window.

наверное, у каждого в жизни иногда (хоть раз) случаются такие моменты, когда хочется просто выйти в окно. какими бы ни были причины, порой – лишь желание закончить всё одним движением, шагом. неуверенным, боязливым или решительным, но – прямиком в пропасть. безвозвратно. наверное, не каждый может себе в этом отказать. я мог. хотя в моей жизни такие моменты тоже бывали, я всегда умел находить что-нибудь, что останавливало меня от воплощения подобных идей. хён, ты помнишь день, когда мы познакомились? для меня он выдался на редкость дерьмовым. во-первых, девушка, в которую я был влюблён с детства, отшила меня. она была моей первой любовью. единственной любовью. когда мы были младше, разница в три года казалась огромной. для неё я был ребёнком, словно младшим братишкой, который едва ли не постоянно бегал хвостиком следом. она для меня – недосягаемой звездой, прекрасным цветком, который мне, ещё действительно ребёнку, уже тогда хотелось заботливо оберегать. что я и обещал делать всегда. а ещё я обещал, что когда вырасту, непременно стану её мужем. но когда я вырос и собирался признаться всерьёз, она радостно сообщила, что недавно начала встречаться со своим бывшим одноклассником. нокаут. он – какой-то андеграундный рэпер с напыщенными текстами и самомнением до небес. с выбитым на груди девизом: «ты живёшь лишь однажды», постоянными тусовками с такими же и попытками в известность, которые на деле – только трёп. это ведь интереснее, чем обычный студент, по совместительству подрабатывающий бариста в кофейне? кольцо, купленное в тот день, до сих пор лежит в моём рюкзаке. во-вторых, я в очередной раз разругался вдрызг с родителями из-за проблем с учёбой и угрозы вылететь из универа по причине низкой посещаемости в последнем семестре. я предпочитал пропадать на работе, брать дополнительные смены, чтобы быстрее заработать на то, что в итоге оказалось бесполезным. в-третьих, когда я хотел позвать двух своих лучших друзей напиться вместе, узнал, что они вдвоём уехали на чеджудо, даже не поинтересовавшись, хочу ли я поехать тоже. впрочем, я уже давно порой чувствовал себя третьим лишним в этой компании, когда замечал, как бэк смотрит на кима, явно предпочитая оставаться с ним наедине. возвращаясь в тот вечер домой, я чувствовал себя предельно одиноким и никому не нужным. если быть честным, домой мне не хотелось совершенно, поэтому я даже толком не был уверен, куда на самом деле возвращался. вечерняя прохлада настойчиво пробиралась под мою любимую полосатую рубашку. я откровенно замерзал, но всё так же шёл в никуда, очень сочувствуя самому себе и думая, что если бы меня сейчас вдруг не стало, никто бы, наверное, даже не заметил этого. я остановился, когда увидел толпу людей, собравшуюся возле одного из высотных жилых домов. это оказалось довольно далеко от моего. задумавшись, я даже не заметил, как забрёл в этот район. по сторонам слышались то испуганные, то возмущённые перешёптывания, но сквозь толпу было совсем не видно, по какому поводу она образовалась. – что там случилось? спросил я у стоявшего рядом со мной, но в стороне от основной массы людей. не то чтобы мне было это особенно интересно, просто было некуда идти, нечего делать, не с кем поговорить. – какой-то парень прыгнул с крыши, – безразличным тоном ответил ты, даже не взглянув на меня. – вот идиот, – тем же безразличным тоном отозвался я, забыв, что ещё и получаса не прошло, как сам раздумывал о возможности подобного исхода для себя. однако, я бы не расстроился, если бы кто-нибудь в таком случае назвал меня идиотом. как обычно люди реагируют на такие сообщения? взволнованно восклицая «какой ужас!»