Волхв Харальд Гончаров

Прошёл год с тех самых пор, как мы с братом начали усиленные тренировки. Дадлик чуть ли не кровавые мозоли зарабатывал, но тянулся за мной. Мне тоже не так просто давались привычные движения, короче нарабатывали мелкую моторику тела как могли. В свободное время разные трюки делали, жонглировать научились. По метанию ножей на первое место вышли. В школе был такой предмет как самооборона, а там метание ножей и умение их отбивать на старших курсах были чуть ли не высшим классом, а тут какие-то мальчишки показывают класс. Старшаки конечно злились, но объяснения наши слушали, когда инструктора на нашем примере объясняли все огрехи. Конечно и у нас не всегда это получалось со стопроцентной точностью. Дык блин никто не совершенен. Хотя наблюдая это мясо на практике никак не могу понять, в чём же дело. И вот только не надо говорить про хвалёный русский дух. На практике русский дух — это самое мощное химическое оружие. Особенно когда дополняется выстрелами из калашникова и звуковой матерной волной. Движения мы с братом отработали весьма точно, пора к рунам футарка переходить. Можно для проформы и огамическим письмом воспользоваться, но оно как ни странно более сложное для нас. Там хоть всего двадцать шесть знаков вместо сорока семи, но друиды были изначально настолько ебанутыми созданиями, что постоянно были под священным напитком на поле боя. Хаому они потребляли всегда разбадяженной. Суть в том, что там завязка идёт не на кончики пальцев, а на ладонь в целом. Отсюда максимальное количество чёрточек на основные символы пять и кратное им десять штук. Как шутят медики: запомнить очень просто — два зуба и восемь пальцев. Футарк строится проще, ибо вяжется на кончики пальцев с самого начала. Там просто без шансов взмахнуть ладонью целиком, если ты не залит маной как архимаг. Опять же не дай тебе весь пантеон махнуть рукой руну неправильно. Ёбнет с такой силой, что и своих, и чужих прапорщики потом будут по всему полю боя на пару с валькириями собирать очень долго по кускам. Поди разбери, где тут чья требуха, где чья рука или нога! Алфавит вообще только в виде печатей работает или в виде надписей, даром что ли из него все письменные системы мира вышли, дополняемые огамой, футарком, чертами и резами или вязью. Последняя кстати тоже работает только в виде вышивки или печати, как и вся остальная экзотика иероглифическая тоже. Ну, а черты и резы я не рискну давать Дадлику по крайней мере раньше, чем у него девушка появится. Черты и резы — это такая жопа, что стоит между привычными буквенными символами и такой вещью как клинопись и египетские письменности, которые работают не от начертания, а от звучания, потому египтяне и шумеры — основатели ритуалистики, то есть сперва произношение потом начертание. Черты и резы работают вообще от мысли. Потому волхвы опираются не на волшебные палочки или жезлы для конструирования рун или огамы как кельты и германцы, и не на свитки с печатями, как делают ближневосточные маги или боевые монахи Рима. Волхвы опираются на обряды в первую очередь. Уже потом используются наработки западных или южных соседей. Посохи и перстни — это всего лишь проводники. Главное охвати целое и измени. Посох и перстень (прообраз кастета) до определённого уровня это лишь оружие и дополнительный накопитель для быстрой маны. Также, как и клинок. Только нам в ближайшее будущее ничего такого не светит. Повезёт, если мы с братом сумеем найти посохи. Ну тут опять как сама судьба сложится. — Срежем через этот район дорогу домой? — Почему нет? Вполне подойдёт. На дворе было начало весны, но погода баловала нас в этот раз тёплыми деньками. Мы с братом направлялись после очередной тренировки совмещённой с путешествием по Лондону и окрестностям. Суть этих субботних прогулок сводилась к тому, чтобы