Спиной к ветру

Я не верю в Бога, но молюсь, чтобы Он спас Вашу несчастную душу

            Скажите, кто-нибудь из ныне живущих ещё пишет подобные письма? Это невероятно бессмысленно и глупо, и мне всегда казалось, что мы выше этого. Однако...       Мне хочется сказать Вам так много и одновременно ничего. Вы по-прежнему недостойны ни единой моей фразы.       Вы были подобны вечной черноте, Вы были подобны трауру по моей спокойной довоенной жизни. Вы были непредсказуемы, как адское пламя, вырвавшееся из палочки неумелого колдуна, Вы были как длинная заупокойная месса, и даже Ваш порою неуместный смех, которым Вы имели обыкновение награждать своих недалёких друзей, не смог её заглушить.       Вы были солнечным затмением. Ваш золотой брат, чудесный мальчик со шрамом, вызывал в Вас не менее сильную, смертельную ненависть, чем та, которую испытывал я. В этом мы были похожи, и я бесконечно рад, что только в этом.       Вы были моим проклятием. Моей медленно затягивающейся на шее удавкой, тяжелым камнем, глубоким озером, и, Вы знаете, Вы уверенно тянули меня на дно. Вы были как бесконечный пушечный выстрел, Вы оглушали. Вы вгрызались в моё сердце, оставляя после себя болезненные кровоточащие раны, и у Вас были чрезвычайно острые зубы.       Зачем Вы это делали? Вам так хотелось, чтобы я испытывал беспокойство за Вас?       Я признаю, что Вы были самой лучшей студенткой моего курса. Я не знал никого, кто мог бы так смело, так открыто спорить со мной, так рьяно доказывать мне мою же неправоту. Я не знал никого, кто смог бы её доказать.       Я восхищался вами. Я не скрываю, что был удивлён вашим распределением, я не скрываю, что мне казалась странной Ваша ненависть к единокровному брату, однако я был так восхищён Вами, что все мои потрясения стали не такими важными, не первостепенными. Можете ли себе представить? Можете ли Вы представить, чтобы моё восхищение Вами было способно заглушить возглас здравого смысла? Чтобы я был способен закрыть глаза на все ваши недостатки и увидеть в Вас то хорошее, что Вы так отчаянно пытались скрыть?       Это вовсе не было любовью. Я бы не смог полюбить Вас так же, как и Вы бы не смогли полюбить меня. Поэтому это не было любовью. Это было тем мерзким, невыносимым чувством, что люди, отличающиеся от меня и от Вас, называют привязанностью. Это намного, намного хуже любви.       Привязанность — это смерть, мисс Поттер. Поэтому, поверьте, я ни капли, ни капли к Вам не привязан.       Однако как же Вы могли так поступить? Что же Вы сделали с собой? Вы были такой юной, такой... чистой. Почему Вы позволили Ему так обойтись с Вами?       Я допускаю, что Вы, вероятно, как я в своё время, надеялись, что он даст Вам знания, недоступные простому обывателю. Я знаю, что ошибаюсь, но, прошу Вас, позвольте мне думать так. Не дайте мне поверить в то, что Вы сделали это, осознавая, к чему Вас это приведёт.       Ведь если я поверю, я потеряю больше, чем жизнь. Вас больше не станет для меня.       Мисс Поттер, я... Впрочем, теперь уже слишком поздно.       Я так мечтал называть Вас по имени, но Вы стали той, кого нельзя называть.