Только в снах

Я люблю тебя, брат. Ты не представляешь, как же сильно я люблю тебя. Я готов отдать что угодно, всю свою кровь, саму душу, я готов, не задумываясь разлететься на осколки, только бы ты был счастлив. Но я не могу даже самой малости. Твоё имя… я не знаю – это проклятье, болезнь, или что-то другое, но твоё имя утекает из памяти как вода, пеплом рассыпается, забивает горло. Язык костенеет, и я не могу произнести, не могу вспомнить. Прости меня за эту боль. Прости, если можешь. Я так хочу, чтобы ты был счастлив… Тонкие пальцы в мозолях от рукояти меча тянутся убрать волосы, упавшие на спокойное лицо спящего, и вздрогнув отдёргиваются. - Хигекири, ты что не спишь? Что-то плохое приснилось? - Я тебя разбудил? Прости, просто захотелось пить… - Подожди, я сейчас принесу воды. - Пойдём вместе. Ты считаешь меня странным, брат. Ты всегда такой напряжённый, словно боишься, чего-то недоступного мне. Мы убивали, мы оба убивали с момента нашего рождения. Людям нет дела – человек, дух, демон, женщина, ребёнок, старик… Кровавая эпоха, столетия смертей и жестокости, ведь мечи созданы для убийства. А мы - идеальное оружие. Ты грустишь, я вижу, тебе больно из-за меня, и я не могу этого исправить. Я стараюсь быть смешным и нежным, я забочусь о тебе как могу и принимаю с благодарностью твою заботу и внимание. Но ты как перетянутая струна. Ты звенишь, и я слышу боль в этом недоступном никому другому звучании. Прости меня, я люблю тебя. Я очень люблю тебя, брат. Я готов отдать что угодно, всю свою кровь, саму душу, я готов не задумываясь, разлететься на осколки, только бы хоть раз произнести твоё имя. - Вот, вода, может быть хочешь что-то ещё? - Нет, этого достаточно, спасибо… Неловкая пауза повисает в ночной тишине и, кажется, беззвучно, кругами по воде, расходится невысказанное отчаяние. - Хизамару, моё имя Хизамару, брат. - Извини, может быть ты хочешь чего-то ещё? - Нет… Прости, я знаю что ты хочешь, но я не могу тебе этого дать. Я мог бы… я очень хочу дать тебе больше – выплеснуть всю переполняющую меня нежность, собрать твою боль до последней капли, я даже готов забрать её себе, пусть, боль не страшна, если ты будешь улыбаться. Улыбаться по-настоящему. Искренне, счастливо. Так как улыбаешься во сне, когда – я знаю – тебе снится, что я могу назвать тебя по имени. * Ты уснул. Ты извиняешься, что разбудил меня, придумываешь отговорки… но я знаю, это моя вина. Я не умею принять тебя как есть, я снова кричал во сне. Прости, брат. Я люблю тебя, если бы ты только знал, как я люблю тебя. Но язык костенеет, слова горьким песком скрипят на зубах и я не могу сказать самого важного. Я не умею сдержать глупую обиду и она раз за разом ранит тебя. Прости. У тебя красивая улыбка, сейчас, когда ты заснул. Ты не помнишь, что я так эгоистичен и не могу перестать ждать и просить – так капризный ребёнок требует новую игрушку. Это жестоко, я знаю, прости мне. Я ловлю любое твоё желание, я готов отдать всю свою кровь, саму душу, я готов не задумываясь разлететься на осколки, только бы видеть твою улыбку, только бы ты смотрел на меня. Но твои глаза прозрачны и ты глядишь в пустоту, недоступную моему взору. Ты рядом, здесь ты ближе ко мне чем когда бы то ни было, но так далеко при этом. Я не имею права просить, но я так хочу, хоть раз услышать от тебя своё имя... - Хизамару… Голос тихий, тише шелеста травы на весеннем ветру, но и этого достаточно. Этого невыносимо много и слов не находится. Вздрагивают губы, ресницы. Замирают протянутые пальцы – убрать волосы, упавшие на лицо. - Что случилось? Почему ты плачешь? Что-то плохое приснилось? - Я разбудил тебя? Прости… просто… - Не плачь, это просто сон, я рядом, я люблю тебя… Ладонью по волосам – утешая. Смять тонкую ткань на плече – не в силах признаться. Так много и так ничтожно мало. Я тебе снюсь, брат? Во сне ты помнишь моё имя и можешь назвать его… только во сне. Пусть, хотя бы так. - Всё хорошо, Хигекири, всё… хорошо… Взгляд прозрачных глаз пытливый и внимательный – не верит. И в общем-то правильно. Но не скажет, оба – не скажут. Глупцы не умеющие говорить, души немыми рыбами запутавшиеся в сетях собственных страхов. - Иди сюда, так теплее. Только так – не размыкая рук. Невесомым касанием губ к виску, частящим дыханием у плеча. Язык понятный только для двоих. - Спи, не бойся, я буду защищать тебя от всего, даже от кошмаров.