Давай сделаем ЭТО!

Прекрасное солнечное новозеландское утро. Бескрайнее лазурное небо с белыми пушистыми барашками облаков. Зеленая трава, чинно раскачивающаяся под легким теплым ветерком. Щебетание мелких пичуг и стрекот кузнечиков. Что может быть более умиротворяющим? Эйдан Тернер, счастливо улыбаясь каким-то своим мыслям, сидел за столиком у самого большого окна общей кухни съемочной группы. Кроме него в помещении находились всего два человека из реквизиторов. Да, сегодня он проснулся раньше обычного, хотя мог бы и выспаться в свой выходной. Неспешно попивая апельсиновый сок из высокого стакана с запотевшими стенками,поблескивающими капельками влаги, лениво перелистывал местную газетенку, занимавшую добрую половину стола. Но идиллия длилась недолго. Резко распахнутая дверь с силой ударила по стене. И внутрь с фразой: «Простите!», - обращенной явно не к нему, ввалился Дин. Взъерошенные пшеничные волосы, безумный взгляд, дико мятая белая футболка и спортивные шлепанцы на ногах под бриджами цвета хаки наводили на мысль о том, что актер только-только выкатился из-под одеяла. А, скорее всего, грохнулся с кровати на пол прямо во сне и сейчас находился в шоковом состоянии. - Эйдан! – О’Горман решительно оперся двумя руками на край стола и серьезно посмотрел в удивленные карие глаза. - Ты ж мне друг? - Ну да… Друг, конечно, - ощущение какого-то подвоха неприятно заворочалось в районе лопаток. - А что случилось-то? Тернер сделал большой глоток сока, о чем сразу же пожалел, потому что пришлось возмущенно выплюнуть все обратно, забрызгивая газету и стол, когда Дин, настойчиво сверля его глазами, безапелляционно произнес: - Ты должен со мной переспать! - ЧО?! – ирландец подпрыгнул и вместе со стулом отъехал поближе к окну, – Ты упоролся что ли?! Или утренний стояк еще не сошел? Дин тяжело вздохнул, сел напротив, закрыв ладонями лицо. - Я понимаю, это звучит странно… - Более чем! – Тернер потихоньку успокаивался, но держался настороже: "Мало ли что…». О’Горман положил руки на стол и так страдальчески глянул на Эйдана, что тот нервно сглотнул, понимая – бежать уже поздно. А Дина пробило, он затараторил, не давая другу вставить и слова. - Если ты мне не поможешь, я ж свихнусь вконец! Да, молодой был, глупый, за любые роли брался когда-то. Кто ж знал, что именно сейчас всех так будет волновать моя ориентация! На каждой конференции, каждой встрече обязательно ведь спросят про мое отношение к геям и к тебе в особенности. «Диииин, а что у вас с Эйданом?» - О’Горман так похоже передал интонацию писклявого голоска малолетней фанатки, что Тернер ухмыльнулся. - Причем все это с такими ехидными смешками. Мол, мы и так все знаем, не стесняйся, сознавайся! Достали! А я теперь последние пару месяцев должен страдать от своих порнографических ночных кошмаров, совсем не традиционного содержания! Может я все-таки того..? Вот и хочу попробовать, если в реальности у меня отвращение к этому появится, я ж успокоюсь раз и навсегда! - А если понравится? – Эйдан наконец-то собрал разрозненные эмоции в кучу и даже проникся страданиями товарища. - Тогда все. Придется вступать в радужные ряды и возглавлять парад, - губы Дина тронула улыбка, но какая-то печальная. - Так ты мне поможешь? - А чего я то? Вон Маккеллена попроси, у него опыта больше! – ирландец упорно отпирался, хотя внутри уже вспыхнул легкий огонек авантюризма. - Шутишь? Да в его возрасте о таком и думать стыдно не то что заниматься. Я вообще подозреваю, что он уже и не может… - Нет, ну как ты себе это представляешь? Просто пойдем и … того? - Можешь напиться. - Дин, я столько физически не выпью. А если и выпью, то точно уже ни на что не буду способен. Тернер тряхнул головой, уставился на друга, смотревшего на него взглядом побитой собаки, и принял решение. - Давай поступим следующим образом. Я приду к тебе вечером, принесу выпить, поболтаем о жизни, а там посмотрим. Уверен, тебе для окончательного осознания своей стопроцентной гетеросексуальности будет достаточно разговора о нашем планируемом непотребстве. - Ох, если бы это было так. Ирландец ободряюще похлопал его по плечу и