Да, были люди в наше время...

Татьяна зря беспокоилась. Анну сразу никто даже и не заметил. Она застыла на пороге кабинета, на какую-то минуту выдержка изменила ей. Ее белое воздушное платье, наверное, дико смотрится - на фоне кабинета с тремя пьяными мужчинами... - А вот недавно, любезные господа, у меня в имении произошла схожая история. Вот, буквально, на днях. Представьте: мой холоп Митька и горничная моей жены Аксютка спутались, представляете? - Это нельзя так оставить! - нахмурился Тимофей Максимович. - И как же вы их наказали? - Митьку - в солдаты, Аксютку - в деревню к родителям. Так они, стервецы, представляете, сбежали! - А вот это уже никак нельзя спустить, - подтвердил Петр Михайлович. - Этак все крепостные в округе разбегутся. Им только дай спуску! - Так их уже поймали! - довольная пьяная ухмылка растянула жирное лицо Ильи Агафоновича. Он шумно отхлебнул из кружки. - Помните, я говорил о моей новой своре гончих? Так что завтра беглецов уже примерно выдерут кнутом во дворе - в назидание прочей дворне! - хихикнул Илья Агафонович - странно тонким для столь тучного человека голосом. - Если не замерзнут за ночь в сарае. Ночи-то холодные, ха-ха-ха! А тулупов, извиняйте, беглому скоту не положено. А связанными не больно-то попрыгаешь. Ха-ха-ха! Мощный басовитый смех Тимофея Максимовича перекрыл хихиканье Ильи Агафоновича, веселясь удачной шутке... - Я только не понимаю, господа… - голос Анны запинался и дрожал, как всегда, когда она сильно волновалась. Все трое мужчин разом повернулись к ней, только сейчас заметив баронессу Корф. - Я, право, не понимаю: вы - благородные дворяне или жандармы господина Бенкендорфа? Гром пушек не произвел бы такого эффекта! - Анна, кто тебе разрешил входить сюда без стука?! - опомнился Петр Михайлович, вставая. И он достаточно выпил, чтобы разговаривать, не отвлекаясь на ерунду, вроде приличий... В конце концов, она - его собственная дочь. И сейчас она напомнила ему Лизу, непослушную Лизу… Анна на миг онемела. Больше всего на свете хочется повернуться и стремглав выбежать на улицу, оказаться дома и больше никогда, никогда здесь не появляться! А еще - чтобы был живой дядюшка! Чтобы можно было прийти к нему в кабинет, заплакать, всё-всё рассказать… Нет! Лиза бы никуда не сбежала! - Я узнала у Татьяны, что вы здесь решаете вопрос о будущем Сони... - Мы уже решили этот вопрос! - оборвал дочь Петр. - Соня выйдет замуж за Ипполита Сыроквасова. А сейчас, Анна, потрудись покинуть нас и вернуться к гостям! Баронесса Корф вонзила ногти в ладони глубже, чем когда-нибудь. - Господа, я прошу вас оставить нас с моим отцом наедине! - холодно изрекла она. - У нас семейный разговор. - Останьтесь, господа! - Петр оглянулся на них. Анна внезапно поняла: он боится. Боится ее?! Не решается остаться наедине с ней? - Соня выйдет за Ипполита! Я так решил. Я - глава семьи! Анна, я повторяю: выйди, это - мужской разговор! - Я пойду позову барона Корфа! - Илья Агафонович направился к выходу. - Пусть уведет свою жену! Сожалею, Петр, видишь, как далеко зашло падение нравов! А вот мы были… Какой стыд! Анне захотелось провалиться сквозь землю. Но она с ледяным спокойствием чуть посторонилась, пропуская дородного Илью Агафоновича, окинувшего ее пренебрежительным взглядом. - Петр Михайлович, нет никаких причин унижать меня перед вашими гостями. Я хотела сказать... До Петра сквозь алкогольный туман внезапно дошло, куда ушел его друг. Еще в самом деле приведет! Только Владимира Корфа здесь и не хватало! - Анна, разговор закончен! Возвращайся к гостям. Я - отец Сони, я - глава семьи, и я хочу ей только добра! - Как ваша жена хотела добра Лизе, когда выдавала за Забалуева? - тихо спросила Анна. Захотелось добавить: "Как ты хотел добра, продавая мою мать?", но Анна сдержалась. - Пусть Соня скажет спасибо, что я не отослал ее в монастырь! - бешено брызгая слюной, заорал Петр. - После всего, что она... в прошлом году!.. - Да выйдите же, Тимофей Максимович! - взмолилась Анна. Видимо, тому всё же не слишком хотелось присутствовать при семейном скандале. Потому что он направился к выходу. Петр в пылу не сразу заметил исчезновение союзника. Ну и что? В конце концов, он у себя дома! Кого ему бояться - хрупкой девчонки?! - Да что у меня за дочери? Одна с крепостным, вторая - разведенная гулящая девка… - Петр осекся, вспомнив, с кем "гуляла" Лиза. Но тут же взорвался вновь - вспомнив, что теперь этого "кого-то" он еще и должен принимать в своем доме как родственника! Благодаря другой дочери. - А третья - того хлеще! - бывшая дворовая!.. - Как вы меня назвали?! - бледнея, прошептала Анна. От невыносимой душевной боли захотелось согнуться пополам. Но Петра уже понесло: - Бывшая дворовая, которая не по разу в неделю таскается в острог навещать мать-убийцу! Какая репутация после этого может быть у семьи?! Кто вообще женится на Соне?! Конюх Никита?! Если бы не ты, не Лиза и не Сонины похождения с мужичьем, мне бы не пришлось идти на крайние меры! Она сама виновата!.. - Соня не может отвечать за мои или Лизины ошибки! - твердо сказала Анна. - И за ваши - тоже, Петр Михайлович!.. Видимо, упоминание о его собственных грехах стало последней каплей. Боль обожгла щеку Анны. Девушка, словно не веря, прикоснулась к своему лицу. Затравленно взглянула на Петра. И, всхлипнув, бросилась вон из кабинета - мимо стоящего у дверей и явно подслушивавшего их разговор Тимофея Максимовича. И понеслась вниз по лестничным ступеням - прочь, прочь!