? удивлённо всплёскивая руками и не находя слов? сочувственно качая головами? в детстве меня учили, что нужно сопереживать боли других людей, пусть даже посторонних. что любая смерть – это плохо и грустно. но. я пытался обнаружить в себе хоть какие-то эмоции и не находил их. я был пустым. лишь после моих слов мы встретились взглядами, и я заметил лёгкую улыбку на твоих губах. казалось, тебя позабавил мой ответ. в этой улыбке едва уловимо сквозило что-то опасное. в то же время – притягивающее, заставляющее остановить взгляд. в этой улыбке, мне, возможно, почудилось, мгновением промелькнула обречённость. ты тоже был странным, да? – хан сыну, – представился ты, и я в ответ назвал своё имя, им сэджун, пожав протянутую руку. – может, пойдём выпьем? толпа рядом с нами постепенно начинала растекаться. по-прежнему с разных сторон доносились тихие обсуждения случившегося. я не вникал. лишь сделал слабую попытку освободить ладонь из тёплых пальцев, чтобы продолжить свой путь в никуда, но ты не отпустил. кто-то проходивший мимо случайно (или нет) толкнул меня в плечо так, что я отшатнулся на несколько шагов, а ты по инерции дёрнулся за мной и затормозил, лишь оказавшись почти нос к носу. – вообще-то я занят. я сам не знал, зачем соврал, ведь на самом деле у меня не было никаких планов в этот вечер. мне всё так же не хотелось возвращаться домой, всё так же больше было некуда, всё так же было пусто в душе. вероятно, я и сам бы зашёл в какой-нибудь бар по пути к дому, а чем пить одному, не лучше ли – с кем-то. пусть даже едва знакомым. – я заметил, – усмехнулся ты и, так и не выпустив моей руки, потянул за собой. на следующее утро я проснулся в незнакомой квартире. резко сел на кровати, оглядываясь. моя одежда была аккуратно сложена на стуле рядом. в небольшое окно на скошенном потолке мансардного этажа било полуденное солнце – мимолётно я успел подумать, хорошо, что сегодняшняя смена только вечером. лёгкий запах какого-то травяного чая доносился с кухни, совмещенной в одно целое с комнатой, где спал я. – почему я здесь? я не смог сочинить ничего умнее, поэтому выдал следующее, что пришло в голову после мысли о работе. ты удивлённо смотрел на меня. я ответил тем же. – ты отключился после первой бутылки. я не знаю твоего адреса, и телефон разрядился. так что пришлось сюда. ничего не помнишь? я машинально помотал головой, пытаясь восстановить в памяти события вчерашнего вечера. последним, что я помнил, действительно было то, как мы пили в баре неподалёку от места, где познакомились. вяло говорили о каких-то отвлечённых вещах, вроде погоды, поп-музыки, предстоящего футбольного чемпионата. а то и вовсе предпочитали молчать. никто из нас не рассказывал о себе. а дальше – пустота. что удивительно, я никогда не был настолько слаб к алкоголю, чтобы отрубиться до беспамятства после первой же бутылки соджу, выпитой на двоих, и чувствовал себя сейчас абсолютно нормально, но. я не помнил ни то, как мы ушли из бара, ни то, как добрались до твоей квартиры, ни то, как я оказался в чужой постели раздетым. меня вдруг осенило. – между нами... было что-то? видимо, мой вопрос показался слишком глупым, звучал я (и выглядел при этом, наверное, тоже) искренне растерянно, поэтому ты прыснул от смеха. – меня не интересовало твоё бесчувственное тело. я раздумывал, стоит ли мне обидеться на это высказывание, пока наблюдал искоса, как ты подцепляешь со стола чашку, подходишь и садишься рядом. теперь я явно улавливал в воздухе запахи ромашки, лотоса. один совершенно точно исходил от чая, а второй, казалось, от тебя. – я бы предпочёл, чтобы ты был в состоянии меня запомнить, сэджун-а. приглушённый мелодичный голос, растягивающий каждое слово, особенно моё имя – практически по слогам – медленно, вязко тёк в самую душу, словно стремясь заполнить ту пустоту, которую я заметил вчера внутри себя. это ощущение было слишком непривычным. незнакомым. ты наклонился слишком близко. так, что едва не касался губами моего плеча – это было совсем необязательно – я инстинктивно отодвинулся, потянувшись за одеждой. только после того как оделся, я забрал из твоих рук чашку. многие по утрам предпочитают пить кофе, так? но