения на коже. Да, они буквально обжигают, даже самые незначительные, пусть он и не чувствовал его так, чтобы кожей к коже, чтобы одно дыхание и стук сердца на двоих. И, черт, Чонгук не тот, кого он сейчас хотел. Но он тот, с кем он сейчас собирается переспать. И это чертовски неправильно. Он бы сейчас отдал всё, лишь бы оттолкнуть Чонгука, но, кажется, уже поздно что-то решать. Тэхен целовал его шею, а Чонгук нетерпеливо стягивал с него футболку, ерзая по коленям, желая прикоснуться своим возбуждением к Тэхену, чтобы тот ощутил, насколько хорошо постарался. Но от Тэхена не тянет возбуждением. Он делает всё на автомате, без каких-либо чувств. Присутствуют лишь какие-то физиологические признаки, и то слабые, потому что, ну, не возбуждает этот Чонгук. Неожиданно (вполне ожидаемо) открылась дверь, на неё было всем плевать, запираться никто не собирался. В комнату входит Чимин, совершенно подавленный, но Тэхен этого не видит, ему хочется причинить зло. Отплатить той же монетой. Пак входит и садится на диван рядом с ними. Смотрит пристальным взглядом, под которым Тэхен тут же тушуется. Чонгук же отодвинулся и посмотрел на Чимина. — Встал и вышел отсюда, — низким командным голосом произнес Пак, исподлобья смотря на незнакомца. — Эм… Тэхен? — растерянно пролепетал он, переводя взгляд то на Тэхена, то на незнакомого ему парня. — Хорошо… — задумчиво сказал блондин, но тут же встал и схватил Чона за подмышки, одним рывком стаскивая с Кима. Тот с шокированным лицом упал на пол. — Ты что делаешь?! — возмущенно повысил голос парень, но Чимин смотрел также непоколебимо, как и до этого. Тэхен смотрел на это все с восторженной улыбкой, скрестив на обнаженной груди руки. Неужели Чимин заревновал? Он нравится ему? Он не знал ответы на вопросы, но то, как Чимин вел себя действительно походило на то самое. Таким он его ещё не видел. Пока Чонгук пыхтел и надевал ботинки, Пак уже успел присесть рядом с Тэхеном. На его лице совершенно точно читалось безразличие, но Тэхен знал, какой спектр эмоций он переживал внутри в этот момент. Когда парень выходит из квартиры с недовольным и перевозбужденным видом, то Чимин тут же откидывается на спинку дивана, набирает полные легкие воздуха, сразу же выдыхает, забавно надувая щеки. — Вот ты сукин сын, Тэхен, — хмурится Чимин. Глаза прищуривает по-лисьи и смотрит на Тэхена так, словно тот — щенок, только что утащивший со стола колбасу. Чимин не знает, откуда такие сравнения, но Ким, действительно, всегда казался ему каким-то верным псом, который всегда защитит хозяина от любой напасти, который придет и ляжет рядом, когда грустно, будет успокаивающе тереться своей щекой о бедро, пока не улыбнешься и не потреплешь по голове. Собаки верные, это понятно. Но проблема в том, что Тэхен-то не собака вовсе и верность, кажется, хранить не умеет. Да и не должен, но все равно как-то Чимину от этой выходки паршиво на душе. — Собирайся, мы едем на пляж. — Типа, полвторого ночи, Чимин, — Ким глядит на свои дорогущие часы, купленные черт знает зачем, а затем переводит полный недоумения взгляд на собеседника. — Типа, мне плевать, у тебя полчаса, Тэхен, — фыркает Чимин и срывается в свою комнату.***
Sufjan Stevens — Visions of Gideon
— Это была чертовски плохая идея, — говорит Тэхен, смотря на раздевающегося Чимина. Пак не обращает внимания на его слова, цепляет короткими пальцами подол полосатой футболки и стягивает её через верх, оставаясь в одних шортах, которые, по сути, ничего и не скрывают. Тэхен наблюдает за ним словно завороженный, ведь у Чимина всегда было просто идеальное тело: красивая и на вид мягкая нежная кожа, по которой хотелось пройтись своими руками, а лучше языком, чтобы осязать всё сильнее, ощутить, какова она на вкус, запах. Хотелось осязать и познавать его тело, будто новую доселе неизвестную планету. Тэхен чувствовал себя Колумбом в моменты, когда смог узнавать что-то новое о его привычках, повадках. И он уверен, что ни один