поднялся. - Часам к восьми жди. Подготовься как надо на всякий случай, – бессовестно заржав, он выскочил в дверь, успев увернуться от летевшей вслед газеты. - Дурак! – беззлобно крикнул Дин и почему-то почувствовал себя гораздо лучше. Вечер наступил неожиданно быстро. О’Горман все же принял душ, побрился – «Это же не для него. Я каждый вечер так делаю!» Надел легкие светло-бежевые льняные брюки и рубашку на пуговицах в тон с короткими рукавами. И теперь просто сидел перед открытым ноутом, слушал какой-то излишне оптимистичный для его настроения панк-рок и периодически нервно поглядывал в окно. Тернер не мог не опоздать. Но новозеландец уже привык, поэтому когда друг возник на пороге только в половине девятого, не придал этому никакого значения. Это лохматое недоразумение хитро улыбалось, что-то пряча под черной спортивной толстовкой. - Ты готов к экспериментам и новым впечатлениям? Дин чуть не упал, сердце пропустило удар. - Что… Прям так сразу? Тернер развеселился не на шутку. Смеясь в голос, он извлек из-за пазухи две большие бутыли. - Я говорю, виски с вермутом мешать сейчас будем. А ты о чем подумал? – его глаза стали очаровательно невинными. Дин устало плюхнулся на покрывающий кровать плед. - О том, что мой друг - неисправимый остряк! Эйдан тем временем уже намешал два «Манхэттена» и кинул туда по дольке лимона. - Держи, дружище! Давай за нас до дна! О’Горман на миг поморщился: "За НАС ведь двояко звучит», но все же салютнул стаканом и влил в себя обжигающую смесь. Когда слезы перестали застилать глаза, а горло гореть адским пламенем, он смог произнести: - Ну и дрянь! – хотя по телу моментально разлилось сладкое тепло. - Да ладно тебе! Отличная вещь! Для настроя на нужный лад самое оно! – Эйдан, задумчиво жевавший лимон, опустил ладонь на бедро соседа. - Какой такой лад? – Дин скосил глаза на место нарушения границ его биополя, с трудом веря, что все происходящее реально. - Ты серьезно хочешь попробовать? Тернер встал за добавкой, затем обернулся и, передавая очередную порцию, скользнул пальцами по тыльной стороне запястья друга. - Почему бы и нет? Нам жизнь один лишь раз дается. К тому же, как я могу тебя подвести? – сосуд торжественно поднялся вверх, жидкость внутри заплескалась. - За абсолютное познание тела своего и тайных желаний своих! – Эйдан сделал глоток и рассмеялся. - Издеваешься, да? – Дин презрительно сощурил глаза и тоже отпил из стакана, уже не кривясь. После последовал третий раз, уже без тоста. И новозеландец снова загрустил и начал жаловаться на свои ночные кошмары. Тернеру это быстро надоело, пора заканчивать этот цирк. - Так, значит, разговоры и пошлые намеки тебя не убеждают, – он отставил недопитый алкоголь к ноутбуку, сделал глубокий вдох-выдох и скрестил руки на груди. – Тогда целуй меня! - Куда? В смысле как?! – нет, Дин понимал, что этого он и хотел, вот только сейчас - это было не в воображении, а по-настоящему. - Хоть куда-нибудь и как получится! Смелее, постараюсь сдержаться и не ударить, – Тернер нагло лыбился, откровенно провоцируя. - Ладно, сейчас. Дин допил коктейль. Потянулся к другу, зажмурился, бестолково ткнулся своими губами в его и тут же резко отпрянул назад. - Ну как? - Весь трепещу и готов раздеться! – Эйдан закатил глаза к потолку, а после осуждающе уставился на смущенного новозеландца. – Ты прикалываешься? Нет, я понимаю, что девушки только увидев тебя уже на все согласны, но со мной такое не прокатит. Ползи ближе, неуч. Дина вдруг бросило в жар, но он решительно подвинулся к парню: «Сам напросился, теперь терпи». Теплая ладонь Тернера прижалась к его щеке, скользнула, обхватив затылок и настойчиво надавила, вынуждая сократить и без того неприлично интимное расстояние. Зрачки О’Гормана расширились, дыхание участилось. Эйдан осторожно коснулся губами шеи, провел кончиком языка по напряженно пульсирующей венке, обхватил свободной рукой за талию и резким движением подмял под себя. Лежал на тяжело вздымающейся груди друга, думал: «А дальше что?». Будь это девушка, он бы не терялся. Но тут все было по-другому. Приподнявшись на руках, еще раз окинул слегка