ты, не спрашивая, словно знал, что я – нет. – к тому же ты, кажется, не свободен. твоя девушка? ты держал в руках мой телефон, который за ночь успел зарядиться. на экране блокировки – моя фотография вместе с нуной. мне даже стыдно стало вдруг за собственный так очевидно нелепо влюблённый взгляд. – нет. просто нуна. то есть... не в смысле родная сестра. в общем... я запнулся, не понимая, почему начал оправдываться. а ты лишь снова засмеялся. вся эта ситуация сбивала с толку. в особенности – факт моей алкогольной амнезии, которой прежде я ни разу у себя не обнаруживал. мне было не по себе в этой квартире – словно давили стены. душно от твоего присутствия рядом. слышал как кровь стучала в висках. я не понимал, что со мной происходило, но чувствовал – необходимо уйти. мне хотелось сбежать. – наверное, мне пора. глядя мне в глаза, ты молча кивнул. – спасибо. ну... что не бросил на улице. ты снова кивнул, так ничего и не ответив. не пытался меня остановить – не то чтобы я ждал этого. мы даже не обменялись номерами. я уходил, будучи уверенным, что больше никогда тебя не увижу. но весь остаток дня перед глазами мелькало твоё лицо, пока я выводил очередной узор на молочной пенке от капучино, в голове звучал твой проникновенный голос, пока очередной посетитель называл свой заказ. я не мог избавиться от этого странного наваждения, когда искал тебя в каждом мужчине, заходящем в кофейню. хотя ты даже не знал, где я работаю. но, может, случайно. ты не остановил меня, но и не отпустил. а вечером (уже практически ночью), я, возвращаясь домой, вдруг обнаружил себя на пороге твоей квартиры. я снова был в замешательстве, ведь совершенно не собирался быть здесь. чтобы зайти «по пути» домой, нужно было сделать приличный круг, делать который не было никакого желания. я устал. от долгого дня, от сомнительной предыдущей ночи в чужом доме. я хотел только поскорее оказаться у себя и нормально выспаться – рано утром нужно было быть универе, и времени на сон уже оставалось мало. кроме того – у меня не было никакой причины заходить. ни одного дурацкого предлога, наподобие: случайно что-то оставил. но ноги, я был уверен, самовольно завели меня в этот подъезд, подняли на последний этаж – а сам я опять был в каком-то забытьи. – я ждал тебя раньше. задержался на работе? ты улыбался мне и говорил так, словно мы несколько лет счастливы в браке, а сейчас я просто вернулся домой после очередного рабочего дня. в очередной раз я был растерян. – вообще-то, я не... я заметил, как ты тут же изменился в лице, и замолчал. улыбка исчезла с твоего лица, а взгляд стал грустным. сунув руки в карманы, я прошёл в полутёмную комнату – горел лишь один слабый ночник и экран телевизора. чувствовал на себе чужой взгляд – ты больше ничего не спрашивал. что я собирался сказать? «не собирался приходить, но шёл мимо, и»? глупо. «не заметил, как это произошло»? ещё глупее. я подошёл к окну, единственному расположенному на стене, а не в крыше, и больше похожему на огромную полностью стеклянную дверь. только теперь я увидел, что отсюда отлично просматривается то место, где мы встретились случайно вчера и где толпились люди. я удивился, что не понял этого раньше. «жильцы дома, с крыши которого упал ещё один юноша, как один утверждают, что никогда его не видели. на камерах видеонаблюдения он также замечен не был...» ты выключил телевизор – я был благодарен, поскольку терпеть не мог новостные программы – и комната погрузилась в практически полную темноту. подошёл к тому же окну, остановившись за моей спиной. близко, но не касаясь. снова вторжение в личное пространство – я чувствовал себя неловко, но замер, не пытаясь отойти. затаился, прислушиваясь к самому себе, к твоему дыханию. – ещё один? – всё-таки решил нарушить тишину. – это уже третий случай. я вздрогнул от звука твоего голоса над самым ухом, надеясь, что ты не заметил. – правда никто не видел? – все говорят