***
На маленький городок, как и на его округу спустилась тьма. Вроде бы в Гифент Фоллз спокойно, тихо, но всё равно страшно, что следующим пропадёшь именно ты. В последнее время в этом маленьком городе, да и в ближайшей округе начали пропадать люди. Они пропадали везде: в лесах, на улице, в домах, даже на собственной работе. Некоторые люди уже забыли о «Пиццерии Фредди», на которую они часто сваливали все эти «преступления». «Врата в ад», так называли пиццерию местные, даже отреставрировали и завезли новых аниматроников. Старые жители начали уезжать, а новые прибывать. Часто этими «новыми жителями» становились люди с шилом в заднице, которых хлебом не корми, но дай вляпаться в какую-нибудь историю. «Пиццерия Фредди» снова стала весёлым местом, благодаря детям, что со слезами на глазах просили отвести их в это заведение. Вход был недорогой. Всего лишь десять долларов. Младшие приходили, чтобы посмотреть на «чудо-существ», то есть аниматроников, а дети постарше просто, чтобы поесть пиццы и поговорить о своих делах. Вроде бы всё хорошо, но одновременно что-то не так. Недавно по Гифент Фоллз разнеслась новость, что охранники были уволены, поэтому на ночную и дневную смену требуются новые сотрудники. Странно было то, что на эту работу стремилось попасть много людей. Возможно, это из-за насыщенного прошлого этого места.***
Утро был просто замечательным! За окном дождь со снегом, так как грёбанной зиме не терпится дать о себе знать; в доме холодно, так как кое-кто забыл включить обогреватели; в холодильнике ничего, кроме молока и другой херни, которую владелец дома не ест, но всё равно покупает; да и денег совсем нет, чтобы покупать то, что ему нравится. Молодой человек открыл глаза и уставился в потолок. Он что-то фыркнул, а потом поднялся с кровати. На душе было легко, хотя бы из-за того факта, что он не пропал без вести, как Майкл Шмидт неделю назад. Хотя, этот немец заслуживал исчезнуть без следа. Он всегда был слишком высокомерным. Мартин поднялся с кровати и запустил руку в кудрявые русые волосы, почёсывая затылок. Было ощущение, что он не спал где-то три дня. – Доброе утро, мама, – устало протянул юноша, а затем посмотрел на фото его горячо любимой матери, которое было окутано чёрной лентой. Что бы ему не говорили другие, но Мартин упрямо верил, что даже после смерти его мама всё ещё с ним, рядом. Тут, в доме. Этим он объяснял шорохи на кухне, странные звуки из подвала и чей-то шёпот, который парень слышал, когда заходил в родительскую спальню. В свои двадцать четыре Браун потерял мать, отца и всё своё наследство. Сейчас он в долгах, но осознание того, что мама рядом делало Мартина более уверенным и счастливым, давало надежду, что всё это закончиться, а потом русый будет жить счастливо, возможно, найдёт себе жену и заведёт прекрасных детишек. Браун, шаркая босыми ногами по холодному полу, направился в ванную, дабы привести себя в порядок. Посмотрев на себя в зеркало, Мартин шмыгнул. Бледная кожа, большие зелёные глаза, которые украшали тёмно-синие мешки под глазами, гладкий лоб, нос с лёгкой горбинкой, длинное лицо и в завершении узкий подбородок. Вроде бы есть зачатки аристократа, как в внешности, так и в поведении, но всё равно не похож. Помнится, что мама Мартина говорила, что он самый красивый мальчик на земле. Воспоминания об этом заставляют появляться улыбку на тонких губах. – Саймон сказал, что я подхожу под ночную смену, но мне надо показаться его боссу, – усмехнулся юноша, ища тюбик зубной пасты. – Он вообще много чего сказал. Он явно нервничал. Наверное, его уже девушки там на части порвали, что бы на дневную смену устроиться. Если честно, то никогда не думал, что это место будет популярно у столь, так сказать, храбрых девушек. Хотя, туда всего-то хотело устроиться шесть очень упорных девушек. Неужели я буду работать с представителями женского пола? – спрашивал у своей матери Мартин, выдавливая содержимое тюбика на зубную щётку. Вкус у зубной пасты был до ужаса горький, жгучий, но запах был очень приятным. Браун всегда любил запах мяты. Очень любил. Закончив с