Ты пристрастился? II том "Пламя страсти"

Глава 101. Окончательное согласие. На обратном пути Бай Лоинь спросил у Гу Хая: — Твой отец знает, что мы женимся? — Я с ним разговаривал, — лицо Гу Хая сразу омрачилось, — Он волен отказаться или принять. Не придёт, значит, так тому и быть. Во всяком случае, он лично дал мне обещание больше не лезть в мои дела. В отношении него я не питаю никаких надежд, лишь бы только он не испортил нам день свадьбы. После долгого молчания Бай Лоинь тихо проговорил: — Значит, ты не навестишь его перед свадьбой? Если ты даже не позвонишь и не пригласишь его, он сочтёт, что ты не воспринимаешь его как отца. — Я уже давно его не воспринимаю, — упрямо ответил Гу Хай. В тёмных глазах Бай Лоиня было сложно разглядеть его истинные чувства. После того, как обстановка немного остыла, Гу Хай добавил: — Раньше я уважал его, а теперь разочаровался. Теперь я извлёк урок, и больше не собираюсь с радушным видом прижиматься к его холодной заднице. — По правде говоря, мне кажется, он просто не умеет выражать свои чувства. — Не надо вместо него говорить мне добрые слова, — тон Гу Хая вновь стал тяжёлым, — Ты за столько лет ещё не сделал выводов? Как ты к нему относился? И как он отнёсся к тебе? Допустим, ты бы не пошёл в армию в качестве его приёмного сына, думаешь, он был бы тебе признателен? Ты же видишь, как он себя ведёт, словно все люди в мире чем-то ему обязаны. Всё больше и больше распаляясь по мере разговора, Гу Хай свирепо ударил по рулевому колесу. Даже если Бай Лоинь и хотел промолчать, но уже не мог не сказать: — Ты хочешь, чтобы на твоей свадьбе не было ни одного члена твоей семьи? Гу Хай молчал. — Если ты стремишься к такому результату, мы могли бы пожениться ещё девять лет назад, и хрен с ним, что никто не одобрял, хрен с ним, что никто не благословил бы, достаточно того, что мы развлекли бы сами себя. Ты считаешь, что это имело бы смысл? Если бы это действительно доставило тебе удовольствие, то зачем нам вообще жениться? Не лучше ли жить вместе просто так? — Тут ты прав, — Гу Хай не мог не признать, что он изначально стремился получить всеобщее признание и одобрение, — Вот только некоторые не в состоянии принять нас, и что мы можем с этим поделать? Неужели мы собираемся всегда зависеть от его мнения? Бай Лоинь потупился, достал сигарету и прикурил. Немного успокоившись, Гу Хай посмотрел на него и вдруг почувствовал огорчение. — Ты опять расстроился? Он погладил Бай Лоиня по щеке. Бай Лоинь покачал головой и тихо ответил: — Всё нормально. — Вот и славно, хватит уже о нём говорить и портить себе настроение, давай лучше поболтаем о приятном. Ты уже был на месте нашего бракосочетания? — Нет, я ещё не знаю, где это находится. — Поехали, я покажу тебе. Цзян Юань сидела перед туалетным столиком, в который раз меняя причёску. После каждой перемены она делала селфи и сразу отправляла в свой микро-блог, а после этого запрашивала мнения своих многочисленных поклонников, среди которых эта скромная особа получила прозвище «самой очаровательной жены военнослужащего». Гу Вэйтин не знал этого всего, но Цзян Юань очень внимательно охраняла его престиж. Несмотря на многочисленные сплетни, никто не догадывался, какой офицер скрывается за спиной Цзян Юань. Это был один из редких случаев, когда Гу Вэйтин вернулся домой и за-стал свою жену перед зеркалом, расфуфыренную, при полном параде. Он не удержался от порицания: — Разве я не просил тебя заняться чем-нибудь серьёзным? Цзян Юань и ухом не повела: — Что в твоём понимании является серьёзным делом? Я всего лишь причесала волосы, разве я сделала что-то непристойное? Комнаты прибраны, твоя одежда постирана и поглажена, еда тоже приготовлена, а ты хочешь нагрузить меня чем-то ещё? Мне что, нельзя иметь своё личное пространство — Хватит, хватит, считай, что я ничего не говорил… — Гу Вэйтин поспешил заткнуться, зная, что если Цзян Юань разойдётся, её уже не остановишь. Цзян Юань перебирала свои пряди, пропуская их сквозь пальцы и рассматривая, много ли появилось седых волос. — Что же делать? — огорчалась она, — Седых волос становится всё больше и больше. — Смирись и будь довольна, — холодно пробормотал Гу Вэйтин, — Тебе скоро минет пятьдесят, а ты всё ещё надеешься сохранить тёмные волосы на всей голове? — Ну-ка присядь, я проверю, как много у тебя седых волос, — позвала его Цзян Юань. Гу Вэйтин не пошевелился. Тогда Цзян Юань сама подошла к нему, подтащила к