«Party girls don't get hurt, Can't feel anything, when will I learn, I push it down, push it down. I'm the one «for a good time call», Phone's blowing up, they're ringing my doorbell, I feel the love, feel the love.» Sia — «Chandelier»
***
У Дженни ярко-красная помада, угольно-чёрные стрелки и туфли на шпильках. Она смеётся, прикрывая ладонью милое лицо, и почти что не пьянеет, лишь слегка краснеет от высокого градуса очередного коктейля. А ещё у неё томно сверкающие глаза, желание танцевать всю ночь и колготки в сетку, обтягивающие стройные ноги. Она красиво извивается под какую-то популярную песню, играющую в клубе, и завлекающее улыбается, будто приглашая ближе к себе, но всех подходящих лишь отталкивает, смеясь. У неё волосы в творческом беспорядке, тёмными прядями спадают на обнажённые плечи, и последние слова очередной песни, которой она подпевает, оседают на губах. Она танцует и ловит на себе восхищённые взгляды. Она танцует и чувствует любовь этих людей, наблюдающих за ней. Дженни подносит ещё один бокал к своим губам, оставляя на нём красный след помады, улыбается довольно и снова вливается в круг танцующих, отмечая некоторые знакомые лица в толпе и подмигивая знакомому бармену. Он кивает в ответ и головой качает, то ли осуждая её, то ли думая о чём-то своём. Но ей немного всё равно, Дженни — завсегдатай этого клуба, ей не впервой получать мнимое неодобрение. Оно её навряд ли остановит. Она придёт завтра и послезавтра. И даже если не захочет, то всё равно окажется здесь по просьбе «друзей», ведь Дженни — именно та, кого зовут, чтобы «оторваться по полной», а она не имеет ничего против этой репутации, ей лишь хочется жить так, будто завтрашнего дня не существует.***
У Дженни вызывающее платье, острый язык и нет привычки отказывать себе. Она выхватывает какого-то парня из толпы отчасти из-за охватившей её скуки, отчасти из-за интереса и проводит с ним несколько часов на танцполе, принимая всё, что он ей может дать, в том числе и тихое «Я — Хосок» на ухо. А ещё у Дженни чуть острые коленки, ни капли стыда и безумный интерес, проснувшийся даже для неё самой неожиданно, к этому парню.***
Она сидит за столом рядом с Хосоком, потягивая безалкогольный коктейль, и почему-то с интересом слушает то, что он ей говорит. Улыбается искренне и смеётся даже с его шуток не наигранно. У Дженни щёки горят не от алкоголя, персиковый блеск для губ, сменивший яркую помаду, на губах и подозрительно трепещущее сердце. Она чувствует себя необъяснимо счастливой, когда её ладонь оказывается в плену его пальцев, и лишь закрывает глаза, ощущая чужое горячее дыхание на своих губах. Поцелуй получается лёгким, почти мимолётным касанием губ, оставляющим после себя молчаливое обещание счастья. У Дженни мир вверх тормашками, бабочки в животе и надежда на будущее вдруг появляется. А у Хосока след от блеска девушки на губах, обещание встретиться ещё, телефон Дженни, записанный на ладони ею же, и победная ухмылка, посланная друзьям. Они снова танцуют, и она чувствует себя до невозможности счастливой, так неожиданно приятно и вроде бы правильно. У Дженни платье почти что скромное, взгляд смущённый из-под ресниц и улыбка нежная. Она отдаёт ему всё, что он может принять, и чувствует себя влюблённой. А ещё у Дженни руки Хосока по-хозяйски на талии, нет каблуков и трезвый разум.***
Дженни влюбляется сильно, будто впервые, и чувствует себя пьяной от своих же чувств. Она ерзает на высоком барном стуле, высматривая рыжую макушку парня в толпе, и трубочкой размешивает коктейль. Люди вокруг уже не смотрят на неё, но Дженни и не чувствует в этом нужды. Она перебрасывается парой фраз со знакомым, всё тем же, барменом и ловит на себе его изучающий взгляд, но ей вроде как всё равно, ведь она уже заметила парня, стремительно приближающегося к ней.***
