Bakemonogatari

      Гинрей страдальчески вздохнул, не без труда скосил взгляд на папку, чья толщина сопоставима разве что с уставом Совета Сорока Шести, которую, к слову, ни свет, ни заря приволок Совет Тринадцати, и не потому, что старость не в радость, а потому что знает — капитальный трындец пришёл по их души. Интересно, сколько ночей этот самый трындец пыхтел над шедевром, судя по всему — очередным?       Внезапно в просторном и хорошо проветренном кабинете стало невыносимо душно, потолок вдавил в кресло, стены зажали в тиски. Сразу вспомнилась молодость, та, что гадостью зовётся. Признаться, Гинрей не ожидал, хотя… врёт нагло и без зазрения совести.       Кучики поголовно кошмарное — оно, бестолочи, гордецы и импотенты. Да-да, и спорить бесполезно, уж кому, как не Кучики-долгожителю знать, по какой именно причине активировалась Чёртова Дюжина.       Что из себя представляет Совет Сорока Шести известно всему Сейрейтею, а вот о последнем знают только избранные, если углубляться в подробности — правящая верхушка Общества Душ, состоящая исключительно из Четырёх Столпов. Это не военный совет и не благотворительная организация, а настоящая катастрофа! Сборище полоумных стариков, обязанности которых опрокинут на лопатки даже самых стойких и битых шинигами. Проверено, и не единожды. Когда предыдущий главнокомандующий — Ямамото Генрюсай узнал о существовании Совета Тринадцати, слёг с приступом… истерии, что развилась до стадии — хроническая. Неудивительно. Это ж надо так…       Гинрей запнулся. Слов не хватает, нервы ни к чёрты, да и что скрывать — воспоминания пробирают до костей. Нет, он бесконечно благодарен, но методы могли быть более…       … более…       … человечными!       Можно, конечно, послать, причём так, что с радостью засеменят по направлению указанной тропы, но перспектива благородного и не менее прославленного дома Кучики не радует. В скором времени только дом от них и останется, вернее — поместье. Но кому есть дело до бездушных камней, деревянных балок и добротных татами? Ведь обживать великолепие некому, впрочем, как и портить имущество. Войны и перепалки не в счёт. Не такой порчи требует истерзанная временем и невзгодами душа. Ох, как исстрадалась старческая голова — седая и уже не мудрая, ибо в эту самую голову лезет всякая дурь. Ну, негоже аристократам, тем более в возрасте с пометкой — солидном, строить козни собственному внуку — единственному и потому до трясучки любимому. Однако иного выхода из лабиринта безысходности соколиный взор Гинрея найти не смог. Как он только не изощрялся. Ноль прогресса, ноль эмоций. Внук его — плита мемориальная, не идёт на поводу у деда уважаемого. Вероятно потому, что почти смерть в битве с квинси изменила приоритеты, вот и переклинило, к сожалению, совсе-е-ем не в ту сторону. Обычно, рвутся жить, любить, детей рожать, а этот — великовозрастный чурбан, чтоб его Сенбонзакура освежевала, снял кенсейкан, придумал новый покрой для капитанского хаори и ходит себе довольный.       — Я бы мог протянуть тебе руку помощи, внучок, но не стану.       Гинрей расплылся в ухмылке. Он даже в папку не удосужился заглянуть. Пусть Совет Тринадцати поступает так, как считает нужным. Главное результат, а как, кого и какими способами не имеет значения. Покачав головой сродни рокеру из мира живых и смертных, бывший глава Кучики выверенным шагом потопал к старейшинам — согласия своё давать.       — Гинрей-сама, вы ознакомились с планом? — до страшного ехидно поинтересовался самый дряхлый и почитаемый всеми глава Совета по совместительству — гений-садист-извращенец всея Сейрейтея.       — Нет необходимости, — холодно отозвался Гинрей, отпивая предложенный советом чай.       — Стало быть, вы даёте нам полную свободу?       — Вы верно подметили, Дайки-сан.       — Замётано. Год, и поместье Кучики заполонят мелкие Бьякуя.       — Очень на это надеюсь.       Покидая обитель мудрости, Гинрей слегка поёжился. Может, всё же стоило ознакомиться с планом? Как бы речь о внуке. Остановившись и окинув поместье беглым взглядом, Гинрей поморщился. Слишком тихо, слишком пусто и холодно, а ночью так и вовсе тоску нагоняет. Непорядок. Правильно он сделал, что не стал читать подробную инструкцию с громким названием: укрощение строптивого. Нечего лезть. Совет и не таких обламывал. Так что на всё воля старческая. Уж они-то не упустят шанса совместить приятное с полезным — себя повеселить да невесту подобрать. А Гинрей подождёт. Он терпеливый — он Трандуил.

