***
Сейчас, сидя на крыше и забивая одним-единственным ударом гвоздь за гвоздем, странный калека поднял голову, наблюдая за облаками. Те, медленно и верно путешествуя по пятам, не покидали его с самого дома. Того места, в которое он уже точно не вернется… Да и куда возвращаться? Скорее всего, любые его потомки уже давно сгнили в земле, а Имение было разграблено или сожжено. Ну, а пока… Пока у него было только небо. Закрывая изумрудные глаза, мужчина чуть было не уснул, на короткий миг перестав слышать сотни голосов, твердивших единственное слово. В такие минуты он осознавал, что именно потерял. Внизу, смеясь, мужики распилили огромный дуб почти пополам, пока пьянчужка нырнул с ветвей вниз, крича что-то на местном диалекте. Девушки и женщины, принося им еду, размотали несколько полотенец, являя сочное мясо и свежий хлеб. Казалось, что жизнь в этой деревне никогда не закончит пестрить красками. И он сам надеялся, что больше не вернется сюда. В любом обличии. — Устал наверное? Слезай, передохни, чужак! — хихикая, по лестнице поднялась дочка плотника, что руководил всеми ремонтными работами. В ее бледных руках трясся керамический графин с плещущимся в нем белоснежным молоком, что разносил запах на несколько метров вокруг. Забив очередной гвоздь, мужчина прокрутил молоток в руке, откладывая его к ногам. Черепица нового дома, греясь, отдавала свое тепло ближе к вечеру, ласкаясь со своим строителем. — Я не устал. Но спасибо, — приняв кувшин, Странник дернул головой, увидев в нем плавающий глаз. Тот, подмигнув, расплылся в кровавое месиво, окрашивая молоко в розовый. Выдохнув, мужчина закрыл собственные глаза, пытаясь отогнать навязчивые видения второй стороны его Души. — Что такое? Не любишь молоко? — с грустью произнесла кудрявая особа, как Странник залпом осушил принесенное подношение. Отдав его обратно, замечая довольное лицо девушки, он произнес: — Простите меня. Непонимающе пожав плечами, сияя веснушками, она слезла вниз, подмигивая ему. Но тот ничего не почувствовал, кроме вороха ее мыслей, от самой безобидной, до той, где он угождает ее плотским утехам. Такова его ноша. Все чувства, все эмоции, все переживания и страхи. Все это было как на ладони. Даже сейчас, когда Демон дремал внутри его тела, Странник ощущал каждую ниточку, каждый отдельный запах любой мыслительной деятельности. Это сводило с ума. Ведь в большинстве голов, смешиваясь со свежими воспоминаниями, ОН всплывал постоянно. Точнее то, как уродливый монстр, разрывая горожан на части, хотел уничтожить все, что стояло на пути. Не мог признаться себе, что не хотел этого сейчас. Все было фальшиво, все было просто и убого. Все это — одиночество…***
Вглядываясь в горизонт, монстр в теле человека увидел черный силуэт огромного замка, возвышающегося на холме совсем неподалеку. Птицы, облетая его стороной, возвращались обратно в деревню, безумно стрекоча. Казалось, даже сам Проклятый Лес сторонится удивительного в своей жути места, овитого высокими стенами. — Чьи это владения? — прохрипел он, стоя у единственного несожженного дерева в деревне. Мужики, довольные своей работой, сидели за столами, не замечая наступающей прохлады. Лысый, допивая кружку пива, вздрогнул, ставя тарелку: — Это не важно. Просто знай, что туда путь всем заказан. Луна, появляясь почти закругленным месяцем, осветила черные камни проклятого пристанища самой тьмы, что отдавала могильным холодом даже сюда, в самое нутро. — Кто не боится рассказать мне, что это за замок? — повторил Странник, припадая спиной к сухой коре. Работники, понурив головы, уперлись в теплую еду, что-то бурча. — Говорят, что много лет назад там жил один Ученый. Он прославился тем, что творил ужасные эксперименты в залах этого оплота. И все боялись даже подходить к нему, — начала дочь плотника, оказавшись рядом. Ее отец, пытаясь заткнуть болтливую девушку, заметил недовольный взгляд. — Ходят слухи, что этот безумец осквернял могилы, чтобы использовать трупы в своих опытах. Но никто не хотел признать себе