Молли Рэндалл привыкла, что её работа состоит в большинстве случаев в том, чтобы успокаивать и помогать принять правильное решение — такова участь любого психолога. Хороший психолог не может давать советы — он должен помочь пациенту самостоятельно найти верный путь. Но что делать, когда психологу приходится успокаивать другого психолога? Бежать сломя голову? Или терпеливо пытаться вдолбить простые прописные истины?
Откровенно говоря, мисс Рэндалл уже не могла понять, что ей сейчас хотелось больше — успокоить своего бывшего преподавателя в объятиях или опять оглушающе хлопнуть дверью, дабы привести того в чувство.
— Джонатан, — устало выдохнула, теряя терпение (и старательно пытаясь сохранить его остатки), Молли, — Тебе нечего волноваться. Всё пройдёт как нельзя лучше.
— Легко тебе говорить, Молли, — огрызнулся Крейн, нервно меряя шагами комнату и не находя себе места от волнения. До свадьбы их дочери оставалось меньше суток, но Джонатан уже давно на нервах относительно предстоящего события. Ага, а ещё кто-то упоминал про предсвадебное волнение у Кэстрел — мол, надо будет зайти к ней с утра пораньше, поговорить по душам и успокоить. Вопрос, кого ещё успокаивать потребуется непосредственно в день свадьбы, а про церемонию обручения вообще речи лучше не вести пока.
— Мне напомнить, что она и моя дочь тоже? — угрожающе сузила глаза Рэндалл, поджав губы. — Но я не так нервничаю, как ты.
— Мне напомнить, кто её вырастил и воспитал? — передразнил её профессор, поправляя рукава костюма, который он недавно приобрёл специально для такого случая — правда, его в тот же день чуть ни убил Нигма, который взбеленился из-за цвета, но кто, собственно, этого самого Нигму спрашивал?
Он понял, что сказал лишнее, когда оглушающая тишина воцарилась в комнате, а воздух наэлектризовался, как перед грозой. Ошарашенное выражение лица Молли окончательно привело его в чувство, и Джонатан, обречённо покачав головой, виновато просипел:
— Прости, Молли, я… я не то хотел сказать…
Мисс Рэндалл уже давно перестала быть той наивной юной студенткой. Да и сама по себе профессия психолога даёт понять — порой обиды лишь сгущают краски и не дают видеть картину целиком. Она осознавала, что Джонатан не нарочно сказал это — он сейчас был растерян, если не сказать, до полусмерти встревожен (что будет, когда Кэстрел будет рожать?..) предстоящим событием. Когда человек не находит себе места от волнения, он может наговорить много лишнего, и Молли это прекрасно понимала.
Вздохнув, женщина внимательно посмотрела на Джонатана — наряд на нём смотрелся действительно весьма элегантно, но он сам… создавалось такое ощущение, что он в последнее время страдает бессонницей, как минимум. Молли подошла чуть ближе и встретилась с ним взглядом, мягко улыбнувшись:
— Всё в порядке.
На это профессор отрешённо помотал головой, будучи мыслями далеко отсюда.
— Нет… не всё, — он присел на диван, опустив голову и абсолютно поникнув. Через несколько секунд он, не поднимая глаз, продолжил: — Должен признаться, Молли, я… очень встревожен перед завтрашней свадьбой.
— Это неудивительно, ведь твоя единственная дочь выходит замуж.
— И ты ни капли не волнуешься?
Молли пожала плечами.
— А чего переживать? Дети, рано или поздно, вырастают, заводят свои семьи… это в порядке вещей.
Однако, судя по мрачному и несколько обречённому выражению лица Джонатана, он не хотел мириться с прописной истиной, которую ему уже битый час пыталась вдолбить мисс Рэндалл. Отчасти она могла его понять, но с другой стороны, ничего уже изменить, увы, нельзя — время летит слишком быстро, и моменты, казавшиеся нам «вчера», стали воспоминаниями давно минувших лет. И именно осознание, что прошлого не вернуть, больнее всего разъедает сердце.
