Поколение Икс

В тот вечер Джин пришла поговорить с ним. — Папа, человек, которого ты прогнал несколько недель назад — у него были плохие мысли об Ороро, не так ли? Чарльз удивленно посмотрел на нее. — Откуда ты знаешь? — Скотт и я беспокоились об Алексе и Мандо, — объяснила Джин, — они были в опасной комнате очень долго. Поэтому мы решили шпионить за ними. Как секретные агенты. Мандо сказал, что он привык к тому, что люди плохо к нему относятся, и что ты прогнал человека, который шьёт одежду, по той же причине, по которой кричал на тех полицейских сегодня. — Это правда, — ответил ей Чарльз, — но подслушивать невежливо, Джин. — Я и не подслушивала, — настойчиво произнесла Джин, — я была шпионкой, папочка. — Да, конечно. Ты была. — Если кто-нибудь когда-нибудь скажет что-нибудь плохое Ороро, — заявила Джин, — я тресну его по голове. Как Алекс учил. — Нет, не стоит, — быстро возразил Чарльз, мягко опуская ее на диван рядом с собой, — насилие только порождает еще большее насилие, моя дорогая. — А? — Если ты ударишь кого-то, это только заставит его ударить тебя в ответ, — повторил Чарльз, используя более простые термины, — это не заставит его согласиться с тобой. На самом деле, это, скорее всего, заставит его не согласиться с тобой даже больше, чем до этого. — Тогда как я заставлю людей не злиться на Ороро? — спросила Джин. — Или на Мандо? Или… кого-нибудь из нас? — Ты просто с ними поговоришь, — сказал Чарльз. — Слова обладают огромной силой, Джинни, когда ты правильно их используешь. — Ты можешь научить меня этому? — Джин задумалась. — Да, малышка, — заверил её Чарльз, — могу. *** Чарльз помог Ороро превратиться в принцессу на ее шестой день рождения. На ней было блестящее темно-синее бальное платье, длинные белые перчатки и маленькая тиара с крошечными бриллиантами. Торт состоял из трех ярусов белоснежного крема и фиолетовых шоколадных завитков. Чарльз купил ей китайский чайный сервиз, привезенный из Англии, и книгу сказок, сделанную специально для нее. Ее имя было выгравировано на темно-синей кожаной обложке золотыми буквами. Ороро влюбилась в свои подарки; она не отходила от Чарльза целый день. Празднества помогли поднять всем настроение, что было крайне необходимо в течение почти всего месяца. Разумеется, они все еще наслаждались обществом друг друга, но их радость была сильно подпорчена после ареста Армандо. В тот день все улыбались и смеялись. В ту ночь, когда Чарльз укладывал девочку на кровать с балдахином, Ороро задала вопрос, который заставил его задуматься. — Папа? Существует ли Бог? — Я не знаю, — честно ответил Чарльз. Ороро недоверчиво посмотрела на него. — Но ты все знаешь. — Почти все, — поправил Чарльз. — Почему ты спрашиваешь? — Биби и Бабу сказали, что Бог существует, — открыто отозвалась Ороро, застигнув Чарльза врасплох, потому что его дочь никогда раньше не говорила о своих умерших дедушке и бабушке, — но Питер сказал сегодня, что не думает, что Бог реальный. Что его тетя сказала ему, что Бог умер, когда она была маленькой девочкой. И это была еще одна тема, которая никогда не решится. Тетя Питера. Чарльзу скоро придется поработать над этим. — Верить в Бога, или в богов, или во что-то еще — выбор, который можешь сделать только ты, дорогая, — сказал ей Чарльз, — я не могу сделать это за тебя. — Во что веришь ты? — требовательно спросила Ороро. — Я думаю, что во Вселенной есть много вещей, которые находятся за пределами нашего понимания, — сказал Чарльз, — я не могу дать тебе ответ «да» или «нет», Ороро, потому что я сам не уверен. — Если Бог реален, — следующий вопрос Ороро, — думаешь, он любит мутантов так же сильно, как людей? — Почему бы и нет? — Потому что мы не похожи на обычных людей. — И почему любящий Бог увидит в этом что-то плохое? — Тогда он не увидит, — решила Ороро, — спокойной ночи, папочка. Спасибо за вечеринку, подарки и вкусный торт. — Не за что, милая, — Чарльз поцеловал ее в лоб, — я тоже тебя люблю. *** — Насколько опасно будет поехать в Вашингтон в эту среду? — спросил Алекс несколько дней спустя. — Я могу