За счет заведения

      Скажем прямо, отель «Декамерон» – не лучшее место для отдыха с детьми.       Расположившийся на берегу небольшой тихой бухточки на адриатическом побережье Хорватии, перестроенный из дворца венецианского дожа, что, в свою очередь, некогда вырос на развалинах римских терм, он все-таки привык служить несколько иным, не столь целомудренным целям. Как во времена социалистической Югославии, когда здесь располагался пансионат для отдыха партийных бонз, так и уже в наши дни, когда он получил широкую известность в узких, очень узких кругах. Потому все те шесть лет, что я работаю здесь на ресепшене, одна наша постоянная посетительница, американка миссис Паркер, регулярно вызывала мое неподдельное недоумение, снова и снова появляясь на пороге отеля в сопровождении своего тогда еще несовершеннолетнего сына.       Только сына. Мистера Паркера за все это время я не видела ни разу, хотя он и исправно оплачивал счета за отдых супруги. Быть может, мистер Паркер был уверен, что ребенок в нагрузку – лучшая гарантия верности супруги на время отпуска? Или она сама не желала оставлять его на попечении отца, опасаясь дурного влияния? Мало ли, почему тот предпочитает проводить отпуск отдельно от жены – может, пьянствует беспробудно?       Так или иначе, но и этим летом все повторилось точь-в-точь.       За тем только исключением, что рослый, явно за шесть футов, молодой человек с распирающим белоснежную майку мускулистым торсом, что вырос за спиною миссис Паркер, когда она появилась в дверях нашего отеля, уже мало напоминал прошлогоднего нескладного юнца, с физиономии которого еще не до конца сошли последние прыщи. Того, что шумно сглатывал слюну, украдкой косясь на мои ноги в форменной мини-юбке, и краснел до корней волос, если вдруг ненароком встречался со мною глазами.       Я беззвучно сложила губы трубочкой, словно собиралась присвистнуть от удивления, скользнула по стремительно вымахавшему мальчишке быстрым взглядом и, вернувшись глазами к его матери, приветливо улыбнулась:       – Миссис Паркер? Добро пожаловать в «Декамерон». Мы вас заждались.       – Мисс Немет, – благосклонно кивнула в ответ невысокая плотненькая брюнетка с крепко сбитой фигурой, широкими бедрами и грудью честного, без единой унции силикона, четвертого размера.       Я вновь переключила внимание на юношу:       – Уильям?       Стоило все-таки уточнить. А вдруг я ошиблась, и в этот раз...       – Да, это мой Билли, – с гордостью улыбнулась миссис Паркер, оглядываясь на сына. – Он только что сдал экзамены на поступление в колледж, и, представляете, его сразу же пригласили в футбольную команду!       Мне потребовалось сделать над собой некоторое усилие, чтобы сообразить, что миссис Паркер имеет в виду американский футбол – ну тот, в котором облаченные в увесистую защиту накачанные парни сбивают друг друга с ног, бьют, пинают и валяют в грязи. А не привычную нам, европейцам, ходьбу по полю в трусах и ленивое пинание мячика.       Я еще раз окинула парня оценивающим взглядом. Да, пожалуй, этот уже вполне будет смотреться в защите, шлеме, узких обтягивающих штанах...       – Кхм! – я прокашлялась, отбрасывая прочь посторонние мысли. – Мои поздравления, миссис Паркер. Уильям, – кивнула зардевшемуся почти совсем как раньше молодому человеку. Ну хоть в этом мальчишка не изменился! – Бронь как обычно? – уточнила я, возвращаясь к своим непосредственным обязанностям.       – Да, конечно.       Я в несколько касаний клавиатуры вызвала на экране список бронирования, нашла фамилию Паркер и удовлетворенно кивнула:       – Номер 77, две спальни, третий этаж. – Извлекла из-под стройки и положила перед гостьей старомодный, обтянутый кожей журнал регистрации. – Распишитесь, пожалуйста. – Обернувшись, сняла со стены ключ от нужного номера и протянула его Уильяму. – Ваш багаж доставят...       – Нет нужды, – усмехнулся парень, забирая ключ, и поправляя на плече здоровенную спортивную сумку, затем демонстративно подхватил с пола и без малейшего усилия поднял дорожный чемодан матери. – Я сам справлюсь.       – Не сомневаюсь, – чуть рассеянно протянула я, наблюдая за тем, как под короткими рукавами его майки перекатываются бугры бицепсов. А ведь каких-то года три тому назад был сущим задохликом. – Что ж, желаю приятного отдыха! – я встрепенулась и поспешила вновь натянуть на лицо профессиональную улыбку.       Поблагодарив меня в ответ, миссис Паркер с сыном направились в сторону лифта.       На следующее свое дежурство я заступила только уже через два дня. Утро выдалось на редкость спокойным, даже ленивым – практически все номера в отеле были уже заняты, прибытия новых гостей не ожидалось, а постоянные клиенты «Декамерона» редко становятся источником каких-либо проблем. Особенно по утрам.       В 6.00 началась моя смена.       В 8.35 съехал мсье Лаган из 15-го номера.       В 8.49 Уильям Паркер, спустившись в фойе, поздоровался со мной, как обычно при этом покраснел и торопливо вышел из отеля, направляясь, вероятно, на пляж.       В 9.00 с неизменной своей проверкой заглянул метрдотель, господин Ваджич.       В 9.25, избавившись наконец от него, я вернулась на свое место за стойкой и, почувствовав легкий голод, заказала себе пиццу.       В 9.55 с небольшим опозданием появился курьер...       А десятью минутами позже неожиданно вернулся Уильям.       – Это вам, – смущенно улыбнулся он, положив передо мной коротко обрезанную пышную розу.       Я удивленно вскинула брови. Это что-то новенькое. Мальчику надоело пробавляться бросаемыми украдкой взглядами, и он решил, что пришла пора поучиться переходить в атаку?       – Спасибо, Уильям. – Я незаметно стиснула бедрами голову разносчика пиццы, как раз сейчас отрабатывавшего свое опоздание у меня под стойкой регистрации. – Почему ты не на пляже? – Поднесла розу к лицу и не спеша втянула носом пьянящий аромат.       Молодой человек облокотился о стойку напротив, пожал плечами:       – Надоело. Одно и то же каждый год. Я эти пляж, море и скалы вокруг уже наизусть знаю. Я предлагал матушке в этот раз слетать куда-нибудь еще, но, – он недоуменно развел руками, – ее сюда к вам словно магнитом тянет.       – Магнитом? Да, пожалуй, можно и так сказать, – покивала я, задумчиво крутя в руках розу. – «Декамерон» – еще тот магнит... А, кстати, ты знаешь, где сейчас твоя мамочка? – я улыбнулась уголками губ, глядя на юношу поверх цветка.       – На фитнесе? – предположил тот. – Она всегда начинает утро с разминки.       Разминки! Он сказал – разминки! Мне стало вдруг очень, просто невероятно смешно. Я прыснула прямо в розу, свободной рукой вцепившись в волосы чуть перестаравшегося внизу курьера. Дернула мальчишку за вихры, вынуждая его остановиться. Вздохнув полной грудью, откинулась на спинку кресла и, прищурившись, внимательно посмотрела на Уильяма. Коротко пробарабанила пальчиками по стойке.       – А хочешь сейчас посмотреть на свою мамочку? – предложила я неожиданно даже для самой себя.       Настала очередь Уильяма удивляться.       – В каком смысле? Сходить за ней в зал?       Я покачала головой и встала из-за стойки, незаметно одергивая на себе юбку.       – Нет. Идем-ка, кое-что тебе покажу. Полагаю, ты уже достаточно... взрослый для этого.       Мыском туфельки задвинув разносчика пиццы поглубже в укрывающую его нишу, я поманила за собой все еще удивленно взирающего на меня Уильяма и зашагала наискосок через фойе к неприметной дверце с надписью «Только для персонала». Чиркнула электронной картой по считывающему устройству, толкнула дверь от себя и, обернувшись, чтобы убедиться, что мальчишка следует за мной, нырнула в темный узкий коридор. Третья дверь справа, вновь короткий взмах карты, щелчок замка, и мы оказались в небольшом затемненном помещении, заставленном аппаратурой и со стенами, увешанными разнокалиберными мониторами.       – Где это мы? – поинтересовался Уильям, оглядываясь. – Что вы хотели мне показать?       Я прошла к единственному в комнате небольшому полукруглому столу, склонилась к клавиатуре и быстренько отбила несколько привычных команд. Мониторы на стенах разом моргнули, пошли рябью, и в следующий миг взорвались множеством картинок, а помещение наполнилось вполне недвусмысленными звуками, льющимися из скрытых колонок.       – Что за... – потрясенно выдохнул молодой человек и тут же осекся на полуслове.       На всех мониторах отображалась одна и та же, но взятая с разных ракурсов комната. Просторная, светлая, практически лишенная мебели, если не считать нескольких мягких кресел по углам и огромной округлой кровати в центре. А на ней раскинулась миссис Паркер. Голая, если не считать порванных в дюжине мест и заляпанных чем-то белым колготок, да туфель на высоких каблуках. С потекшим, размазанным по лицу вперемешку с той же белесой субстанцией макияжем. И принимающая сейчас в себя сразу двоих мужчин.       Один из них, почти квадратный крепыш с покрытой коротким рыжим волосом спиной, устроившись между широко раздвинутых ног женщины, старательно вбивал ее в ходившую ходуном кровать. Тиская короткими толстыми пальцами колышущиеся в такт толчкам груди, целуя и покусывая их, и что-то утробно рыча при этом. Второй же, худощавый блондин скандинавской наружности, встав на колени у края кровати и придерживая обеими руками свешивающуюся с нее голову миссис Паркер, размеренно насаживал ее на свой член. Одна из камер, взявшая покрупнее именно эту часть действа, позволяла даже разглядеть, как вздувается горло женщины всякий раз, когда тот проникает ей аж в самую глотку, а излишки слюны вспениваются у нее на губах и ручейками сбегают вниз по щекам.       В креслах, расставленных вокруг импровизированного траходрома, вальяжно раскинулось еще четверо полностью обнаженных мужчин различных рас и национальностей, с интересом наблюдающих за происходящим на кровати и нетерпеливо сжимающих ладони на эрегированных членах. Они явно ожидали своей очереди и в то же время отдыхали после предыдущего (какого по счету?) захода.       Я отодвинула от себя клавиатуру и медленно выпрямилась, оглянулась на Уильяма, оценивая произведенное впечатление. Мальчишка застыл как вкопанный, начисто позабыв обо мне и неотрывно пялясь на самый большой, прямо над столом, жидкокристаллический экран, транслирующий то, как насилуют его мать. Если подойти ближе, в его глазах, пожалуй, даже можно было бы разглядеть зеркальное отражение этой картинки, подумалось вдруг мне. Собственно, а почему бы и нет?       Я мягко юркнула в темноту, на цыпочках обошла потрясенного молодого человека и приблизилась к нему сзади. Положила обе ладони на плечи и, вжавшись грудью в широкую мускулистую спину, прошептала на ушко:       – Это и есть «фитнес» твоей мамочки, малыш. Это – «Декамерон». Его изюминка. То, зачем к нам и приезжают гости со всех концов света. То, зачем к нам все эти годы приезжала твоя мама. – Я негромко засмеялась и легонько куснула его за ухо. Впрочем, тот, похоже, этого даже не заметил. – Именно этим она и занималась на фитнесе, массаже, спа и прочих процедурах, которые якобы посещала, пока ты загорал на пляже, купался или нырял с аквалангом в море, учился взбираться на скалы с инструктором... Кстати, твой инструктор по скалолазанию, господин Раджич, в свободное от основной работы время тоже частенько трудится над твоей мамочкой. Особенно он ценит ее попку.       