Не важно

      Драко не знал как это произошло. Просто в одночасье они сошлись. Тот день с самого начала был переполнен грустью. И в тот момент, когда Драко увидел ее, утопающую в собственных слезах, он невольно притаился и стал наблюдать. Поначалу она, действительно, только рыдала, как подорванная, но потом начала кашлять, а потом пошли и цветы. Он тогда не смог разглядеть, что за цветы это были, но позже выяснил. Это были пионы. Лепестки тогда были бледно-розового цвета и с каждым новым днем цвет становился все насыщеннее. Тогда он убежал, как только она более менее успокоилась, и уже на ужине Драко видел как она лучезарно улыбалась своим друзьям.       Во второй раз он увидел ее в библиотеке. Она выбежала оттуда так стремительно, что зацепила пару стеллажей с книгами. Он не стал идти за ней, но в этот же день, когда Драко прогуливал урок, он увидел как она распласталась посреди коридора. Он уже был готов поспешить ей на помощь, но ее рыжая подружка пришла раньше него.       «Мне же лучше», — подумал он тогда.       Но знаете, любопытство порой пересиливает все принципы и так далее. Драко совершенно случайно набрел в библиотеке на томик «Редкие магические болезни», а потом совершенно случайно прочитал про «цветочную болезнь». Единственной мыслью было то, что Грейнджер такая же девчонка, как и Пэнси, и она вполне может влюбиться, так еще и безответно. И уже когда Драко собирался ложиться спать его заинтересовала одна вещь.       «В кого это она так влюблена?»       В кровать он лег именно с этим вопросом, а утром проснулся с огромными синяками под глазами. Позже Грейнджер стала его навязчивой идеей. Он все время искал ее в Большом Зале, на занятиях старался сидеть как можно ближе к ней. Это становилось проблемой, потому что Драко был почти уверен в том, что она заметила его заинтересованность. И на некоторое время он прекратил свою деятельность, но стоило ему увидеть её в туалете Миртл, как все началось заново. Более того, вышло на новый уровень. Она увидела его и убежать, как он обычно это делал, к сожалению, не вышло.       — Зачем ты здесь, Малфой? Я правда не понимаю, — она говорила так тихо, что он еле смог разобрать, что она у него спросила. — Почему ты здесь?       В тот момент Драко подумал, что ему тоже хочется знать ответ на этот вопрос, но это поблекло в сравнении с тем, что произошло дальше. Она согнулась от очередного приступа кашля и упала на каменный пол, на котором моментально стали появляться лепестки пионов. Они были везде, а от цветочного аромата тянуло засунуть два пальца в рот.       Казалось, прошла вечность, когда приступ закончился. Драко не сразу осознал, что ее голова лежит у него на коленях, а его руки поглаживают ее плечи в попытке успокоить. Гермиона смотрела на его лицо снизу вверх, и тогда он показался ей чем-то нереальным и запредельным, но буквально через мгновение она вскочила на ноги и убежала, даже не попытавшись убрать лепестки после себя. Позже она будет думать о том, что повела себя глупо и по-детски, а сейчас девушка предпочтет спрятать свое пылающее лицо за каштановыми кудрями. Оставив Драко там одного, она обрекла себя только на еще более повышенное внимание с его стороны. Гермиона уже видела его однажды, но она даже и не знает в который раз он видит ее в таком состояние, что уж говорить о будущем.       И вот спустя почти неделю в туалете Миртл, они встретились вновь.       — Я все еще хочу знать ответ на свой вопрос, Малфой.       Она сидела на полу, а ее юбка разлетелась во все стороны так, что с таким же успехом она могла сидеть и без нее. Как ни странно ее это совершенно не волновало, а Драко не стал акцентировать на этом внимания. На самом деле, единственное, что его волновало, так это маленький ярко-розовый (на этот раз) листочек в ее волосах. Ему так захотелось убрать его оттуда, что он ничего не смог с этим поделать.       — Эй, ты чего?       — У тебя там лепесточек, в волосах.       