На плаву

Джуниор просыпается от вибрации телефона, лежащего на подушке. Сначала Ней не понимает, что происходит, где он находится, почему спит одетым, что вчера было. Затем приподнимает голову, и разбивающая виски боль напоминает, что вчера было много алкоголя. Подкатывающая тошнота уточняет — слишком много. Ней успевает увидеть имя звонящего, но отшвыривает телефон и плетется в ванную. Как же его трясет, святая дева, сколько же он выпил вчера? Холодная вода льется на руки, постепенно включая способность соображать. Неймар сует голову под кран, и это действует почти как укол адреналина в сердце. Он вспоминает быстро чередующимися кадрами события вчерашнего вечера. Хотя события — это, конечно, громко сказано. Он просто напился, как свинья, и звонил Ему ночью, звонил несколько раз и скулил в трубку, будто самая жалкая сука. А Лео не хотел его слушать, не хотел с ним разговаривать, он сбрасывал звонки или демонстративно молчал в ответ на продолжительные неевские завывания, просьбы увидеться, просьбы простить, просьбы отнестись к нему по-человечески, сказать хоть одно неравнодушное слово. Голос Месси звучал как автоответчик, каждая его фраза холодной острой сталью ранила Джуниора, но он в тот момент молился только о том, чтоб хотя бы такой разговор не прекращался, пусть Лео совсем сломает его своим пассивным садизмом, но пусть он не кладет трубку, пусть не прерывается эта тонкая холодная связь. Неймар смотрит на себя в зеркале, рукой стирает стекающие капли с темного лица. Глаза его красные и опухшие. Можно подумать, что он еще и плакал после этих звонков. Он такого не помнит, слава богу, не помнит. — Дебил, — шепчет он. — Какой же мудак… К кому относится последнее слово, Ней и сам не знает. «Было бы вообще катастрофой, если Лео был в тот момент не один. Особенно прелестно, если рядом с ним был Криштиану». Джуниор гонит от себя эту мысль. Потому что если допустить, что это правда, то остается только прямо сейчас разбить голову об раковину. «Все хорошо, — произносит он про себя, — жизнь продолжается, ничего страшного не случилось». И отвечает себе же: «Какая же это жизнь, нахуй…» Все начало рассыпаться в тот момент, когда Лео сказал Джуниору о том, что они с Антонеллой назначили день свадьбы. Казалось бы, что это изменит? Лео встречался, а потом жил с Анто десяток лет, у них семья, дети. Что изменит какая-то церемония? Лео все равно не смог бы полностью принадлежать Джуниору. Эта свадьба ничего бы не изменила. Но попробуйте объяснить это той боли, которая с того момента поселилась в самом сердце Джуниора и разрывала его на части, росла и множилась, будто живое существо. Лео, этот чертов сукин сын, сказал об этом так буднично: — Мы с Антонеллой решили пожениться летом. И этого хватило, чтоб часть Джуниора будто лишилась воздуха. Этого хватило, чтоб за следующие несколько месяцев он повзрослел лет на десять. В лучшем случае на десять. И ничего не помогало. — Ней, но ты же знал, что у меня семья. — Джуниор, но ты же сам, возможно, скоро женишься. — Послушай, я отношусь к тебе так же, как всегда, что не так, Джун, твою мать, что не так? — Ней, я сказал тебе первому, потому что ты мой самый близкий человек… Неймар честно старался держаться, он пытался жить, как раньше, пытался контролировать свое отношение к Месси, но оно из любви превращалось то в гадкую мучительную обиду, то во всепожирающую ярость. «Ты не мог так поступить со мной!» — кричало всё внутри. И Лионель, конечно, все это видел. На что он надеялся? Что Неймар проглотит, и всё будет как раньше? Сначала они не прекращали встречаться, они были по-прежнему близки, но только телами, а душой Ней был уже не с Лео, душой он был в черной дыре, выхода из которой не видел. — Джуниор, — мягко говорил ему Лионель, — скажи, что я сделал не так? Лео обнимал Нея за обнаженные плечи и гладил. — Жизнь моя, скажи мне… Я понимаю, с чем это связано, но что именно я сделал не так? Ты вынуждаешь меня жить с ощущением вечной вины. Ты же знаешь, что Антонелла — это Антонелла, а ты — это ты. Ты мне так же дорог, как и всегда. Я не оставлю свою семью, я не могу, но могу ли я сделать что-то еще, чтоб успокоить тебя? Ней отстранился, снял руку Лео со своего плеча и посмотрел на любовника мертвыми глазами. — Лео, обещай мне, что мы больше никогда не будем это обсуждать. Я не могу. Не могу это обсуждать. Обещай. А потом началась настоящая холодная зима. До свадьбы оставалось несколько месяцев, и с каждым днем Ней убеждался в том, что всё происходящее — реальность, чуда не случится, и отмене событие не подлежит. Неймар больше не мог спокойно общаться с Лео, он отходил всё дальше, говорил с ним всё меньше и суше, уворачивался от объятий, старался не встречаться взглядом. Если он и бежал поздравлять Месси с забитым голом во время матчей, то это было чистой игрой на публику, и все окружающие это чувствовали. Лео же был мягок и спокоен. Он как-будто признавал свою вину и просто ждал, пока Джуниор перепсихует. Лео больше не пытался поговорить, но продолжал дружелюбно вести себя, всем своим видом демонстрируя, что он уважает решение Неймара отстраниться, но при этом он всегда рядом и готов протянуть руку, когда придет время. Но время так и не пришло. Неймар не успокаивался, он становился все более чужим, ему хотелось умереть. Что держало его на плаву в то время? План. План, в который Джуниором было вложено так много надежды на счастье и так много предвкушения мести. Неймар готовил переход в ПСЖ. Его мало волновало, что при этом чувствует Лионель. Иногда Джуниор просыпался, разбудив себя истерическим смехом — ему снилось выражение лица Лионеля, стоящего в окружении гостей на собственной свадьбе. Нею снилось перекошенное лицо Месси в тот момент, когда он узнает о том, что Джуниор уходит из Барселоны. Это теперь Ней понимает, насколько Лео было трудно. Джуниор оставил его одного, думая только о себе. Сначала вел себя как малолетняя капризная эгоистичная дрянь, а потом окончательно предал. Это был настоящий удар ножом в спину. Причем до того, как этот окончательный удар нанести, Неймар полгода ковырял Лионеля этим самым ножом в самых разных местах. А Лео терпеливо ждал, пока его самому близкому человеку станет легче, и он прекратит мучить их обоих. И все это в тот момент, когда Месси было и без неймаровских закидонов тяжело как никогда. Когда он и так был окружен горстью эгоистов из сборной Аргентины, присосавшихся к нему пиявками и тянущими все оставшиеся силы и дергая за голые нервы. Теперь Неймар понимает, что он сделал. Неймар понимает, как Лео было тяжело. Но что же держало на плаву Лионеля? Теперь Джуниор знает и это. — Гребаный Криштиану, — шепчет он сквозь зубы и сплевывает.