стулу и нажав на плечи, усадила, а затем раздвинула пряди его волос, высматривая седину: — Це-це… По сравнению со мной, у тебя седины гораздо больше. Вот теперь в моей душе наступило равновесие. Внезапно Гу Вэйтин поймал её руки и стал рассматривать их, вид у него при этом был несколько странный. — Что ты так рассматриваешь? — насторожилась Цзян Юань, — Я очень хорошо ухаживаю за своими руками, моя кожа ещё тридцатилетней молодухе фору даст. Но Гу Вэйтин пропустил мимо внимания кожу Цзян Юань, зато сразу отметил такое знакомое кольцо на её безымянном пальце. — Откуда у тебя это кольцо? Цзян Юань с гордостью рассказала: — Несколько дней назад мне преподнёс его Сяо Хай. Он сказал, что отныне признаёт меня как мать, а ещё он сказал, что раньше плохо разбирался в жизни и поэтому не оказывал мне должного уважения. Когда он это сказал, я расплакалась. Мне кажется, Сяо Хай такой ребёнок, который способен сделать наши нынешние отношения лучше, а ведь это очень непросто. Лицо Гу Вэйтина менялось по мере того, как она говорила, казалось, что он порывается что-то сказать, но в итоге промолчал. Горничная постучала в дверь комнаты: — Госпожа Цзян, Вас кто-то спрашивает. Цзян Юань вышла следом за горничной из дома и прямо за порогом виллы увидела Бай Лоиня, невдалеке стоял его автомобиль. — Почему ты сразу не вошёл? — Цзян Юань потянула Бай Лоиня за руку, а затем обратилась к охране у ворот: — В следующий раз, когда увидите моего сына, немедленно пропускайте, вам ясно? Охранники хором согласились. Бай Лоинь прошёл в дом вместе с Цзян Юань. Гу Вэйтин сидел в гостиной и увидев вошедших вместе Цзян Юань и Бай Лоиня, ничего не сказал. На самом деле он уже давно заметил, как подъехал автомобиль Бай Лоиня, он просто не сказал об этом Цзян Юань. Он не хотел, чтобы Цзян Юань заметила, что он время от времени поглядывает в окно в надежде, что кое-кто вот-вот войдёт. Цзян Юань отправилась на кухню заваривать чай для Бай Лоиня, а Бай Лоинь остановился перед Гу Вэйтином и спокойно посмотрел на него: — Кроме Гу Яна и Вас, мы никого из членов семьи Гу не приглашали на нашу свадьбу и не извещали об этом событии. Со стороны воинской части также, кроме наставника Чжоу и нескольких моих подчинённых солдат-новобранцев, мы никому не сообщали о нашем бракосочетании. Вы можете быть спокойны, на Вашей обычной жизни это событие никак не отразится и не создаст для Вас неудобства. — И ещё. Всё, что Вы сказали в тот день, очень правильно, я действительно жил и живу только для себя. Все эти девять лет я прилагал все свои старания только ради своих чувств и ради своего счастья и благополучия. — Когда я поступил на военную службу, я совсем не имел цели укрепить Ваш статус, я просто хотел, чтобы Вы оставили в покое Гу Хая. Все эти годы я, не щадя жизни, отчаянно трудился не потому, что хотел возвысить Ваш светлый образ в глазах окружающих, а только ради того, чтобы однажды встать на один уровень с Гу Хаем. Да и впоследствии я рисковал жизнью и совершал подвиги только ради того, чтобы Вы поддержали меня и Гу Хая. — Я имею право отстаивать свои чувства, как и Вы также имеете право придерживаться своей позиции и принципов. Я не жду и не требую от Вас, чтобы Вы немедленно откликнулись на мои старания, никто не должен заставлять посторонних людей добровольно оплачивать чужие счета, тем более, я знаю, что моя самоуверенность тоже причинила Вам боль. — Я стремился отвоевать свои чувства, потому что я это заслужил. Но мой эгоизм встретил Ваше осуждение и возражения, и это я заслужил тоже. Поэтому я прошу Вашего прощения за сказанные в тот день слова. Я обещаю, что больше не позволю Вам снова услышать подобное. Тон Бай Лоиня был тихим и скромным, но в глазах блестело прежнее несгибаемое упрямство. Теперь, высказавшись, Бай Лоинь повернулся, чтобы уйти. Вошедшая с чашкой чая Цзян Юань, увидев спину удаляющегося Бай Лоиня, поспешно поставила чашку на стол и кинулась вдогонку. — Почему ты уходишь, ты же только что пришёл? — спросила Цзян Юань. Бай Лоинь окинул её взглядом и мягко произнёс: — Мама, у Вас сегодня такая красивая причёска. Цзян Юань улыбнулась так, словно все её седые волосы вмиг потемнели. — Вернись! — неожиданно громко воскликнул Гу Вэйтин. Цзян Юань сердито обернулась к нему: — Что ты собираешься сделать? Гу Вэйтин сказал своим глубоким голосом: — Я хочу сказать несколько слов. Бай Лоинь взял руки Цзян Юань и мягким движением снял их со своего плеча, а