Мрак сияющего света

— Хватит уже, — бубнит советник, но он не собирается слушать. Всё тело зудит от бездействия, хочется побежать навстречу, связаться как-нибудь, узнать, где он там и как. Джин (это имя он получил совсем недавно, но полюбил больше родного) вертится на месте волчком, покусывая от нетерпения губы. Длинные волосы скользят вуалью за каждым движением, восхищая несметное число чиновников и просто зевак, собравшихся посмотреть на иностранного принца. Который опаздывает. Солнце уже перевалило за высшую отметку, а ведь они должны были встретиться около полудня. Постепенно рассасываются подданные и их слуги, уходят по шикарным домам чиновники. Советник дёргает его за рукав, намекая уйти и подождать во дворце, но Джин только шикает на него. Сердце болит от беспокойства — вдруг случилась беда? Разбойники по дороге напали или на страну вдруг обрушилась война, а Намджун там, как всегда защищает всех и вся. Конечно, его суженый со всем разберётся, но вопрос в том, как скоро. Джину не терпится уже убраться из этой страны, где на него смотрят, как на прокажённого. Он омега с милым личиком и стройным телом, ни разу не воин. Братья подтрунивают вечно, что его приходится оберегать, как хрупкий цветок в холодную пору, а отец будто вообще не замечает его существования. По крайней мере, в те моменты, когда на горизонте нет достойного жениха. Его взгляд скользит мимо, словно рядом не собственный сын, а пустое место. В отличие от Намджуна. Он приезжал всего раз, чтобы представиться наследным принцем, полностью вступившим в свои права. Альфа вежливо поклонился каждому из принцев, но только на Джина смотрел доверчивым взглядом новорождённого жеребёнка. Они не оказались истинными, к сожалению, но запах Намджуна всё равно безумно привлекал. Они встретились ночью, когда Джин прогуливался по садам, чтобы побыть в одиночестве и подумать о своём. Намджун заблудился и не смог найти свои покои, а попросить помощи у слуг жутко стеснялся. Ведь ему лично показывали их, как только он прибыл. Намджун делал вид, что просто рассматривает окрестности, когда встретил Джина. Его китайский был так хорош, что казался родным для него языком, он даже писал на нём стихи. Они проговорили всю ночь, сидя на каменных ступенях дворца, и не могли оторваться друг от друга. Пожалуй, ни с кем ещё Джин не чувствовал такого единения, понимания с полувзгляда. С каждым словом Намджуна, его осторожным, иногда неуклюжим, комплиментом, с каждым восхищённым взглядом побитая гордость Джина расцветала, заставляла поверить в себя. Кронпринц заставил омегу искренне смеяться больше раз, чем за всю его жизнь до этого. Поэтому, когда Намджун перед отъездом попросил ещё одной аудиенции с Императором Китая и попросил руки Джина, принц не задумался ни на секунду. Было в этом альфе что-то, что заставляло сердце и душу тянуться к нему. Отец махнул на него рукой и позволил, а Намджун уехал в тот же день. Но письма, стихи, посвящённые ему одному, согревали Джина долгое время. А затем приехал его брат, чтобы подписать договор и вручить ему новое имя. Кронпринц тянул со свадьбой, пытаясь утихомирить волнения по поводу их союза. Но вот наконец месяц назад он написал, что заберёт его. В ту страну, в маленький рай, о котором они мечтали. Смотровой подал им знак, заметив делегацию. Уже стемнело, остались только он и советник. Джин едва не свалился на землю от облегчения, но в последний момент удержался за воина рядом. Их было пятеро. Его кронпринц, трое воинов и совсем юный ещё парнишка, тоже альфа. Он осматривался по сторонам так, будто попал в другой мир, распространяя вокруг себя смоляной аромат. Джину хотелось броситься навстречу, но он заставлял себя стоять на месте. Братья наверняка смотрят. Зато Намджуна, похоже, не сдерживало ничего. Он в мгновение ока вырос рядом и сжал в объятиях, лишив воздуха. Джин рассмеялся и обхватил крепкую шею руками, прижался всем телом. Он и не осознавал, как скучал, пока не прикоснулся к альфе. Кронпринц гладил его по волосам, шептал извинения в макушку, а Сокджин почти засыпал в тёплых объятиях, чувствуя себя защищённым. Нужным. Любимым. Их отвлекло негромкое покашливание с двух сторон. Его советник и этот малыш позади Намджуна почти синхронно потянули их в разные стороны за рукава. Джин скривился и выпутался из объятий, но тут же переплёл пальцы, не желая оставаться без тепла тела Намджуна. — Почему ты опоздал? — наконец поинтересовался он, пока всю их процессию вели ко дворцу, чтобы накормить и распределить покои. — Возникли некоторые проблемы, и я выехал на день позже, но без остановок, — Намджун вздохнул устало. Принц только сейчас заметил тёмные круги под его глазами. К запаху его альфы примешивались пот и пыль, которых Джин не заметил поначалу. На его встревоженный взгляд кронпринц пояснил: — Проблемы не с нашей свадьбой. У меня вдруг нашёлся ещё один брат. Правда, его чуть не казнили, так что пришлось разобраться и с этим. Я обязательно вас познакомлю. Вот только он хмурый немножко и больше любит с глиной время проводить или с Чимином. Но сейчас у него зрение появилось, и он, по-моему, подобрел. Сокджин только открывал и закрывал рот, не зная, какой из сотни вопросов задать первым, как слуга, сопровождавший его жениха, снова прокашлялся. Он явно намекал своему господину помалкивать. Джин фыркнул в его сторону, зная, что как только они останутся одни, Намджун выложит ему всю историю до малейших подробностей. Так и случилось. Когда все лишние уши удалились, кронпринц посвятил омегу во всё, что знал сам. Намджун держал его руки в своих ладонях, тихим голосом рассказывая, а Джин просто опирался спиной на его грудь и наслаждался ощущением уюта и покоя. Перед сном альфа коснулся его губ своими в лёгком, как пёрышко, щекотном прикосновении. Сокджин вдруг осознал, что уже завтра он покинет этот душный дворец, надоевших людей. Начнёт новую жизнь рядом с любимым мужчиной, окружённый его вниманием и нежностью. А ради этого стоило терпеть годы унижений и насмешек.