Почему я не вижу здесь кораблей С парусами из дальних из южных морей? Почему здесь нет ветра, не слышен прибой? Я хотел бы уехать и быть просто собой. Ведь мой дом как могила, как каменный склеп, Потому что я глух, потому что я слеп. И в глазах моих видно лишь зимнюю ночь, Этот страх подворотен, где ты идешь прочь. Я не знаю, зачем я приехал сюда, Мне казалось, что здесь загоралась звезда. Я не знаю, откуда на щеке моей кровь. Здесь, похоже, война за любовь? ©Ночные Снайперы — Почему я не вижу здесь кораблей
— Крис? Питер? — непонимающе спрашивает Скотт, чуть хмуря брови. Потом, очевидно, понимает, что именно не так со старшим Хейлом, и взгляд его становится шокированным, — как это произошло? Арджент поворачивает голову в сторону Питера, понимая, что ещё немного, и он сорвётся, начав рассказывать свою трагическую историю. Поэтому охотник аккуратно кладёт ладонь ему на предплечье, молчаливо принуждая помолчать. Оборотень сжимает кулаки, сдерживая себя. — Питер сказал мне, что вас преследовали охотники, это так? — Крис начинает с вопроса. — Да, это так. Дерек спас меня. Но он ничего не сказал о том, что Питер тоже там был…- отвечает МакКолл. — Тем не менее он там был. И был взят кланом охотников. Я их знаю, это наши британские союзники. Они нарушили кодекс, пытая волка, не причинившего вреда ни им, ни кому-либо ещё. — Его пытали? — Как будто тебя это удивляет, волчонок, — едко вступает в разговор Хейл. Крис понимает, что ещё немного, и разговор грозит превратиться в обмен колкостями. А это самое последнее, чего ему хочется. Свой острый язык Питер прикусывать совершенно не умеет и учиться не хочет, что неудивительно. — Ему выжгли глаза пеплом аконита. И сейчас я обращаюсь к вам, Алан. Вы можете помочь? Я уверен, найдётся какое-то средство, способное вернуть ему зрение, — Арджент поднимает взгляд на ветеринара, до этого молчаливо наблюдающего за разворачивающимися событиями. — Честно говоря, я не вполне уверен, но попытаться стоит, — как всегда учтиво сказал он, проходя обратно в комнату осмотра и приглашая всех пойти за ним. — Ваша сестра по ремеслу вернула зрение моему хорошему когда-то слепому другу. Неужели вам это не под силу? — Питер снова язвит, но Крис знает — он делает это, потому что ему страшно. Волк действительно боится услышать отрицательный ответ. — Я не говорил, что не смогу, — возражает Дитон, — садись сюда, Питер, — хлопает по кушетке, находящейся в центре помещения. Наводит лампу, настраивает освещение и продолжает: — Я сказал, что не вполне уверен, потому что сам ни разу не сталкивался с подобным. Ты видишь свет? — Очень слабо. Как будто едва заметное облако. Но это если свет достаточно ярок, вроде того, что сейчас. Дитон кивает, надевает перчатки, наклоняется к его лицу. Рассматривает глаза очень пристально, внимательно. Оттягивает пальцем нижнее веко правого глаза, проводит такой же финт с левым, что-то шепчет сам себе — это нервирует Хейла, — немного запрокидывает его голову, потом отходит. — Ну, факт того, что ты видишь хоть что-то, уже обнадёживает, — говорит Алан, направляясь к полкам с различными лекарствами. Достаёт ящик со своими друидовскими штуками, в котором можно найти как сильное лекарство, так и сильный яд. Дитон явно готов ко всему. — В аконите содержатся дитерпеновые алкалоиды: неолин, аконитин, гипаконитин и другие. Все части растения являются ядовитыми даже для человека, а уж оборотни реагируют ещё более чувствительно. Однако для кожных покровов аконит безвреден, ядовит только при попадании внутрь. Но те охотники, с которыми тебе пришлось столкнуться, похоже хорошо знали, что делали, засыпая аконитовый пепел в глаза. Попав на слизистую, он начал выжигать роговицу. Тебе повезло, я, кажется, знаю, как можно помочь. Правда, дальше уже идёт не медицина, а немного того, что принято называть магией. Я почти уверен, что вот это, — Дитон достаёт из ящика склянку с нарисованной на ней кельтской руной. В самой склянке мутно-голубая жидкость, — должно помочь. Необходимо всего