Мальчишка гулко сглотнул. Кадык волной перекатился по его горлу вверх и вниз. Я снова рассмеялась и положила руку на ширинку его шорт. Ого! Стиснула пальцы, оглаживая и точнее очерчивая контуры проступающего сквозь тонкую ткань агрегата. С губ Уильяма сорвался короткий хриплый стон.       На экране тем временем события развивались своим чередом. Блондин, вообще-то, господин Андерссон из 54-го номера, вновь загнал свой длинный тонкий член миссис Паркер глубоко в глотку и, выгнувшись всем телом, прокричал-простонал прямо в потолок что-то по-исландски. То ли «хорошая девочка», то ли «глотай, шлюха» – увы, я не сильна в скандинавских языках. Интонация, с которой он это произнес, в равной степени могла подразумевать и то и другое. Женщина отчетливо, даже не смотря на посторонний предмет в горле, взвыла, захрипела, забилась в объятиях сжимающих ее мужчин, цепляя и без того скомканные простыни каблуками и отчаянно стискивая их побелевшими пальчиками. На том самом экране, что давал крупным планом минет, было видно, как глаза миссис Паркер широко распахнулись, но единственное, что она могла видеть перед собою сейчас – это были яйца и тощая задница исландца, кончающего ей в рот. Уильям оглушительно засопел носом.       Я быстро скользнула в сторону, огибая мальчишку, и опустилась перед ним на колени. Поддела пуговичку его шорт и рывком распахнула и без того распираемую изнутри ширинку. ЭТО вывалилось оттуда, едва не шлепнув меня по лицу. Я лишь в последний миг успела перехватить его у основания. Присвистнула и, приложив сбоку вторую ладонь, попыталась измерить длину. Оказалось, что моей ладони для этого чуть-чуть не хватает. Однако ж! А ведь ближайшие несколько лет он еще будет продолжать расти...       Краешком глаза я видела в одном из боковых мониторов, как господин Андерссон, облегченно выдохнул и наконец подался назад, высвобождая член из глотки миссис Паркер. Пошатываясь, поднялся с колен и отошел в сторону, уступая место другому мужчине – синьору Варезе из 17-го. И почти сразу же раздался победный рык рыжего крепыша, мистера О'Нила, спускающего в киску женщины. Еще несколько раз судорожно толкнувшись в нее тазом, он отвалился в сторону, а его место почти сразу занял огромный, словно выточенный из эбенового дерева, афроамериканец – мистер Доббс из 38-го. Что-то неразборчиво булькнувшую, все еще захлебывающуюся спермой миссис Паркер рывком поставили на колени, и пристроившийся к ней сзади и немного выше негр явно вознамерился испытать на прочность ее черный ход. Итальянец же, недолго думая, сунул свой член за щеку женщине и, намотав волосы на кулак, начал быстро-быстро гонять ее по нему взад и вперед.       На обнаженной (за что люблю члены американцев, так это за обрезанную крайнюю плоть – всегда в полной боевой готовности!) головке Уильяма выступила крупная капля смазки. Я потянулась к ней и аккуратно сняла самым кончиком языка. Член у меня в руке запульсировал и, кажется, даже стал еще больше в размерах. Толще уж точно. Я усмехнулась и, наклонившись, задела языком дрогнувшие и попытавшиеся поджаться под себя яички парня. Плотнее вдавила его уже в самое основание члена и медленно потянула языком вверх, вдоль вздувшейся уретры. Уильям вновь протяжно застонал где-то там наверху. На мою голову внезапно легли руки мальчишки, несмело и неуклюже погружаясь в волосы, сминая только вчера сделанную прическу.       – А вот это лишнее, малыш, – пробормотала я, уже с головкой Уильяма во рту. Я поспешно перехватила его ладони своими, переплетаясь пальцами и с силой отводя руки юноши назад, заставив его спрятать их за спину. – Я шама. – И резко, пропуская головку по небу, опустилась лицом на его член.       – А-а-аррр!... – почти закричал Уильям, едва ли не в унисон со своей матушкой, которой как раз в этот момент ненадолго освободили рот, и она смогла во всеуслышание выразить свои впечатления от размеров органа мистера Доббса, со смачными шлепками раз за разом исчезающего в недрах ее задницы.       