отработать незаметность самых простеньких проявлений магии, сводящихся к телекинезу и усилению собственного тела. И конечно мы тренировали майндтрик: простенькие слабые удары по сенсорике, отвлечение внимания, внушение оппоненту определённых эмоций. — Брат, по-моему там что-то происходит. — Ага, я тоже слышу шум. Вместе с Дадли мы выруливаем на очередную улицу, где почти у перекрёстка, прямо напротив нас виден неогороженный школьный двор и толпа придурков, которые играют в пого одинокой девочкой. Придурки судя по внешности старше и её, и нас, потешаются и глумятся судя по всему над отличницей. Я быстро смотрю на них своим взором и понимаю, что хулиганы действительно на пару лет старше нас с Дадликом. Мы с братом без затей переглянулись и решили вмешаться в это дело. На нас как раз любимая наша одежда из камуфляжки и с диковинными нашивками. Два таких молоденьких курсанта-путешественника. У всей этой веселухи под названием «бей ботаника» есть свидетели в виде толпы школоты разного возраста, которая спокойно взирает на зрелище, давясь булками и соком. Вот они довели отличницу до слёз. Мы же с братом как раз оказались на середине дороги, переходя пустую улицу субботним днём. У нас как у кадетов выходной, а обычная школота в шестидневку видимо совсем берега потеряла. Мой задорный свист отвлекает хулиганов от своей жертвы. Смачно плюю прямо на асфальт и начинаю говорить с характерным русским акцентом, чтоб аж по ушам резал. — Вы тут что творите, падаль?! Дадлик не желая отставать, просто и без затей характеризует попавшееся нам под руку развлечение, мешая английские и русские слова. Школьные хулиганы аж опешили от такой беспримерной храбрости двух малолеток, видимо подростки подумали, что привалила ещё добыча к их пиру стервятников. — Ну что шакалы, отвечайте, кто у вас главный, когда я спрашиваю. Зрители начинают ржать от такого расклада сил, хулиганы сперва злобно переглядываются между собой, потом подхватывают этот смех. Вперёд выдвигается зачинщик безобразия — вообще старшеклассник, который видимо и напустил шакалов. — А вы что ли её подружки? Так мы и вам можем навалять. Первое впечатление бывает обманчиво. Мы с братом просто скидываем с себя свои широкополые шляпы и снимаем солнцезащитные очки. При виде моего покрытого шрамами лица даже старшеклассник струхнул. Мы же с Дадли переглянулись. — Да что с ними пиздеть! — Ага, будем начинать! Наверное, никто не ждал от нас такой прыти. Немножко усиления тела и вуаля, врезаемся в хулиганов, начиная раздачу пиздюлей. Никого не смущает, что нас только двое, а у них в перспективе половина школьного двора. Пиздюлей хватит на всех. В итоге, две одинадцатилетки отметелили десяток тринадцатилеток и сделали шаг в сторону старшеклассника. Не могу удержаться, чтобы не высказать вслух всё, что я думаю про этого тайного гомосека. — Да я вас тут закопаю! — Мечтать не вредно, голубая жопа. Уж не знаю почему, но прямо чувствуется пидарастический дух от этого щегла. Аж хочется ему тут кишки выпустить. Что-то совсем мысли кровожадные становятся. Всё же не удерживаюсь от небольшой шалости. Только этот петух рыпается в нашу сторону, как магическим усилием заставляю его ремень на брюках порваться. Дадли в этот момент кричит, чтобы я был осторожен. Ушёл в самый последний момент в атаку бросаются ещё два таких же артиста из местной общины заднеприводных. Ловкий уход от загребущих лап и подножки, после чего они растянулись по площадке, а Дадли тут же подбежал и выписал одному из них по рёбрам с ноги. Да, это больно, но справедливо. Я точно также въехал второму, чтобы не выделывался. — Ах вы маленькие сучки! Это тамплиер без штанов очухался и теперь думает как с нами лучше совладать. Удар в живот от брата, коронный с ноги в челюсть от меня, и охуевшее тело раскидывается