затем вернулся к Гу Вэйтину: — Вам есть ещё, что сказать? — Есть пара слов, — холодно усмехнулся Гу Вэйтин, — Надеюсь, ты разрешишь мне высказаться от начала до конца? На первый взгляд лицо Бай Лоиня не выразило никаких эмоций, хотя в действительности это было не так. — Тогда скажите всё сейчас! И Гу Вэйтин с совершенно непроницаемым лицом заговорил: — Ты тут столько всего наговорил, но из всего сказанного я услышал самое первое предложение: ты сказал, что кроме Гу Яна и меня, вы никого из членов семьи не пригласили на вашу свадьбу. Так вот, я хочу спросить, когда это вы приглашали меня? Бай Лоинь остолбенел. Взволнованная Цзян Юань пыталась делать Бай Лоиню всяческие знаки глазами, «ну скажи же скорее, хоть что-нибудь!» Потрясённый Бай Лоинь с трудом пришёл в себя, обычно бойкий на язык, никогда за словом в карман не лезший, он вдруг отчего-то стал запинаться: — Это… Отец, я приглашаю Вас принять участие в нашем бракосочетании. Когда прозвучало это «отец», уши Бай Лоиня вспыхнули. По виду Гу Вэйтина невозможно было определить, рассердился он, или нет: — Семья Гу Хая преподнесла твоей матери подарок, а мне ещё никто ничего… Бай Лоинь как-то неловко и криво улыбнулся: — Вам немедленно преподнесут подарок, но прежде Вы дадите мне своё согласие. — Ты просишь моего согласия, стоя на ногах? — сурово посмотрел на него Гу Вэйтин. Бай Лоинь немедленно рухнул на колени, преданно и искренне глядя на Гу Вэйтина. Жёсткие линии на лице Гу Вэйтина на мгновение смягчились, он положил руку на шею Бай Лоиня и сделал жёсткий взгляд: — Только попробуйте жить плохо, я уничтожу вас обоих. Бай Лоинь кивнул, и одна застигнутая врасплох слезинка помимо воли выкатилась наружу. После ухода Бай Лоиня Цзян Юань напустилась на Гу Вэйтина: — Когда у людей дети женятся, родители оплачивают подарки, а ты хорош, как у тебя язык повернулся требовать что-то от ребёнка, да тебя изгнать мало! Гу Вэйтин на этот раз не смолчал и бойко отбил: — Я подарил ему своего единственного сына, что ты ещё от меня хочешь? Цзян Юань взвилась: — Я смотрю, Вы, батенька, считаете, что понесли большой убыток? Значит, ты подарил моему сыну своего сына, а я, значит, не подарила своего сына твоему? Гу Вэйтин прищурился и вгляделся в глаза Цзян Юань, из которых ощутимо повеяло нешуточной угрозой. — Я давно не прочищал тебе дымоход? *У тебя опять в жопе свербит? Цзян Юань улыбнулась одной из самых очаровательных улыбок: — У меня не только жопа, у меня уже всё тело зудит, не терпится посмотреть, как у тебя получится прочистить мне дымоход! Я больше скажу, боюсь, у тебя «прочищалка» уже не работает! На руках Гу Вэйтина надулись вены, во рту обнажились торчащие клыки, его хищный вид говорил, что ситуация дошла до края: — Это я не смогу прочистить тебе дымоход? Его руки не успели дотянуться до Цзян Юань, когда в дверь позвонили. За дверью обнаружился молодой солдат: — Генерал, командир Бай приказал мне доставить Вам в подарок двадцать фунтов бараньих почек! Он желает Вам сохранить молодость и вечную мужскую силу! Гу Вэйтин: «…» *Все мужчины в мире знают, что женщины становятся сварливыми от недотраха. В тексте автора ГВ говорит: «是不是最近没收拾你？… буквальный перевод: «тебя последнее время не ремонтировали (收拾 — прибирать, приводить в порядок; чинить, ремонтировать), не так ли?»… и т.д. по тексту. Мой перевод довольно вольный в этом случае, но я позволила себе сделать смысл более понятным русскому читателю через сленг. Глава 102. Роскошный свадебный кортеж. Едва разведав обстановку на месте будущего бракосочетания, Бай Лоинь получил звонок из воинской части. — Командир Бай, Ваше ходатайство о разрешении проживания за пределами воинской части уже рассмотрено. Итак, отныне, если не будет особых заданий, Вы сможете после работы возвращаться в выбранный Вами дом. Если Вы ещё не решили жилищный вопрос, Вы ещё можете вернуться в казарменный городок, здесь уже организовано жильё для Вашей супруги, если она пожелает проживать в войсках. Бай Лоинь был настолько тронут, что его тон разговора стал намного учтивее, чем обычно: — Затруднили вас. — Нисколько, — отозвался офицер на той стороне, — Этого всего для вас добился Чжоу Линьюнь, если уж Вам хочется кого-то отблагодарить, то благодарите его! Закончив разговор, Бай Лоинь с улыбкой посмотрел на Гу Хая, который отлично всё слышал. — Ну что? Я же говорил, что наш командующий великодушный человек? А ты ещё не верил! Гу Хай что-то буркнул с