так. – ты тоже? – я тоже. и снова – тишина. я смотрел вниз. высота привлекала – сиюминутное желание поймать это ощущение кратковременного полёта – лишь секунды перед тем, как всё закончится – падения. я понимал, что это лишь подмена понятий. но также я понимал, что этому желанию порой крайне трудно противостоять. мимо дома как ни в чем не бывало проходили люди. возможно, был кто-то из вчерашней толпы зевак, уже забывших о случившемся. или кто-то ничего не подозревавший. в любом случае, я был уверен, никому не было дела. мне тоже. я не заметил, сколько прошло времени, но ты всё так же, молча и не шевелясь, стоял за моей спиной. словно чего-то ждал, но я не понимал, чего именно. твоё дыхание касалось моих волос, рассыпаясь мелкими мурашками по телу. низ живота томительно скручивало. расстояние между нами было минимальным. но оно было. я подумал, что, возможно, лучше бы – не, и испугался собственных мыслей. – он словно упал отсюда, – почти шёпотом произнёс я. не видел, но почувствовал, как ты поморщился, и понял, что сказал глупость. тебе это было неприятно, но ты по-прежнему молчал. – напоминай иногда, чтобы я не пытался шутить. тогда я словно сам для себя признал, что эта встреча не станет последней, и ты улыбнулся – я снова не видел, но почему-то знал. – останешься? обещаю не приставать. снова лягу на полу. когда я повернулся, ты сделал шаг назад. в голосе этого не было, но в твоих глазах я уловил тихую мольбу. наверное, всего лишь видел то, что хотел увидеть. наверное, тебе тоже было одиноко. когда мы встретились. в тот момент. настолько, что предложил остаться на ночь у себя дома человеку, которого видел второй раз в жизни. тогда я подумал, что поэтому ты меня ждал. меня словно пригвоздило к полу, пока я всматривался в твои глаза. в какой-то миг, мне показалось, в них промелькнул страх. страх ребёнка, который боится, что его могут бросить одного. это так не сочеталось с твоим внешним образом. я чувствовал, что мне уже не хотелось сбегать, как днём, хоть я и планировал сегодня добраться до дома. я остался. на следующий день повторилось всё то же самое. за одним исключением – ты уже не просил остаться. это незаметно стало чем-то само собой разумеющимся. всё это повторялось ещё какое-то время – я потерял счёт дням. каждый раз, собираясь после работы идти прямиком домой, я против своего намерения приходил к тебе. каждый раз – ты меня ждал и ничуть не удивлялся, хотя я не предупреждал о своём приходе. каждый раз я оставался на ночь. домой я заходил лишь несколько раз, чтобы переодеться. в твоей квартире не было моих вещей, но порой мне нравилось надевать твои. я не отдавал себе отчёта в том, зачем приходил, но слишком быстро это словно стало частью моей жизни. ты стал частью моей жизни. иногда мы разговаривали, сидя на полу в слабо освещённой комнате. я успел узнать о тебе чуть больше. о том, что ты родом из пусана и несколько лет назад перебрался в сеул. о том, что хотел стать профессиональным футболистом, но ушёл из-за травмы. о том, что потом стал писать статьи для спортивного журнала. о том, что тебе нравилось, как от меня пахло кофе. в ответ я говорил что-то о себе. однажды ты снова спросил о нуне, и я рассказал свою историю. ты сказал, что я слишком цеплялся за собственные выдумки, посмеялся над моими юношескими чувствами. по-доброму, я это понимал, но всё равно очень рассердился и весь остаток вечера демонстративно с тобой не разговаривал. иногда мы смотрели какое-нибудь телешоу. а иногда – просто оставались в тишине, занятые каждый своими мыслями. в один из дней, пока я был на работе, в кофейню зашла нуна. она будто бы не собиралась ничего заказывать – только встретиться со мной. мы не виделись со дня моего неудавшегося признания, и теперь я понял, что больше не чувствую того трепета, волнения детской влюблённости. как раньше, когда смотрел на неё. я решил тогда: чёткое осознание, что моей она уже