лишь капать в глаза. Структура роговицы восстановится, пелена прояснится. Зрение должно вернуться. Тут Скотту кто-то позвонил, и парень, извинившись, вышел из комнаты, сказав, что скоро вернётся. Крис отметил, что Питер очень напряжён. Если бы Арджент был не охотником, а психологом, то мог бы диагностировать боязнь врачей — психологическую травму вследствие комы. Хейл очень недоверчиво отнёсся ко всем действиям Дитона, но молчал, ведь тот был его последней надеждой. Крис сел на кушетку рядом с ним, ободряюще похлопав волка по колену. — Пройдёт неделя, альфа, и ты снова будешь видеть, как раньше. А пока можешь попрактиковаться в слепом метании дротиков сарказма, — он попытался пошутить, чтобы хоть как-то разбавить обстановку. Губы Питера складываются в тонкую улыбку, он чуть поворачивает голову в сторону собеседника и уже собирается что-то сказать, как возвращается Скотт. — Мне звонил Стайлз, — говорит он, — сказал, что заедет за мной. Так что мы можем подбросить Питера до лофта, всё равно нам туда. Хейлу ничего не осталось, кроме как согласиться. Все, кроме доктора Дитона, вышли на улицу, ожидая небезызвестный джип Стилински. — Что ж, удачи, Питер, — Крис подходит к нему, — надеюсь, ты сможешь исцелиться. — Я тоже на это надеюсь… Ещё раз спасибо тебе, охотник. Ты здорово помог мне, — оборотень протягивает ладонь, намекая на рукопожатие. Арджент улыбается и крепко жмёт его руку в ответ, после хлопает Хейла по плечу. Крис думает, что его жизнь вернётся в прежнее русло. Потому что мало ли в ней случалось странных событий? И эти два дня не могут выбить его из привычного ритма. Или могут? Когда Питер уезжает, Арджент возвращается домой, звонит Джерарду, выдерживает неприятный обмен любезностями, и совершенно не знает, что делать после. Ведь всё стало таким, как раньше. Дом пуст и тих, диван сложен, Крис снова одинок. Только-только ему удалось абстрагироваться от одиночества после смерти Виктории, а потом и Эллисон, как теперь он снова ощущает себя отвратительно ненужным. И это из-за одного слепого волка, проведшего здесь всего лишь одну ночь. Так странно. Крису понравилось общаться с Питером. Да, ситуация была не из лучших, да, отношения у них так себе и вызывают непонимание, но это того стоило. Арджент рад, что спас его. И ему немного печально, что всё закончилось. Он снова и снова прокручивает в голове прошедшие моменты: как альфа сворачивается у него под боком, как прижимает к кровати, как гладит по бедру. И Крис знает, что нормальному мужчине, вдовцу, потерявшему дочь, не положено думать о подобном. Но он думает. Его мысли постепенно скользят в прошлое. Это как будто он прокручивает киноплёнку в обратном порядке. Возвращение Питера из мёртвых, его смерть от когтей племянника, убийства, выход из комы. Всё дальше и дальше, пока перед внутренним взором Криса не появляется лицо шестнадцатилетнего Хейла с нахальными льдистыми глазами. Питер был младше, но это не мешало ему общаться с парнями старше его, и с Крисом они периодически пересекались. И даже если оборотень нравился ему тогда, Арджент не признается в этом, ведь трусливо отверг все знаки внимания. Впрочем, у поступка были свои резоны, потому что Джерард никогда бы не принял союз охотника и волка. Сейчас Крис игнорирует его мнение, хотя раньше считал авторитетом и хотел равняться на отца. Как это было давно. Было понятно, почему Питер вёл себя так в эти дни. Он вообще имел нехорошую привычку пытаться влюбить в себя всех вокруг, а ещё у него напрочь отсутствовали этические и моральные нормы. Однако оборотень, сам того не зная, разбудил в Крисе что-то застарелое, не вполне оформившееся в мысль. И Арджент не знает, что с этим делать. Вернее, догадывается. Как всегда затолкать поглубже в себя и никогда больше не вспоминать. А как иначе? За такими размышлениями проходит целый день. Крис отказывается встречаться с Сарой, хотя она и утверждает, что вышла «глупейшая ошибка». Ему просто тошно от всех этих дрязг. К нему наведывается Джерард, но Крис