Молли присела рядом с Джонатаном, успокаивающе положив тому ладонь на колено, не переставая сочувственно улыбаться. Через некоторое время Крейн сам нехотя и едва слышно продолжил:
— А ведь, казалось, недавно я ей пел колыбельные и успокаивал, когда ей снились кошмары… недавно она донимала моих студентов глупыми детскими вопросами и в своей манере помогала первокурсникам расшифровывать диагностики, — профессор прикрыл глаза, вспоминая те счастливые дни, а когда снова вернулся в суровую реальность, лишь обречённо выдохнул, окончательно поникнув, — И вот уже завтра я веду её… мою маленькую Кэсси к алтарю, навстречу новому этапу её жизни… — Крейн едва слышно добавил горестное окончание фразы: — Где мне уже нет места.
— Это не так, Джонатан, — мягко взяв его ладонь в свою, уверенно возразила Молли. — Уж у кого, а у Кэстрел для тебя всегда будет место в её сердце и немало. То, что она выходит замуж, не изменит главного — она так же сильно будет любить тебя, как и раньше.
Профессор опечаленно усмехнулся, явно не веря ни слову бывшей студентки.
— Тебе откуда это знать?..
— Потому что она целиком и полностью твоя дочь. Ты бы стал её меньше любить от того, будет ли у неё на пальце кольцо или нет?
— Нет! — яро запротестовал Крейн, ошеломлённый такими мыслями и шокированно воззрившийся на Молли. Та медленно кивнула.
— Именно поэтому нечего волноваться. Запомни, Джонатан: где бы ни была Кэстрел, сколько бы лет ей ни было… она
всегда будет твоей дочерью. Этого ничто не отменит.
Тут, как нельзя вовремя, в комнату Джонатана вошла их дочь, которая до этого уходила примерять свадебное платье.
— Извините, что отвлекаю, но… — девушка перевела взгляд на мать, вымученно-виновато улыбнувшись. Однако ощутив повисшее в воздухе напряжение, девушка мгновенно забыла о просьбе к мисс Рэндалл и враз посерьёзнела, переводя взгляд то на поникшего отца, то на встревоженную мать. — Что у вас здесь творится? — Кэстрел задумчиво сощурилась, медленно протянув: — Может, мне лучше уйти…
— Не надо! — внезапно выпалил Джонатан, из-за чего обе женщины вздрогнули от столь резкого отказа. Совладав с собой, Крейн посмотрел на дочь с немой мольбой. — Можешь не уходить, если не хочешь… то есть, я хотел сказать, не уходи, если хочешь… то есть…
Молли поймала взгляд дочери, многозначительно смотря прямо в глаза Кэстрел. Мисс Рэндалл молча встала и пошла к выходу из комнаты, но остановилась прямо возле невесты — разница в росте всё равно чувствовалась, потому что Кэс этим пошла в отца — и едва слышно, но вполне разборчиво произнесла:
— Думаю, вам следует поговорить наедине.
Кэстрел удивлённо вскинула брови, однако, когда до неё дошёл тайный смысл материнской фразы, едва заметно кивнула, после чего Молли удалилась из комнаты Джонатана. Кэс внимательно посмотрела на отца, на котором лица не было — настолько он оказался вымотанным и изнурённым. Тихо шелестя подолом длинного платья, она незаметно уселась под боком у отца, ласково дотронувшись до его плеча.
— Пап, с тобой всё хорошо? Тебе плохо?
Крейн, не говоря ни слова, притянул дочь к себе, положив её голову себе на плечо и задумчиво поглаживая Кэстрел по плечу — та несколько опешила от столь внезапного проявления эмоций, но никогда бы не стала язвить по данному поводу. Шумно выдохнув, профессор ответил:
— Со мной всё в порядке, милая. Всё нормально.
Однако девушка отстранилась от отца, внимательно изучая того взглядом — выглядел он, мягко говоря, не очень, а значит, в порядке далеко не всё.
— Не ври мне. Я вижу, что не всё нормально, — мисс Крейн лукаво прищурилась, улыбаясь, и намеренно произнесла избитую и всеми фибрами души ненавидимую отцом фразу, — Может, хочешь поговорить об этом?
Крейн закатил глаза, что-то по-немецки проворчав себе под нос, на что Кэстрел искренне рассмеялась, и от смеха дочери внутри у профессора потеплело — он что угодно мог отдать, чтобы почаще видеть на её лице улыбку. И уж наверняка будущему зятю не поздоровится, если рядом с ним Кэстрел будет чувствовать себя несчастной и, не дай Бог, хотя бы раз заплачет из-за Рэндольфа. Джонатан, пусть и давно не готовил токсин страха, но прекрасно помнил все ингредиенты до сих пор.