по площадке, заодно вместе с ним и его зубы. Подхожу к этому педику и внушаю, сильно давя на мозги, что он полное ничтожество и заслуживает смерти. — Ещё есть желающие поддерживать это гейское трио? В ответ охуевшие отрицательные качания головой. Стадо в ужасе разбегается. А мы с братом подходим к плачущей девочке, похоже, что ей очень больно. Она одной рукой придерживает другую, которая как мне кажется у неё вывихнута. — Ты в порядке? Ничего не болит? Это чудо подымает голову и шапочка слетает с её головы. Красивая девочка, чуть смугленькая, аккуратные мимишные черты лица, губки бантиком, пушистые реснички, карие глаза как у оленёнка, взгляд невинный и мудрый, каштановые локоны волнистых волос. Прямо идеально на роль любимой младшей сестры. — Рука и лодыжка. — Ты далеко живёшь? — Нет. В двух кварталах отсюда. Поворачиваю взгляд к Дадли. — Справишься? Я не настолько сильный. Зато вас прикрою. Дадли шипит нечто матерное при виде того, как девочке досталось. Да уж, хорошо братишка выучил русский матерный. — Конечно справлюсь, помоги только её поднять аккуратно. Девочка пытается что-то возразить, но Дадли только цыкнул на неё, дескать без сопливых скользко, и поднял на руки. Я помог ему сделать это аккуратно и заодно подхватил на плечо тяжеленную сумку отличницы с находящимися внутри талмудами. — Показывай, где твой дом. — Вы меня до самого дома понесёте? — Говори давай, где твой дом, мы ещё с твоими родителями поговорим. Верно, брат? Я согласно киваю, так чтобы спасённая принцесса видела этот жест. Девочке не остаётся ничего кроме как согласиться. Приходится успокоить её, мол все талмуды захватил, как верный оруженосец, готов нести багаж прекрасной девы, пока её саму несёт рыцарь. Мы прошли почти полтора квартала, когда меня вдруг осенило. — А звать-то тебя как, чудо? — Гермиона Грейнджер. Ебать как тесен свет! — Я — Харальд, а это мой братишка Дадлэнд. Выше нос, почти пришли. Мы действительно пришли. Остаток пути использовал все силы, чтобы вложить Гермионе в голову парочку образов. Воображение уже дальше дорисует всё само. Голова разболелась сильно. Дадли же прекрасно понял, что я что-то сделал сложное. Уже у самого родного порога Гермиона сомлела. — Дадли, поддержи всё, что я сейчас буду нести. Мы на секундочку полтора десятка на тяжкие телесные повреждение отпиздили. Надо перед копами отмаз иметь. О зрителях и главном петухе я позаботился. — Да что там говорить, совсем пидоры одичали. — Приведи её вновь в чувство. Гермионе вновь вернулось сознание. А мы взошли на крыльцо и незатейливо позвонили в дверь. Благо дверь открыла её мама. А дальше начался форменный кошмар. Разъярённые родители побитой девочки, жаждущие сменить свой профиль стоматологов на палачей. Вызов полиции, вызов наших родителей. Громкие вопли в участке. Поставленные на уши отделы по опеке и по делам несовершеннолетних. Шум поднялся до небес. Дача показаний, снятие побоев у Гермионы, знакомство наших родителей. Найм адвокатов, угрозы со стороны родителей избитых школьников, беседа с психологами, которая чуть не закончилась вышибанием им мозгов. И наконец заложенные в главаря образы сработали. С тем тоже работали психологи. Ох он и рассказал. И ведь не соврал ни капли. Наша с Дадли головная боль окупилась сторицей. Придурок признался не только в том, что подговорил подростков унижать младшеньких, но и рассказал, какое он ничтожество и что собирался потом вместе со своими приятелями сделать с Гермионой. А также признался ещё в двух эпизодах. Как весь Лондон не начал гудеть от этого дела, это нечто. Я всегда доверял своей интуиции, так что ничуть не жалею о том, что произошло. Мы с Дадли из агрессивных подростков стали героями дня. Уголовное дело дальше пошло раскручиваться и без нас. Вот так мы и познакомились с семейством Грейнджер.