Да, были люди в наше время...

Такого позора Карл Модестович не испытывал уже давно. Даже за этот последний проклятый год, когда его не брали без рекомендаций ни в одно поместье, а деньги все таяли, пока не кончились... Все, что он копил всеми правдами и неправдами на свой домик в Курляндии! Но вчера! Он, будущий курляндский дворянин, пусть сейчас временно и нищий, унижался, ползал на коленях - и перед кем?! Перед бывшей крепостной, дворовой девкой! "Анна Петровна!" Но дело того стоило. Стоило! Значит, Полина - в театре. Служанкой. И, скорее всего, в Императорском. Да и не так уж много театров найдется в Петербурге. И чем же его зацепила эта подлая, корыстная, беспринципная девка? Наверное, тем, что они - два сапога пара! Он найдет ее. Никуда она не денется. Вот только надо денежек раздобыть. Мало ли тайн ему известно? Мало ли, что еще можно разузнать? К примеру, наша дражайшая Анастасия Петровна... Увы, ее происхождение уже не интересно никому - потому что каждой собаке в каждом дворе известно. Да и Долгорукие опозорены - дальше некуда. После признания-то Марьи Алексеевны в убийстве собственного сына. Ах, хотела извести мужа, а погиб сын! Ошибочка вышла. А уж когда кандидаты во внебрачные дети косяком пошли... Жаль, Никитка не вовремя ушел, бросил Соньку Долгорукую... Сойдись они по-настоящему - ни за что бы не выгнали Карла Модестовича из управляющих! "Ну, те-то две доченьки "святого" князя Петра благополучно замуж выпихнуты, что Лизка, что Анька. Что там у какой когда - теперь не важно. А вот Сонечка-то незамужем-с! За кого выдавать думаете-с? Не за Никиту же, бывшего холопа…" Что ж, мечты - это хорошо, но где реальные, живые деньги? Кого прищучить? Искать Польку без денег - только зря время терять. Но и здесь в уезде Карл его теряет зря... Не на Аньку же, красоту неописуемую, смотреть! Издали! По примеру холопа Никитки. Злость захлестывала Карла Модестовича, когда он думал, что она, эта гордячка Анька Платонова-Долгорукая-Корф, могла бы принадлежать ему! Даже на Полину ведь он не смотрел, когда рядом баронская воспитанница проходила... Могло быть! Тогда, когда Забалуев велел продать ее в Архангельск, а он, Карл Модестович, должен был везти. По дороге можно было сделать всё, что угодно. Если бы не проклятый Никита! Ну, ничего, Карл Модестович ничего не прощает. Все заплатят. И Владимир Корф, барин бывший, за все "пошел вон" ответит, за все унижения - и за тон, и за слова, да и за рукоприкладство (и это Карл не забыл). И ты, Аннушка, заплатишь, бывшая крепостная, дочь крепостной, барышня лапотная. "Мы вас больше не задерживаем, Карл Модестович". И ты свое получишь, князь Петр свет Долгорукий! И ты, Сонечка, возлюбленная конюхова. И вы, Лизка с князем Репниным – и в Петербурге вас достану! Эту ночь Карл Модестович провел в бывшей избушке Сычихи - денег на комнату в трактире не было. И он не пожалел об этой ночевке! Знал бы - наведался бы туда куда раньше, еще когда ведьма там жить перестала. Вот теперь-то у него вновь заведутся денежки. Главное: с умом разыграть имеющиеся на руках карты. И тогда кое-кто вынужден будет весьма сильно раскошелиться. Нечего было такое в избушки оставлять. С этими мыслями Карл Модестович трясся в почтовой карете вместе с другими пассажирами. Всё у него еще будет! И усадьба в Курляндии из белого или желтого кирпича, и хозяйство - гуси там, поросятки, холопы тоже... И экипаж. Свой. Больше никаких почтовых карет. И Полина будет. С ее античными формами. Корыстная, чувственная, подлая, страстная! Полина!..