видимым предубеждением, но на самом деле в душе он был благодарен этому человеку за то, что он покончил с существующим тяжёлым положением! — Пусть он будет свидетелем! — предложил Бай Лоинь, — Я считаю, что это наилучшая кандидатура, уважаемый, с высоким положением, полный обаяния, лучшего человека нам не найти. Гу Хай надолго задумался, а потом спросил: — Тогда как быть с моим старшим братом? — Ах, он! — Бай Лоинь подумал и вспомнил, — А не назначить ли его ведущим свадьбы? На лице Гу Хая появилось выражение презрения: — Ты хочешь позволить этой парализованной морде быть ведущим на свадьбе? Ты не боишься, что весёлая свадьба под его руководством благополучно превратится в похороны, плавно перетекающие в поминки? — Иногда изменить вкус тоже неплохо, — оригинальничал Бай Лоинь, — Мне кажется, его рот достаточно ядовит, в таком случае, если позволить ему говорить, кто знает, может, ему удастся создать неповторимую атмосферу. Гу Хай положил подбородок на ладонь и тихо промолвил: — Я подумаю над этим. — Довольно, нечего раздумывать, пусть будет он. И Бай Лоинь, не откладывая в долгий ящик, сразу позвонил Гу Яну. Гу Ян только поднял трубку и первые же его слова были: — Что? Расторгли помолвку? — Ты слышишь, что он говорит? — аж задохнулся от злости Гу Хай, — И после этого ты всё ещё хочешь, чтобы он был ведущим нашей свадьбы? Тут даже у Бай Лоиня не нашлось слов. Гу Хай сам не мог понять, что его дёрнуло выхватить трубку у Бай Лоиня и проорать абоненту: — Мы не только не расторгли помолвку, а ещё и приглашаем тебя быть ведущим на нашей свадьбе! Я, Гу Хай, не имею других достоинств, кроме одного: широкой души и щедрого сердца. Я намерен пригласить всех, кто с давних пор бегал за Бай Лоинем, усадить за свой стол и душевно побеседовать с ними за бокалом вина. Гу Ян долго молчал, а Гу Хай, раздуваясь от гонора, ожидал его ответа. — Ладно, уговорил, буду я вашим ведущим. Гу Хай отложил телефон и посмотрел на Бай Лоиня: — Теперь ты доволен? Бай Лоинь с интересом разглядывал Гу Хая: — Ты действительно хочешь позвать всех, кто был в меня тайно влюблён? — Ага, и не только позвать, но и потребовать, чтобы в надлежащем порядке пришли с подношениями, не будет подношений, не позволю участвовать в церемонии. — И что за подношения? — спросил Бай Лоинь. Гу Хай надменно пояснил: — Им достаточно только притащить свои морды. Бай Лоинь не понял. Гу Хай медленно растянул губы в коварной ухмылке: — Я буду приветствовать их, стоя в дверях, появляется одна морда, и я сразу отвешиваю ей хорошую оплеуху, появляется другая морда — и этой затрещину… «Здорово…» теперь Бай Лоинь вполне убедился, «однако, великодушия в тебе прямо через край». Гу Ян всё это время не покидал Пекин, едва закончив телефонный разговор, он немедленно с мрачной рожей отправился на поиски Чжоу Линьюня. Бай Лоинь уже давно как-то проговорился ему, что хочет видеть Чжоу Линьюня свидетелем на своей свадьбе, а Гу Яну тоже всегда хотелось встретиться с Чжоу Линьюнем, но к сожалению, он никак не мог найти повод. Теперь, когда один стал ведущим свадьбы, а другой свидетелем, у него появился этот повод навестить Чжоу Линьюня и обменяться парой реплик. — Ты имеешь в виду, что предлагаешь мне объявить их брак недействительным? — спросил Чжоу Линьюнь. Гу Ян ясно и недвусмысленно выразил свою точку зрения: — Он и так изначально недействителен, к тому же, не будет никакого свидетельства о браке, потому что этот брак не соответствует ни одной статье Кодекса о браке. Если ты действительно являешься их свидетелем, считай, что ты совершаешь серьёзный дисциплинарный проступок. Если кто-нибудь в будущем захочет расправиться с тобой, ему будет достаточно вытащить и обнародовать эту историю. На энергичном лице Чжоу Линьюня появилась тень колебания: — Я не слишком силён в деле разрушения чьих-то намерений. «Ещё не хватало тут, твою мать, прикидываться передо мной милосердным…», про себя ответил ему Гу Ян, «ты тут среди всех ублюдков наименее добрый!» — С какой стати я должен что-то обещать тебе? — спросил Чжоу Линьюнь. Гу Ян холодно разъяснил: — Ты, конечно, можешь не согласиться. Но как только ты зачитаешь речь свидетеля, я сразу же доложу об этом в вышестоящие инстанции. Кроме того, ты злоупотребил служебными полномочиями, ты неофициально помог Бай Лоиню подать заявление на проживание за пределами части, у меня есть все доказательства. Так что, теперь смотри сам. На лице Чжоу Линьюня отразилась