А затем мальчишка кончил. Я едва не рассмеялась, уткнувшись носом в его тщательно выбритый лобок и чувствуя, как густая теплая струя бьет мне в горло. Впрочем, а чего еще я ждала? Он ведь скорее всего еще даже девственник. Ну хотя нет. По части минета уже не совсем девственник.       Я еще немного подождала, позволяя ему полностью разрядиться в меня. Затем осторожно выпустила обмякший член парня изо рта, подхватила языком остатки семени с головки и пристроила его назад в распахнутую ширинку. Перехватила верхнюю пуговицу, наспех застегивая шорты, тыльной стороной ладони обмакнула уголок губ, где выступило немного липкого и посмотрела вверх, встретившись взглядом с Уильямом.       В этот момент к звукам бурного секса, доносившимся из динамиков, прибавился новый и совершенно неожиданный – пронзительный писк, больше всего напоминающий банальный звук будильника. Трудившиеся до испарины на спине над миссис Паркер мужчины вдруг резко остановились, явно нехотя отпустили облегченно простонавшую женщину, и отошли от кровати. Их товарищи, отдыхавшие в креслах вокруг, так же встали. Переглянувшись, они обменялись молчаливыми кивками и один за другим все так же молча направились к выходу из комнаты. Лишь синьор Варезе ненадолго задержался, чтобы коротко огладить по щеке брошенную посреди развороченной постели, словно сломанная кукла, миссис Паркер, во рту у которой еще плескалось его семя. Впрочем, не только его.       Я тоже поднялась с колен и, с улыбочкой похлопав растерянно хлопающего глазами Уильяма по плечу, шагнула в сторону, к неприметной тумбочке, зажатой меж двумя надсадно гудящими системными блоками. Открыла дверцу и извлекла наружу початую бутылку скотча и два стакана. Посмотрела на мальчишку, хмыкнула и убрала один стакан назад.       – Надеюсь, идиотских вопросов в духе «что все это значит» больше не будет? – спросила я, наливая себе скотч. Сделала большой глоток, прополоскала рот и сглотнула. Обернулась к Уильяму.       Мальчишка уже вновь смотрел только на большой экран. На свою матушку, раскинувшуюся на измочаленной постели. Ее обнаженная, раскрасневшаяся от прикосновений мужских пальцев, губ и зубов грудь, высоко вздымалась при каждом вдохе, маня и гипнотизируя огромными алыми ореолами сосков. Обтянутые порванными и замызганными в сперме полудюжины мужчин колготками ноги судорожно подергивались, то пытаясь сомкнуться, то вновь расходясь пошире, словно она все еще готовилась принять в себя следующего. В наступившей тишине было отчетливо слышно тяжелое, свистящее дыхание женщины.       Я некоторое время кое-что обдумывала, затем разом допила свой скотч, отставила в сторону бутылку и, быстро пройдя к столу с клавиатурой, выдвинула верхний ящик. Нашарила в нем ключ с позолоченной подвеской в форме астрологического знака – «зеркала Венеры» – и цифры 5 на нем, развернулась и швырнула его в лицо мальчишке.       В каком бы ступоре от всего происходящего он ни был, но подарок поймал. Ухватился за него с видом утопающего и испуганно уставился на меня.       – Чччто... что это?       – Ключ от пятого люкса, пентхауз, – обронила я, отодвигая от стола кресло с невысокой кожаной спинкой и устало опускаясь в него. Махнула рукой в сторону экрана: – Это там сейчас твоя мамочка... приходит в себя. – Посмотрела на часы на запястье. – У нее есть еще примерно пол часа оплаченного времени. Затем в номер придут с уборкой. – Я сделала вид, что внимательно изучаю свои ногти. – Матушка твоя уже далеко не так молода и вынослива, как когда-то, боюсь, как бы не заездили ее эти жеребцы. Ей бы сейчас совсем не помешала помощь близкого человека. Например, любимого сына. Ты так не думаешь, Уильям?       