чисткой зубов и умыванием, русый направился на кухню. Оглядев комнату, он подметил, что кухне не помешает уборка и, возможно, ремонт. То там краска потрескалась, то там обои отклеились. Давно парень не уделял внимание окружающей его обстановке. Депрессия из-за потери близких накрыла его с головой и русый забыл про уборку на три месяца. – Мама, я знаю, что ты будешь недовольна тем, что я ем, но не злись, пожалуйста. Просто мне нужно быстро позавтракать, – пояснял Мартин своему несуществующему собеседнику, беря коробку хлопьев и тарелку. Что не говори, а в доме есть нечего. Хлопья, конечно, вкусные но ими не очень-то и наешься. Тем более Мартину нужно получать витамины, а из хлопьев он явно ничего не получит. Дождь тарабанил по крыше, по окнам и по стенам. Это раздражало Брауна. Почему же? Наверное, потому что, этот хренов «ливень» лил всю ночь, что мешало сосредоточиться Мартина на сне и он уснул только в час ночи. Сев за стол, русый высопал в тарулку хлопья, а затем залил молоком. Взяв ложку, он начал трапезу. На вкус завтрак был ужасен. Наверное, это из-за привкуса от зубной пасты. Взгляд упал на часа и Мартин подскачил, как ошпареный. На часах без пятнадцать девять, а на «собеседование» ему в девять. Это заставило юношу бросить свой завтрак и побеждать одеваться. В итоге он одел свой «официальный костюм», а именно серенивую рубашку и классические чёрные штаны.***
В итоге Мартин опоздал на десять минут. Пробок на улицах не было, да и быть их не может. Это же не мегаполис, а обычный городок. Причём не очень большой. В редких случая бывают пробки на главных улицах города и то, только по праздникам. Но и это было бы не проблема, потому что всегда были другие пути. Саймон уже ждал парня у входа в пиццерию, поэтому как только в зоне видимости появился Браун, то блондин недоволено хмыкнул и поправил очки. – Быстрее давай, черепашка! Я не должен находится тут в свой выходной! – шипел на юношу мужчина, но затем смягчился. Саймон Джонсон – это тот самый ангел, который много раз вытаскивал задницу Мартина из долгов. В пиццерии же, особенно среди ночных охранников, он был ангелом хранителем, и одновременно самим дьяволом, по кличке «ФонГай». Саймон старше Брауна всего лишь на три года, но он всё равно ставил себя чуть выше юноши из-за своего опыта и, как он любит говорить, «знания всего жизненного дерьма». Карие глаза то и дело изучали Мартина, а потом наполнелись жалостью. Мужчина отлично понимал, как больно иногда терять близких. Дождавшись, когда Мартин всё же доползёт до него, Джонсон потрепал того по макушке и улыбнулся. Он улыбался так глупо. Так улыбались лишь счастливые дураки или влюблённые идиоты. Конечно, Мартин улыбнулся в ответ и зашёл в здание. – Не беспокойся, Браун. Всё, что я говорил про Босса было ложью. Прости, чувак, но мне пришлось соврать. Вряд ли бы ты пришёл на обычное ознакомление со зданием, – нервно посмеялся мужчина, уловив на себе взгляд Мартина. – Ты понимаешь, что это – пиздец, как тупо, Саймон? – спросил русый, мрачнея на глазах. Ради этого он торопился? Собирался и волновался? Ради ебучего ознокомления со зданием?! Юноше хотелось рвать, метать и кричать матом, но он ограничился только этим вопросом. Было как-то досадно, что его обманули, но и было как-то радостно, что ли? Если его знакомятся со зданием, значит его приняли, верно же? – Ну, надо же тебя познакомить с коллегами и прочитать очень интересную инструкцию по безопасности, – ответил ФонГай, шагая в сторону подсобки. Мартин же шёл за ним и изучал местный ландшафт. Парень, конечно, знал, что аниматроников всего-то три, но ни одного из них русый не увидел. – А где все аниматроники? – Они? Ну, их пришлось подвергнуть, так, сказать, неким доработкам, – как-то туманно ответил Саймон после минуты молчания. – Всмысле? – Ну, знаешь, – не успел договорить Джонсон, как услышал скрежет. Он доносился из подсобки, но потом он затих. Через несколько секунд скрежет стал громче и длился он чуть дольше. Блондин нахмурился, явно понимая, что происходит за дверьми, а затем открыл дверь. – Кому же я, блять, сказал: «Не трогать ебучий вентилятор»? – рыкнул мужчина, а потом стукнул кулаком по стене. Русый заглянул в подсобку, и первым кто бросился ему в глаза оказался сам Джереми Фитцджеральд. Он был сыном прошлого мэра города, а также был известен, как дамский угодник. Рядом с ним сидел мужчина постарше. Он был рыжим и весь в веснушках. Некоторым людям идут веснушки, но рыжий не подходил под эту категорию. – Ну, Саймон, не злись. Он же тупой, – шутливо проворковал рыжий, проводя рукой по щетине. – Повтори это ещё раз, сволочь, и я засунул тебе этот провод прямо в жопу, – шипел брюнет, крутя между пальцев провод. Резко русому захотелось домой, в холодные объятия матери и стен своего дома. Его пробило на мелкую дрожь, а по венам со скоростью звука разносилась тревога. Вид рыжего мужчины его пугал, а Джереми он боялся ещё со школы. Вообще этот мужчина вызвал в нём некий интерес. Откуда он? Как его зовут? Сколько ему лет? Его волосы были растрёпаны, лицо было каким-то слишком добрым, а вот взгляд...Он был наполнен отвращением к этому месту, а может к Джереми. Кто бы пришёл в место, которое ненавидит? Наверное, Мартин, потому что ему действительно не нравилась эта пиццерия с самого открытия. Ему тогда было всего десять, но один суровый взгляд Чики заставлял его зажаться в углу и позвать мамочку. Единственный аниматроник, который нравился Брауну был Фредди Фазбер. – Заткнитесь оба! У вас тут новый коллега появился, так что имейте хоть немного адекватности и не портите первое впечатление о себе, – Саймон посмотрел на Мартина, а потом нахмурился. – Ладно. Вы уже его испортили. Мужчина поднялся и направился в сторону дверного проёма, чтобы рассмотреть нового сотрудника. Джереми же зевнул и развалился на диване. Рыжий всё таки смог поймать взглядом Брауна, а затем улыбнулся. Он как будто стал добрее. – Воу, Джереми, мы тут парнишу испугали своими нежностями. Прости, чел, я не хотел, – зелёные глаза мужчины блеснули, а на его губах растянулась улыбка. Только сейчас зеленоглазый заметил, как этот мужчина громила. Мускулистый, да и рост у него не меньше двух метров. Хоть, Браун и был метр восемьдесят, но макушкой он доставал мужчине только до плеча. – Меня зовут Фритц Смит, а того идиота Джереми Фитцджеральд. Ну, а как же зовут тебя? – протягивая руку спросил, Смит. – Моё имя Мартин Браун. Очень приятно познакомиться с вами, Фритц, – пожимая руку в ответ, ответил русый. – Мартин Браун? М-м? Что-то знакомое, – задумчиво протянул Фитцджеральд, крутая провод между пальцев. – Джереми, заткнись и отпусти провод. Тут нет баб, так что можешь не выебываться, – продолжал недовольно шипеть «ФонГай». Фитцджеральд же покорно отпустил провод и устремил свой взгляд на Мартина и Фритца, что уже были в подсобке. Резко он подскочил, а затем подошёл к Брауну, осматривая его со всех сторон. На лице его растянулась довольная улыбка, а сам брюнет почти мурлыкал. – М-м, так вот откуда я тебя знаю. Не думал, Марти, что ты попадёшь в такую задницу, что придешь работать в такое место, – довольно ворковал мужчина, вальяжно устраиваясь на диване. Всё в его «спектакле» было хорошо; роли хорошо отыгрывались, атмосфера, да вот собственная неуклюжесть его и сгубила. Джереми задел провод вентилятора из-за чего тот упал на пол. – Я же сказал тебе не выебываться, придурок! Теперь, он окончательно сломан! – перешёл на крик блондин, сжимая кулаки до побеления костяшек. Сам же Джереми перепугался не на шутку и уже три раза успел пожалеть, что он такой неуклюжий. Мартин же наблюдал за словесной перепалкой. Было как-то неудобно среди них. Он был самым младшим и, наверное, маленьким по росту, что заставляло его комплексовать. Русый и в школе был не очень-то и яркой звездой, да и общаться особо не хотел. Всё время уделял учёбе и своей заветной мечте, которой было обычная поездка в Италию или в Испанию. Уж слишком его заинтересовали все эти рассказы о горячих и страстных красавицах, да о горячих мачо, поэтому захотелось проверить самому. – Хей, Мартин, а на какой ты улице живёшь? – спросил Фритц, пытаясь быть как можно менее