удержать любого, кто заметит нас, если понадобится, — сказал Чарльз, заинтересовавшись его вопросом. — А что? — В этот день будет своего рода марш за равные права, — отозвался Алекс, — человек по имени Мартин Лютер Кинг-младший будет говорить, и я думаю, что нам стоит пойти. — Конечно, мы можем пойти, — согласился Чарльз, гордо сияя. — Я думаю, это блестящая идея, Алекс. Алекс улыбнулся. — Спасибо, Профессор. *** Мартин Лютер Кинг-младший был самым обаятельным мужчиной, которого Чарльз когда-либо видел в действии. Его слова могли сдвинуть горы, серьёзно, и поколебать сердца сотен людей за один день. Кинг призвал к революции, и как гражданские, так и правительственные чиновники прислушались к его призыву. Это была не революция с применением оружия и пролитой кровью невинных людей, а революция, свободная от насилия и вспыльчивости. Революция, которую можно выиграть мирными действиями, логикой, добротой и гармонией. Чарльз зауважал его только за это. На обратном пути в Нью-Йорк на частном самолете семьи Ксавьер, пока учил Ороро и Джин играть в шахматы, Чарльз подумал, что был бы благодарен, если бы мог сделать часть того, что Кинг делал для афроамериканцев, для мутантов. Рейвен дала ему прозвище «Профессор Икс». Как он может использовать его лучше, кроме как для улучшения своего народа? *** Чарльз не ожидал этого, поэтому ему потребовалось слишком много времени, чтобы заметить мертвое поле, приближающееся к особняку. Пустота, которую он когда-либо встречал, всегда была вызвана лишь одной вещью — проклятым шлемом Шоу — все ближе и ближе. Эрик шел в школу. Не только Эрик, на самом деле, и Рейвен, и все бывшие партнеры Шоу. Они находились в двух милях от ворот и быстро приближались. — Хлоя, — спокойно произнес Чарльз, чего он, конечно, не чувствовал, — отведи детей в опасную комнату и оставайтесь там, пока я не приду. Хлоя повиновалась без малейшего возражения, выдергивая Оливера и Мелоди из их манежа, в то время как Скотт и Джин подняли Аврору и Каспера. Она быстро вывела всех детей из гостиной и повела по коридору к входу в бункер. — Проф? — спросил Шон, обеспокоенный беспокойством, которое Чарльз невольно проецировал. — Эрик здесь, — сказал им Чарльз, — и он привел с собой друзей. — Мы можем проигнорировать их, — мягко предложил Хэнк. — Они не пройдут сквозь щит и не смогут вечно торчать у ворот. — Эрик сможет, — Чарльз покачал головой. — Нет. Мы не можем прятаться… я не собираюсь прятаться от него. — Если ты собираешься поговорить с ними, тогда мы пойдем с тобой, — настоял Алекс. — Хорошо, — согласился Чарльз, — Встретимся у главных ворот. Часть Чарльза — часть его самого, которая поддерживала в нем веру и заставляла его верить в лучшее в других, пока не произошло что-то настолько радикальное, что он просто больше не мог — отчаянно надеялась, что Эрик и Рейвен были здесь, потому что решили вернуться домой. Вернуться к Чарльзу и быть частью семьи, которая бы полюбила их еще раз. Он не мог не надеяться. Уничтожить эту часть его личности было бы равносильно уничтожению того, кем он был, так что подавить эту надежду было просто невозможно. Чарльз пытался убедить себя, что ничего не ждет, но этого было недостаточно, чтобы сердце его не замерло при виде хмурого лица Эрика. Прошел почти год с тех пор, как они в последний раз видели друг друга, и явное неудовольствие Эрика от того, что он был рядом с Чарльзом, оказалось больнее, гораздо больнее, чем Чарльз мог себе позволить. — Эрик, — поздоровался Чарльз. — Рейвен. — Что, черт возьми, окружает особняк? — потребовал Эрик, не утруждая себя любезностями. — Это щит, — прорычал Хэнк, — чтобы защитить школу от внешних угроз. — Щит, — недоверчиво повторил Эрик. — Можешь не верить, как угодно, — подтвердил Чарльз, — но ты обнаружишь, что получить доступ к моей собственности теперь гораздо труднее, чем раньше, друг мой. — Я не могу телепортироваться внутрь, — недовольно произнёс Азазель. — Вместо этого нас отнесло на окраину Вестчестера. Это была чертовски долгая прогулка. — Да, — согласился Чарльз, — ты не можешь. — Я