Его рука нелепо зависла в воздухе, прямо над ее головой. Драко почувствовал себя настоящим идиотом. Секунду подумав, он присел рядом с ней на пол, конечно, об этом он пожалеет еще не раз. Гермиона невольно поежилась под его взглядом, но не смела отодвинуться подальше или вовсе уйти. Она осталась. Он был рядом. Они просидели так до глубокой ночи и ушли оттуда только после десятого зевка Гермионы (он не хотел считать их, правда). Ему это понравилось. Вот так молчать с кем-то, даже с Грейнджер. Это было приятно. Гермиона же с улыбкой вспоминала то как мило он произнёс слово «лепесточек».       — Кто он?       — Ты будешь смеяться.       — Поттер? — Издав какой-то фыркающий звук, он сел удобнее. В этот раз они сидели на подоконнике, в одной из отдаленных частей школы. — Не думал, что ты будешь, как девчонка Уизли.       — Ее имя Джинни! — откинув волосы назад и собирая их в хвост, произнесла девушка с явным раздражением в голосе. — И вообще, с чего ты вдруг решил, что он ей нравится?       — К твоему сведению, об этом знают все.       Тогда она не сказала имя того парня, в которого она была так отчаянно влюблена, хотя если говорить начистоту, Драко, кажется, понял кто он. И это казалось дикостью. Нет, серьезно? Сам факт того, что ей не ответили взаимностью действительно заставил парня задуматься и усомниться в своей догадке. Правда вот, на следующий день он увидел как Браун буквально засасывает Уизли, который видимо предпочёл себе подружку попроще. Возможно, это немного разозлило Драко, но он все-таки постарался избавиться от этого чувства.       Вечер, по мнению Малфоя, не должен был быть таким удручающим, как утро, но все в очередной раз идёт не так как хотелось бы. И вот он, наследник рода, сидит на грязном полу плечом к плечу с гриффиндоркой, которая была готова заплакать в любую минуту.       — Я никогда не думал, что ты такая плакса, — начал было Драко, но всхлип девушки явно притормозил ход его мыслей. Через минуту он продолжил вправлять мозги этой влюблённой дурочке. — Где та девчонка, что вдарила мне кулаком по лицу?       — А где тот мудак, который вечно задирал всех вокруг?       — Ох, Грейнджер, я и сейчас всех задираю, просто сейчас ты видишь только хорошие мои черты. — Сказав это, он вытянул ноги во всю длину и облокотился на локти. Ему было не жалко рубашку, на которой несомненно останутся тёмные пятна пыли и ещё черт не пойми чего. Проход, в котором они сидели был действительно грязным и не большим, но достаточным, чтобы поместить их двоих, а свет, что пробивался сквозь небольшие окна по краям прохода освещал как раз то место, где и сидела эта странная парочка. Драко окинул взглядом девушку и решил, что закатное солнце совершенно ей не к лицу. Её каштановые волосы приобретали какой-то рыжий оттенок и это вызывало совершенно не положительные ассоциации, а лицо, переживающее не самые лучшие времена, было ещё более бледным на фоне тех же самых волос. «Цветочная болезнь» не прошла даром.       — Хей, Малфой, почему ты сидишь здесь, со мной?       — Мы кажется уже это проходили, нет?       — Ты тогда не ответил.       Не ответил он и потом, и тогда, когда она задала этот вопрос в десятый раз, а то и больше, он промолчал, потому что и сам не знал ответа. Это его раздражало. Незнание всегда раздражает, особенно таких людей как Драко.       — Ты же понимаешь, что тебе стоит забыть о этих чувствах? Тебе же самой станет легче. И возможность ранней смерти можно будет исключить. Ну, ещё более ранней смерти, времена сейчас явно не из простых.       — И это говоришь ты? — Драко невольно ухмыльнулся, а Гермиона чуть-чуть пожалела о своих словах. Что-то блеснуло во взгляде слизеринца, что-то не очень хорошее.       — Да уж, тут ты права, — его тело, словно пронзил мелкий заряд электричества, а рука быстро метнулась к предплечью. Пока ещё чистом, но ненадолго. — Уж лучше умереть от рук Тёмного Лорда, чем так, как это делаешь ты.       