навязчивым. – На Мэйн-стрит, Фритц, а вам зачем? – спросил зеленоглазый с тревогой, что вызвало у рыжего улыбку. – Так значит, ты мне в какой-то степени сосед, – проговорил рыжий, а затем посмотрел на Джереми. Только сейчас к Мартину пришло осознание, что он сказал улицу на которой он живёт незнакомому человеку. Так ещё и отступление от темы немного пугало Брауна. После того случая, когда его мать ушла из жизни, русый стал постепенно превращаться в параноика. Он стал закрывать окна, двери, забиваться в угол и закутавшись в одеяло, скулить. Ну, радовало то, что хотя бы точный адрес не сказал, а Мэйн-стрит – улица большая. – Ну, так, я буду вам читать инструкцию по безопасности или нет? – уныло спросил блондин, поправляя свои очки, которые уже успели съехать на кончик носа.***
Инструкция прошла удачно. Всё время Джереми смотрел на Саймон и внимательно ловил его каждое слово. К работе он более ответственен. Это удивляет. Смит же постоянно переживал Джонсона и уточнял что-то, а сам же Мартин просто слушал. Как-то странно, что про ночное дежурство ничего сказано не было, кроме как засирать все двери. Когда же русый спросил у «ФонГая» про ночное дежурство, то тот ответил, что скажет ему это чуть позже, как раз на ночном дежурстве. После этого Саймон удалился. Мартину всё ещё было неудобно находится среди Джереми и Смита, поэтому он хотел удалиться домой. Он выскользнул из комнаты и как можно тише направился к двери. Посмотрела на ручные часы, он улыбнулся. На часах было только половина одиннадцатого, что радовало юношу. Когда он шёл мимо сцены, то остановился, что бы посмотреть на аниматроников. Их не было, когда они проходили с Джонсоном, да и что бы дверь открывалась он не слышал. Что-то тут явно не так. Самым главным тут был робо-медведь, поэтому он стоял впереди, а сзади него робо-курица и робо-кролик. Они были не то чтобы страшными, а скорее слишком огромными. Наверное, маленькие дети испугаются такой махины и разревутся. После этого, Браун направил дальше по коридору прямо к выходу. Место и вправду стало более красочным и привлекательным. Казалось, что тут всё изменилось, будто это новое здание. Как бы они не меняли интерьер, но дух смерти, которым пропитано это место никуда не пропал. Хотя, возможно, это просто сам Мартин драматизирует и тупо поддаётся своей паранойе.***
Весь оставшийся день молодой человек занимался уборкой. Было не сложно убраться в ванной и в кухне, а вот родительской спальне было просто невозможно. Шёпот матери то и дело заставлял Брауна разревется. Он был ласковым, тихим. Так могла шептать любящая мать. Улыбка сама появлялась на губах у Мартина, когда он брал в руки семейный альбом. Его мамочка была такой красивой, нежной и доброй, но отец никогда этого не ценил. Именно из-за него мама и погибла. – Я не злюсь на него, Мама. Я просто не могу понять почему он это сделал? Разве с нами было так много проблем? У него была любящая семья, а он променял её на какую-то проститутку! – русый стукнул по столу кулаком, заставляя последнего пошатнутся. – Именно из-за него ты заболела, Мама. Он предал нас. Прости, Мама. Я опять потерял над собой контроль, – закрывая альбом, проговорил зеленоглазый и поднялся из-за стола. Положив альбом на место, Браун, поплёлся к кровати. Было уже за полночь, да и сон нахлынул резко, так что хотелось ужасно спать. Когда наконец-то Мартин принял удобное положение он попытался уснуть. В голову лезли мысли о его новых коллегах и о аниматртниках, исчезновениях людей. А куда они пропадают? Тел не находят. А не значит ли, что это каннибалы или опыты над людьми? Постепенно русый начал погружаться в царство Морфея и сам не заметил, как уснул.***
– Эй, парень, просыпайся! Ну, давай же, проснись! – слышал чей-то голос во сне Мартина, а потом почувствовал, что его трясут за плечо. Браун тут же почувствовал запах гари, который был перемешан с кровью. Из-за этого он сморщился. Это всего лишь сон. После просмотров фильмов ужасов и не такое приснится. Только вот голос был слишком незнакомым, да и трясли его, как будто в реальности. А точно ли это сон?