известный мореплаватель так не радовался своему открытию, как Тэхен, когда замечал, что Чимин начал заламывать пальцы, нервничая. — Раздевайся тоже, — говорит он, ведя взглядом по тэхенову телу. — Да ты сдурел, холодно же, на улице ночь, — сетует Тэхен, но послушно снимает свою худи, оставаясь в узких джинсах. Серьёзно, было очень холодно, он же не Чимин: он тепло любит. — Разводи костер, — давит ухмылку Пак, протягивая спички, которые только что достал из рюкзака. — Ну же. Тэхен выдыхает и наигранно закатывает глаза, идет в сторону леса, чтобы набрать сухих веток. Чимин же спокойно выбирает место, где были какие-то бревнышки и стелет клетчатый небольшой плед, который еле как уместился в рюкзак. Он достает маршмеллоу, газировку и полупустую бутылку виски, — всё это было заботливо взято с кухни без ведома Тэхена, а ведь это его еда, за которую он может остаток месяца проклинать Чимина. Но вернувшись, Ким не говорит ни слова, раскладывает ветки, обрамляя рядом лежащими камнями, подносит спичку к ним и разжигает огонь. — Нет серьезно, мне холо- — Оставить нытье, — прерывает Чимин, — чем быстрее разведешь костер, тем быстрее согреешься. Тэхен вздыхает нервно, хмурит брови — о, эта его привычка, от которой скоро начнут проявляться морщинки на лбу, — дует на задаток огня, постепенно превращающегося в полноценное пламя, окутывающее теплом. Чимин берёт длинную веточку, насаживает туда несколько маршмеллоу, кои быстро приобретают золотистый оттенок. — Попробуй. Это вкусно, — заверяет Чимин, протягивая зефирку Тэхену. — Раньше, пока жили в Пусане, часто ходили на пляж. Ты же знаешь, что мой город славится своими пляжами? Мы часто делали так, — кивает на протянутое угощение и грустно улыбается. Тэхен понимающе кивает, не в состоянии что-либо сказать. Этот момент казался ему слишком откровенным, его нельзя было рушить, потому что такого больше может и не быть. — Знаешь, я вообще-то сейчас должен быть в расстроенном состоянии и бухать виски, которые прихватил с собой, но почему-то ощущаю облегчение и свободу, — он откидывает голову назад, ближе к проступающим звездам. Тэхен же смотрел на него, потому что он сейчас казался ему прекраснее каких-то там звезд. Он ощущался словно целая вселенная, неподвластная этим огненным шарам. — Мы встречались с Намджуном две недели. Я увидел тебя и этого парня вместе и во мне что-то окончательно рухнуло. Я так не хотел этого, Боже мой. Мне буквально хотелось разбить бутылку о его голову. Я напился и позвонил Намджуну, чтобы он забрал меня. Как обычно, он приехал по первому зову, мы ехали в тишине, но… когда пришло время прощаться, он поцеловал меня. В этом не было ничего такого, ведь, само собой, мы целовались. Но сейчас все было совершенно иначе, и он начал приставать. Мне стало мерзко. Не от самого Намджуна, а от его прикосновений. Они казались чужими, а его голос далеким и незнакомым. Я оттолкнул его, но он не останавливался, — он поморщил нос, а Тэхен вдруг ощутил волну гнева. Да кто он такой, этот Намджун, что посмел тронуть самое драгоценное? Ким готов был разрушить весь мир, а ведь Чимин ничего такого не сказал. — Из-за моего внешнего вида всегда были люди, которые хотели избить меня за то, что мне нравится. Но также были и люди, которые тупо хотели поиметь меня, и, к сожалению, нет, даже к счастью, Намджун оказался одним из них. Ну, естественно, я ему врезал! — сказал более громко Чимин, а у Тэхена отлегло от сердца. — И… всегда только ты защищал и оберегал меня. Ты больше, чем друг, Тэхен… Сердце Кима сейчас билось просто бешено. Он был на сто процентов уверен в том, что Чимин сейчас слышал всё это безумие, слышал его мысли, эмоции, всего Тэхена. Чимин вдруг улыбнулся, отчего по его грудной клетке расплылось тепло, взял в руки рюкзак, доставая синий маркер. Он приблизился к Тэхену и сел перед ним на корточки. Он отбросил колпачок на землю, и Ким почувствовал холодные касания кончика фломастера синей краски на своей