Доигралась

      Молодая женщина, будучи привязанной по рукам и ногам к стулу, следила за мерящим комнату дешёвой харчевни мужчиной, прожигая его взглядом своих больших серых глаз яростно, ненавидяще. Так не смотрят просто на людей, с которыми ты всего-навсего по разные стороны баррикад, скорее на тех, кого зачисляешь в стан своих смертельных врагов. Кого хочешь самолично долго и мучительно пытать, прежде, чем отправить к прародителям своей рукой. Длинные чёрные волосы женщины выбились из того, что когда-то было красивой причёской, падая ей на лицо, мешали следить за тем, кто её обезвредил, потому она сердито сдувала падающие на глаза пряди. Мужчину, похоже, её исполненные пылкой ненависти взгляды не трогали ни капли. Подойдя к женщине, пытающейся безуспешно освободить свои руки и ноги от стягивающих их верёвок, он приподнял за подбородок её лицо и слегка сжал между большим и указательным пальцами. — Ты в самом деле непроходимо глупа, если всерьёз думала, что сможешь убить магистра моего ордена, — проронил мужчина с издевательской ухмылкой. — Не глупее кретина, который сейчас на меня уставился! — выпалила она с язвительной усмешкой. — Однако этот кретин хоть сейчас может тебя убить и выбросить твой труп в реку, — с угрожающей лаской прошептал ей на ухо молодой человек, склонившись над ней ниже. Его сухие и горячие губы прильнули к тонкой нежной шее захваченной в плен женщины, мешая поцелуи с лёгкими дразнящими укусами, что рождало у пленницы слетающие с пухлых губ тихие стоны. — Ты можешь улучшить своё положение, если признаешься прямо здесь и сейчас, кто тебя подослал убить магистра моего ордена. — Да пошёл ты к дьяволу, храмовническая шавка! — ядовито выплюнула ему в лицо пленница эти слова. — Мне почётнее сдохнуть под пытками, чем якшаться с такими, как ты! — Очень жаль, — досадующе покачал головой её собеседник, — я считал, что в твоей голове здравого смысла окажется больше, чем братско-ассасинской гордыни. — А мне глубоко безразлично, что ты там себе думал, тварь! Отпусти меня! Немедленно, если нет желания навлечь на себя месть братства ассасинов, к которому я принадлежу! — Принадлежишь? — за иронично-колким вопросом молодого мужчины последовал хрипловатый беззлобный смех. — Моя дорогая, ты провалила возложенную на тебя миссию по убийству магистра ордена. Думаешь, нужна ты им теперь после того, как не оправдала ожиданий? Они же первые тебя и прикончат. А я в случае твоего признания возьму тебя к себе на службу. Не пропадать же талантам зазря… — Мне лучше живот себе вспороть, чем служить тебе, магистровский выкормыш! Я скорее выберу смерть, нежели бесчестить себя службой таким как ты! — Я бы не назвал твой выбор умным, — мужчина припал в жадном и страстном поцелуе к губам своей пленницы, одной рукой массируя и слегка сжимая её шею, другой же рукой нырнув в вырез её платья и плавными движениями поглаживая грудь. Женщина сперва робко, несмело, но потом всё увереннее отвечала на его поцелуй. — Могу ведь допросить по-плохому, — хрипловато проговорил он ей на ухо, игриво прикусив мочку уха, вызвав у женщины рваный сладострастный вздох. Но их уединение прервали — некто ударом ноги открыл дверь, едва не сорвав с петель несчастную часть интерьера. Мужчина и женщина обернулись на вошедшего растрёпанного рыжеволосого юношу, одетого как дворянин, глаза которого яростно метали молнии, а побелевшие ноздри раздувались. В руке он держал вынутую из ножен шпагу. — Ты сей же час отпустишь эту даму, презренный выродок! Не то оставлю эту шпагу в твоей печени! — выкрикнул нежданный гость мужчине. — Вот кто тебя просил лезть, придурок?! Тебя вообще стучаться учили, перед тем, как в чужие комнаты врываться?! — надрывно прокричала привязанная к стулу дама на опешившего от такой неожиданной её реакции спасителя. — Прочь с наших глаз! — Моя жена и я хотели привнести остроты в наши отношения, но ты испортил нам весь момент, кретин! — поддержал даму мужчина, зло прожигая взглядом карих глаз незванного визитёра. — Тогда я приношу вам обоим свои извинения, — проронил растерянно рыжеволосый юноша, смущённо поклонившись и отступая к двери спиной, пока не скрылся за порогом и не закрыл двери номера. — Дали нам, называется, в этой чёртовой халупе сюжет отыграть, Фьора, — с обидчивой досадой проговорил молодой человек, склонившись перед стулом молодой женщины и принявшись развязывать её руки и ноги. Покончив с этим, он взял её за руку и прильнул губами к её запястью. Она же запустила пальцы свободной руки в его густые чёрные волосы, ласково взлохматив их. — И не говори, Филипп, — согласилась она со своим мужем, сердито вздохнув. — А ведь говорила я тебе — давай лучше договоримся с Тристаном Отшельником и арендуем в замке Лош какую-нибудь тюремную камеру, — мягко попеняла Фьора супругу. — Обещаю чаще прислушиваться к твоим советам, любимая, — примирительно заверил жену Филипп, поцеловав её в висок и приобняв за плечи.