Фанатам понравится.

– Фанатам понравится. – Да, кажется они любят такие вещи. Они знают с самого начала, что сольное выступление Хенвона превратится в дуэт. Они знают, что это вызовет восторг, но все равно немного переживают. Они всегда переживают, и не только Хенвон и Чангюн. Все переживают, надеясь, что их работу полюбит как можно больше людей. И концерты – это всегда тяжко. Это как другой мир. Но им нравится. И фанатам тоже. Они хотят сделать каждое выступление как можно лучше. Они стараются изо всех сил, день за днем. Хенвон ведет рукой вдоль тела Чангюна, но не касается. Они оба уже взмокшие и уставшие, но все еще раз за разом прогоняют свой номер. Когда заканчиваются общие репетиции, все расходятся, для того, чтобы прогнать другие выступления. – Может ты дотронешься до меня? – Возмущается Гюн. – Нам нужно привыкнуть к ощущениям, чтобы не смущаться на концертах. Хенвон отвечает кивком, ладонью зачесывает волосы назад и шумно выдыхает: – Поехали. Они снова запускают песню с самого начала и прогоняют хореографию уже по кругу двадцатому. Каждый раз, доходя до самой горячей части, они смущаются как школьники. Кажется, будто на сцене будет проще это сделать, чем сейчас, когда они только вдвоем, в полумраке, в зале для репетиций, где большое зеркало и невероятная акустика. Где, кажется, каждый вздох становится в разы громче. Они выключают музыку и прогоняют ту самую часть раз за разом, привыкая, стараясь побороть смущение. Сколько бы сексуальных движений они не делали до этого в других общих хореографиях, сколько бы смущающих вещей их не заставляли делать на шоу, но то, что им предстоит в этот раз, слишком волнительно. Им нужно показать страсть, влечение, но никак не смущение. Хенвон раз за разом прикасается к груди Чангюна, ведет ладонью по бедру. Они совсем немного соприкасаются телами и каждый более близкий случайный контакт словно бьет током. Да, они много обнимаются, без смущения касаются друг друга каждый день, но это выступление выбило из колеи. Каждое прикосновение теперь посылает какой-то сигнал в мозг. Там загорается красная лампочка с огромной надписью «ОПАСНОСТЬ». Кажется, еще немного и лампочка взорвется, еще немного и рука Хенвона опустится не туда, куда нужно. И Чангюн не выдержит. Он не может признаться себе, но его заводит. И это как раз то, что нужно. Страсть. Фанатам понравится. – Хэй, а что если вы каждый раз будете добавлять какую-то изюминку? Типа того, чтобы Чангюн, например, приснял пиджак. Это будет круто! А может на одном из концертов вам вообще местами поменяться? – Нужно подумать. – Фанатам понравится. С каждым концертом им становится все проще. Они тренировали это выступление намного больше, чем какие-то другие, смущение наконец-то прошло, вот только появилось кое-что другое. – Ну что, еще раз? Хенвон наблюдает за движениями Чангюна, а тот, в свою очередь за движениями старшего. Они не знают, будет ли это хорошо смотреться, но все-таки репетируют танец, сменив роли. Теперь Чангюн стоит сзади. Чангюн трогает тело Хенвона. И Чангюн не так смущен. Он делает это с напором, буквально вжимает ладонь в грудь Хенвона, а на бедро давит с такой силой, что у старшего ноги подкашиваются. Хенвон чувствует на своей шее дыхание Чангюна и только сейчас понимает, как это тяжело. Когда не ты прикасаешься, а к тебе. Когда сзади кто-то есть и трется о твою спину. Когда стоит немного оступиться, и ты уже почти в объятиях. Они смотрят друг другу в глаза через большое зеркало. Грудная клетка Хенвона вздымается, и оба дышат сбивчиво, хотя они и не прогоняли танец много раз, только этот кусок. А ощущение, будто бежали марафон. Тишина давит все больше, и Хенвону кажется, что звук биения его сердца раздается на весь зал. Они смотрят друг на друга и боятся сделать хоть что-то. Чангюн слегка улыбается, а Хенвон шумно сглатывает и первым отводит взгляд, предлагая закончить тренировку. И снова концерт. Один, второй, третий. И они почему-то не общаются много в перерывах, только по делу и на репетициях. Им страшно лишний раз приближаться друг к другу. Страшно, что лампочка взорвется и заденет важные части мозга, отключая его полностью. – Сегодня было горячо. – Как и всегда. – Мы хорошо постарались. – Да. – Гюн-и, Хенвон-и, вы были на высоте. – Иногда мне кажется, что ваше выступление просто гвоздь программы. – Да-да. – Может мне с кем-нибудь замутить что-то подобное в следующем туре? Я тоже хочу столько внимания. – Наверное, это нелегко, вы ведь так близко, а такое чувство… – Ага-ага, будто вот-вот… Парни хихикают, прикрывая рот, кто кулаком, кто ладонью. Кто-то не может прожевать еду из-за смеха, а Чангюну кусок в горло не лезет. Хенвону тоже, но он не подает виду. Макнэ пытается смеяться со всеми, но Хенвон замечает его тревожный взгляд. И смущение. Чангюн уходит первым. Перед этим он долго смотрит в упор на Хенвона, пока тот наконец-то не поднимает взгляд от тарелок с едой. Чангюн продолжает есть и смотреть прямо в глаза старшему, пока тот одним взглядом задает сразу тысячу вопросов. И словно бы сам на них отвечает, зная, что Гюн хочет спросить у него о том же. Все, что делает младший перед тем, как разорвать этот контакт, – поднимает одну бровь. И видя, что Хенвон делает глубокий, заметный вдох через рот, понимает, что выиграл. Улыбается уголком рта, слегка обнажив зубы и уходит в свой номер. Парни еще долго буду отмечать очередной шикарно прошедший концерт. Парни улюлюкают, когда за Чангюном, буквально через минуту, уходит и Хенвон. Парни шутят, конечно же, но они не знают правды. Хенвон стучится, и дверь открывается в ту же секунду. Чангюн тянет хена за руку и тот буквально оказывается в объятиях младшего. Близко. – Как долго. Шепотом, прямо в ухо. Не выпуская тонкое запястье из крепкой хватки, Чангюн другой рукой толкает дверь. И будто невзначай прижимает старшего к этой самой двери. – Нужно закрыться. Снова шепотом. Горячим дыханием. Хорошо, что свет приглушен и Чангюн не увидит полыхающие щеки старшего. Хенвон рвано выдыхает, когда Гюн грубо поднимает его руку и, буквально пригвоздив ее к двери, ведет пальцами по нежной коже. – Может добавим еще парочку горячих моментиков в танце? Фанатам понравится. Их губы в паре сантиметров. Еще немного, и случился бы поцелуй. Они смотрят друг другу в глаза, но никто не решается. Это все танец. Он выбил из колеи. Он заставил их хотеть друг друга. Заставил ждать этих касаний и содрогаться от каждого. Они делают это, потому что фанатам понравится. Но здесь и сейчас нет фанатов. И они боятся, что им тоже понравится. И они боятся, потому что им уже понравилось.