не будет, изменило моё отношение, избавило от глупых мальчишеских мечтаний. не желал видеть другие причины. она была расстроенной и, как мне показалось, заплаканной. я подошёл и присел возле неё на корточки, опираясь на колени и заглядывая в слегка опухшие от слёз глаза. мне повезло, что других посетителей в тот момент не было. – эй, мистер я-самый-крутой-рэпер обидел мою нуну? ты ведь помнишь, что я обещал всегда тебя защищать? несмотря ни на что мы всё ещё оставались близкими друзьями. мне не было безразлично, что происходит, и я не собирался отказываться от своего обещания. пусть даже оно продолжало быть таким по-детски наивным. зато в ответ – на её лице появилась улыбка. она отрицательно мотнула головой, разбрасывая чёрные волосы по плечам. – ерунда. меня больше интересует, почему ты пропал. даже писать перестал. твои родители говорят, дома почти не появляешься. неужели у нашего маленького сэджуни появилась девушка? признавайся. она потянула меня за щёку, как часто делала в детстве, шутливо отчитывая, пытаясь заставить сделать что-нибудь, или просто умиляясь. она всё ещё считала меня ребёнком. – не совсем. недовольно буркнул я и поднялся, убирая чужую руку от своего лица. я собирался вернуться к работе, и уже жалел, что в кофейне не было больше ни одного посетителя. нуна удержала меня за край форменной рубашки. – парень? она никогда не отличалась тактом, но упорством – да. пытливо глядя на меня снизу вверх, заговорщицки подмигнула, и я почувствовал, что краснею. я не хотел говорить об этом, да и что я мог сказать. я даже не был уверен, действительно ли у меня кто-то появился – я не понимал, какие у нас были отношения. мы совершенно точно не были парой. но я и не назвал бы тебя просто другом. даже с лучшими друзьями я не проводил столько времени, приходя каждый вечер и оставаясь на ночь. меня тянуло к тебе. я начал это осознавать, но не решался зайти дальше, даже понимая, что ты не будешь против. не решался предать собственные давние чувства. ты был прав – я слишком цеплялся. не мог же я сказать, что каждый день ночую у одного парня, но вообще-то между нами ничего нет. я ничего не ответил, и она поняла это как согласие. ближе к ночи я, разумеется, снова был у тебя. раз за разом я задавался вопросом, почему каждый день продолжаю возвращаться, несмотря на обстоятельства, на собственные желания. как это происходит. путь до твоего дома странным образом выпадал из моей памяти, и только переступая порог, я осознавал, где нахожусь. я не находил ответа. я сдался. дверь была не заперта, в комнате против привычного полумрака царила полная темнота. лишь в окно заглядывала яркая луна. ты стоял напротив в облаке этого холодного света. когда я вошёл, ты даже не взглянул на меня, словно слишком о чём-то задумавшись. подойдя ближе, заметил, что выглядел ты скорее не задумчивым, а расстроенным и каким-то потерянным. я почувствовал, как что-то внутри неприятно сжалось при виде тебя такого. – что-то случилось, хён? я осторожно коснулся ладонью твоего плеча, и только тогда ты обратил на меня внимание. ты смотрел мне в глаза, ничего не отвечая, и в этом тягучем молчании, казалось, прошла вечность. от этого взгляда появлялось стойкое ощущение, что именно я являюсь виной твоего нынешнего состояния, но ты не можешь найти подходящих слов, чтобы сказать об этом. я боялся, что ты попросишь меня уйти. – ты приходишь, потому что действительно хочешь быть здесь? – твой обычно уверенный голос дрогнул. – со мной. я не задумываясь кивнул и в следующий миг впервые почувствовал на губах вкус твоей улыбки. тогда я словно окончательно нашёл причину своего нахождения здесь. я не решался переступить собственные барьеры, но ты принял это решение за меня. оставалось только подчиниться. я отвечал твоему напору, не пытаясь перехватить инициативу, когда ты уверенно сцеловывал едва появляющееся сомнение с моих губ. я слепо следовал за тобой, понимая, что