говорит, что не будет никаких мирных переговоров после того, что Ардженту-младшему пришлось пережить. Разумеется, он сгущает краски, но почему бы и нет? Надоело быть прилежным отцовским щенком и только послушно опускать голову в ответ на все его выходки. Джерард уходит ни с чем. Утром Крис просыпается разбитым. Машинально принимает душ, на автомате готовит завтрак. И никто не иронизирует над этим, как всегда. Арджент включает телевизор, чтобы что-то разбавляло тишину. «В городском парке Бейкон-Хиллс найден труп…» — тихо вещает ведущая, и Крис прислушивается. Неужели опять нечто сверхъестественное? Но нет, всего лишь пьяная драка. Хотя Скотт бы и в этом нашёл что-нибудь странное. Тут в дверь стучат. Мужчина хмурится, не понимая, кто бы это мог быть. Но идёт открывать, предполагая, что это снова Джерард. Хотя стучать он бы вряд ли стал — не в его это стиле. За дверью оказывается Дерек. Как всегда не в настроении, со сведенными чёрными бровями и с не читаемым выражением лица. В его камаро, оставленном на обочине, Крис узнает силуэт Питера. — Доброе утро, Дерек. Ты чего-то хотел? — уточняет Арджент. — Если бы не хотел, не притащился бы в такую рань, — что же, сарказм у Хейлов в крови, однако эта фраза уже немного граничит с грубостью. — И… чего? — Дитон не уточнил одной маленькой детали. То варево, которое он дал, может быть использовано лишь человеком, а Стайлз отказался подходить к моему потенциально опасному дядюшке ближе, чем на полметра. Как и Лидия. Питер сказал, что ты разрешал ему пожить у тебя пару дней. И не то чтобы я прошу… — Я понял, — Крис кивает, оценив редкую многословность младшего Хейла, — веди его, что уж там… И Крис оказывается в своём доме наедине с Питером. Снова. Потому что Дерек коротко благодарит его и уматывает куда-то на своей дорогой тачке. Как ни странно, Арджент скорее рад этому. — И чего ты так ухмыляешься, альфа? Я начинаю подозревать подвох, — чуть улыбается он. — Никакого подвоха, охотник. Всего лишь радуюсь нашей встрече, — Питер достаёт из кармана склянку с лекарством и протягивает её Крису. — Иди сюда, садись на диван, — Арджент и сам садится рядом, — теперь положи мне голову на колени, мне будет так удобнее. — Даже так? — снова ухмылка. Хейл послушно опускает голову, и Крис капает в каждый глаз чудо-жидкость. Оборотень морщится — очевидно, она доставляет некоторый дискомфорт. Потом выпрямляется, чуть повернувшись корпусом к Ардженту. Тот смотрит на него в ответ, хотя волк этого и не знает. — Честно говоря, я скучал, охотник, — довольным, чуть порыкивающим тоном сообщает Питер, — а ты скучал по мне? — Очень, — кивает Крис, где-то в глубине предвкушая дальнейшие действия Хейла. Он же должен сделать… что-то? Нечто, что дало бы знак. Но поступок Питера перекрывает все ожидания. Потому что он забирается на диван, приподнимается и, легко перекинув одну ногу через Арджента, садится ему на колени. Крис охает от неожиданности, кладя руки на талию оборотня и чуть удивлённо смотря в его чересчур довольное лицо. — Тебе же нравится… Правда, нравится? — Питер прижимается ближе, жарче. Наклоняется, опаляя дыханием губы. И Крис подаётся вперёд, напористо целует его, понимая, что хотел именно этого. Хейл отвечает ему, толкается тазом, потираясь о чужой пах и закидывает руки на плечи Арджента. Охотник забирается ладонями под ткань его рубашки, оглаживая поясницу и спину. Питеру сложно отказать, потому что это чёртов, мать его, Питер Хейл. Оборотень, который сейчас стонет ему в рот и требует большего. Волк, ныряющий в вырез его футболки и мягко царапающий ногтями грудь. Отказать ему совершенно невозможно. Крис и не хочет этого делать. Если бы хотел, не позволил ничего из этого, но позволяет. Позволяет целовать свою шею, позволяет стянуть с себя футболку, позволяет прикусить плечо. И даже проявляет инициативу, расстёгивая пуговицы рубашки, гладя лопатки, зарываясь пальцами в кудри. Все эти действия приводят Питера в животный восторг, и он тихо порыкивает от ярких вспышек удовольствия. Крис