тяжкая работа мысли, затем он сказал глубоким голосом: — Я могу не быть свидетелем. — Хотел бы я, чтоб это было так, — Гу Ян зло сверкнул глазами, — Если мы уравновесим наши силы, с нами никто не сможет тягаться. — Ну что ж, я согласен сотрудничать с тобой. Но не потому, что испугался твоих угроз, я просто хочу стать тебе другом. Пусть мы познакомились при неудачном стечении обстоятельств, но ты мне действительно понравился. Поэтому давай не будем поминать прошлые обиды и через этот свадебный банкет открыто установим наши личные взаимоотношения. Чжоу Линьюнь говорил очень размеренно, спокойным и уравновешенным тоном, любому человеку было бы трудно усомниться в правдивости его слов. — Ну вот и ладушки, — беспечно произнёс Гу Ян, — Главное, что ты согласился участвовать в моих пакостях, остальное решим в процессе. После этого оба подписали соглашение. Вечером накануне обряда встречи невесты Бай Лоинь и Гу Хай согласно правилам разошлись по разным домам, Гу Хай остался в компании, а Бай Лоинь отбыл в военную часть. Группы поддержки с обеих сторон были уже наготове. Прежде, чем отправиться на встречу невесты, каждый из них проду-мал весь план обряда и сохранял его в строжайшем секрете, никто не знал, в каком виде явится противоположная сторона встречать невесту. Все пребывали в напряжении и до некоторой степени в предвкушении. Что касалось Бай Лоиня, то ему в связи с этим предстояла абсолютно бессонная ночь. Поскольку в результате подбрасывания монетки жребий встречать невесту первому выпал Гу Хаю, Бай Лоинь особо не опасался его хитростей, а вот чего он реально опасался, так это того, что Гу Хай растратит на выкуп чрезмерно много денег. Учитывая то, с каким размахом он сделал предложение руки и сердца, не вбухает ли он в завтрашний обряд всю компанию целиком? Не хотел бы он на следующий день прочитать в новостях нечто, типа «самый роскошный за всю историю свадебный кортеж на улицах Пекина растянулся на два километра, в том числе XX-дцать Lamborghini, XX-дцать Mercedes-Benz…» «Во всяком случае, хотелось бы, чтобы хоть немного денег осталось нам к пенсии…» Бай Лоинь вертелся на кровати, как уж на сковородке. *За пару часов до рассвета он был разбужен стилистом: — Пора наводить красоту, скоро прибудет свадебный кортеж. Бай Лоинь поднялся. Даже во время выполнения опасных заданий он так не волновался. Гу Хай тоже не спал всю ночь, и вместе с ним несла ночную вахту группа почётного эскорта, избранная для встречи невесты. Теперь эта прелестная толпа навела скромный макияж, скинула рабочие комбинезоны и облачилась в красивые наряды, соревнуясь в изяществе и элегантности. Чтобы сохранить хорошее настроение, они, хоть и не спали, но сознательно отдыхали прикрыв глаза, насыщаясь энергией и энтузиазмом для предстоящей встречи супруги своего шефа. Тун Же глянул на часы, уже половина пятого. — Ну что, поехали? Гу Хай глубоко вздохнул и энергично махнул рукой: — Выводи мою машину! Как по команде открылась дверь гаража, и в проёме наконец, появилось долгожданное лицо заведующего гаражом. Под мощные рукоплескания многочисленной толпы он вывел этот «роскошный свадебный автомобиль». И неожиданно потеряв педаль, нога завгара нечаянно соскользнула на землю. Ты не ошибся, читатель, это была педаль велосипеда, да ещё кривая и потерявшая форму. Гу Хай без всяких задних мыслей взял для этого торжественного события тот самый подержанный велосипед из своей далёкой юности, с погнутым рулём и скрипучей рамой. Люди вокруг весело пересмеивались. Гу Хай звонко покашлял с очень серьёзным видом, у него и в мыслях не было затевать какую-то игру: — Вы зря презираете этот велосипед, в тот год я, ваш начальник, именно благодаря этому велосипеду добился благосклонности своей супруги. Я надеюсь, сегодня вы последуете за мной на таких же велосипедах и поможете мне забрать мою жену в свой дом? И снова, как по команде, свыше девятисот красавиц в один голос ответили: — Да! Гу Хай поднял сложенные рупором ладони и снова спросил: — Вы уверены? Ответ был ещё громче: — Да! Гу Хай на своём задрипанном велосипеде ехал в авангарде, позади него Тун Же и Ян Яцинь, а за ними целая колонна из десяти ответвлений, в каждом по 99 красавиц, итого в общей сложности 999 человек. За исключением велосипеда Гу Хая, все остальные 998 велосипедов были изготовлены компанией Гу Хая: корпусы красного **цвета, рули в форме сердца, колокольчики в виде цветков розы, а в заднюю раму