пути обратно уже не будет. твои поцелуи опьяняли, мне не хотелось останавливаться. когда твои губы настойчиво сминали мои собственные. когда твой язык скользил по ним, и я послушно приоткрывал рот, позволяя тебе углубить поцелуй. когда крепкие руки сцеплялись за моей спиной, не давая отступить. я не собирался. я лишь терялся в этой близости. увереннее отвечая твоим губам, путался пальцами в волосах. чувствовал себя так до невозможности правильно. и надеялся, что ты чувствуешь то же. я был в этом уверен. ты не разрывал этот долгий поцелуй, не позволяя отдышаться. мы оба были не в силах оторваться друг от друга, словно ждали этого слишком долго. с первой встречи (всю жизнь). я прихватил твою губу осторожно зубами и услышал тихий гортанный рык, отзывающийся эхом где-то внутри меня. жар твоего тела обжигал (сжигал) меня. а спиной я вдруг почувствовал прохладу оконного стекла сквозь тонкую рубашку. этот контраст температур, наверное, был способен пустить по мне трещину. разбить вдребезги остатки моего самообладания, оставляя лишь желание принадлежать тебе. собственный голос слышался мне чужим – сдавленный протяжный стон утонул в поцелуе, когда подхватив меня под бёдра и разведя их в стороны, ты с силой вжался в мой пах собственным возбуждением. я так безумно сильно хотел тебя, что едва не кончил только от этого. казалось, ты тоже. ты горячо, рвано выдыхал моё имя в шею, целуя, кусая. оставляя быстро темнеющие следы – свидетельство твоего обладания – тогда я не думал об этом. пальцы сильнее впивались в мои бёдра, когда ты подавался вперёд. в глазах темнело от этого болезненно-приятного трения через слои жёсткой ткани. – хён, я сейчас... с трудом смог произнести – голос не слушался. ты остановился, отстраняясь, но продолжая удерживать меня, опирающегося спиной о стекло. в твоём взгляде – нетерпение, дьявольские огоньки, похоть, немой вопрос-просьба, отражение луны – слишком много. в холодном тусклом свете ты был прекрасен. мне хотелось любоваться. но я был уверен – времени ещё будет достаточно. короткий кивок, и ты, не отпуская, перенёс меня на кровать. мы раздевали друг друга спешно, несдержанно. взгляд цеплялся за твои широкие плечи, сильные руки, рельефный живот. я видел и раньше, когда ты выходил из душа лишь с коротким полотенцем на бёдрах – хотелось касаться. но тогда я не мог позволить себе даже думать об этом. теперь же – мог позволить сделать. твои же прикосновения к обнажённой коже пускали горячую дрожь по всему телу. мне невыносимо хотелось большего, но внутри вдруг закопошился страх – никогда раньше я не был с мужчиной. я сказал тебе об этом, хотя думал, что знаешь и так. понимающая улыбка в ответ, и обещание, что будешь осторожен. ты был. насколько это было возможно, когда оба теряли разум от нестерпимого возбуждения. я чувствовал пронзающую боль, жмурил глаза до звёзд под веками и кусал губы едва ли не в кровь, пытаясь сдержать собственные стоны-всхлипы. но гораздо сильнее я упивался ощущением тебя в себе. не только физически. был готов утонуть в этом ощущении. я – ногтями в спину, когда уже сам, привыкнув, снова и снова двигался навстречу медленным плавным толчкам. слышал твои рваные выдохи в ответ, снова похожие на тихое рычание. – сэджун-а, – хрипло звал ты, постепенно набирая темп. цеплял зубами длинную серьгу в ухе, слегка оттягивал. от этого лишь сильнее сносило крышу. – сэджун-а, я хочу слышать тебя. твой голос опалял кожу, настойчиво пробираясь куда-то под, растекался жаром по телу, мешаясь с острым наслаждением от каждого поцелуя, от каждого прикосновения твоих рук, от каждого толчка. я был не в состоянии разобрать слов, лишь растворялся в ощущениях. ты вдруг перестал двигаться во мне, когда оба были уже почти на грани. я поймал твой выжидающий нетерпеливый взгляд, безмолвно повторяющий твою просьбу, заметил как уголки губ слабо дёрнулись вверх. я понимал, что для тебя каждая секунда