кладёт ладонь на его ширинку, даже сквозь плотную ткань джинсов чувствуя очертания эрекции, отчего Питер хрипло стонет, толкаясь в его руку и сжимая пальцы на чужом плече. Охотнику нравится, что он такой отзывчивый, что реагирует так честно, искренне и горячо. Это определенно заводит. Питер вылизывает его за ухом, урча, как большой кот — волк, в данном случае. Крис стонет, а в голове проносится безумная мысль — каково это, лечь под волка? Но он отгоняет её, сжимая ладонями потрясающий зад оборотня, на который не раз невольно заглядывался и всегда стыдил себя за слабость. Хейлу нравится: он издаёт довольный низкий стон, потираясь головой о висок охотника, оставляя на нём свой запах. Его руки скользят по груди Арджента, по животу, оглаживая мышцы, и замирают у кромки брюк. Замирают лишь на мгновение, чтобы после с новым рвением приняться за пряжку ремня. — Нетерпеливый, — усмехается Крис. — И так терпел столько лет, — фыркает волк в ответ, аккуратно прикусывая жилку на шее удлинившимися клыками. И хотя у Питера нет ни узкой талии, ни округлых форм, но его гибкое, поджарое тело с перекатывающимися под кожей мышцами в сто крат лучше тела какой-нибудь пышногрудой блондинки или брюнетки. Он по-животному жаркий, почти обжигающий, и в этой слепой — буквально — страсти есть много дикого, первобытного, неогранённого. От него пахнет кислым, оседающим на языке запахом цитруса, нотками мяты, чем-то чуть сладковатым (в данном наборе Крис узнаёт гель для душа какой-то дорогой марки) и, почему-то, костром: неповторимым ароматом жжёного дерева, сухой травы и листьев. Охотника ведёт от этого, он шумно втягивает носом воздух у волос Питера, и тот скалится, явно одобряя такие волчьи замашки. Хейл морщит нос и приподнимает верхнюю губу, обнажая ряд острых зубов. Крис тянется к нему и целует, не боясь пораниться. Тем более, что оборотень тут же зализывает все мелкие ранки на чужих губах. И Арджент знает, что от крови, даже от небольшого её количества, Питера ведёт не меньше. В штанах крайне тесно, и каждое притирающееся движение со стороны Хейла воспринимается как импульс, заставляющий тихо шипеть от невозможности получить большее. Ждать чего-то уже нет смысла, Крис расправляется с ремнём джинсов Питера, дёргает собачку молнии вниз и запускает ладонь внутрь, в жаждущее нутро, обхватывая пальцами уже полностью окрепший член, проезжаясь пару раз по стволу — даря кратковременную и нехитрую, но невозможно приятную ласку, от которой Хейл теряет возможность дышать и, заполошно раскрыв рот, прижимается лбом к его плечу. Крис помогает ему снять джинсы, после избавляется и от остатков своей одежды. Снова сажает Питера к себе на колени, получая теперь полный контакт кожа к коже. Гладит бёдра, ягодицы, а волк в ответ ластится всем телом и широко лижет его рот; его глаза прикрыты, за неимением зрения он получает информацию из запахов и слуховых и тактильных ощущений, сейчас во много раз обострившихся. Хейл опускает руку, ладонью обнимая оба их органа, плотно прижимая друг к другу и совершая пару плавных движений на пробу. Крис стонет и запрокидывает голову, что Питер не может оставить без внимания, вернувшись к вылизыванию крепкой, влажной от пота шеи. Он собирает языком этот терпкий, солоноватый и естественный вкус, хрипло рыча от удовольствия. Рык распадается на оттенки, оседает где-то в центре груди Арджента — он ловит его, как камертон — и рвётся наружу клокочущим утробным звуком. Крис скользит пальцами в ложбинку между ягодиц, кружа вокруг входа. — Нам нужна смазка, альфа, — срывающимся и осевшим голосом говорит он, гладя другой рукой бок Хейла. — Без проблем, охотник, — Питер отстраняется, наклоняется к полу, роется в вещах и на ощупь достаёт из кармана своих джинсов искомый тюбик. — Даже не спрашиваю, откуда она у тебя, — усмехается Крис. — В наше время прогресса достать её — проще простого. Каждый уважающий себя мужчина должен иметь при себе смазку. А ты вот не позаботился об этом, и что бы мы делали, если б я не был таким умницей? — быстро, но при этом очень самодовольно шепчет оборотень, а Крис лишь удивляется, как он способен выдавать такие длинные фразы. — Вообще-то, я тебя иметь не собирался, — возражает Арджент, прикусывая волчье ухо. — Не собирался?..