груди. На коже отчетливо расцветали слова, которые, по всей видимости были адресованы самому Тэхену. Опора. Поддержка. Защитник. Спаситель. Друг. Единственный. Безопасность. Уют. Тепло. Вселенная. Невинность. Чистота. Первая любовь. Единственная любовь. Последняя любовь. Чимин бросил на землю и маркер, и опустил голову вниз, дав волю слезам. Тэхен шумно проглотил вязкую слюну и опустил взгляд, смотря на все эти слова. Он прочитал последние и не мог поверить своим глазам. Но это только что было написано самим Чимином, выведено его рукой. В доказательство — его слезы. Тэхен чувствует, как горячие мокрые полосы обжигают и его щеки, как кисти рук слабеют и разжимаются. Сердце пропускает несколько ударов, прежде чем вновь забиться в бешеном темпе. Он переживает огромнейшую бурю эмоций, не силах сдержаться. — Прости, прости меня, Тэ… я ставлю нашу дружбу выше собственных чувств, и, если ты не разделяешь их, то не лги; не оставляй меня. Ты же не бросишь меня? Мы лучшие друзья, родственные души. Мы больше, чем что-либо в этом мире… и в тот день, когда от меня буквально отреклись родители, я признался тебе, но… ты ответил, что любишь меня, как друга. Во мне что-то сломалось с громким хрустом, — сквозь слезы проговаривает Чимин, и Тэхен чувствует, как сжимается его собственное сердце в маленький комочек. Пак утыкается ему в колени головой и сжимает в своих ладонях тэхеновы. — Ты заставляешь меня быть совсем слабым сейчас, Чимин-а… — Тэхен в ответ сжимает его ладони, склоняется и невесомо целует светлые волосы. — Я… когда ты был с этим Намджуном, я переживал столько эмоций. Поначалу подумал, что ревную по-дружески, но… это совсем не так. Я осознал все быстро, но не понял, когда это случилось. Словно… это всегда было во мне. С самого первого нашего знакомства в детсаде. Тогда я разбил коленку и громко ревел, а ты подбежал и начал успокаивать, дуть на неё, говоря, что ничего страшного со мной не случится. Это глупо, понимаю, но… всё изменилось с тех пор. Я повзрослел и понял, что единственный, кто из нас фарфоровый, это ты. Мне всегда хотелось уберечь тебя от всего мира, всегда хотелось отвезти тебя туда, где только я, который может обеспечить всё необходимое. Но после Намджуна, уже не чувствовал себя таким человеком. Словно у меня отняли что-то дорогое, что всю жизнь обеспечивало энергией и силой двигаться дальше, что всегда поднимало настроение, всегда улыбалось и поддерживало, что отдавало, не требуя взамен. Со временем понимал, что ты очень сильная личность, потому что я только поддерживал. Я не мог всегда быть рядом, и ты справлялся сам. Я знаю, что многое ты не говорил. Ты всё держал в себе, чтобы не доставлять мне лишних проблем. Но… твои проблемы для меня всегда были в приоритете. И ты знаешь, что можешь довериться мне. Сегодня в клубе, будто снесло крышу. Не сдался мне этот парень, имени которого даже не запомнил. Мне всегда был нужен только ты. Я так сильно… так сильно… люблю тебя, — стоило ему произнести последние слова, как его голос сломался, и он начал рыдать. — Так сильно, мой… ты только мой, а не каких-то гребанных Намджунов. Ненавижу его вообще… Чимин поднимает свою голову и обхватывает ладонями лицо парня, говорит что-то глупое, признается в любви и верности, а затем целует его в губы. Они оба плачут, не в силах остановить потоки слез. Всё это было так больно, но они прошли через это вдвоём. Теперь они вместе. Следующий час они просто сидят у костра, обнимаются и целуют друг друга, не в силах оторваться от желанного, ведь так долго этого ждали. Чимин уже не плачет, заливисто смеется и тащит Тэхена в море. Оно до жути холодное, буквально пробирает до самых костей, но они согреваются в объятиях друг друга. — Кто будет о нас заботиться, если мы оба заболеем? — произносит Тэхен, чуть ли не повисая на Чимине, в попытке уйти от ледяной воды. — Все мы знаем, что единственным, кто заболеет, будешь ты. Так что не канючь мне тут, — хохочет Чимин, видя