— Просто… — когда смех утих, профессор посмотрел на дочь, и когда он снова вспомнил о завтрашней свадьбе, неимоверная тоска охватила его сердце. Вздохнув, он посмотрел прямо в такое родное лицо Кэстрел, словно видел последний раз в жизни, словно пытался запомнить во всех деталях, до мелочей. Крейн отвёл взгляд в сторону, прикрыв глаза и обречённо выдав: — Ты так выросла… время слишком быстро пролетело.
Кэс и без дальнейших объяснений поняла, к чему он ведёт.
— Надеюсь, ты не передумал отдавать меня замуж? — усмехнулась она, пытаясь разрядить накалившуюся атмосферу юмором. Однако увидев, что отец слишком подавлен, она вмиг посерьёзнела. — Папа, ты прекрасно знаешь Рэна. Он мне не причинит вреда. Во всяком случае, Элис уже грозилась натравить на него весь свой зоопарк, если…
— Нет, не передумал. И да, я прекрасно знаю сына Джервиса, более того, доверяю ему практически безоговорочно, так что за тебя в этом смысле спокоен.
— Ты просто не можешь смириться, что я без пяти минут замужем? Что уже не шестилетняя девочка, которая прибежала к тебе, когда ей приснился плохой сон?
— И что теперь ты уже не будешь терроризировать кофейный автомат на первом этаже университета. Что не будешь замещать меня на парах. Что уже не будешь взахлёб рассказывать первокурсникам в сентябре миф о Психее. Что не будешь ошиваться в деканате, пока я веду лекцию. Что не будешь после колледжа приезжать в университет и делать самостоятельные задания по дидактике, сидя на задних рядах, — внутри у Кэстрел всё упало, когда отец перевёл на неё взгляд, полный боли. — Да, Кэсси, я не могу смириться с тем, что этого уже не повторится… никогда.
Кэстрел без лишних слов приобняла отца, теснее прижавшись к нему, как часто делала в детстве, и, прикрыв глаза, горячо зашептала:
— Время не стоит на месте, пап. Пора двигаться дальше, насколько бы тяжело ни было расставаться с прошлым. Нужно верить, что впереди будет ещё больше радостных моментов и не бояться перемен.
Не бояться перемен.
Джонатан едва совладал с собой, когда Кэстрел так запросто произнесла последнюю фразу, а сбросив оцепенение, нахмурился и подозрительно сощурился:
— Признайся, с Отто недавно общалась, да?
Девушка мягко отстранилась от отца, пожав плечами и скрестив руки на груди, но на лице её играла мягкая подбадривающая улыбка:
— Скорее, то, что я с детства его знаю и часто с ним общалась, дало свои плоды, — она крепко взяла его руку в свою и решительно посмотрела прямо в глаза, — Знай, пап, я
всегда буду твоей маленькой Кэсси. Что бы ни случилось, — после некоторого задумчивого молчания, Кэстрел ухмыльнулась своим мыслям, едва удержавшись, чтобы не переложить отцову ладонь на уже заметный живот (как она подметила, его подобный жест всегда несколько пугал). — К тому же, не думай, что так легко отделаешься от внука.
— Будто я против, — Кэстрел, растроганная такими словами, снова его обняла, в своей манере прижавшись к его щеке носом, как ласковая кошка (Джонатан заметил, что из-за беременности Кэс стала более раскрепощённой и сентиментальной, чем до неё). Тут Крейн оценивающе осмотрел дочь. — Кстати, платье просто превосходное.
— Чья я дочь, — язвительно протянула Кэстрел, и они оба рассмеялись, вспомнив, как недавно уделали на пару семейку Нигмы — в то время, как Риддлер впихивал Джонатану ядерно-зелёный костюм, а Элис не менее ядерно-зелёное платье Кэстрел, Крейны красиво сделали собственный выбор, а именно, не сговариваясь, приобрели серый винтажный костюм и серое кружевное платье. То-то Эдвард и Элис взбеленились.