это. Все просто забивались по ночам за дубовые двери и надеялись, что работы Ученого не взорвут их долину. Холодный ветер, обуяв тело Чужака, завыл в ночи, внимая голосу молодой жительницы деревни. -…местный Граф постоянно наведывался к нему, а люди слышали мельком, как они с Профессором о чем-то договаривались. А после… Нескольких жителей отправили в замок по приказу Графа, дескать, чтобы поработать. Только вот после этого их никто не видел, а в замке был слышен только громкий крик и вспышки молний… Монстр, всматриваясь в пустынные окна крепости, повернулся к дочери плотника, продолжая слушать. -…и только потом жители ближайшей деревни направились в замок, чтобы выяснить, какими дьявольскими опытами занимается Ученый. Но, когда те отворили тяжелые ворота… Неведомое чудовище набросилось на них, разметая в кровавую кашу. Никто не был готов к такому урагану хаоса и разрушения. Уродливое создание Профессора крушило и убивало, пока жители деревни могли только убегать. Так исчезла целая деревушка Вуатсом, что у замка. Видя все ее страхи и мысли, мужчина продолжал жить ими, как делал это всегда, как входил в контакт чуть ближе. Его палец дернулся, как у самой девушки, когда она рассказывала дальше. — Монстра убили? — кудрявая особа, помотав головой, ответила: — Нет. Поговаривают, что едва оно увидело себя в отражении реки, то взревело так, как никогда не мог закричать человек. Точнее… Десятки человек сразу. После этого Чудовище безумного Профессора утопилось в реке, пока его огромную тушу не смыло прочь. И только после этого… — Охотник на монстров повесил дьявола во плоти. А потом сжег его тело, — закончил лысый, сплевывая на траву. Староста деревни, почесав затылок, произнес: — Да. Только он так хохотал, что сам нанятый Охотник поежился. Сказал, что в глазах Ученого не было страха. Только жажда мести. И, если мы покинем эти края, то призрак Профессора Крысенштейна будет являться нам до конца жизни наших внуков… Подняв черные брови, Странник спросил, слыша хлопки костра: — Охотник на монстров? Что стало с ним? — пожав плечами, плотник ответил: — Граф отдал ему целое Имение неподалеку от этих земель. Жаловал титул Бедбургского Владыки. Но тот прожил не долго, как говорят. Едва у него родился сын, спустя десять лет он отчалил на тот свет. А спустя еще немного — и его отпрыск сгинул в Проклятых Лесах. Его лошадь нашли сожранной, а группу, что отправилась на его поиски — неподалеку, с выпущенными кишками. Так и закончилась история Замка, что проклял целый скоп других жизней. Продолжая всматриваться в четкий силуэт настоящего Чистилища на проклятой земле, мужчина из далеких земель усмехнулся. Далеко от этой небольшой деревенской площади, Ангела, сидя на балконе, поправила магические руны у своих голубых глаз. Наблюдая за стоявшим калекой прямо из замка, Ведьма чуть свесилась над черной пучиной, в которой едва узнавались руины бывшей деревеньки. Ей вдруг почудилось, что темноволосый Чужак посмотрел на нее, преодолев немыслимое расстояние… Показалось. — Я ВИЖУ ТЕБЯ, — взревели нечеловеческие голоса в ее голове, отчего блондинка вскрикнула, оборачиваясь. В ее пальцах сверкнула зеленая молния, принявшая облик острых клинков. Но за ее спиной была лишь пустота, иногда прерываемая недовольными охами лечащегося оборотня. Приложив руку к груди, девушка ощутила неистовый приступ неконтролируемого страха, что пронзил все ее тело в одно мгновение. Сердце, пытаясь успокоить хозяйку, словно устремилось к горлу, призывая тошноту. Откашлявшись, молодая Ведьма свесилась с балкона, поднимая голову в сторону деревни, где стоял Странник. Увидев лишь ярко-зеленые глаза, что светились в темноте, выжидая свою добычу, она помотала головой: — Ты просто видение, ничего больше… — дочь плотника, удивленно повернувшись к парню, заметила, как тот протягивает единственную руку в сторону замка, произнеся: — Ты так думаешь? Сжав кожаные перчатки, Ангела прикусила губу, фыркнув от бессильной злобы. Ночной ветер, начиная трепать ее золотистые