недовольное выражение лица Кима. Затем берет его за руки, заходя по пояс, и начинает обратный отсчет. — Три, два… За одну всего лишь секунду Тэхен успел воскреснуть и умереть, успел увидеть всю свою жизнь быстрой кинопленкой. И на каждом кадре отпечатывалась улыбка Чимина. — Ох, батюшки! — кричит Тэхен, когда Пак толкает его в воду и ныряет следом. Сам начинает визжать и быстро подплывает к Тэхену, обнимая его руками и ногами, оказываясь чуть ли не над водой. — Нет, ну ты, конечно, отлично устроился. Тэхен хватает его поперек талии и резко падает назад - они оба только успевают набрать в легкие воздух, прежде чем погрузиться в воду. Ким неожиданно впивается в губы прямо под водой, и этот поцелуй он может называть самым мокрым в жизни. Ну, просто потому, что в воде ему ещё не представлялось возможности целоваться. Чимин выныривает из-под воды и жадно глотает ртом воздух, но не успевает надышаться, как младший снова впивается в его губы. Чимин только и может, что вцепиться в широкие плечи и таять под напором. Они буквально выбегают из воды, устраиваясь на том самом пледе, в который наполовину кутается Чимин, оставляя Тэхена на холоде. — Мне холодно, — жалуется Чимин с наигранно надутыми губами. Он так идеально смотрится. Его карамельная кожа покрыта табуном мурашек и соленой морской водой. На лице отчасти счастливая и удовлетворенная улыбка. Он бы хотел иметь при себе фотоаппарат, чтобы запечатлеть на фото его такого, потому что вряд ли увидит подобное еще раз; хотел бы иметь при себе краски, чтобы аккуратно вывести теплыми пастельными оттенками это мгновение, кистью прочертить каждый изгиб тела, каждую черту лица. — Как мне помочь тебе? Тэхен хохочет, когда тот играет бровями, вскидывая их вверх. А потом он поворачивается на бок и тянет свои руки к Киму, будто приглашая в свои объятия. И всё идет к чертям. Тэхен быстро перекатывается к нему и крепко обнимает, но Чимину, видимо, этого недостаточно. Он просовывает руку под тэхенову талию и смыкает ладони в замок на его спине. Неожиданно становится так тепло в груди. Пак на этом не успокаивается: утыкается в шею парня и заставляет его лечь на него чуть ли не сверху, обнимает руками и ногами, заставляя Тэхена вспомнить ту ночь. Как же он сглупил, не восприняв слова Чимина всерьез, ведь они могли бы быть вместе парой месяцев ранее. Однако Тэхен готов благодарить буквально каждую мелочь в мире, готов отдать все за этот прекрасный момент. — Вот так тепло, — бурчит в изгиб плеча Тэхена парень, поглаживая холодными пальцами его спину. — Ты напоминаешь мне коалу, — улыбается Ким, поднимая свое лицо на уровень чиминова, чтобы в следующий миг коснуться своим лбом его. Они замирают в таком положении, и будто сейчас все застыло вместе с ними вокруг: птицы перестали щебетать, ветер остановил свои потоки, а море больше не билось о скалы. Они смотрели друг на друга, ощущая огромнейшие разнообразие эмоций, понимая, что контролировать себя сейчас равносильно смерти изнутри. Тэхен покрывает лицо Чимина россыпью невесомых поцелуев, тот в ответ смеется и обхватывает ладонями щеки младшего, притягивая к своим губам. И если Тэхен не мог позволить доминировать Чонгуку, то с Чимином было всё равно. Это же Чимин. Чимин, который сейчас целует его одними лишь губами, который поглаживает его по волосам и чуть оттягивает их, который добавляет язык, и Тэхен просто… о мой Бог. Они скользят по языкам друг друга, а Ким опускает одну руку на бок старшего, ведя тонкими пальцами по нежной холодной коже, доходя до широких мокрых от воды шорт, пробираясь руками под них, ведя по кружевной кромке трусов — о, Господи, как ему хотелось оттянуть ее, — в конечном счете опускает руку на бедра которыми Чимин уже успел измерить его талию. Пак тяжело дышит в поцелуй и утыкается ему в плечо. Тэхен же, не теряя ни минуты, впивается в его шею губами, заставляя спину Пака покрыться мурашками. Он оставлял нежные поцелуи, а потом действовал все