Вован-дурак 2.0: Санитары Подземелий Хогвартса

То, что было когда-то до боли родным, То сегодня за грош продадут. Осень рыжим хвостом заметает следы, Те, которые к храму ведут. Плачут лики святых православных икон, И евреи забыли Талмуд, И играет мышцой у ларьков шелупонь, И поют петухи про тюрьму… Александр Розенбаум «Воры в законе»

      На следующий день урок у Локхарта, то есть Издевательство над Защитой от Тёмных Сил, было и у нас. Мы со Сьюзен решили сходить, посмотреть хотя бы одним глазом, до какого же абсурда сможет довести этот, в общем-то, полезный предмет столь пустой и никчёмный фанфарон, как наш нынешний учитель. Вскрытие показало, что в него неведомым образом оказались влюблены две трети девочек и девушек школы, а также некоторые «альтернативно одарённые» юноши. Но, слава Богу, наш факультет сия зараза обошла стороной, это больше по слизеринской части. А вот кое-какие особо впечатлительные девочки искренне не понимали, как это я и мои друзья не только не испытываем перед сиятельным гением Локхарта никакого пиетета, но и в открытую об этом заявляем. Ну что ж, придётся малость посбивать золочёную пыльцу с этого лощёного хмыря…       Кабинет Защиты носил следы недавнего разгрома. Как уже успели поведать за завтраком Лаванда Браун и Парвати Патил, а Фред и Джордж подтвердили, на уроке у Гриффиндора со Слизерином Локхарт не нашёл ничего лучше, чем принести клетку, полную корнуэльских пикси, то есть гуманоидных крылатых существ синего цвета, напоминавших больших бабочек. И, объясняя урок, не нашёл ничего умнее, чем их выпустить при полном классе второкурсников. Пикси же, естественно, едва оказавшись на свободе, учинили в классе самый натуральный погром, рвали бумагу, переворачивали парты, швырялись чернильницами, пугали детей. Невилла Лонгботтома эти твари, навалившись целой кучей, подвесили за штаны на люстру, висевшую под потолком, и бедолага грохнулся оттуда на пол вместе с люстрой. Собственно же Локхарт как укротитель оказался абсолютно бесполезен, позорно сбежав с места действия и спрятавшись у себя в подсобке. На счастье, кто-то всё-таки смекнул, что надо выбить окно, после чего рой пикси выдуло ветром к лешевой матери. В процессе ликвидации последствий произошедшей суматохи гриффиндорские истинные англичане провели перераспределение имущества в свою пользу, Рон Уизли получил очередной фонарь под глаз и шишку на лоб, а Теодора Нотта кто-то огрел по спине половой тряпкой.       Естественно, по вновь открывшимся обстоятельствам все хаффлпаффцы на пару с равенкловцами ожидали чего-то наподобие. Собственно, иные мысли и возникнуть-то не могли, едва все наши, и я в том числе, узрели кабинет, густо увешанный портретами Локхарта в доброй сотне различных облачений разной степени торжественности. Однако кое-кто из наших всё ещё восторженно ахал, глядя на всё это непотребство. Я же на чистом инстинкте нащупал в рюкзаке как минимум дробовик.       Локхарт не появился, даже не возник – он величаво прошествовал в класс в сиянии своего балахона, на этот раз лилового с блёстками, аромате парфюма и блеске не знавших кулака холёных зубов. Взяв с чьей-то парты книжку «Йоркширские йети», с обложки которой нагло лыбилась его же лощёная физиономия, он начал задвигать торжественную речь:       - Я, Гилдерой Локхарт, кавалер ордена Мерлина третьей степени, почетный член Ассоциации Защиты от темных сил и пятикратный обладатель премии за самую очаровательную улыбку журнала «Еженедельник для ведьм». Но дело не в этом, я ведь не избавился от лондонской карги, улыбнувшись ей.       Слов нет… одни выражения. Спич, конечно, аховый. И какая, мать её, связь между лондонской каргой и улыбкой в её сторону? Хуже только Квиррелл выражался, не только лишь тот самый, сгоревший от злобы. Но если тот заговаривался, будучи одержим духом, медленно, но верно зохавывавшим его разум и в конце концов таки добившимся успеха, этот же манерный павлин занимается самолюбованием, короче, нарцисс восьмидесятого уровня с манией величия в запущенной стадии. По прошлой жизни помню, многие эстрадные знаменитости таким же недугом страдали, хотя, применительно к ним, скорее не страдали, а наслаждались. Месье Локхарт явно из этих. Права Шляпа, такие души сущий деликатес для Слаанеш.       - Вижу, вы все купили полное собрание моих сочинений, и это просто отлично! – продолжал тем временем Локхарт. - Думаю, мы начнем наш урок с небольшого теста. Не волнуйтесь, это всего лишь для того, чтобы проверить, насколько хорошо вы читали мои книги, насколько вы их усвоили.       Он раздал нам бланки для тестов, а когда вернулся за стол, сказал:       - У вас тридцать минут, начинайте прямо сейчас!       