каждого велосипеда вставлена связка танхулу. Даже если фасады велосипедов не были перевязаны красным шёлком, всё равно весь караван сверкал красным. Так что этот караван велосипедов ***на улицах города по своей привлекательности и масштабу отнюдь не уступал роскошному автомобильному кортежу, заставляя народ со всех сторон выражать восхищение фантазией жениха. Такой кортеж не только не загрязнял окружающую среду, но был ещё наполнен романтическим креативом и на всём пути вызывал завистливые взгляды встречных людей. — Боже, как романтично! Этот жених просто потрясающий! — Какой милый велосипед, и какая свадебная фирма их производит? — Ну нет, когда я буду жениться, я тоже куплю себе такой велосипед! Бай Лоинь, ты явно недооценил Гу Хая, кое-кто не только не растранжирил средства, но вместо этого ещё сделал хорошую рекламу своей компании. *В тексте снова сравнение с блинами, решила немного разнообразить метафоры. **Красный цвет в Китае с древних времён считается свадебным, даже платья невест до сих пор часто шьют из красной ткани. ***Также набирают популярность не только в Китае, но и в Европе свадьбы на велосипедах. Глава 103. Замордованный препятствиями жених Гу. Всю дорогу боевая колесница Ян Яцинь ехала то вкривь, то вкось, несколько раз её велосипед наезжал на Тун Же, хорошо хоть дистанция между велосипедами и спереди, и сзади была достаточно большой, иначе столкнувшись, все звенья повалились бы, как кости домино. Эта девушка с детства не притрагивалась к велосипеду. В школу её отвозил и привозил обратно специальный водитель на машине, а когда она выросла, у неё появился свой автомобиль. Сейчас ей пришлось постигать науку велосипедной акробатики, и её учителем оказался человек рядом, подвергавшийся её непрекращающимся наездам, тот, кого она то и дело швыряла на заграждение вдоль тротуара. После очередного наезда, он не выдержал: — Это из-за того, что они женятся тебя так плющит? Ян Яцинь скосила глаз на Тун Же, в результате отвлеклась и позволила изначально неудобному для неё средству передвижения снова врезаться в Тун Же. На этот раз она припечатала его по-настоящему крепко и основательно, разворотив ему руль. К тому времени, как они вдвоём с грехом пополам отладили руль, позади них образовалась изрядная пробка из бесчисленного количества велосипедов, а тот, кто ехал впереди, скрылся с глаз долой. — Как скверно получилось… — Ян Яцинь повернулась к Тун Же, — Ты знаешь, где военная часть Бай Лоиня? Тун Же пожал плечами, он никогда там не был. Ян Яцинь опечалилась, но ненадолго. Ей почти сразу пришла на ум блестящая идея, и она открыла небольшую навигационную систему, встроенную в переднюю часть велосипеда. После этого с торжествующим видом обратилась к Тун Же: — Ну, как тебе? Этот продукт разработала я со своей командой, полезный, не правда ли? Тун Же холодно буркнул: — Ничего особенного. — Ничего особенного? Да это первая в нашей стране независимая разработка велосипедного навигатора! С этими словами она гордо нажала на педаль велосипеда и возглавила колонну, а Тун Же сзади поглядывал, как крутятся на сидении её крепкие ягодицы, круть — правая, верть — левая. Ему ещё вспомнилась его школьная юность, когда учитель как-то задал ученикам вопрос: «Если бы у вас была возможность превратиться в какую-нибудь вещь, во что бы вы превратились?» И ученики наперебой отвечали, что хотели бы стать драгоценным мечом, европейской куклой и тому подобное, и только Тун Же ответил, что хотел бы стать сидением дамского велосипеда. Бай Лоинь с сотней призванных солдат и офицеров сидел в казарме в ожидании звуков автомобильных сирен и клаксонов, уже неизвестно, как долго ждал. Проехать восемьдесят километров на велосипеде, чтобы встретить невесту, это в чистом виде физическая работа. И независимо от того, насколько хорош был наш молодой господин Гу, для того, чтобы преодолеть это расстояние, ему понадобилось где-то три или четыре часа. Бай Лоинь бросил взгляд на часы, уже перевалило за семь часов. «Надеюсь, он хотя бы выехал из дома, иначе он может попасть в утренний час-пик». Только подумал, и тут же раздался звук сигнала. Бай Лоинь приподнял занавеску, выглянул наружу и невольно оцепенел. Взмокший от пота Гу Хай восседал на старом, затрапезном велосипеде. На совершенно убитом велосипеде, у которого, не говоря уже о педали, даже цепь по пути неоднократно соскакивала, а из вставленных позади сидения, сверкающих алых засахаренных