более и более увереннее, пока не начал буквально кусать нежную тонкую кожицу, оставляя на ней свои отметины. Чимин скрестил ноги за его спиной и откинул голову назад, кусая свои и так припухшие от поцелуев губы. Было так приятно, что волна жара окатила низ живота, заставляя прогибаться и извиваться под любимым телом, которое действовало так настойчиво, что у Пака всё внутри переворачивалось и заставляло хрипло простонать. От этого, казалось бы, незамысловатого действия, как стон, у Тэхена резко начало срывать крышу. Он оторвался от шеи и с вожделением посмотрел на Чимина, который в свою очередь смотрел с неприкрытым желанием, через тонкую пелену слёз, тяжело дыша. Он был невероятно красив. Всегда. Но в такие моменты это ощущалось особенно остро, когда он лежит и с умоляющим видом буквально просит сделать с ним что-нибудь. Справляться с этим было просто нереально, да и не хотелось. Хотелось лишь ощутить тепло родного тела, которое было совершенно солёным из-за морской воды, но Тэхен знал, что оно всегда было невероятным на вкус. Он сглотнул, когда ощутил что-то твердое напротив своего паха, и, естественно, дураку было понятно, что именно. Ким прижал его запястья к этому совершенно дурацкому пледу, и продолжил смотреть в глаза. — Я… попробую кое-что, ладно? Ты же мне веришь, так? Не отталкивай меня сейчас. Я люблю тебя, мой маленький, — прошептал Тэхен, потеревшись носом о щёку парня. — Я… всё, что скажешь, Тэ. Я доверяю тебе больше, чем себе, — это звучало так преданно, что Тэхен хотел было заплакать, но эта ситуация (скорее сам Чимин) сейчас просили совершенно не слёз, а более напористых действий. Тэхен опустился губами ниже, очерчивая рёбра языком. Чимин приподнял голову, не в силах оторваться от манипуляций Тэхена. У него был такой длинный и широкий язык, и Чимин просто… Ох, как же распаляла собственная фантазия. Он чувствовал себя последним извращенцем в мире, но упорно продолжал всю эту тему фетиша на чертов язык. Тэхен, будто слышит мысли, высовывает его ещё сильнее и обводит ореолы сосков, то вбирая, то посасывая, заставляя Чимина дрожать от прикосновений, заставляя просить немного большее, чем прелюдии. Но Пак терпел, ведь ему и самому нравились эти мучения. Тэхен, будто специально, обходит ту зону, которую сейчас совершенно нельзя обходить. Но Чимин отчаянно хнычет, когда влажные губы Тэхена проходят по чувствительному местечку на внутренней стороне бедра. Да, на улице прохладно, но его будто вышибает током, огнём, пулями. Из-за этого становится до жути жарко. Он не выдерживает уже тогда, когда Тэхен забирается холодной рукой под его шорты и смотрит вниз. Меж его раздвинутых ног определенно Тэхен смотрелся лучше всего. Он выгибается в пояснице, когда губы находятся в опасной близости от возбуждения, и когда в конечном счете Ким накрывает ладонью пах сквозь ткань одежды. Чимин неожиданно громко стонет и закрывает рот ладонью. — Не смей… — в полубреду шепчет Тэхен, убирает от лица юноши ладони и переплетает их пальцы вместе. — Твой голос такой сладкий… сломленный, нуждающийся. Так хочу тебя. Чимин стонет только от его слов и закидывает голову назад. Тэхен спускает его шорты до уровня бёдер. Пак даже и знать не желает, как он сейчас выглядит. Бельё на нём белое, кружевное, не совсем подстроенное под мужское тело, из-за чего красная головка члена выглядывает из-под ткани. Тэхен пару мгновений разглядывает это, а затем полностью снимает шорты, откидывая их черт знает куда. Наклоняется и слизывает капельку предэякулята и чуть дует на головку, из-за чего Пак содрогается всем телом. Тэхен ложится, лицом устроившись между ног Чимина. Он цепляет длинными пальцами последнюю ткань, оставшуюся на парне, снимает её, а потом дотрагивается рукой до его органа, который дёргается вместе с телом Чимина. Ким оттягивает крайнюю плоть и пробирается туда пальцем, поглаживая. Чимину, на самом деле, никогда так стыдно не было, но сейчас это было неважно для