— Ладно, я отлучусь ненадолго — хочу посоветоваться с мисс… — встав, Кэстрел на секунду замешкалась, после чего с трудом проговорила: — С
мамой относительно серёжек — мистер Уэйн вместе с супругой прислал несколько пар, а я, честно сказать, редко имела дело с бижутерией, поэтому полагаться на мой выбор здесь дохлый номер. Хотелось бы получить совет свыше, так скажем.
* * *
— По-моему эти прекрасно подойдут, — заверила Молли дочь, когда та внимательно приглядывалась к собственному отражению, аккуратно перебирая ломкие светлые волосы и оценивающе разглядывая надетые бриллиантовые серьги-цепочки, отделанные платиной.
— По крайней мере, серьги с изумрудами можно смело отдавать Элис, — уверенно произнесла Кэстрел, устало покосившись на серьги-капли с переливчатым изумрудом, — Мне и Вангой быть не надо, она будет верещать от радости. Ибо любовь к зелёному цвету у Нигм передаётся по наследству.
Молли нехотя загляделась на старшую дочь. Да, может, она её и не воспитывала, но в душе отчего-то расцветала материнская гордость, когда она видела, какой красивой, умной и доброй выросла её Кэсси. И вот уже завтра Джонатан отдаст дочь её будущему мужу — пути назад не будет, уже ничто не будет как прежде.
Но бояться перемен не нужно — нужно верить, что они будут к лучшему.
Повисло неловкое молчание, а Кэстрел перестала любоваться серьгами в зеркале и нервно прикусывала губы, словно тщательно обдумывала вопрос, готовый сорваться с них. Глубоко вдохнув, она, не оборачиваясь, поинтересовалась.
— Мам?
— М?
— А ты никогда не хотела, чтобы всё сложилось иначе?
Молли аж замерла от неожиданности — Кэстрел побледнела как мраморная статуя, было видно, что вопрос она мучительно обдумывала уже давно и всё копила смелость задать его при встрече.
— Что ты имеешь в виду, Кэсси? — непонимающе нахмурилась женщина. Мисс Крейн обернулась, в её глазах горела какая-то мольба вперемешку со страхом и отчанияем, и от смеси этих чувств у Молли сжалось сердце.
— Ты знаешь, о чём я. Если бы… — Кэстрел запнулась, опустив взгляд в пол и уже как-то скованно, будто растеряв остатки уверенности, промямлила: — Ну… если бы всё сложилось… более благополучно, так скажем… ты бы осталась с нами? — девушка снова подняла умоляющий взгляд на мать, от которого у Молли перехватило дыхание. «Оставила бы ты меня?» — можно было так перевести этот полный отчаяния взор.
Шумно вздохнув, Молли покачала головой — она кожей ощущала взгляд дочери:
— Милая… тогда всё было не так просто…
— А если бы было просто? — не унималась Кэстрел, требуя ответа здесь и сейчас.
— Если бы я оказалась в положении немного позднее, когда уже окончила учёбу, — взгляд Молли потемнел от грусти, и Кэстрел поняла — она тогда не только перешагнула через себя и отдала Крейну дочь, но и отдала ему гораздо больше, значимую часть собственной души. Мисс Рэндалл почти прошептала: — Да, Кэсси, я бы хотела, чтобы всё сложилось иначе.
Молли вплотную подошла к дрожавшей и того гляди готовой расплакаться дочери и нежно, по-матерински, прижала её к себе, поглаживая ту по волосам и печально улыбаясь мечтам, которые уже никогда не сбудутся.
— Поверь, я бы ни за что не оставила ни тебя, ни твоего отца, — тихо произнесла Молли уже вовсю всхлипывающей от сдерживаемых за всё это время эмоций Кэстрел, которая дала волю слезам на её плече. — Если бы время было другое…
— Я так хотела, чтобы у меня была мама, — сипло простонала Кэс.
— Знаю, солнце, — Молли нежно, пытаясь передать всю свою любовь, поцеловала дочь в висок, — Но ты нужна была Джонатану. Отчасти благодаря тебе, родная, он стал таким, каков он сейчас, — мисс Рэндалл зарылась носом в волосы дочери — от них всегда пахло кофе и мятой — и тихо, как мама-кошка, промурлыкала: — Главное, сейчас мы вместе. И мы — и я, и Джонатан — не оставим тебя. Никогда.
Главное — не бояться перемен.
Главное — быть вместе.