Я лукаво покосилась на мальчишку. Тот все так же потеряно переминался с ноги на ногу в центре комнаты, сжимая в руке ключ от люкса и попеременно таращась то на меня то на свою мать на экране. Шорты его вновь опасно набухали внушительной эрекцией.       – Ну что ты стоишь тут, болван? – прыснула я. – Пшёл вон, пока я не передумала и не отобрала у тебя ключ!       Мальчишка вздрогнул, сделал первый неуверенный шаг назад, а затем, словно подхваченный ветром, вдруг без оглядки рванул к дверям.       – Служебный лифт в конце коридора! Последний этаж, пентхауз! – выкрикнула я ему в спину.       Дверь захлопнулась за выбежавшим Уильямом, и я осталась одна. Отсмеявшись, встала и снова прошлась до тумбочки, налила себе еще немного. Посмотрела на главный экран. Интересно, осмелится ли он в самом деле показаться в номере? Тем паче зная, что тут же попадет в объектив десятка скрытых телекамер. Не кончится ли его решимость где-то на пол пути? Например, выплеснутая вместе с очередной порцией спермы куда-нибудь на стенку лифта или просто расплывшаяся мокрым пятном по шортам? Я улыбнулась своим мыслям и пригубила скотч.       Он все-таки решился. На обращенном ко входу в номер экране дверь люкса тихонько приоткрылась, и внутрь торопливо проскользнул Уильям. Воровато огляделся, должно быть, пытаясь вспомнить, откуда и как смотрят камеры. Вздохнул и шагнул к кровати, на которой все также неподвижно, словно в беспамятстве, застыла его мать.       Я поспешила вернуться к главному монитору, плюхнулась в кресло и, закинув обе ноги на стол, поддернула повыше юбку. Повела холодным стеклом стакана по внутренней стороне бедра вниз от колена.       – Ну же, малыш, и что ты будешь делать? – проворковала я, прекрасно, впрочем, отдавая себе отчет, что тот все равно не может меня услышать.       Зато я могла слышать его шумное сбивчивое дыхание, когда он остановился у кровати прямо напротив слегка разведенных в стороны ног миссис Паркер. Видеть, как широко раздуваются его ноздри, вдыхая аромат растраханной, покрытой потеками семени сразу нескольких мужчин женщины. Как блестят его глаза с неестественно расширившимися зрачками.       Уильям подался вперед, вытянул руку, дотрагиваясь до колена матери. Там, где колготки разошлись здоровенной неровной дырой. Нога женщины вздрогнула от чужого прикосновения, веки едва заметно задрожали, но так и остались плотно сомкнутыми, и только с губ сорвался слабый жалобный стон. Мальчишка едва не отдернул в испуге руку, но тут нога матери качнулась в бок и сама легка под его пальцы. Уильям замер. Повел рукою вниз, и снова вверх, стиснул пальцы на голой коленке и, когда мать вновь что-то бессвязно простонала и рефлекторно развела ноги шире, уже всем телом качнулся навстречу к ней.       Я пододвинула к себе с края стола телефонный аппарат, сняла трубку и не глядя ткнула «двойку».       – Обслуживание номеров, – тут же отозвались в трубке.       – Вот что, ребятки, – внезапно севшим голосом проговорила я, отставляя прочь пустой стакан и забираясь себе под юбку уже рукою, отодвигая в сторону и без того мокрые – еще стараниями разносчика пиццы – трусики, – повремените-ка вы немного с уборкой в пятом люксе. Скажем, еще на пол часика.       Уильям на экране уже опасно навис над матерью, судорожно пытаясь справиться со своими шортами.       – Клиент продлевает? – деловито поинтересовались на том конце провода.       Член парня, немногим на самом деле меньше инструмента мистера Доббса, вывалился наружу и лег прямо на лобок миссис Паркер как раз в тот момент, когда мои пальчики, проскользнув по отозвавшемуся сладкой негой капюшончику клитора, нащупали вход во влагалище.       – За счет заведения, – отрезала я и бросила трубку.       Вошли мы с ним одновременно. И два женских стона слились в один.