У Дженни улыбка счастливая, совершенно милый свитер и невинный, не по ней, образ. Она ест пончик, пачкая уголки ненакрашенных губ розовой глазурью, и смеётся, когда Хосок тянется её вытереть. Она переплетает с ним пальцы и доверчиво жмётся к плечу, идя рядом. Отклоняет приглашения от «друзей» пойти в клуб, и остаётся с Хосоком. А ещё у Дженни два хвостика, помолодевшее без сильного макияжа лицо и наивность через край. Она почему-то верит, что это «навсегда».***
У Дженни засосы на шее багровые, колготки в сетку разорваны в нескольких местах и стрелки на веках слегка неровные. Она танцует, извиваясь под музыку, уже не смеётся и никого не отталкивает. А ещё у неё волосы почти что белые, крашенные, помада слегка смазанная и сердце, видимо, разбитое. Хосок танцует с какой-то рыжеволосой где-то в безлико-равнодушной толпе, у него, видимо, всё в порядке. На Дженни он даже и не смотрит. А ещё у Хосока спор с друзьями на неё, выигранный, девушка новая и полное безразличие к уже, вроде как, «бывшей». Дженни танцует самозабвенно, позволяя чьим-то рукам касаться своего тела. У неё платье обтягивающее, максимально открытое, шпильки и слёзы, не выплаканные, застывшие в глубине тёмных глаз. Она извивается под музыку и ловит на себе сотни жадных взглядов, обводящих её фигуру. Дженни танцует, потому что она — та, кого зовут, чтобы «оторваться по полной» и ничего более. Она танцует и ничего не чувствует — тусовщицам не бывает больно.***
Дженни пьёт и не хочет думать о том, что было, пусть позор придёт к неё завтра. Она улыбается мило знакомому бармену и просит повторить предыдущий заказ, а он отрицательно качает головой, прося её остановится, обещая помочь. Дженни хмыкает. У неё доверие к людям вроде как разрушено, сердце растоптано и…губа нижняя, ярко-алая, чуть подрагивает, предвещая истерику. Парень смотрит на неё с затаённой нежностью во взгляде, такой, какую она никогда не видела прежде, и улыбается, говоря, что смена его совсем скоро заканчивается. У него ямочки на щеках, глаза честные, внушающие доверие, и бейджик с именем на рубашке. «Намджун». Дженни плакать начинает почему-то, навзрыд, как маленький ребёнок, и головой кивает. У неё тушь по щекам чуть ли не ручьём, коленки острые стёсаны и вид откровенно «не очень». Ей не хочется больше всего этого. А ещё у неё явная зависимость и крики о помощи беззвучные, отчего-то кем-то услышанные. Она укутывается в куртку, Намджуном данную, и ждёт его в помещении для работников, потому что у него, вроде как, намерения добрые и, как оказывается, чувства к ней, глупой, настоящие. Ей больше не хочется веселиться до упаду, даже если тусовщицам не бывает больно. Дженни устала откровенно, ей не хочется больше видеть пустых взглядов, направленных на неё. У неё мозоли кровавые на ногах из-за новых туфель на шпильках и танцев ночами напролёт, макияж безбожно испорчен и желание научиться больше ничего не чувствовать. Она устала быть той, кого зовут «оторваться», у неё нет больше сил жить только одним днём, не думая о завтра. Она так чертовски вымоталась и так отчаянно нуждается в помощи, что засыпает на плече Намджуна прямо в такси. У неё круги под глазами, разводы от туши на щеках и чужая куртка, висящая мешком на плечах. У Джуна работа сомнительная, намерения, действительно, добрые, щемящая сердце нежность к почти незнакомой девушке и, видимо, влюблённость странная, почти больная. А ещё у них, как потом оказывается, общего много, вкусы похожие, будущее, вроде как, счастливое и любовь, быть может, не с первого взгляда, но настоящая.