Гермиона закатила глаза от сказанного, а потом отряхнула блузку, на которой уже успел расположиться маленький паук. Она и правда не понимала, почему сидит здесь и убивается из-за любви к человеку, что был её другом. Она вообще не может представить как подхватила эту болезнь, девушка даже не помнит, когда был первый приступ, что разрушил её нервную систему и жизнь в целом. Жизнь стала ещё ужаснее, потому что теперь приходится следить, чтобы никто случайно не заметил её погребенную под кипой лепестков, но и тут она понесла поражение. Малфой стал последним гвоздём, который забили в её чёртов гроб. Гермиона видела его как-то раз в коридоре, именно в том, где она чуть не померла от отвратительный листочков, что заполонили её лёгкие. Она не была уверена видел ли он её, но тогда ей было наплевать, благо Джинни пришла вовремя. До того момента Гермиона вполне контролировала все позывы вывернуться наизнанку, но что-то пошло не так, и из-за этого пришлось рассказать все Джинни, правда не называя имени мучителя.       — Выздоровление грозит лишь тому, на чьи чувства откликнутся. — Она заметила его серьёзный взгляд, но остановиться уже не могла. — Думаю, я пролетела с этим. У них с Лавандой кажется все серьёзно.       Драко непонимающе посмотрел на неё и решил было её остановить, но она заговорила раньше него, и сделала это так быстро, что он чуточку удивился.       — И не делай такое лицо! Я же вижу как он счастлив, когда она суетится вокруг него, и когда он целует её. Он каждый чёртов раз счастлив. Но, понимаешь, я так не могу. — Она взмахнула рукой, на слове «так», будто это «так» было самым, что ни на есть важным в отношениях. — Порой, даже я сама замечаю, что уж больно черствая в плане отношений.       После длительной паузы Гермиона грустно улыбнулась, и пробормотав что-то о скорой смерти, она вскочила на ноги и понеслась по проходу на выход. Драко остался сидеть на ступеньках. Солнце скрылось окончательно и теперь даже маленький лучик не проникал в тёмный закоулок, в котором сердце Драко останется навсегда. Сердце, что так тщательно выскребла одна идиотка, а после убежала, словно ничего и не было, словно и не заметила этого.       Придя в свою комнату Драко подумал, что он все же подхватил заразу, к сожалению, это была не простуда.       На его ладонях лежал чёртов лепесток.

***

      Драко видел как она расцветала с каждым днем. Он видел, но ничего не мог поделать, потому что ему нужно было её выздоровление. Но если посмотреть с другой стороны, то это все же немного раздражало. Это он был с ней. Это он говорил с ней и пытался помочь! Но Гермиона, словно и не помнит этого. Если они и пересекались взглядами, то девушка виновато отводила взгляд и продолжала свой путь, будто ничего и не было. Это бесило Драко до дрожи, ведь он пал перед ней, а она осталась там наверху, на недосягаемой высоте, хотя буквально неделю назад барахталась там же, где и и он сейчас. Это убивало. Медленно и мучительно. Он даже представить не мог, как она себя чувствовала, но то время прошло, и ему хочется поскорее забыться и сдохнуть уже наконец.       Его цветком стала бегония. На языке цветов она означала «Остерегайся» или же «Не всем ты нравишься так, как мне!» и, пожалуй, это подходило ему больше всего, потому что он был более чем уверен, что ему можно доверять, а остальных же держать на расстоянии. Она же уже доверилась ему однажды, почему так? Почему Грейнджер сейчас тает в объятиях этого жалкого Уизли? Почему теперь он, Малфой, загибается от удушья? И в его случае только один исход, он определённо точно умрёт.       А ещё покопавшись в одной книге он понял, почему Грейнджер выворачивало пионами. «Я отдам тебе весь мир!» Уизли хотелось именно этого и чёртова болезнь решила пошутить и выдала такой фокус. Прочитав это, Драко засмеялся, как истерик, а следящая за ним мадам Пинс мысленно пожалела его. Драко был подавлен. И выглядел он соответственно, но гриффиндорка, не обращала внимание на это. Как и на все то, что происходило вокруг него. Она суетилась и самозабвенно целовалась с рыжим придурком, которого Малфой стал ненавидеть ещё больше.       Сокурсники если и заметили эту перемену в поведении, да и во внешности тоже, то как-то не особо и беспокоились. Но Драко же считал, что его изменения подметили все, он становился все более мнительным. И это также убивало его. Порой он искренне смеялся над тем во, что он превратил себя. Его влюблённость в Грейнджер перерастала в ненависть, а цветки бегонии заполняли его легкие все также исправно, словно по расписанию, но стали ещё безжалостней. Он действительно умирал.       