волосы, унес зловещую ауру прочь. Полные кровью губы, вновь открывшись, сказали: — Это моя земля, монстр. Уходи прочь. Ты даже не догадываешься, с кем имеешь дело. Я бороздила землю задолго до того, как ты… — мужчина с черными волосами и единственной рукой встал рядом с ней, посмотрев в направление ее взгляда. Колдунья, повернувшись на него, взмахнула пальцами, мотая головой: — Ты просто галлюцинация, не больше!!! Проваливай прочь из моих мозгов! — устало проведя ладонь по своим волосам, Странник произнес, наблюдая за Проклятым лесом: — Я просто хочу поговорить. Не гневайся, Ангела Циглер, Ведьма замка Крысенштейна. Я не хочу причинять вред тебе и твоему оборотню. Пока что… — к ее руке прилетела заветная метла, из помела которой вырвался синий огонь, скрыв чудовище во вспышке. Открыв глаза, Чужак вновь посмотрел на отстраиваемую деревню, что была уничтожена только по его немилости. Сейчас его страшилась даже могущественная Ведьма, он чувствовал ее страх как свой. Ведь однажды вкусив заветного плода, ты никогда не забудешь этот сладкий вкус… — Все хорошо? Не бойся, злая Колдунья почти никогда не покидает замка, а если и явится — мы постараемся защититься, — улыбнулось это человеческое создание своими зубами. Медленно переведя на нее взгляд, Чужак показал почти нечеловеческие клыки.***
Спускаясь все ниже и ниже, залатанный оборотень придерживал влажную и зловонную кирпичную кладку, огибая многочисленные капканы из паутин. Ступени, большинство которых рассыпались в белесую крошку, норовили сломать ему шею, не признавая существо Луны за своего хозяина. Рука, сочившаяся проклятьем укусившего его однажды ликантропа, нещадно ныла, прося прекратить свои страдания. Нечеловеческая часть Джесси МакКри противилась этому спуску как ничто в этом мире. Но он не слушал даже себя… «- В смысле Граф сильнее тебя? Я думал, что в этом замке живет самое могущественное существо в Северных Землях, нет? — почесав себя за ухом, мужчина с укором скосился на Ведьму. Ангела, скрестив руки на груди, обидчиво отвернулась прочь к стенке, бурча что-то на латыни. — Я тоже так думала, пока по пути сюда не встретила этого монстра. Надеялась, что Рейес обойдет эти деревни стороной, ведь здесь почти не осталось нужных жертв. Так и было сто лет назад, когда я скиталась по Северным Землям. Но уже тогда Граф Королевства Цепей славился своей кровожадностью и жестокостью. Слышал о десятилетней войне, пробороздившей ближайшие земли словно граблями? Джесси, закатив глаза, попытался выудить что-то из своего темного ума, покусывая когтистый палец: — Ты у нас мозг и красота. Я мускулы, забыла? — довольно вздохнув, Ангела подняла палец к потолку: — Когда-то в западной части Королевства существовал народ Арахний, почти безвредных существ, питавшихся животными и травами. Славились они тем, что их род брал свое начало с самой Древней сущности — Арахнеи, что бросила вызов богам и поплатилась за свою заносчивость. Как понимаешь, боги превратили ее в гибрид человека и паука. Большая часть ее семьи, увидев уродство женщины, покинули Речные земли и сгинули во времени. Но Арахнея продолжала жить и творила потомство… — Так они и появились. Я понял, золотце, а можно ближе к сути? — недовольный тоном своей соседки, оборвал ее бестактный оборотень. Ведьма, щелкнув пальцами, перенесла в его рот сгнившую кость из самого вонючего болота. — Потом родичи Арахнеи поняли, что заслуживают намного большего, чем прозябать в темных и безлюдных болотах Речных земель. Так началась первая в их существовании Война. Дело в том, что почти все Арахнии рождались с каким-либо талантом, что делал их сильнее и лучше любого смертного. Ну и разрастающемуся потомству просто не хватало пищи, добываемых охотой. Так Запад был почти сожран за неполные десять лет. Деревни за рекой Гульвеной, опасаясь непобедимого врага, стали посылать гонцов во все стороны света. И, как ты думаешь, кто пришел им на помощь? Откашлявшись от тины и болотного привкуса во рту, МакКри кивнул, посматривая в дальний