***
Дойти до каюты директора было очень просто. Постучать в дверь, и, дождавшись тихого 'войдите', шагнуть внутрь — тоже. А вот совладать с собой, и выполнить, наконец, дурацкое желание Канкуро — уже нет. Шинки глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться, сжимает заведенную за спину руку в кулак, и, все же решившись, произносит со всем спокойствием, на которое способен: — Господин директор, разрешите пригласить вас на танец. Сабаку но окидывает его долгим взглядом, в его глазах Шинки не находит и капли удивления. Шинки ждет удара, презрительного взгляда — чего угодно, только не спокойного, и, будто бы, умиротворенного даже: — Разрешаю. Юноша моргает, теряя на миг каменную маску, которую он держал на лице все это время. Гаара же лишь дергает уголком губ в пародии на улыбку и спрашивает понимающе: — Кому проиграл? Шинки отводит взгляд и мотает головой. Подставлять Канкуро он не собирался. Начистить лицо — да, обыграть в карты самому и загадать что-то совершенно безумное — сколько угодно. Но не подставлять. — Что ж, ладно, это не так существенно. У меня есть некоторые дела, подожди меня здесь, хорошо? Шинки автоматически кивает, кидая взгляд на бумаги, лежащие на столе директора, и настраивается ждать.***
— Ну что ж, начнем? — Гаара спрашивает так буднично, будто они собирались выпить чаю, а не исполнить танец. Мысль о том, что для директора все это — просто рутина, вызывает в груди странное чувство, и Шинки ещё не понял, облегчение ли это, или же что-то другое. — Прямо здесь? Гаара приподнимает бровь, и Шинки чувствует себя идиотом. — Если хочешь, мы можем сделать это посреди Большого зала. Думаю, пресса оценит. Шинки четко представляет себе заголовки вроде: 'Сенсация! Известный болгарский ловец, Шинки Железного Песка — гей! ', 'Запретная любовь ученика и учителя', или 'Страстный танец — симпатия, или же что-то большее? ', и дергает плечом. — Нет, лучше здесь. Гаара кивает, встает из-за стола, оставляя на спинке кресла плащ, и подходит к Шинки вплотную. С такого близкого расстояния становятся видны залегшие тени под глазами и маленькая родинка на шее, и это неожиданно цепляет. Юноша сглатывает и ловит странный взгляд директора, от которого, впрочем, не становится неуютно. — Танцевал когда-нибудь до этого? — Нет, господин директор. — Можно просто Гаара. Что ж, все бывает впервые, верно? Положи левую руку на мою талию. Шинки подчинился, и Гаара тут же отзеркалил его жест, а после — переплел пальцы оставшихся рук. Ладонь у директора — сухая, немного холодная и совершенно гладкая на ощупь. Шинки взглянул вниз и сглотнул вновь. Он был чуть выше директора, но, видимо, достаточно для того, чтобы тот решил отдать ему ведущую роль (скудных знаний ловца о танцах хватало на то, чтобы определить это). — Расслабься, — голос Гаары спокоен, и это действительно приводит в себя. — Танец — это не то, из-за чего стоит напрягаться. Здесь главное — чувствовать. И они танцуют под тихое 'раз-два-три-четыре', диктуемое директором. Шинки удивляет, что тот, похоже, имеет музыкальное образование, а ещё — что его это волнует.***
— Что ж, вполне неплохо для первого раза. Шинки, глубоко дышащий, растрёпанный, но не уставший ни на йоту, не сразу понял, что произнёс Сабаку но, и с небольшой паузой, кивнул. — И, все же, — продолжил маг, — если ты еще никогда не танцевал, что же ты планировал делать на Святочном балу? — Ничего. — Не глупи. Турнир трёх волшебников напрямую связан с ним — тебе придётся танцевать. К тому же, раз ты станешь чемпионом Дурмстранга, тебе предстоит бал открывать, — Гаара потёр переносицу. — Или же это грозит обострением международных отношений… В общем, пригласишь какую-нибудь девушку, повеселишься. Опыт-то у тебя уже есть. Директор усмехнулся, и Шинки просто не смог не ответить на это тем же. — Спасибо за танец, — искренне произнёс спортсмен. — Обращайся, — неформально ответил старший маг. Уходя из каюты директора, Шинки чувствовал себя счастливым.