Она опять отводит взгляд, проходя мимо него. Драко нестерпимо хотелось орать во всю глотку, только бы она обратила на него внимание и увидела, что с ним стало и какой он жалкий. И если ранее он винил во всех своих бедах Гермиону, то теперь же Драко занялся самобичеванием. Его выворачивало по сотне лепестков в день, и скрывать это было действительно трудно. Порой Драко удивлялся, как Грейнджер смогла скрывать свою болезнь так долго, и вполне удачно. Конечно, если бы она не излечилась, то все вскоре узнали бы о этом факте в её жизни, но она, черт возьми, излечилась. Теперь Уизли вылизывает её рот, а возможно и что-то другое, хотя зная его, то скорее всего он даже не знает, как удовлетворить девушку. После многочасовых раздумий о сексуальной жизни этих двоих, а так же о ревности, Драко решил все-таки переговорить с Грейнджер и разрешить наконец все это.       — Хей, Грейнджер!       Девушка непроизвольно вздрогнула от этого оклика и обернулась, чтобы посмотреть, кому она так нужна, но сказать честно, Гермиона была более чем уверена в том, что этот голос она знает. И почти удивлённые лица её друзей подтвердили её догадки. Но ладно бы, он окликнул её в коридоре, да даже в классе, но специально подойти к столу Гриффиндора. Это что-то новенькое.       — Что ты здесь делаешь, Малфой?       Эти слова болезненно отдались в сердце Малфоя, ведь она совсем недавно задавала этот вопрос. И не единожды, а по несколько раз, и вот сейчас, она продолжает это делать. Пытаясь заглушить эти мысли и сосредоточиться на девушке перед ним, Драко подошёл ещё ближе к ней.       — Нам нужно поговорить. — Ему вдруг стало неимоверно душно в Большом зале, захотелось уйти отсюда подальше и скрыться от любопытных глаз, что только и делали, как пытались пробраться под кожу и понять суть этого представления. Драко почувствовал себя таким глупым. Почему он не подошёл к ней в библиотеке? Зачем привлёк нежелательное внимание? И сейчас, когда она смотрит на него этими потрясающими карими глазами, он чувствует, что поплыл. Ещё немного и его заменит небольшая лужа, на смех всем вокруг.       — Эм, так зачем нам нужно поговорить?       Гермиона недоумевала. С чего это все вдруг? Да, они общались. Да, он выслушивал её проблемы и пару раз предложил плечо, чтобы выплакаться, но сейчас все нормально. Зачем им говорить? Но в том то и дело, что они общались, все это прошло. От смущения Гермиону временами не могла смотреть на него, а Драко наоборот прожигал её взглядом. Он ведь не из тех, кому нужна поддержка, а если и так, то почему бы ему не обратиться к кому-то из своих друзей? Это странно.       — Скажем так, у нас с тобой есть общая проблема и её надо каким-то образом решить. И желательно в скором времени.       — С каких это пор у тебя общие проблемы с моей девушкой? — с явным возмущением, сказал внезапно отмерший Рон. — Нет, серьёзно, что ты здесь забыл?       — Тебя это совершенно не касается, а проблемы общие у нас ещё с тех, когда ты облизывался с Браун, так что выдыхни, Уизли.       Драко правда не знал, что делать, если она откажется поговорить с ним. Скорее всего он просто умрёт здесь, на глазах у всех, но зато в будущем ему не придётся справляться с такими вещами по типу Тёмного Лорда. Эта мысль так рассмешила и удивила его, ведь он совсем недавно говорил, что умереть от глупых цветов в лёгких самое худшее, что можно придумать. И вот он здесь. Какой идиот.       — Я не пойду с тобой, Малфой, — сказала Гермиона, скинув копну своих волос за спину.       Он увидел с каким недоумевающим видом она на него посмотрела, сколько вопросов было в ее глазах, но все же она отказала. Драко не мог здесь больше находиться. Стремительно развернувшись в направлении выхода, он ушёл, не оглядываясь, изо всех сил сдерживая рвотные позывы. Тупой Уизли что-то кричал вслед, но Драко абсолютно не слушал. Уши словно были забиты ватой, а может даже теми же самыми лепестками бегонии, в глазах начинало темнеть, и тот момент Драко понял, что это конец, другого пути нет. Он потерян.       Смерть никогда не казалась такой близкой как сейчас. Сквозь дымку тумана он слышал звуки какой-то возни, возможно, его звали по имени, возможно, его пытались догнать. Драко не знал.       Последнее, что он почувствовал, это лёгкое касание мягких волос.