него, Тэхен компенсировал всё это своими умелыми руками, и когда он добавляет язык, то просто: — Блять, что же ты делаешь… Тэ! — он вскрикивает, потому что тот неожиданно вбирает член полностью, и он даже знать не хочет, когда и для какой цели он научился подобному. Просто сейчас было так хорошо, ведь это же был его Тэхен. И он доставлял ему такое нереальное удовольствие, из-за чего он закинул свои ноги к нему на плечи, а пальчики на ногах поджимались. Одной рукой Тэхен поглаживал его яички, а другой потянулся ко рту Пака, с целью, чтобы старший облизал их. Чимин действует по-своему, вбирает их полностью и посасывает, стонет от манипуляций внизу, пуская по длинным пальцам вибрации, а Тэхен в ответ подаёт голос, зажмуриваясь. Он убирает руки ото рта и чуть приподнимается, перекладывая с плеч его бедра на собственные. — Солнышко, расслабься сейчас, ладно? — шепчет Тэхен прямо в губы, на что Пак смотрит как-то недоуменно. Но в следующую минуту понимает, почему было велено расслабиться. Он медленно спускается рукой к его анусу, проведя по проходу пальцем, а затем толкается одной фалангой. — Будет хорошо сейчас, не сжимайся, малыш… Тэхен шепчет ещё много всяких глупостей, которые успокаивают Чимина, отведя от дискомфорта за рамки реальности. Старший полностью расслабляется под напором неожиданно сильных рук Тэхена, пока палец ритмично двигается в нём. Он не ощущает ничего приятного, но всецело доверяет Киму, и если тот сказал, что будет хорошо, то так и будет. Но он начинает сомневаться, когда Тэ проталкивает в него ещё один палец, разрабатывая узкие стенки. — Тэ-э, — отчаянно стонет он, пытаясь хоть как-то принести себе удовольствие, потеревшись пахом о его. Но вдруг всё неожиданно меняется, и Тэхен нащупывает в нем простату, вызывая какой-то отчаянный стон, больше похожий на крик. — Сейчас будет действительно хорошо, — усмехается Тэхен, начиная двигаться именно под этим углом, стремясь принести как можно больше удовольствия своему мальчику. Чимин раздвигает ноги сильнее и цепляется за тэхеновы плечи, притягивает ближе к себе, впиваясь в губы. И, о, как Тэхена заводило то, как старший стонал прямо ему в рот, отчего по его собственному шли вибрации. Эта ситуация была настолько интимной, прекрасной, романтичной, что казалось, что в ней нет ни капли пошлости, хотя Чимин буквально кричал сквозь плотно сжатые зубы, когда они вернулись в прежнюю позицию и его бедра снова оказались на его плечах, а член во рту Тэхена. У самого же Кима уже до боли стоял, но принести Чимину, как можно больше удовольствия он хотел сильнее, чем самому себе. Но от руки он всё-таки не отказался, потому что отказаться от мастурбации, смотря на это прекрасное и возбуждающее зрелище было просто невозможно. — А-а-а, Тэхен-и-и! — громко простонал Чимин, чувствуя, что кульминация близко. Его накрыло головокружительной волной удовольствия. Он забился крупной дрожью и даже треснул Тэхена ногой по спине, сжав своими бедрами его голову, не давая ему отстраниться ни на мгновение, заставляя проглотить всю сперму. Тэхен же смотрел на него в этот момент, и не мог поверить своим глазам, настолько это было горячо, хоть и его горло саднило и он чуть не подавился, но это определённо того стоило. Он чувствовал, как внутри все начало пульсировать, как было узко и горячо… а ведь это всего лишь пальцы, а до самого Тэхена, кроме его руки, никто не дотрагивался, но он смог кончить только от вида Чимина. Тот сейчас лежал не в состоянии вообще что-либо сделать, а просто слегка подрагивал, тихо и тонко постанывая. — Ты так невероятно прекрасен… и только мой, Чимин-и, — он подполз к нему ещё ближе и сгреб в охабку, прижимая к себе сильнее. — Знаешь, я как-то снова замёрз, — смеется Чимин, пытаясь унять быстрое биение сердца. — Вот дурак, — он начинает смеяться тоже. — Ты тоже дурак. — Я люблю тебя, — он проводит пальцами по его щеке, которая сейчас окрасилось медленно в алый цвет. — Я тоже… тоже люблю тебя, Тэ.