- хрипло переспрашивает Питер, — но деваться некуда, дружок. Либо ты имеешь меня, либо я — тебя. Крис чувствует, как по его пояснице пробегают мурашки, вызванные прямотой фразы. Питер явно не собирается отступать и прерывать начатое, более того, он, скорее всего, изначально предполагал такой исход событий и даже желал его. В голове охотника мелькает мысль о том, что и приехал он только из-за него, а не потому что некому было его лечить. Хитрый волчара. Всегда получает то, чего хочет. А сейчас Хейл хочет лишь Криса, о чём явственно намекают его порывистые, нетерпеливые движения. Да и сам Крис хочет Питера, глупо отрицать очевидное. Арджент успокаивающе поглаживает его колено и бедро. Не хочет, чтобы он как-то волновался из-за всего, что произойдет дальше, и из-за своей слепоты, несмотря на то, что тоже волнуется — впервые делит близость с мужчиной. Крис знает, что в жизни Питера были отношения и с противоположным, и со своим полом, так что его ситуация не удивляет и не пугает. Криса, в общем-то, тоже, но не хочется по неопытности сделать что-то не так. — Так, сейчас… Готов? — Арджент выдавливает из тюбика часть смазки себе на пальцы, вдумчиво массирует кольцо мышц, послушно расслабившееся, и плавно толкает пока что только две фаланги внутрь. Питер прикусывает губу, сводит брови, и Крис думает, что причиняет своими действиями если не боль, то долю дискомфорта точно, поэтому добавляет: — Потерпи немного, альфа, боль уйдёт. — Я регенерирую, забыл? Мне не больно, охотник, мне очертенно хорошо…- Хейл наклоняется к его лицу, вовлекая в глубокий поцелуй, подтверждая тем самым свои слова. Крис вгоняет сразу два пальца — кичится регенерацией, пусть получает возможность использовать её. Однако оборотень, кажется, в полном восторге от подобного проявления силы: он подкидывает бёдра и стонет явно от удовольствия. — Чего хочет волк, Питер?..- спрашивает Крис, растягивая Хейла и зная, насколько тяжело ему сейчас сосредоточиться на чём-то. — Волк?..- переспрашивает Питер, приподнимаясь и самостоятельно насаживаясь на чужие пальцы. Замирает, словно бы прислушиваясь к чему-то внутри себя, и продолжает с пошлой усмешкой: — Тебя, Крис. Волк хочет тебя. Волк чует твоё возбуждение. И ему это невозможно нравится…- говорит он, перемежая слова стонами и хриплыми вдохами, — волк скребёт когтями изнутри и хочет установить контроль. Хочет вжать тебя в матрас и грубо взять, прикусив холку. Вот чего хочет волк. Крис чувствует, как жар волнами прокатывается по его телу от этих провокационных фраз, сказанных севшим шёпотом. Возможно, когда-нибудь позволит его животной сущности взять верх. Он добавляет третий палец, разрываясь между желанием растянуть Питера нормально и приступить уже к следующему шагу, который принесёт приятные ощущения не только Хейлу, но и Ардженту. Потому что ладонь оборотня, конечно, хороша, но хочется больше. Наконец почувствовав, что три пальца спокойно входят до костяшек и легко скользят по стенкам, Крис вытаскивает их, подхватывает Питера под ягодицы и подтягивает ближе к себе. Питер приподнимается и, направив член охотника в себя, одним движением опускается до основания, замирает, приоткрыв рот и щурясь от острого удовольствия, прошившего всё его тело. Арджент стонет, прижимает волка теснее, ближе — до мгновенно сходящих синяков на бедре и боку, до наливающихся кровью и тут же тающих царапин. Кажется, что столько эмоций такой силы ни человек, ни оборотень испытывать просто не в состоянии. И Питер начинает двигаться. Сразу задаёт быстрый, почти безумный темп, отчего Крис заполошно хватает ртом воздух. Удовольствие буквально граничит с болью, и от этого Хейл подвывает, рычит и иногда сбивается на тихий восторженный скулёж. Он бы, наверное, с таким же восторгом принял Криса на сухую, без подготовки, находя особую прелесть в оттенках мазохизма, но у охотника пока что есть остатки самоконтроля и рассудительности — Питер их растерял уже давно. Однако останавливать волка, наконец-то дорвавшегося до желаемого и вошедшего во вкус, или замедлять темп Арджент не хочет. — Крис, детка?..