Гляжу в переданный мне листок. «1. Какой у Гилдероя Локхарта любимый цвет? 2. Какая у Гилдероя Локхарта тайная амбиция? 3. Что, по Вашему мнению, на данный момент является самым большим достижением Гилдероя Локхарта?..»       И так далее, до пункта с номером 54, гласившего: «Когда день рождения у Гилдероя Локхарта, и какой подарок будет для него идеальным?»       - Гарри, он что, совсем из ума выжил? – шепчет мне Сьюзен. – Как можно всего лишь за месяц перечитать столько книг? Там ведь двадцать шесть толстых томов!       - Ага, двадцать шесть томов, под завязку набитых откровенным феерическим бредом, - добавляю я. Сьюзен прыснула в кулак. – Но если честно, Сью, то я даже не знаю, тайна сия велика есть. Впрочем, для некоторых даже это было бы непреложной истиной, третьего братца Фреда с Джорджем вспомни, или неудавшуюся всезнайку Грейнджер.       - О да, такие могут, - хихикнула Сью. – А нам с тобой что делать?       - А нам с тобой, Сью, остаётся писать вместо ответов всякую белиберду. Всё равно она не будет отличаться по содержанию от всего того, что он хочет заставить нас читать.       Сьюзен кивнула. Так мы в итоге и поступили. Сам я во всех пятидесяти четырёх местах для ответов расставил одинаковую фразу «Lecken Sie mir Arsch»[38], моя же вечная соседка по парте, судя по тому, что мне удалось рассмотреть, изобразила что-то наподобие. И это радует – всё же год уже, как она под моим культурным влиянием находится, таки есть прогресс, таки есть…       Написали, сдали. Локхарт, фланируя перед классом, прочитал всю эту хрень не отходя от кассы.       - Ай-яй-яй, - покачал он головой, изобразив своим портретом неземные муки. – Никто из вас не вспомнил, что мой любимый цвет – это лиловый. Да, лиловый, а не голубой, мистер Энтвистл, и не розовый в крапинку, мисс Боунс. Я ведь написал об этом в своей книге «Вечеринка у Ведьмы». И нет, мисс Аббот, я не желаю получить работу в «квартале красных фонарей» Лондона, а Вы, мистер Финниган, совершенно напрасно считаете, что предел моих мечтаний – это жить на содержании у богатого лорда. И никто, буквально никто из вас не догадался, что самым большим подарком для меня была бы гармония между всеми магическими расами, а ведь я упоминал об этом в своей книге «Отдых с оборотнем». Печально, очень печально, ведь гриффиндорцы справились со своим заданием куда лучше. Вы же… мисс Аббот, мисс Боунс, мисс Гринграсс, мистер Финниган и мистер Поттер не ответили правильно ни на один вопрос моего теста! Постойте, мистер Поттер? Гарри, Гарри! Я не ожидал такого пренебрежения к моей славе! Что это за ответ, одинаковый на все вопросы?       - Не Ваше дело, профессор Локхарт. Не лезьте в мою жизнь – дольше проживёте.       - Гарри, Гарри, ты однажды поймёшь, что слава – это великое благо, и надо ей наслаждаться, а не сопротивляться ей. Кстати, я не вижу у вас пятерых ни одной моей книги!       - Стесняюсь спросить, а зачем они нам нужны? – спросила Сьюзен, изобразившая на лице сильное удивление.       - Ну как же? – теперь удивился уже Локхарт. – Я же заявлял их в качестве учебного пособия по борьбе с Тёмными силами! И вам нужно внимательно прочитать их, потому что без них вы не сможете бороться с угрозами, поджидающими вас на каждом шагу!       - Ой ли? – скептически заметил Шеймус. – С какими же такими угрозами нам предстоит бороться? С перхотью, что ли, или с прыщами?       - И каким же таким образом, о котором мы ещё не знаем? – ехидно ухмыльнулась Сьюзен.       - Ну… с какими… - на момент завис Локхарт, ещё даже не осознающий, какую могилу его репутации мы только что выкопали. – Вот… ага… позвольте-ка мне вам показать один пример…       Он исчез на какой-то момент у себя в подсобке, потом явился снова, торжественно сияя, после чего достал и поставил на стол банку с некрупными жуками, внешний вид каковых показался мне подозрительно знакомым.       - Позвольте представить вам… калифорнийского пергаментного жука! Он поедает пергамент и приводит книги в состояние полной негодности! А в процессе поедания впитывает в себя магическую силу, содержащуюся в древних томах, но я научу Вас, как с ним бороться!       Пристальнее присматриваюсь к содержимому предъявленной банки. А жучок-то знакомый, полосатые надкрылья определяют его однозначно. Сколько раз я его у себя на даче с картошки собирал, что самих этих жуков, что их красно-чёрных личинок, так и норовивших сожрать куст на корню, обглодав зелень до голого сухого ствола. Собирал, потом целыми вёдрами давил на улице, и всё равно впустую, каждый последующий год их снова наползало откуда-то несметное количество. Только когда вокруг люди побросали дачи, и на их участках вместо картошки стали всходить сосны и ёлки, тогда пропал и жук.       - Знаешь, Сью, лично мне идея посещать уроки этого пустозвона совсем не кажется сильно блестящей.       - Ты тоже так считаешь?       - Именно. Потому что я прекрасно знаю, что же именно этот мошенник выдал за неизвестную угрозу магического мира.       - И что же? Я, конечно, догадываюсь, что это что-то тебе знакомое.       - Само собой. То, что он нам показывает, это самый обыкновенный и насквозь, представь себе, немагический сельскохозяйственный вредитель, который называется «колорадский картофельный жук». И питается он кустами картофеля, того самого, который мы употребляем в пищу, а в поедании пергамента сей жук никогда замечен не был.       - Ничего себе… - прыснула Сьюзен. – Но с чего бы тогда вдруг?       - Потому что Локхарт, как мы с тобой только что прекрасно увидели, сам по факту такая же дешёвая фальшивка, как и все его опусы, соответственно все его россказни не стоят ломаного гроша. Он пользуется тем, что маги обычно не сведущи в жизни немагического мира, вот и изобретает всякую чушь. Как говорится, не так страшен дурак, как дурак с инициативой.        - Мистер Поттер! Мисс Боунс! – обратил на нас внимание Локхарт, заметивший, что мы заняты чем-то своим. – Вам неинтересен мой рассказ о пергаментных жуках и способах борьбы с ними? Тогда они однажды съедят ваши библиотеки, и вы горько пожалеете, что не слушали меня и мои лекции!       - Вашим лекциям грош цена, профессор Локхарт, - встаю и отвечаю. – Всё дело в том, что я, очевидно, несколько больше Вас разбираюсь в делах немагического мира, так вот, то насекомое, о котором Вы столь любезно изволили нам поведать, во внешнем мире именуется «колорадский картофельный жук». В поедании пергамента сие насекомое замечено не было, однако личинки этого жука уничтожают посадки картофеля, который мы все употребляем в пищу.       По классу послышались смешки. Сьюзен понимающе улыбалась, Шеймус и Ханна из последних сил сдерживались, чтобы не заржать, остальные, глядя на них, тоже включались в картину всеобщего веселья. А вот Локхарт поражённо заткнулся и уставился на меня, широко распахнув глаза.       - Никакой магии в себе колорадский жук не носит, да и не носил никогда, насколько то мне известно, - продолжаю свой ответ. – Зато вот фермерам и сельскохозяйственным организациям он очень вредит, ибо сжирает кусты картофеля на корню, поэтому они вынуждены применять для борьбы с жуком ядохимикаты, если посадки большие, или же, при малых площадях, собирать жуков и их личинок вручную. Этот процесс, конечно, весьма трудоёмок, но иного способа борьбы с жуком наука ещё не создала, а естественных врагов в виде птиц у него нет.       - Га…Гарри… Но от…откуда ты всё это знаешь? – испуганно икнул Локхарт. – Неужели знаменитый Гарри Поттер так хорошо разбирается в делах маггловского мира?       - К Вашему сведению, профессор Локхарт, о самом факте существования мира волшебного я узнал чуть более года тому назад, а до этого проживал во внешнем мире, среди тех, кого здесь почему-то именуют магглами. И жуков вот этих вот с картошки на грядках лично доводилось собирать, руками!       Отдельные смешки переросли в здоровый смех. Опозоренный Локхарт покраснел аки варёный рак и, пятясь задом и стараясь в процессе не смотреть никому в глаза, скрылся у себя в подсобке, умудрившись зацепиться в процессе за торчащий откуда-то гвоздь и проделать в своём блестящем балахоне здоровенную дырку. Такого прилюдного позора он ожидать не мог.       - Это не преподаватель, а какое-то сиятельное ничтожество, - говорю, когда мы уже покидали класс. – Изобретает невесть что и выдаёт плоды собственного непроходимого идиотизма за великие научные открытия. А сам-то и не умеет ни черта, только и способен лапшу на уши вешать. Что у гриффиндорцев вчера с пикси в клетке было, что у нас с колорадскими жуками.       - Но почему ему тогда так долго удавалось пользоваться славой? – спросила Падма Патил.       - Всё дело в том, Падма, что он достаточно удачно играет на невежестве типичного обитателя магического мира. Как правило, «чистокровные» не интересуются ничем тем, что не принадлежит к волшебному миру, считая это ниже своего задранного вверх самомнения, вот и ловит их этот мошенник на их же незнание. За счёт этого и выскальзывал он до сего дня.       - А ты тогда как?       - Я спокойно, потому что мне весь этот магический мир со всеми его отсталыми средневековыми заморочками лишь постольку поскольку, я тут, может быть, и родился, как мне тут очень многие с разной периодичностью напоминают, но точно не рос. Я из внешнего мира пришёл и туда же уйду обратно, если маги не вспомнят, что на дворе уже давно не эпоха Тюдоров, а век электричества и атома.       - И ты так легко отречёшься от своего статуса? – скептически заметила Лаванда Браун. – Тебя же здесь считают героем магического мира!       - Статус – дело наживное, Лаванда. Сегодня он есть, а завтра нет, и наоборот. А что до героев… если мне там что-то и приписывают, я оставлю это на совести приписывающих, если, конечно, она у них есть. Хотят они выдумывать какие-то дутые мифы и жить при этом в средневековой помойке с драконами да змеями – флаг им в руки. Мне же пусть не мешают идти по тому пути, что устроит меня самого и тех людей, кто мне близок. А таких здесь немного. Но если этот путь будет пролегать за пределами всего этого древнего и благородного сообщества, а так оно, скорее всего, и произойдёт, то пусть не удивляются.       Мои сокурсники понимающе кивнули, и расходились в молчании.       Вечером мы со Сьюзен написали письма – Амелии, Андромеде, и особенно Доре. Во все три вложили копии нашего плаката с Роном, да-да, тем самым орком на летуне, а Сьюзен ещё добавила от себя по части сегодняшнего учинённого мной показательного низведения Локхарта. В процессе этого мы с ней ещё раз весело посмеялись над тем, как же неуклюже этот бездарный мошенник попытался нас надуть, явно не предполагая, что в классе найдётся человек, который сам лично насобирал не одно ведро этих жуков.       Перед тем, как конверты запечатать, мы положили туда ещё по одной карикатуре, на этот раз на Локхарта. И на новой иллюстрации, вывешенной в гостиной Хаффлпаффа, Сиятельное Ничтожество, обряженный в сверкающий от блёсток розовый балахон, удирал, широко разинув рот, от гигантского плюющегося огнём колорадского жука. Для верности я пририсовал на лацканы балахона преподавателя знак слаанешитов – кто в теме, тот поймёт. Подпись гласила: «OH DAMN ZE BIG BAD FUCKIN’ BUGZ EVERYWHERE!», то бишь «Бля, эти большие плохие грёбаные жуки повсюду!»       Ну а когда все разошлись спать, накинул невидимый плащ и вышел на охоту – а то нечисть, судя по её количеству, совсем распустилась за время нашего отсутствия. Так что черти и поднятые мертвяки снова поимели удовольствие ознакомиться с бензопилой в действии. Были и скелеты, но их я упокаивал привычным способом «кулаком в торец», а потому всерьёз на них более не реагировал.       Вот и кабинет Дамблдора, найденный по карте Мародёров. Пожарный выход, как и в прошлый раз, открываю, захожу. Большая часть вещей лежит ровно там, где они остались с прошлого раза, однако кое-что появилось новое. Видимо, после дурки у директора развился синдром Плюшкина, и он принялся тащить к себе в кабинет всё, на что получилось наложить руки. И появившийся возле стола большой сундук, которого раньше не было, намекает на это.       - Здорово, Вован! – ухмыляется Шляпа. – Снова решил попользоваться отсутствием директора?       - Ну да, что время зря терять. Сомневаюсь, что его оттуда выпустят быстро.       - Он тут за те полгода даже не вспомнил о пропавших реликвиях, зато вместо них притащил новые. Вон, сундук стоит, видишь? Всё на моих глазах что-то туда складывал. И в шкафах что-то набралось за весну и лето.       - Спасибо, сейчас пороемся.       - Поройся, поройся, там есть кое-что интересное. Кстати, удалось мне проверить мозги Джиневры Уизли, той самой, что тебе в жёны хочет навязаться. И да, ты прав, что этого не желаешь. У неё тараканы в башке не просто завелись – они там кишмя кишат. Одержима тобой до намерения пойти на любые, подчёркиваю – л ю б ы е, меры, чтобы добиться твоего внимания.       - В таком случае я тоже могу принять любые меры, чтобы этот самый интерес ей отбить напрочь.       - Ты в своём праве. Потому что седьмая из Уизли имеет явную склонность к слаанешизму, ибо развратна донельзя. Да, не в меру строгая мамаша воспитывала её в строгости и пуританстве, но она считает сейчас, что вырвалась на волю и сможет развернуться на всю катушку. И мне пришлось специально отправить её как раз туда, где её аппетиты смогут удовлетворить. Знаешь, кстати, как получаются предатели крови?       - Думаю, явно не от ведения дел с внешним миром и не от женитьбы на людях без магии.       - Вот именно, как бы ни пропагандировали иное ваши аристократы. Предатель крови получается от слишком сильного нарушения порядка вещей. Например, от убийства беременной женщины и её нерождённого ребёнка. Или, например, от близости брата с сестрой, отца с дочерью, матери с сыном. Или от выдачи девицы замуж без её согласия – пусть она и не может проклясть жениха, но детям от такого союза без любви ничего хорошего не будет.       - Так, понял, а с Джиневрой-то что?       - Я помню и её отца, и её мать, и бабушек-дедушек. Так вот, мне когда-то пришлось распределять её прадедушку, Барнабаса Уизли, а он получился от связи брата и сестры. Прапрадед был влюблён в собственную сестру и незадолго до её свадьбы умудрился заделать ей ребёнка, что послужило причиной вражды дома Уизли с тремя другими домами сразу и лишило их всего имущества. Но всей правды я не знаю, поройся в библиотеках, где-то должен быть генеалогический альманах.       - О как!       - А ты думал. Более того, мамаша её, Молли Пруэтт, была изгнана из своего рода за то, что подпоила своего мужа любовным зельем, а вообще Артур был влюблён совсем в другую и даже вроде бы успел обручиться с ней. Так что в их тихом омуте водятся те ещё твари Хаоса. И снять проклятие могут далеко не все. Пока они меня на своих головах держали, все их мысли были видны как на ладони. Так вот, шанс вылечиться имеют только Чарли, Фред и Джордж. Остальные заражены необратимо, так что ты прав в том, что Джиневры нужно сторониться. Она если ещё и не успела обратиться в слаанешизм, то в ближайшее время это сделает. А гриффиндорцы ей в этом только помогут.       - Правильно, чё. Пока её будут огуливать тамошние гуталины, ей будет не до меня. Пару лет пройдёт, глядишь, свалю отсюда в Россию, а там ни она, ни её горластая мамаша достать нас не сможет. Ни меня, ни подруг моих, которых я постараюсь вытянуть с собой.       - Насчёт своих подруг ты правильно делаешь. И лучше пусть у тебя их будет побольше, хе-хе-хе… сколько, кстати, уже?       - Ну, скажем, две вероятных кандидатуры на назначение любимой женой уже есть, а что, в этом какая-то загвоздка?       - Вроде того. Ты ж не только Поттер, насколько я помню, ты ж ещё и Блэк, а по бывшим в мои времена установлениям маг, являющийся главой либо наследником двух и более родов, должен был иметь не менее чем по одной жене на каждый из своих титулов. Соединять родовую магию получалось только у самых могущественных магов и только в самых крайних случаях, а как таких не стало, так это правило и забыли.       - Опа так ничего себе… - от услышанного я чуть не сел, где стоял. – Это же выходит…       - Оно и выходит. Одной женой ты не отделаешься, Вован, никак не отделаешься, раз попал именно в эту шкуру. Даже не надейся. Две минимум, и это если ещё не копаться как следует в твоих предках. И, кстати, если ты будешь близок с женщиной, хорошо одарённой магически, примерно равной тебе по силе и близкой к тебе по возрасту, и твоя, и её сила и здоровье будут подниматься. Что в свете борьбы с Хаосом может стать хорошим подспорьем. Так что будь готов. А если до того, как делать предложение кому-то, сможешь вынести меня отсюда, так я тебе ещё и полную консультацию дам, как только на нынешние родовые деревья посмотрю.       - Вынесу, однозначно. Вот только разберусь с тем, что там в подземельях шарит. А то уже не только скелеты, уже поднятых мертвецов пару штук отстрелил.       - Мертвецы – это уже хуже. Это значит, что прорыв ширится и пошёл и по окрестностям замка, видал, наверное, какое кладбище на краю Леса? Да и в подземельях за многие годы и века не один человек и маг могилу себе нашёл. Говорю же, Хаос был всегда и всегда он сюда лез. Годрик Гриффиндор, тот самый, чей меч ты сейчас носишь, был боевым магом, и срубил башку с плеч не одной сотне тварей. Вот только нашлась и на него сила, когда прорвавшийся Кровожад Кхорна убил его жену, Ровену Равенкло, Годрик вышел в бой один на один, убил демона, но и сам был им смертельно ранен. А всю свою оставшуюся силу он влил в защиту замка. Хорошо хоть потомство оставить успел. Так что тебе тоже совет, перед тем, как куда-то лезть, озаботься тем, чтобы твой род продлился. И ищи ещё подруг, чтобы они его тебе продлили. Если две уже есть, хорошо, но мало.       - Учту. А сколько надо?       - Точно не могу сказать, ты мне своё родовое древо найди и покажи. А так поройся тут по шкафам, где-то здесь артефакт был, должный с этим помочь. И вообще посмотри, директор тут много чего притащил. Давай, Вован, время не ждёт!       Я и порылся. Над сундуком копался долго, но всё же вскрыл – набор отмычек был в наличии. Смотрю всё то, что там лежит… так, в основном никому не нужное барахло, однако есть и ценные вещи. Вот, к примеру, ещё один медальон, на котором выгравировано дерево, а рядом с ним мужской и женский силуэты, всё это в окружении золотой цепочки. Вредоскоп не выявляет на нём посторонней магии, так что прячу в рюкзак. Талисман Свадьбы Помогает своему владельцу определить, кто из лиц противоположного пола больше всего подойдёт ему для создания семьи. Активируется при ношении.       Вон мужик в пиджаке! А вон оно, дерево… вот только как оно совместится с талисманом Инквизитора, что я сейчас ношу как защиту от Хаоса?       - Чего застрял? Нарыл, что искал? – посмотрела Шляпа. – А, вижу. Этот артефакт сделали в мои времена, и с тех пор он очень долго считался утраченным. Всё дело в том, что маги в те годы предпочитали создавать большие семьи, чтобы передавать дар людям. Когда же случился Раскол, то часть наиболее погрязших в ереси магов приняла схему «один род, один лорд, один наследник», что привело к близкородственным связям и вырождению большей части «чистокровных». Последние сто лет впору караул кричать, типичные слизеринцы выродились настолько, что ещё одно, максимум два поколения – и способ, которым Малфой слепил своё отродье, станет для них единственно возможным способом к воспроизведению.       - А у остальных?       - Где и как. Всю генеалогию за тысячу лет не запомнить даже мне, я могу проследить только на три поколения вниз от текущего. Но я знаю, что мать Теодора Нотта, например, приходится ему тётей, ибо его отец женился на своей же двоюродной сестре. Ещё немного – и клейма предателя крови ему не миновать. У тебя же всё чисто, тебе волноваться не о чем, твои предки почти всегда женились на девицах, пришедших из внешнего мира, у которых пробудился магический дар. Только дед женился на Дорее из младшей побочной ветви дома Блэк. А этот дом на грани пресечения «по мечу» и наследуется только по мужской линии, потому-то ты и смог претендовать на наследство, в отличие от многих иных. Так что помни, о чём мы с тобой говорили раньше, и не прощёлкай клювом.       В кабинете Дамблдора я копался ещё, и выудил ещё кое-какие бумаги из сейфа, стоявшего в кабинете. В прошлый раз тогда не хватило навыка взлома замков, сейчас же под отмычкой сейф распахнулся и явил мне свои потроха. Новые свитки и кипы бумаг, кое-что даже помеченное печатью Хаоса, всё легло в лежавший там же зачарованный от Хаоса мешок, а в мешке – в рюкзак. Никто не почует – кроме меня, здесь различителем Хаоса обладает только Света, а мы с ней из одной тарелки хлебаем и погоны одного ведомства носим. Книжек с полки я упёр тоже несколько штук, самым тяжёлым фолиантом из вынесенного оказался геральдический сборник по всем британским, ирландским и французским магическим и немагическим родам, три толстых тома с толкователем. Из этого четырёхтомного талмуда кое-где торчали закладки и кое-какие листки бумажек – неужели Дамблдор гадил и здесь? Где бы и какие записи его поискать?       На мою удачу, кое-что нашлось – всё в том же сейфе Дамблдора попалась достаточно толстая папка с надписью «Исправление родословных в нужную сторону». Та-а-ак, до какой же степени старик заигрался в бога, что позволил себе уже и это? Какие ещё скелеты я из его шкафов достану? И это-то надо как минимум со Светой разбирать, а то и с кем-то более сведущим в этих вопросах.       Помимо книжек, добыл ещё несколько артефактов, ранее не замеченных, также как и справочник по их значению – «Список реликвий, артефактов, древностей, в том числе считающихся утраченными, с перечнем полезных свойств и толкованием значений их для обладателей». Следов Хаоса на них нет – сметаю в рюкзак, на часах уже четвёртый час, пора брать ноги в руки. Так, а вот и проклятая реликвия, кое-что стоящее на полке фонит магией Хаоса, конкретно тзинчевым колдунством. Так, жечь огнём незачем, а то вернётся ещё Дамблдор, запалит, впрочем, дедушка старый, ему всё равно…       Однако подляну я всё-таки оставил. В опустошённом сейфе, перед тем как запереть его на замок, оставляю новую поделку братанов Уизли, гранату с газом, вдыхание которого вызывает самопроизвольную дефекацию.       - Ага, оставил старику сюрприз? – хихикает Шляпа. – Он будет счастлив. Ещё в верхнем ящике стола забери ключи от его сейфов в «Гринготтсе». Авось там ещё что нароешь.       - Хм, как же я смогу гоблинов убедить? Они же запалят вмиг, что заявитель не тот, и устроят какую-нибудь гадость. Пока хоть один из них жив, я туда не подступлюсь. Проще экстерминатус устроить.       - Да, вот это задача… Ладно, придумаешь что-нибудь. Если и в третий раз получится, заходи, будем думать.       - А может, мне вместо этого Вас вынести отсюда?       - Ты что? Меня и Филч пасёт, и МакГонагалл, и сам старик, когда вернётся, вопль подымет на всю школу. Лучше тут меня оставь. Может, я ещё чего тут насмотрю, так дам знать на следующем распределении. Плюс ещё Фоукс ведь где-то ошивается. Не прилетал ли?       - Не, не прилетал, иначе видно бы было.       - Значит, ещё отъедается где-то после своего заточения. Прилетит, тогда его попросишь меня забрать. Хорошо, беги, Вован, пока не рассвело и не заметили! Увидимся через год!       Ухожу тем же маршрутом, закрыв двери, и до своей комнаты добираюсь без приключений. Срочно заказываю у скатерти порцию питательного зелья с зарядом бодрости на день, выпиваю появившуюся кружку залпом, час, два – и снова надо выходить. Выхожу и слушаю дружный хохот проснувшихся однофакультетников, наблюдающих новый плакат с Локхартом и колорадским жуком. Смейтесь, смейтесь, таких мошенников и надо высмеивать публично, они не столько страха боятся, как смеха.       