плодов на палочке остался один красный боярышник. Несмотря на это Гу Хай по-прежнему очаровывал своей элегантностью. Он залихватски свистнул, прищурился и с улыбкой обратился к Бай Лоиню: — Иди сюда, брат отвезёт тебя во дворец бракосочетаний. Десять лет назад Гу Хай, сидя на точно таком же велосипеде, подъехал к дому Бай Лоиня, и тогда его слова звучали так: — Иди сюда, брат отвезёт тебя в школу. Именно это опрометчивое решение сесть на багажник ГуХаева велосипеда десять лет назад оказалось судьбоносным. Десять лет спустя Гу Хай снова пришёл к Бай Лоиню и позвал во дворец бракосочетаний. Чувства Бай Лоиня не поддавались описанию, он не утерпел и использовал свою насмешку той поры: — Если я сяду на этот драндулет, он развалится. Гу Хай засмеялся: — Ты единственный здесь идёшь пешком и ещё презираешь велосипедиста? Оба воспроизвели тот давний диалог слово в слово. Никто не готовил его заранее, никто о нём не задумывался, но в жизни обоих он сыграл предопределяющую и очень значимую роль. Не успел Бай Лоинь очнуться от трогательного послевкусия этого момента, как чьи-то руки втянули его назад в казарму, потом из двери высунулось несколько голов и наперебой затараторили: — Ты не слишком серьёзно отнёсся к нашему командиру! — Вот именно, на каком-то захудалом велосипеде хотел обманом увезти нашего командира? — Ты считаешь, что наша военная часть — это пункт приёма утильсырья? Приехал на такой развалюхе! Бай Лоинь хотел вместо Гу Хая объяснить им, но ему не дали и слова вставить. Этой толпе, привыкшей к повседневному суровому обращению, было непросто хотя бы на один раз захватить власть над высокопоставленным господином, и что бы там ни говорили, но они воспользуются этой властью на полную катушку и нашутятся всласть. — Громко назови не меньше десяти ласковых прозвищ нашего командира! Только услышав эти слова, Бай Лоинь заторопился к дверям «как можно выдвигать такие требования? Разве не понятно, что это меня позорит?» К несчастью, его отпихнули в глубь казармы, и десять с лишним человек окружили его в несколько рядов, не переставая что-то орать, кроме их криков, ничего не было слышно. — Тихо, а ну, не орать, он уже начал называть, все хорошенько слушают! Неблагозвучные не засчитываются! Бай Лоиню захотелось провалиться сквозь землю. — Иньцзы! Детка… Едва прозвучало это «детка», как казарма сразу закипела, вояки просто грянули диким хохотом! «Нашего грозного командира Бая, перед которым мы все трепещем и благоговеем, кто-то называет деткой?» — Потаскушка, маленький рукоблудник, лапочка… Бай Лоинь в смущении прорычал: — Гу Хай, хватит! А военные, хохоча, продолжали подначивать: — Продолжай, продолжай, нам нравится! Бай Лоинь закатил глаза к небу, «ебать, как же не повезло с супругом! И зачем я только пригласил этих дурней в поддержку?» Все десять прозвищ были названы, солдаты обернулись к Бай Лоиню с вопросом: — Командир, он все назвал, можно его впустить? Да разве мог Бай Лоинь его впустить после такого? Его же опозорили. — Нашему командиру Баю не понравилось, как ты ответил на этот вопрос, он не хочет тебя впускать. Мы зададим тебе новые вопросы, а ты ещё раз на них ответишь, не может быть, чтобы тебя снова не пустили. После этого прозвучал первый вопрос: — Какого цвета трусы сегодня на командире Бае? Только спросили, и Бай Лоинь тут же вставил: — Вобще детский вопрос. И действительно, Гу Хай даже не задумавшись, сразу ответил: — Светло-серые боксеры. Обрадованные мужики с гиканьем кинулись к Бай Лоиню, приспустили с него штаны на несколько сантиметров, так, чтобы был виден верхний край трусов. Всё сказанное Гу Хаем было истинной правдой. Собственно говоря, и не могло быть иначе, ведь все трусы Бай Лоиня были куплены Гу Хаем, именно он их стирал, и даже если бы его спросили, сколько ниточек имеется на этих трусах, скорее всего, он смог бы ответить без запинки. — Так не пойдёт, это был слишком простой вопрос. А ну-ка ответь, сколько сейчас весит наш командир Бай? Только точно, если ошибёшься даже на один лян (прим. 50 г), ответ не примем. Гу Хай своим глубоким голосом ответил: — Чистый вес семьдесят три килограмма и три ляна. И снова всей толпой потащили Бай Лоиня на весы, сняли одежду и обувь, из всей одежды оставили только трусы, потому что на их вес можно было не обращать внимания. Глянули на дисплей электронных весов, «Божечки мои, действительно, и на один лян не ошибся». — Командир, разреши ему войти! — Лю Чон