угол. Туда, где плел свои сети маленький паучок, совсем не боясь пламени факела: — Явился рыцарь в сияющих доспехах, что взмахом клинка смог прекратить войну, да? Банально донельзя, если честно… — Ты слишком подвержен романтике сказок, мой дорогой песик. Так бывает только в глупых женских романах и детских книжках. Граф Рейес, явившись из-за гор, привел многочисленную армию с юго-востока, устроив настоящий геноцид. Никто не мог понять, чем именно вызвана такая жестокость. Он вырезал каждого Арахния, что попадался ему на пути. Обезглавливал их, вонзал тела на колы, мучал самок и заставлял их сжирать собственных самцов. Речные земли стали ядовитыми из-за пролитой крови потомков Арахнеи, теперь там ничто не растет и не может жить… Сев на край кровати, оборотень коснулся своей зажившей мочки уха, недовольно пробурчав: — Но Графиня явно из них. Не думаю, что она бы так просто простила того, кто уничтожил ее народ. Я ведь прав? — Ангела, снимая острыми ногтями маленького паучка, что затерялся в волосах Джесси, раздавила того в маленькую кашицу: — Я не знаю, как Граф смог убедить одну из Арахний стать его приближенной. Но что я точно могу знать — Рейес умеет убеждать…» Подвал и камеры пыток в заброшенном замке Крысенштейна не открывались и не чувствовали в себе тепла человека уже очень много лет… Скрипучие клетки, приглашающие внутрь, свисающие колеса для четвертования над потолком, окровавленные крюки, скелеты на которых уже давно осыпались в прах. Все это не располагало к романтической атмосфере, но оборотень явился сюда совершенно не за этим… Сжимая укушенную руку, Джесси открыл самую дальнюю камеру, оборачиваясь. Ветер, прошептав его имя, был явно не самым добрым знаком. Отмахнувшись от страха перед своим собственным прошлым, мужчина ударил кулаком по шаткому кирпичу в стене. «- И теперь он явится в Северные Земли? Зачем ему это нужно? — поинтересовался оборотень, пока перебинтованная грудь саднила от шипящего зелья. Ангела, покраснев, кашлянула в свой кулак, пожимая плечами: — Да кто его знает… — недовольно ощерившись, существо Луны приглушенно зарычало: — Ангела, — та, отмахнувшись от надоедливого соседа, встала и ушла к двери. Но ту тут же запер разбитый стул, что метнул Джесси. Остановившись, Ведьма повернулась к нему, виновато пощипывая юбку: — Ладно-ладно. Я сказала, что встретила Рейеса по пути сюда, да… Вот… Это было довольно продолжительная встреча из которой только я вышла довольной, понимаешь… — ударив себя по лбу волосатой ладонью, МакКри произнес: — Красавица, ты что, издеваешься?! — золотоволосая девушка, открывая тяжелую дубовую дверь, показала на него пальцем: — Я не обязана оправдываться перед тобой, оборотень! Так что даже не смей так смотреть на меня! — тот, разведя руками, широко открыл глаза: — Твой бывший, что славился своим безумием, теперь нашел тебя и идет по наши души в замок. Как я должен реагировать, а?! Граф точно не на бал едет со своей Охотницей. У нее серебряные пули, понимаешь? Просто подумай о том, что она может срезать выстрелом волос с твоей головы. А теперь посмотри на меня — я точно потолще волоска буду… — фыркнув, Ведьма ушла в коридор, крикнув на последок: — Тебя здесь никто не держит, волчонок! Можешь катиться на все четыре стороны!» Сейчас, стоя в полной темноте, оборотень отлично видел кулек замотанных тряпок, что скрывал что-то от глаз почти мертвого замка. Рука, просто вопя от боли, хотела разорвать хозяина пополам, лишь бы не быть рядом с этим грозным тряпьем. Медленно разматывая завесу тайны, Джесси слышал только жуткий мужской голос, что постоянно вел его вперед. Того, кто научил его всему. Лишь бы только… — Ты спасла меня от моего «настоящего». Теперь мое «прошлое» обязано спасти тебя от «будущего», — прошептал Джесси Маккри, открывая именную шкатулку. Там, сияя гравировкой на позолоченной рукояти, виднелись инициалы «VH». Звериная сторона мужчины взревела, увидев такой знакомый револьвер, что нашпиговывал серебряными пулями созданий ночи давным-давно…