Определённо точно

Хьюга Нацуме определенно точно не умеет чувствовать. Это утверждение стало краеугольным камнем его мировоззрения с того самого дня, когда алое пламя, лаская деревянные крыши домишек в небольшой, спокойной деревушке, подписало ему приговор в виде Академии Алис. Он просто не может позволить себе чувствовать — это почти со стопроцентной вероятностью добьёт его и так давно пошатнувшуюся детскую психику. Он ничего не чувствует, когда вокруг него вихрем скачет девочка-два-хвостика-клубничные-трусы. Ничего не чувствует, когда она с каким-то бешеным блеском в глазах бежит на встречу приключениям и проблемам себе на задницу, а в последнее время и на его. Ничего не чувствует, когда она остервенело кричит о честности, справедливости и порядке, которых в этом мире, давно прогнившем насквозь, определенно не осталось, уж Нацуме-то знает. И он определённо точно ничего не чувствует, когда на него смотрят всякие плоскогрудые девчонки большими-большими, словно переливающимися оранжевым циркона, глазами, какие бывают у девочек в сёзде-манге. — Ну-у? — два хвостика задорно подпрыгивают в такт движениям Микан, кружащейся вокруг Нацуме, явно давая понять о её нетерпении. — Ну пожа-алуйста, — она канючит уже минут двадцать, мозоля Хьюге глаза своими слишком резкими перепрыжками вокруг него. За почти год, что Микан находится в академии, он успел привыкнуть к её непомерно активному нраву, но не говорить колкости в ответ на поведение этого маленького урагана Нацуме не может, мальчики-которые-не-чувствуют не могут считать такое милым, ну или хотя бы не раздражающим. — Нет, — уже привычно отрезает красноглазая бестия и шагает дальше по аллее. Приятный лёгкий ветерок обдувает лицо, неяркое солнце жёлтым блюдцем поблёскивает где-то в бесконечно голубом безоблачном небе, занятия в академии на сегодня отменены и этот день можно было бы назвать слишком идеальным, даже пугающе, если бы не одно но, которое, обиженно надув щёки, всё еще крутится в его поле зрения. Хьюге как-то слабо верится, что Микан не смогла найти себе компанию на небольшой праздник мороженого, который устроили в городке Алис. Даже при том, что этот вариант абсолютно не поддаётся законам логики, о других он предпочитает вообще не задумываться, они-то уж точно абсолютный бред. Некоторые люди твердолобы до смешного, Нацуме уверен, что Сакура именно из таких, иначе никак не объяснить то, что его неспешный поток мыслей был прерван новой волной просьб, граничащих с молитвами. По-другому это и не назовешь: с такой искренностью и жаром читают только молитвы, не иначе. Устало потерев переносицу, при этом не забыв картинно нахмурить свои тонкие изящные брови и вздохнуть, Нацуме, прерывая поток бессмысленной ереси из уст Микан, коротко произнес: — Платишь ты, - Хьюга уверен, что она не успокоится, а он не то, чтобы очень уж был против, просто «плохие парни» навряд ли бегут к фургончику с мороженым по первому зову, особенно, если они немного цундере и всячески это отрицают. Микан уже раскрыла рот с намерением продолжить свой монолог, который, как она уже начала предполагать, мало к чему привёл бы, однако отступать не в её правилах, но вместо этого, опешив, глубокомысленно изрекла: — А? Привычным жестом лениво засунув руки в карманы, Нацуме уже неспешно шагает прочь, пока девичий мозг медленно, но верно усваивает новую и неожиданную для своей хозяйки информацию. Наконец всё переварив, счастливо прокричав что-то вроде «ура», она уже несётся за Хьюгой, расставив руки в стороны, заливисто смеясь и совершенно нелепо и по-детски кружась. Нацуме ничего не чувствует при виде широкой до глупости улыбки и безмятежно кружащейся в тени деревьев девочки-солнца, по-другому сейчас её язык не повернётся назвать. Время лениво, под стать настроению и погоде, но неумолимо переваливает за полдень, солнце светит гораздо ярче и его озорные тёплые лучики, которые ловко умудряются просачиваться сквозь кроны деревьев, скользят по щекам Микан. И противно-сладостно от чего-то сжимает грудь, совсем лишая возможности дышать, мешая сделать даже небольшой вдох, но совершенно точно не из-за этого всего. Совершенно точно не из-за пестрых холодных шариков мороженого, не из-за липких пальцев Сакуры, голубой цвет которых теперь напоминает о море из далекого детства, а всё из-за начавшего таять десерта с новым, диковинным для девочки, но от того и столь прекрасным, вкусом бабл гам. В воздухе повисли мыльные пузыри, переливающиеся радугой, запах жвачки и девичий смех. Хьюга Нацуме определенно точно не умеет чувствовать. Иногда же не считается?