так же мучительна. – хён... пожалуйста... – не стонал, я почти скулил умоляюще в твои губы. – не останавливайся. ты улыбнулся довольным котом, получив желаемое. крепко удерживая меня, перевернулся на спину, заставляя оседлать твои бёдра. ты по-прежнему целиком и полностью владел ситуацией. владел мной. направляя, задавая темп, лаская рваными движениями. выбивая с моих губ стоны – я больше не мог сдерживаться, когда с трудом удерживал равновесие, упираясь в твою грудь дрожащими руками. когда снова находил твои губы для поцелуев, горячих, обрывочных. когда толчки становились размашистее, резче. до тех пор, пока обоих не захлестнуло с головой волной яркого оргазма. всё вокруг рассыпалось искрами перед глазами, тело пробивала крупная дрожь. я обессиленно навалился на тебя, пытаясь отдышаться. слышал твоё тяжёлое шумное дыхание. никогда я не чувствовал ничего подобного. твои руки снова сомкнулись за моей спиной, не отпуская, лишь прижимая ближе. словно ты тоже стремился стать одним целым. – теперь я точно в состоянии запомнить тебя. – им сэджун, не пытайся шутить. – я абсолютно серьёзен. в ту ночь мы первый раз заснули в одной постели, и больше ты не ложился на полу. знаешь, хён, я не соврал тогда. я вправду хотел быть с тобой. сколько бы я ни задумывался о странности происходящего, несмотря ни на что, я приходил к одному и тому же выводу – ты нужен мне. думаю, я любил тебя. люблю. слушать, как ты тихо себе под нос поёшь какую-нибудь песню, которая и так везде постоянно на слуху. затыкать тебе рот поцелуем, когда слушать это уже больше невозможно. выцеловывать медленно одну за другой чёрные изящные буквы на твоей груди. засыпать рядом. смотреть, как ты щуришься, просыпаясь от солнечного света, бьющего через окно в крыше. я знал, что ты – тоже. пусть и никогда не говорил об этом. слова были лишними. я видел это в твоих глазах, улыбке. чувствовал в каждом прикосновении. в том, как ты, садясь рядом и обнимая меня со спины, утыкался в плечо, и как ночью сдвигал бережно на ту сторону кровати, куда не дотягивались солнечные лучи, а потом наигранно ворчал, что это я во сне спихнул тебя на другую. я всё так же проводил каждую ночь у тебя, хотя «официально» к тебе не переехал. всё так же, даже если у меня вдруг появлялись другие планы, ближе к ночи оказывался здесь. я даже решил кое-что проверить. когда у одного из моих друзей был день рождения, наша компания решила поехать к морю с ночёвкой. я предупредил тебя, что не приду ночевать, и поехал вместе со всеми. каково же было моё удивление, когда на следующее утро я проснулся снова рядом с тобой. после этого бэк рассказал, что поздним вечером, когда общее веселье было только в разгаре, мне вдруг срочно понадобилось вернуться обратно в сеул. никто не смог уговорить меня остаться. я ничего этого не помнил. ты же даже не спросил, почему я вдруг неожиданно вернулся, словно знал, что это должно было произойти. когда я задумывался об этом, становилось страшно. снова начинало казаться, что я больше не могу принадлежать себе. мой мир постепенно сузился до пределов твоей квартиры. только здесь я полностью осознавал себя, чувствовал по-настоящему живым. в остальное время я словно смотрел со стороны. словно вокруг меня постоянно разворачивалось действие скучного нецветного фильма, в котором я сам даже не был главным героем. я просто наблюдал, как какой-то парень с именем им сэджун отсиживал в университете положенные лекции, с отсутствующим видом переговаривался с однокурсниками. или шёл на работу в кофейню, готовил кофе очередному посетителю, действуя на автомате по давно знакомой схеме. я чувствовал, что терял себя. терял в череде бесконечно повторяющихся один за другим бесцветных дней. только каждая ночь, проведённая рядом с тобой, заново обретала краски. я терял себя в тебе, в твоём голосе, в твоих руках, объятиях и поцелуях долгих. забывался. ты перестал быть частью моей