думала, ты не хочешь готовиться к войне, — выдавила Рейвен. — Я сказал, — Чарльз посмотрел в ярко-желтые глаза своей сестры, — что не буду помогать тебе начать войну, Рейвен; я никогда не говорил, что не буду защищать себя и свою семью, если возникнет необходимость. Война или нет, это место станет убежищем для мутантов. — Полагаю, этот щит означает, что ты нас не впустишь, — решил Эрик. — Сними это нелепое ведро с головы, и я буду более, чем рад, пригласить вас, — с вызовом ответил Чарльз. — Ты мне не доверяешь. — Сначала ты решил не доверять мне, Эрик. — Дарвин, — нетерпеливо вмешалась Ангел, — как ты выжил? Шоу… он убил тебя. — Это он так думал, — холодно ответил Армандо, — он ошибся. Моя мутация спасла меня. — Она видела тебя на марше в Вашингтоне, — пояснил ему Чарльз, — когда ты ходил за водой. Ангел кинула взгляд на Чарльза. — Держись подальше от моей головы. — Люди, которых я считаю угрозой для тех, кого люблю, не могут выдвигать таких требований, мисс Сальвадор. Ангел вздрогнула от его каменного выражения лица. — Разве я представляю угрозу? — осторожно спросила Рейвен. Тон Чарльз значительно смягчился. — Ты моя сестра. Я дал тебе обещание, Рейвен, и не собираюсь его нарушать. Даже если я не согласен с твоим нынешним направлением действий. Рейвен кивнула ему, успокоившись. — У нас нет причин задерживаться здесь, — внезапно заявил Эрик. — Пора уходить. Дарвин, добро пожаловать к нам. — Мне и здесь хорошо, — твердо ответил Армандо, положив руку на плечо Алекса, чтобы блондин не огрызнулся на Эрика, — я не тот человек, который когда-либо бросит свою семью. Рейвен вздрогнула, и Эрик нахмурился. — Прощай, Эрик, — сказал Чарльз, не обращая внимания, как эти два слова показались ему кинжалом, скользящим между ребер. — Рейвен? Береги себя, пожалуйста. Рейвен не успела ответить, как она и остальные уже исчезли в клубах дыма, оставив после себя только запах серы. — Мне показалось, Азазель может телепортироваться просто отлично, — пробормотал Шон. — Возможно, он может телепортироваться только в места, которые может ясно представить, — прокомментировал Хэнк, — он не знаком с этой областью, поэтому, когда он не мог телепортироваться к дверям или воротам, сам Вестчестер был его следующим лучшим вариантом. В следующий раз он, вероятно, сможет телепортироваться прямо за щитом. — Хлоя, дорогая, — подумал Чарльз, — теперь ты можешь вывести всех из опасной комнаты. — Все в порядке, дядя Чарли? — отозвалась Хлоя. — Насколько это возможно. *** — Я не смогла определить, сколько именно их там было, сладкий, — сказала Эмма Эрику, осматривая ногти и перекинув волосы через плечо. — Меньше дюжины, скорее всего, но Ксавьер определенно держит детей в своем особняке. — Он собирается открыть школу, — поняла Рейвен, — так сказал Зверь. — Их щит — невероятное преимущество, — прорычал Азазель, — нам нужен такой же. — Кроме того, что нам больше повезет найти персиковый щербет в аду, чем убедить Зверя построить нам такой, — сухо отозвалась Ангел. — Мы можем похитить его и заставить, — предложил Янош. — Ни в коем случае, — мгновенно возразил Эрик, — мы не причиняем вреда и не угрожаем причинить вред другим мутантам. Мы лучше этого. — Как ты думаешь, разумно ли позволить Ксавьеру собирать мутантов? — спросила Эмма, выгнув тонкую бровь, — он телепат, намного сильнее меня. Он может заставить других делать то, что он хочет, с лёгкостью. — Чарльз никогда бы так не поступил, — возразила Рейвен. — Может, не с тобой, — многозначительно сказала Ангел. — Я думаю, что Чарльз делает то, чего мы в настоящее время не можем, — ответил Эрик Эмме, — он защищает тех из нашего рода, кто слишком молод, чтобы сражаться против людей, которые угнетают их. Чарльз слишком честный человек, чтобы заставлять других верить в то, во что он верит; при всем этом, он не стесняется выполнять другие свои умственные трюки. Со временем все его ученики увидят, что наш курс действий — это лучшее для таких, как мы. Пусть он открывает свою школу. По крайней мере, так он будет делать что-то, чтобы помочь виду мутантов.