Мадам Спраут была счастлива.       - Я уже слышала, Гарри, как ты поставил на место этого Локхарта. И, если честно, я горжусь тем, что ты это сделал. Магов, разбирающихся в садоводстве, не так уж и много осталось.       - Серьёзно, мадам Спраут?       - Да, Гарри. Во многих «чистокровных» семействах всю заботу о доме и саде переложили на домовиков, которым всё равно, что делать, лишь бы приказали.       - Что же за домовики такие?       - Есть такие, в школе здесь они поварами и уборщиками работают. Хотя повара из них никудышные, от их стряпни, когда не в праздник, так плеваться хочется. А в сад свой я их не пускаю, потому что они не видят разницу между сорняками и полезным растением. Пару раз они мне так грядки пропололи, вырвав всё, что там росло.       - Знакомое явление.       - Ты тогда меня поймёшь. Кстати, после уроков хотела бы попросить вас о помощи.       - Что-то в саду нужно сделать?       - Да, Гарри, нужно выкопать старую малину, приди, помоги, пожалуйста. И ты, Сьюзен, тоже. Вы так хорошо сработались, что не хочу вас разлучать.       - Спасибо, мадам Спраут, - ответила слегка порозовевшая Сьюзен. – Придём, конечно.       И мы пришли после уроков. Правда, процесс прошёл не очень гладко, в зарослях малины я отловил прокравшегося туда Колина Криви с Гриффиндора.       - Та-а-ак… Что за малолетний папарацци тут беспредельничает? – поднимаю его за шиворот.       - Га…Гарри… Я… Я был так изумлён, когда мне пришло письмо из Хогвартса… Я много читал о тебе… и… решил тебя увидеть.       - Ну вот он я, и чё, легче тебе стало?       - Я очень хотел заснять тебя… Мои родители…       - Значит так, слушай сюда, папарацци долбаный. Я терпеть ненавижу, когда меня фотографируют без моего спроса. А разрешения это делать я тебе не дам. Далее. Это же самое распространяется и на всех тех, с кем я тут общаюсь, с кем именно – выяснишь сам. Увижу ещё раз, что подглядываешь без спроса, тогда твой же фотоаппарат тебе же об башку раскокаю. А потом скажу, что так и было. Понял меня?       Висящий в воздухе Колин часто закивал головой – понял, мол.       - Проверим, понял или нет. Убирайся вон с глаз моих долой, чтобы духу твоего здесь не было!       Дважды объяснять не пришлось, и Колин свалил из сада быстрее собственного визга. А мы со Сьюзен лишь переглянулись, и я снова налёг на лопату…       Следующий день принёс новый не очень желательный разговор. После уроков, но перед астрономией мадам Спраут позвала к себе. Ну, думаю, что-то по саду. Захожу, а там дожидается Седрик Диггори.       - Вот, Гарри, Седрик хочет проверить, на что ты способен в квиддиче.       - Да, Гарри, пойдём на стадион.       - Стесняюсь спросить, на кой леший мне это нужно?       - В смысле? – не понял Седрик.       - В прямом. Я не имею никакого интереса в том, чтобы заниматься столь опасным для жизни видом спорта. Или мне сейчас кто-то скажет, что там устранили опасность прилететь с размаху об землю?       - Но Гарри, квиддич – это же очень классно!       - Ой-вэй, Седрик, уже не делай мене смешно! Ты меня хоть раз хотя бы на трибуне видел?       - Н…нет…       - Вот именно. И обо всех прошлогодних инцидентах я тоже наслышан. Так что, увы, без меня.       - Но ведь твой отец был очень хорошим игроком, ему даже прочили профессиональную карьеру!       - Что за идиотская манера везде и всюду сопоставлять меня с отцом? Его сейчас с нами нет, и лично мне не кажется, что это сравнение было бы уместным. Может быть, и играл он, и летал на той метле, мне-то что с этого?       - Ты серьёзно?       - Более чем. Век спортсмена недолог, его помнят, пока он выступает. А стоит ему потерять форму, и всё, о нём вскоре забудут. Слышали, может, об американском боксёре Мохаммеде Али?       Седрик кивнул, слышал, значит.       - Так вот, пока он выходил на ринг и бил всех подряд, то у него была слава. Когда же он превратился в трясущего головой инвалида и покинул спорт, то со временем оказался никому не нужен, оставшись предоставлен сам себе. Надеюсь, намёк понятен?       Седрик задумчиво кивнул и вышел.       - Всё-таки я была права, - обрадованно сказала мадам Спраут. – Это всё Седрик настаивал, давайте, мол, проверим Гарри Поттера, его отец был лучшим игроком школы, может, и он…       - Сын за отца не отвечает, мадам Спраут. Меня некому было воспитывать в нужном ключе. Там, где я рос, никто даже не догадывался о существовании квиддича.       - И всё же очень редкий мальчик мог бы устоять против этого соблазна. Только ещё раз порадовалась за тебя.       - Так я не они, для меня вся эта истерия никакого интереса не представляет. Мы лучше уж как-то по старинке, ножками да по земле.       - Септиму послушал? Ты ведь с ней очень дружен, даже не как ученик с учителем – просто как друзья.       - Ну да, мы с ней неплохо поладили ещё в ту пору, когда она пришла сопроводить меня в Косой переулок. С тех пор и общаемся.       - Вот и хорошо.       Вечер принёс новый урок астрономии, где я снова украдкой смотрел на мадмуазель Синистру вместо того, чтоб в телескоп, а она словно догадывалась, то так повернётся, то эдак, подсветив свои изгибы в самом выгодном свете – хоть сейчас бери и фотографируй на обложку…       А на следующий день нам со Сьюзен прилетели письма, ей – от Амелии, мне от Доры. Распаковываю конверт, читаю. Дора писала, что от приложенных к письму карикатур что она, что её родители очень долго хохотали, не в силах остановиться. А как Андромеда не в самых лучших отношениях с семейством Уизли, то это послужило дополнительным аргументом для смеха. От себя же лично Дора именовала нас со Сьюзен «достойными продолжателями дел Мародёров», а меня лично очень ждала, когда я вернусь, чтобы как следует расспросить по этому поводу.       Со слов Сьюзен, Амелия хохотала аналогичным образом, после чего о позоре Уизли и Локхарта в тот же день узнал весь Аврорат. И служебное расследование, поднятое по поводу неподобающего образа поведения отца Рона, Артура Уизли, привело к тому, что главу семейства вышибать с работы, конечно, не стали, сделав скидку о многодетности, но влепили строгий выговор с занесением, по-крупному оштрафовали, и толсто намекнули, что о повышении он может забыть.       На уроки Локхарта мы со Сьюзен больше не ходили. Кличка «Сиятельное Ничтожество» прилипла к горе-профессору намертво, фан-клуб стал стремительно таять, а самые умные, среди них мы со Сьюзен, Ханна, Шеймус, Фред, Джордж, Дафна, Трейси и Астория даже выбили у преподавателей справки о необходимости отсутствия на этих уроках под самыми благовидными поводами, и мадам Спраут их подписывала с огромным удовольствием.       Второй подряд обнос Дамблдора снова принёс очки, правда, уже не так много – из-за того, что в этот раз я залазил туда по собственной инициативе. Хотя уровень поднялся, и очки для прокачки появились. Сила 24 Маг.сила 29 Ловкость 19 Здоровье 31 Восприятие 18 Интеллект 22 Внушительность 34 Уровень 44 Опыт 21280 Сл.уровень 21500 Уклонение от крит. 8 Сопротивл.яду 52 (152) Сопротивл.псих. 83 (183) Сопротивл.магии 94 (194) Авторитет 48 Интерес 37 Скрытность 7 Зрение 35 Защита (бл.бой) 68 Атака (бл.бой) 83 Урон (бл.бой) 41-80 Жизнь 678/678 Магия 678/678 Очки жизни за каждый уровень 32 Очки магии за каждый уровень 32 Очки навыков за каждый уровень 12 Стрельба 72 Метательное оружие 46 Тяжёлое оружие 26 Рукопашный бой 83 Разведка 54 Кулинария 42 Ловкость рук 78 Торговля 45 Вождение транспорта 32 Общение с дамами 66       А статью об изъятом мной артефакте я прочитал в книжке о них. И выяснил там, что при активации Талисмана Свадьбы владельцу артефакта станут видны все ауры девушек и женщин, и они окажутся подсвечены различными цветами по степени магической и человеческой совместимости со мной как текущим владельцем. Так, начинаем. При совместимости меньше 10% такой уровень считался взаимоисключающим, и должен был светиться ярко-красным цветом. Уровень от 10 до 20 процентов считался ужасным, и окрас имел уже темнее, вишнёвый. Следующая степень совместимости, 20-30%, именовалась отвратительной и должна была давать коричневую ауру. Далее шёл слабый уровень совместимости, 30-40% и чисто чёрный цвет. Совместимость в 40-50% признавалась достаточной, аура в таком случае должна была стать тёмно-серой. Если же цвет был просто серый, то в таком случае совместимость признавалась на уровне 50-60%, и это считалось хорошим значением. Окрашивание ауры в светло-серый цвет давало значение совместимости в 60-70%, считавшееся очень хорошим. Чисто белая окраска ауры получалась при совместимости в 70-80%, что было признано отличным уровнем. Но и это был не предел, если аура вдруг заблестела серебром, это означало совместимость 80-90% и считалось великолепным. Если же вдруг проверенная аура окрасится даже не серебром, а золотом, то совместимость с обладательницей такой ауры была свыше 90%, и такое значение признавалось идеальным и приравнивалось к благословению самой Магии. Но даже серебро, не говоря уже о золоте, признавалось крайне редким, а подходящим для заключения супружества считался вариант с хотя бы пятидесятипроцентной совместимостью. Интересно, что же даст эта проверка, и кто и насколько окажется совместим со мной? ________________________________________ [38] Немецкое ругательное выражение