жизни. ты полностью стал ей. в один из дней, уходя утром на работу, в лифте я столкнулся с каким-то парнем, наверное, примерно твоего возраста. до сих пор помню его нелепые розовые волосы и внимательный косулий взгляд, направленный в мою сторону. я неловко кивнул в знак приветствия, но он лишь смотрел сквозь меня, в пустоту. не видя. словно меня вообще там не было. сначала я подумал, что он просто какой-то чокнутый, но потом ровно то же самое повторилось несколько раз с другими случайными людьми в этом доме. для них я был попросту пустым местом. меня не замечали. я не рассказывал об этом, боясь, что ты сочтёшь чокнутым меня. я боялся, что был им. сегодня ты уехал в редакцию, а я, сказавшись больным и пропустив утреннюю смену, остался дома. я ведь могу назвать это место домом? я знаю, ты переживал, не хотел оставлять меня в одиночестве. говорил, что работа может и подождать, но я переубедил тебя. ты ушёл с тяжёлым сердцем, я чувствовал это слишком остро. это ощущение, всё ещё отдаётся ноющей болью в груди. прости меня. думаю, я действительно болен. порой, когда я остаюсь один, мне кажется, что я попросту всё придумал. этот дом, для каждого из жителей которого я – всего лишь невидимка. но, может быть, они сами – ненастоящие? эту квартиру-мансарду, днём – залитую солнечным светом, ночью – погружённую в постоянный таинственный полумрак. придумал, чтобы сбегать от собственной безынтересной жизни, от самого себя. и это огромное окно, до самого пола, что сейчас – настежь. один шаг – пропасть. – отсюда есть только один выход, – задумчиво сказал ты однажды, кивнув в сторону этого нелепого окна-двери. тогда я подумал, что ты шутишь. но ведь ты с самого начала обо всём знал, почему не рассказал мне? я, наверное, совсем не отличаюсь от других. я думаю, смогу ли я ощутить то, о чём думал всегда, глядя вниз с высоты? возможно ли успеть? ветер, врывающийся в комнату, толкает меня в грудь, словно пытаясь отодвинуть от окна. треплет волосы, шепчет что-то на ухо успокаивающе. останавливает. порой, когда остаюсь один, мне кажется, что я придумал и тебя, и тогда мне до нестерпимой дрожи хочется снова увидеть тебя, коснуться. почувствовать. убедиться в очередной раз, что ты на самом деле настоящий. хён, пожалуйста, возвращайся скорее. *** в наушниках стихает знакомый голос, и сыну прячет их в карман вместе с телефоном. он, стоя в стороне, скользит взглядом по толпе, собравшейся возле его дома. слухом улавливает обрывки фраз: «неужели снова?», «может, лучше отсюда переехать», «мистика какая-то». завтра жильцы дома скажут, что этого парня раньше здесь не видели. хан – тоже. в объективы камер cctv не попадал. сыну с самого начала знает, что как бы ни старался, насколько бы сильно ни хотел всё изменить, это будет повторяться снова. он ни с кем никогда не говорит об этом, боясь, что его сочтут сумасшедшим. сэджун – его последняя надежда – держится дольше всех, его чувства, хан уверен, действительно искренние. сэджун – запутавшийся в себе, в происходящем, растерянный, но несмотря ни на что, до последнего – настоящий. он не выглядит словно пустая загипнотизированная кукла, как было с другими. прочно въедается в сердце, в память, в душу, в каждую клетку. впервые сыну так невыносимо сильно привязывается (любит) сам, впервые действительно чувствует отдачу. впервые жалеет, что не смог рассказать всё сразу, отстранить от себя, уберечь. но. – что там случилось? сыну переводит отсутствующий взгляд на подошедшего. парнишке напротив едва ли больше двадцати, ростом чуть выше самого хана, и ямочки на щеках при неловкой улыбке, стоит встретиться взглядом с незнакомцем. в его глазах не видно особого интереса к происходящему, кажется, ему просто скучно. – какой-то парень прыгнул с крыши, – сыну устало улыбается в ответ одними уголками губ. – иди, куда шёл, тебе здесь не место. сыну думает, что его выход из этого про́клятого замкнутого круга – там же.