- почти неразличимо зовёт Питер, — скажи, я красив? То, что он всё ещё может складывать мысли в слова, поражает Криса. Впрочем, это неудивительно — собственная внешность всегда была важна для Хейла, сейчас слепого и вынужденного только представлять, как выглядит происходящее. — Очень, — отвечает Крис, поглаживая затылок оборотня и прижимаясь губами к его скуле, — просто потрясающе красив. Питер улыбается, однако улыбка эта быстро сходит с его лица, потому что рот, влажный оттого, что волк постоянно проходится по губам языком, округляется в очередном стоне. Крис целует его, случайно сталкиваясь зубами. Когти Питера пропарывают обивку дивана совсем рядом с плечом охотника — значит, он пока что хорошо себя контролирует, осознавая, что Арджент не регенерирует так же быстро и легко. А, возможно, в этом был своего рода талант: отпускать себя с одной стороны, а с другой сдерживать — таким образом устанавливая некий компромисс между разумом, чувствами и инстинктами. Крис опускает ладонь на его член, обхватывая ладонью и достаточно резко скользя ей по всей длине пульсирующей от желания плоти. Хватает ещё нескольких глубоких толчков, и Питер, выгнувшись, почти выломившись в спине и едва не подавившись стоном, изливается, запачкав свой и Криса живот. Арджента накрывает следом. Через некоторое время они лежат вдвоём, едва уместившись на не слишком широком диване. Утомлённые, но крайне довольные. — Питер? — Крис, перебивающий его влажные чёрные пряди волос, привлекает внимание оборотня. — М? — очевидно, на большее того сейчас не хватает, но охотник всё равно спрашивает с чуть ироничной улыбкой: — А если бы я отказал тебе? Ты заявился весь такой в себе уверенный и начал меня домогаться… — Так поэтому ты и не отказал, — самодовольно ухмыляется Питер, — но, вообще-то, к отказам я привык. Но тут всё гораздо глубже, чем кажется. Ты и раньше мне нравился, но потом мы как-то совсем перестали общаться. А теперь я снова тебя увидел и понял, что упускать шанс нельзя. И не упустил, как видишь.***
— Хэй, охотник! — раздаётся со стороны лестницы на второй этаж. Крис, находящийся до этого на кухне и мастерящий простенький обед на двоих, вынужден оставить суп на плите, бросить доску для нарезки в раковину и, отерев руки мягким полотенцем, выйти к оборотню. — Мой любимый племяш звонил и интересовался, как скоро я съеду от тебя и как долго будет длиться моё лечение, — Питер весело скалится. Его зрение почти что вернулось. Пока оно не такое острое, как раньше, и слегка мутное, но то «зелье», которое дал Дитон, работает на «ура», хоть и не так быстро, как предполагалось. Но когда Хейл впервые неуверенно спросил: «Слушай, охотник, ты сейчас в синей футболке?..» — было ясно, что он идёт на поправку. И это не могло не радовать. Арджент был счастлив не меньше него, искренне переживая чужой успех, как свой, и продолжая поддерживать Питера. — Неужели заскучал? — усмехается Крис, подходя к нему, — можешь сказать ему, что нашёл себе нового альфу. Он становится у подножия лестницы. Волк стоит на ступеньку выше, отчего теперь возвышается над ним на сантиметров пятнадцать. — Я сказал ему кое-что другое…- Питер лукаво щурится, отчего от его голубых глаз разбегаются лучики морщинок, — что, кажется, заболел чем-то новым. И от этой болезни лечить меня нужно дольше…- наклоняется, быстро касается своими губами губ охотника, скорее дразня, чем по-настоящему целуя, и добавляет с нахальной улыбкой, -…и чаще. — И он поверил? — в том же тоне отвечает ему Арджент. — Не знаю, — Питер пожимает плечами, — возможно, уже в следующие полчаса явится и вломится в окно. А может и нет — он абсолютно непредсказуем. — Весь в тебя, альфа. Весь в тебя.