затуманенным взглядом распластанное на одеяле тело и, вдохновившись экспериментом, поцеловал Дина в приоткрытые губы. Настойчиво проник языком, ощущая взаимность. Когда в легких иссяк кислород, Тернер не без сожаления (что было удивительно для него самого) оторвался от столь возбуждающего занятия и хрипло поинтересовался: - Как тебе такое? Достаточно экспериментировать? - Приятно, – Дин сам сейчас не понимал своего тела. Вроде бы и парень, а ощущения были по-особенному потрясающие. – Я не до конца понял… - «Что я несу!» - Но, может, продолжим? Чтобы уж совсем убедиться, как это ужасно. Эйдан хмыкнул, стягивая с себя толстовку: - Раздевайся! О’Горман сбросил рубашку и брюки на пол, оставшись в одних белых боксерах, под которыми, к его стыду, гордо выпирало возбуждение. - Ого! – Тернер и не предполагал, что подобное зрелище может быть весьма завлекающим. – Я так понимаю, пляшем дальше? А смазка есть? Щеки Дина в ответ слегка порозовели. Он извлек из-под подушки маленький тюбик. И на ехидный вопрос друга: «И давно ты это там хранишь?», огрызнулся: «С тех пор как с тобой познакомился!» Вообще-то куплено сие безобразие было лишь сегодня, но кому какая разница? Тернер, оставшись голышом, и скептическим поднятием одной брови вынудив Дина сделать тоже самое, скомандовал: - Повернись и наклонись! Парень опустился на колени, обернувшись к нему спиной, и натужно сжал ягодицы. Эйдан обнял его обеими руками, крепко прижимаясь обнаженным телом, и обжигая ухо горячим дыханием, прошептал: - Мелкий, мне же так ни хрена не удобно. Нагнись или подушку подложи что ли. Дин попытался возмутиться, что вообще-то стоять на четвереньках - это слишком непристойно, но его уже не слушали, а просто сильно толкнули вперед. Лежа пластом, утопив лицо в белоснежной наволочке, он почувствовал прохладное касание мятной смазки к его заднице и рефлекторно напрягся. - Я тебя не заставляю, не хочешь – заканчиваем дурью маяться, – Тернер был возбужден. Сильно. Но вот изнасилование друга в его планы никак не вписывалось. - Нет, продолжай, – О’Горман собрался и максимально расслабился. - «За что боролся…». Палец вошел в него без усилий, анестезирующий холодок добавлял приятной пикантности. Постепенно разрабатывая вход, добавился второй, активно массируя стенки. На растягивание ушло достаточно времени. Так что когда скользкий член настойчиво толкнулся следом, он, стараясь облегчить доступ, даже немного приподнял бедра. На удивление было не больно, несколько необычно, но уж точно не отвратительно. Тернер медленно двигался, получая особые, приправленные новизной, ощущения. Малость угнетала, даже разбавляемая чуть слышной музыкой, тишина между ними. - Дин. Дин! - М? - Ты там спишь что ли?! - Нет. - Реагируй как-нибудь. - Как? - Ну, не знаю. Пошевелись что ли. О’Горман послушно дернул правой ногой и качнул задом. Эйдан едва сдержался, чтобы не заржать. - Ты меня импотентом сделаешь! А если... – под животом друга он нащупал его твердый член и принялся старательно работать рукой. Дин натужно выдохнул и приподнялся. – Так-то лучше! Ускоряясь, Тернер изо всех сил старался концентрироваться на своем удовольствии и движении, а то вся эта ситуация уже настолько веселила его, что все грозило завершиться классическим «похихикали и баиньки». Еще несколько порывистых толчков - и он все же с коротким стоном излился внутрь горячего тела. Отдышавшись несколько секунд, он продолжил ласкать друга, который тоже вскоре кончил, обессилено плюхнувшись после обратно на живот. Повалявшись несколько минут, потихоньку приходя в себя, Дин поднялся. Не прикрываясь, подошел к столу, взял бутылку виски и, предварительно внутренне содрогнувшись, отхлебнул прямо из горлышка. Затем обратил обреченный взгляд к вольготно и бесстыдно раскинувшемуся на спине Тернеру. - Выходит, что все таки я гей? Эйдан тяжело вздохнул и задумчиво протянул: - Нет, Дин, ты не гей… - а поймав отблеск хрупкой надежды в глазах О’Гормана, решительно завершил: – Ты самый настоящий пидорас! После чего в приступе дикой истерики стек на пол, где и был жестоко избит подушкой не менее жизнерадостно смеющимся другом.