расчувствовался до неприличия. Но Бай Лоинь неожиданно заупрямился, «и это называется допрос с пристастием? Надо спросить что-нибудь посложнее». И тогда возникли ещё более бессовестные расспросы: — Ответь, пожалуйста, какова длина и ширина лица командира Бая, ширина и высота переносицы * и длина нижней челюсти. Когда этот вопрос был задан, все выразили восхищение криками «браво!», вот это да, вот это зверский вопрос! И кто бы мог подумать, что Гу Хай с полной уверенностью ответит на всё: — Длина лица 20,3 сантиметра, ширина 12,7 сантиметров, расстояние между бровями 3,6 сантиметров, высота спинки носа 1,3 сантиметров, а длина подбородка — 3,3 сантиметра. Солдаты обступили Бай Лоиня со всех сторон, у кого-то в руках появилась линейка, начали наперебой измерять и сравнивать данные ответа, измеряли, сравнивали, а когда закончили измерять и сопоставили данные в целом, все вместе и по отдельности просто обалдели. Потом некоторые стали обличать того, кто задавал вопросы: — Вы, наверное, дружите и ты вошёл с ним в сговор? На что тот обиделся: — Я только сегодня с ним познакомился. Бойкие и уверенные ответы Гу Хая вызвали у многих военных желание бросить ему вызов, и тогда вперёд шагнул один из них и задал совершенно потрясающий вопрос: — А сколько волосков на лобке у командира Бая? Дослушав вопрос, многие полезли в драку: — Вот негодяй, какой же ты испорченный, я только подумал об этом, а ты, ублюдок, посмел вслух спросить! Бай Лоинь уже позеленел, «вы что, хотите устроить бунт?» — Командир Бай, что ты так переживаешь? Мы же просто прикалываемся, чтобы он не смог ответить. — Вот именно, ха-ха-ха… В конце концов Гу Хай, дождавшись, когда народ немного поутих, назвал какое-то число свыше десяти тысяч, а вот точное это число или нет, об этом, пожалуй, мог знать только Бай Лоинь, и то не наверняка. — Мы не верим, мы должны осмотреть и проверить! — заорали в казарме. Стойко преодолевший несчётное количество препятствий и ни разу не вспыливший Гу Хай от одной этой фразы немедленно взорвался: — Только попробуйте снять с него штаны, увидите, что будет! — Вот попробуем и увидим! И толпа военных, словно банда какой-то шпаны, сплотилась, подступая и шумно блефуя на тему правомерности их бесчинства. Бедному Гу Хаю, пока не подоспели его главные силы, пришлось отважно броситься в бой в одиночку, чтобы не дать посторонним посягнуть на свои владения. Бай Лоинь, уже серьёзно сожалея, что затеял всё это, поднялся позади толпы и грозно рявкнул: — Пропустите его сюда! — Ты разрешаешь ему войти? — величаво произнёс Лю Чон, — Мы считаем, что этот человек слишком порочный и крайне безответственный, мы не можем доверить тебя ему, вы согласны со мной, да? Он отдал приказ, и сотня глоток дружно поддержала его. «Ебать вас, кто тут жених, я или вы? Кого нужно слушать, меня или вас?» И Бай Лоинь активно включился в сопротивление. Таким образом безобидный поначалу обряд встречи невесты превратился в настоящую свалку, посреди которой два жениха, осаждаемые разнузданной толпой, стремились соединиться, однако их раз за разом разъединяли до тех пор, пока с востока не прикатилось сверкающее алым огнём целое море велосипедов. Все затихли, никто больше не шумел, все взгляды обратились в одну сторону. На целый километр вдоль всего полигона выстроился свадебный кортеж, растекаясь по нему красным пламенем и являя прелестные лица, подобные благоухающим цветущим пионам, каждое из которых соперничало с другими несравненной красотой. Это же целых 999 женщин! Исключая жениха, здесь в общем итоге 99 мужиков, и если распределить красавиц на всех поровну, каждому достанется ровно по десять штук! *Поскольку китайцы (и другие народы Дальнего Востока) часто имеют широкие и плоские носы, высокая переносица (в профиль) считается одним из признаков красоты и породы. Вот реальный текст, без правки: «脸长20.3厘米，脸宽12.7厘米，眉间距36厘米，鼻梁高度1.3厘米，下巴长度33厘米。» Здесь, как мне думается, имеется опечатка, не может быть ширина переносицы 36см. при общей ширине лица 12, 7см. (измерения линейкой, т.е., как на плоской фотографии в натуральную величину). Поэтому я исправила мерку на 3,6см., это реальная мерка, так же, как и мерку подбородка 3,3см. (от подгубной ямки до центра челюсти). По данным параметрам Бай Лоинь имеет изящное, узкое, удлинённое лицо, для мужчины ростом 1,85м. довольно маленькое, что в странах Дальнего Востока считается одним из признаков красоты, так же, как и тонкие губы.