Моему свету и моей тьме.
Что ж, никогда раньше не писал письма — 21 век всё же на дворе, все давно пользуются интернетом. Но, думаю, сейчас мне необходимо нацарапать свою душу именно на бумаге. Ты был моим светом. Я тонул в твоей теплоте. Ты так мило злился и так ярко смеялся. Всегда, когда мы встречались с тобой, ты, стоя на другом краю дороги и улыбаясь во все свои тридцать два, кричал мне: «Эй, Минхёк-а, я здесь». Каждый раз, когда я видел тебя, по моему телу приятной негой растекалось спокойствие, словно морская прохладная волна накрывает меня, спасая от ужасного летнего зноя. Ты сиял для меня настолько ярко, что порой мне приходилось закрывать глаза. Твоё присутствие спасало меня от тьмы. Поначалу спасало. Но потом ты сам стал мне тьмой. Мы с самого детства с тобой были не разлей вода. Но когда наша дружба успела перерасти в любовь? Когда всё пошло наперекосяк? Почему время так стремительно бежит вперёд, безжалостно разрушая всё на своём пути? Помню, как любил касаться тебя. Через твои мягкие прикосновения можно было почувствовать всю ту заботу, которую ты обычно скрывал за своей псевдосуровостью. Я любил чувствовать всего тебя. Любил впиваться в твои пухлые губы, слегка покусывая их, любил ласкать языком твой горячий член, чувствовать тебя в себе и видеть, как ты полностью принимаешь меня. Я оставлял на тебе укусы и царапины, будто помечая тебя, показывая всем, что ты принадлежишь только мне. Я трахал тебя с такой силой, а ты умолял меня со слезами на глазах быть чуточку медленнее, но в то же время ты задыхался от криков — настолько тебе было приятно. Я всегда покупал презервативы со вкусом вишни, ведь тебе нравилось после наших постельных боёв делать мне минет, который ты называл «вишнёвым десертом». Ты с таким похабным взглядом снимал с меня презерватив и проводил влажным языком по всей длине члена, обжигая своим горячим дыханием. Я брал тебя двумя руками за голову и грубо имел в рот. У тебя были такие странные желания. Но я любил секс с тобой — такой страстный и будоражащий, после которого от удовольствия всё тело начинало трясти, а в глазах предательски мутнело, и мы оба падали без сил и проводили остаток ночи в объятиях друг друга. Да, эти опьяняющие ночи были так прекрасны, ведь тогда я был максимально близко к тебе. Я ощущал тебя каждой клеточкой своего тела. Я любил тебя. Ты был моей жизнью. Я жил, всецело отдавая себя тебе. Жил твоими сообщениями и звонками, нашими встречами. Радовался, когда ты встречал меня с работы — в этот момент ты был похож на счастливого пёсика, который наконец-то дождался, когда его обожаемый хозяин вернулся домой с вкусняшками. И я ведь действительно приносил тебе твои любимые вкусности. Жить с тобой в одной квартире было безумно классно: в доме появился уют, домой хотелось возвращаться. По вечерам мы открывали окна, впуская в комнату свежий прохладный воздух, выключали свет и смотрели на проезжающие мимо машины, на людей, что суетятся и постоянно куда-то бегут. По ту сторону окна была совсем другая жизнь: бурная и всепоглощающая. Я жил нашими выходными. У нас дома… Хм, у нас, конечно. Насколько мне помнится, дома всегда было пиво. Мы включали бейсбол, заказывали курочку и наслаждались этим временем. Соседи порой даже жаловались на то, что мы слишком громкие (слава богу, они говорили это не про секс, тогда я бы сгорел со стыда). С каждым днём я тонул в чувствах к тебе всё больше и больше. Я любил тебя. Тебя. Твои прикосновения. Эти чёртовы прикосновения… Когда эти ёбаные прикосновения начали приносить мне дикую боль? Когда я начал блевать этими чёртовыми цветами после каждой мысли о тебе? Ах, да. Может быть, когда ты перестал звонить мне каждый вечер? Или когда стал настолько «занятым», что не мог выделить время на свидание со мной? Или тогда, когда ты молча собрал вещи и свалил с квартиры? Или, может, когда я, блять, увидел, как ты, ярко сияя, пел что-то на ушко тому парню? Ха. Тогда я понял, что моё солнце погасло. Наверное, именно в тот момент ты стал моей смертью. Жизнь? Что такое жизнь? Разве могу я теперь назвать своё существование жизнью, если я обретаю хоть какой-то покой только в промежутках между приступами кашля, а всё остальное время я задыхаюсь и плачу, давлюсь лепестками ебучих гербер, расчёсывая горло до крови, потому что внутри всё безумно жжётся. Разве это жизнь? Пока ты касался другого, я выплёвывал свою душу, которая цветёт дурацкими цветами. Помнишь, раньше ты часто дарил мне цветы. Мои любимые герберы. Теперь я ненавижу их. И себя… За то, что любил тебя и всё ещё люблю. А тебе просто похуй. Тебя не волнует, что совсем скоро я просто-напросто умру, и кто-нибудь случайно найдёт моё разлагающееся тело в куче завядших цветов. Романтично, не правда ли? Может быть, когда умру, я наконец-то обрету покой. Я не виню тебя ни в чём. Тут виноват лишь я и мои чувства к тебе. Я наивно думал, что мы всю оставшуюся жизнь будем всё так же любить друг друга. Но я всё это время был просто слеп, как маленький котёнок. Спасибо за все те прекрасные дни, когда я мог чувствовать тебя, наслаждаться тобой. Ты и дальше будешь моим светом и моей тьмой, ты ещё немного останешься моей жизнью и совсем скоро станешь моей смертью.С любовью, которая цветёт ужасными герберами, от Ли Минхёка.