***

      Бьякуя с утра почуял неладное. Тело то и дело покрывалось мурашками. Спрашивается — с чего бы? Даже в смертельной схватке он не ощущал ничего подобного, а тут… просто наказание какое-то, ей богу. Предчувствие или не вовремя обострившаяся паранойя? Отправив обоих в пешее эротическое, Бьякуя и не думал, что они — суки мстительные, которые умеют не только пугать до чёртиков и доводить до психоза, но и ублажать искусно.       Рабочий день — обычный и ничем непримечательный удивил под вечер, когда адская бабочка семейства Кучики известила о намерении деда отужинать в чайном доме близ кланового поместья Шихоин. Сказать, что Бьякуя прихерел — промолчать и отмахнуться, что в принципе неприемлемо. Во-первых, дедушка не ест вне дома. Ни-ког-да. Брезгливость, недоверие, всё та же паранойя. Аристократы — власть, богатства, честь и уважение; зависть, ненависть и цель. Костью в горле, зампакто в сердце. Осторожность лишней не бывает. Если бы отец не был столь доверчивым, друг не отравил бы друга. А во-вторых, чайный дом близ поместья Шихоин имеет особый статус. Туда ходят не ужинать, не распивать чаи, а за интимными услугами. Что, скажите на милость, в заведении подобного содержания забыл бывший глава клана Кучики, учитывая его возраст и ведьмины прострелы?       Бьякуя поджал губы, брови непроизвольно съехали к переносице. Витает в воздухе нечто такое, что кричит — не суйся, но вот беда — не может. Речь о дедушке, и он костьми ляжет, но убережёт.       К восьми часам, Бьякуя, как и раннее оговаривалось, явился в чайный дом. Миловидная особа в изысканном и далеко недешёвом кимоно встретила лёгкой улыбкой и попросила следовать за ней. Кабинки, в которых, как он думал, пройдёт ужин, остались позади. Бьякуя нахмурился. Происходящее всё больше настораживало, однако допрашивать ни в чём неповинный персонал с особым пристрастием, как минимум глупо. Ему ли не знать, насколько родственник дотошный и скрытный. По правде сказать, он впервые в этом заведении, потому понятия не имел, что немного ошибся адресом. Дело в том, что территория довольна большая и поделена на две аллеи, одну из которых окружают несколько мощных барьеров, куда его, собственно, и провели.       Когда глазам открылась тясицу посреди озера в окружении девяти торо, Бьякуя понял, почему дед выбрал это место. Уединённо, сдержанно и со вкусом. Таких заведений по пальцам пересчитать — три на весь Сейрейтей. Думается, они неплохо проведут время.       Вот только Бьякуя не ожидал увидеть в тясицу скучающего лейтенанта десятого отряда — Мацумото Рангику.       — Капитан Кучики? — в удивлении распахнулись глаза цвета пепла.       Бьякуя мысленно выругался — смачно и неподобающе. Как он мог упустить из виду очевидное? Ведь звонили во все колокола больше года — и дед, и старейшины. По всей видимости, проигравшая сторона решила воспользоваться тяжёлой артиллерией — Советом Тринадцати. А это проблема, и большая. От них не отвязаться, не скрыться и не удрать — догонят, непременно. И ладно, если бы досталось только ему, так нет же!       — Лейтенант Мацумото, почему вы здесь? — будничным тоном поинтересовался Бьякуя, с трудом сохраняя маску невозмутимости.       — Рукия пригласила, сказала, что сегодня девичник по случаю скорой женитьбы её… — лейтенант запнулась, всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы понять — подбирает слова, — … вашей помолвки.       Духовная сила Бьякуи едва не слетела с тормозов. Он знал, что Рукия на многое готова ради счастья старшего брата, пусть и названного, но чтобы так легко подставить друга — и предположить не мог.       — Капитан Кучики?       — Вас обманули, лейтенант Мацумото, — скрипнул связками Бьякуя, удивляясь тупости и неосведомлённости одной особы и смелости второй.       — Рукия? Меня? Но зачем? И почему вы здесь? Девичник же!       На вереницу вопросов Бьякуя отвечать не стал. Есть дела поважнее, а именно — как выбраться из западни. Судя по барьеру — трёхслойный. Если память не подводит, в последний раз он смог разнести пять, лишь высвободив шикай. Коснувшись рукояти зампакто, Бьякуя кинул взгляд на лейтенанта. Только не это…       — Не прикасайтесь к еде! — крикнул он, сорвавшись в сюнпо, но не успел.       Лейтенант десятого отряда в один заход осушила бокал пива. Влетев в беседку, Бьякуя выбил из её рук бокал и крабов и схватил за ворот косодэ.       — Вам жить надоело?! В еде дурман!!! — сдержанность послала в Хое Комундо — пустыню исследовать.       Лейтенант удивлённо похлопала ресницами.       — Какой ещё дурман?       Бьякуя заскрипел зубами. Ему следовало предупредить её сразу. Взгляд упал на низкий столик. Яства на любой вкус, алкоголь, чаи, фрукты и десерты. Предусмотрительные сволочи. Еды и выпивки хватит на недели две.       — Скажите мне, лейтенант, как можно быть такой дурой?!       Бьякуя в бешенстве. Он знает, чем в итоге закончится вечер. И от понимания-осознания, желание разнести чайный дом к чертям собачьим пересиливает.       — Чего вы на меня орёте?! Я не ваш лейтенант, соблюдайте субординацию!       Не выпуская лейтенанта из стальных тисков, Бьякуя выхватил зампакто.       — Бан-кай.       — Ч-что вы!.. — голос ей заглушился грохотом.       Бьякуя напряжён и раздражён. Нет у него уверенности, что Банкай сработает и подарит ему столь желанную свободу, а бестолковой женщине лошадиную дозу антидота. Совет Тринадцати не глуп. Старики действуют лишь тогда, когда план обречён на успех. Они не размениваются на пробные заходы.       Когда рукоять зампакто вернулась в ладонь, Бьякуя едва не застонал. Он не смог даже беседку разрушить, не то что барьер. Внезапно давление реацу лейтенанта возросло. Бьякуя замер. Ему и оборачиваться не надо — знает, чувствует. И? Что ему делать теперь, когда ситуация вышла из-под контроля?       — К-капитан Кучики, — испуганно прошептала лейтенант, едва удерживая равновесие, — я… я чувствую себя… мхм-м… странно.       Бьякуя шумно выдохнул, собрав волю в кулак, перевёл взгляд на жертву дома Кучики. Ещё бы она не чувствовала себя странно. Дурман — сильнейший афродизиак клана Шихоин. Теперь ему точно не жить. Он просто не выдержит напора, а учитывая сколько она выпила…       — Лейтенант Мацумото…       — Меньше слов, Капитан Кучики.       И в наступление без предупреждения. Жадно, развязно — от удивления до лёгкого головокружения. Бьякуя отвечает на поцелуй. Он просто не может не ответить. Знает, какого это — быть во власти дурмана. Тело горит, конечности немеют, а внизу живота скручивает так, что легче сдохнуть. Сопротивляться? Держать себя в руках? Бьякуя посмеялся бы, да не может. Чёртовы старики сумели найти слабость и подобрать удачный момент для удара в спину. И нет, его слабость не Мацумото Рангику — самая роскошная женщина Сейрейтея — честь. Совет Тринадцати лихо завязал строптивого главу Кучики узлом. Теперь ему не избежать помолвки, не избежать и свадьбы. И не потому, что дед прикажет, а потому что — так надо, так положено. Он — мужчина, и этим всё сказано.       Бьякуя не сопротивляется, когда Рангику тянет его в озеро, не сопротивляется, когда стандартная форма шинигами соскальзывает с её плеч. Кажется, ему не нужен дурман — больше не нужен. Она выбила остатки здравого смысла, лишь коснувшись его естества…       Четыре месяца спустя:       — Рангику! Мацумото Рангику!       Бьякуя буквально ворвался в кабинет капитана десятого отряда. Тоширо изогнул бровь в удивлении прежде, чем оторвался от очередного отчёта.       — Разве она не Кучики?       — Прошу прощение капитан Хицугая, но мне срочно нужно поговорить с этой ведьмой.       Тоширо окинул нарушителя спокойствия внимательным взглядом. Ему кажется, или семейная жизнь пошла капитану Кучики на пользу. Бледность сменилась румянцем, в глазах бесята пляшут, а уж реацу — просто загляденье. Столько духовной энергии тратится в пустую — на злость и крики.       — Ведьма в отпуске… декретном.       У капитана Кучики веки задёргались. Тоширо подавил улыбку. При желании его лейтенант и мёртвого до инфаркта доведёт.       — То есть, сегодня она не появлялась?       — Нет, — пожал плечами Тоширо и подбородком качнул в сторону подсобки.       Вены на висках капитана вздулись. Тоширо мысленно посочувствовал мужу столь капризной и непредсказуемой особы. Лучше бы ему на время ретироваться от греха подальше, всё-таки он сдал Мацумото, ой, Кучики Рангику с потрохами. Ещё перепадёт. Хотел бы помочь с примирением, но, увы, своя шкура дороже. Лучше он с Момо чаю хлебнёт.       — Удачи.       Бьякуя вдохнул, медленно выдохнул. Терпение. Только терпение. Матери его детей нельзя нервничать — давление, токсикоз, гормональный дисбаланс, отёки и целый список того, что сопровождается беременностью, особенно, если в утробе поселились двое.       — Выходи, — процедил Бьякуя, стоя у дверей подсобки.       — Ты не злишься? — пискнула она тихо, почти жалобно.       Не верит — ни словам, ни интонации. Это не женщина — гадюка. Если бы он только знал, кого приведёт в дом — убился бы до того, как накрыло возбуждение и не пойми откуда взявшееся желание облегчить муки жертве дурмана.       — Выходи или!..       Не успел Бьякуя договорить, как рыжая молния повисла на его шее и впилась в губы кусачим поцелуем. Точно ведьма — подумал Бьякуя, лужицей растекаясь по полу.       Гинрей победно улыбнулся. План удался. Внук женат, правнуки на подходе, дом Кучики спасён от позорного — вымерли естественным путём. Что ещё для счастья надо? Разве что вторая двойня… прадеду на радость.