Алисе кажется

Обрыв был похож на огромную волну, что высится над морской пучиной, глубокой, почти бездонной. Такие волны обычно уносят много жизней, так и этот обрыв унёс многих. Он как магнит притягивает людей, а потом словно сам толкает их вниз. Вниз, в бесконечную пучину, в которой они навсегда исчезают… Исчезают ведь? Алисе кажется, что это не так. Ведь книги не падают с обрывов. Они не могут упасть, исчезнуть, провалиться в бездну. В забытьё. Это может сделать только переплет да бумага, но сама книга останется с читателем, который хоть раз её прочитал. С людьми то же самое. По крайней мере, Алисе так кажется. Мама тоже не исчезла, она где-то здесь. Возможно, как всегда, сидит в гостиной и под мелодию старого граммофона вяжет Алисе шарфик; Алисе кажется, что она это слышит (хотя граммофон уже давно кто-то из родни утащил). Или шебуршится на кухне, сама напевая незатейливую песенку; Алисе кажется, что она видит её силуэт у плиты. Но почему-то никто не отзывается на тихий зов. Алисе кажется, что ей всё кажется. Она ни в чём не уверена. Не уверена, пьёт ли сейчас чай, а может, кофе, воду или кровь? Какой сейчас день? Кажется, что суббота, но есть вероятность, что и вторник. А год? Спросить бы кого, но Алиса не уверена, что ей ответят правильно. Верно. Истинно. Алисе кажется, что всё ложь. Все лгут. Она тоже (ложь или лжёт?). Отец водит её к какому-то мужчине. Убаюкивающим голосом он задаёт вопросы. Много вопросов. Алиса честно на них отвечает, но через некоторое время он снова их задаёт. Кажется, в той комнате пахнет приятно, но от самого мужчины несёт дешёвым одеколоном. Или сигаретами? Или бензином? А может, всем сразу? Кажется, после таких встреч отец тоже о чём-то спрашивает и говорит Алисе, но Алиса его в эти моменты не понимает, словно он говорит на другом языке. Потом он вздыхает и уходит. Тогда подходит женщина, которую отец зачем-то привёл в их дом. Она всё время смотрит на Алису как-то печально и пытается её погладить по голове, но Алиса всё время от неё убегает. Алиса не понимает, почему злится на эту женщину, которую отец привёл в дом. Кажется, что не понимает. За окном тёмно, блекло, серовато и тот самый обрыв. Кажется, август не должен быть таким. Или сейчас ноябрь? А каким должен быть ноябрь? Наверняка не августом. В чём Алиса уверена – это что её подташнивает. Кажется, пахнет помоями. (Хотя вроде бы всё чисто.) На кухне не следует так пахнуть. А как следует? Алиса не знает, но точно не помоями. А как может быть? Вот в мечтах на кухне пахнет счастьем. Алиса, правда, тоже не знает, как именно пахнет счастье, но точно не помоями. (Возможно, мамиными духами…) На улице же пахнет спорно: вроде запах моря приятен, но запах мусорных баков всё портит. Возможно, лучше будет от них отойти, но здесь такой красивый вид на море, что Алиса замирает на месте. Мусорный мешок протекает на обувь и ветер сильно холодит, но Алиса смотрит, как по волнам расползается чёрное пятно, и ей кажется, что это прекрасно. (Алиса не понимает, почему всё говорят о какой-то катастрофе.) А ведь сейчас всего лишь день, вечером наверняка будет ещё прекрасней. По крайней мере, Алисе так кажется. Алиса не запомнила, сколько так простояла, пока за ней, о чём-то негодуя, не пришла женщина, которую отец привёл в дом. Алиса не запомнила, как оказалась у себя в комнате. Алисе кажется, комната от кухни мало чем отличается: за окном всё также тёмно, блекло, серовато и тот самый обрыв. (В кухне можно хотя бы поесть.) Чёрного пятна почти не видно. Наверное, с берега его видно. Или с обрыва… Книги не падают с обрывов. Падают только переплет да бумага. Бумага становится мягкой, хрупкой, ничего не стоит её потянуть и оторвать; чернила текут, мутнеют, их уже не понять. Даже если просушить, то прежним всё равно не станет. Алисе иногда кажется, что она сама как размякшая «книга». А что делают с такими «книгами»? Выбрасывают и берут новую. Только Алиса не знает, куда себя выбросить и где взять новую. А может создать новую? Новую книгу, новую себя, новую личность. Куда деть старую? Алиса смотрит в окно, и, кажется, находит ответ. Алиса знает: книги не падают с обрывов, они не могут упасть, исчезнуть, провалится в забытьё. Алиса не исчезнет. Она просто… перепишется. Но это, всё-таки, будет новая. Обновлённая, но новая. Алисе кажется, это истинно. Именно поэтому на столе появляется записка с кривым почерком: «Во время заката я создам новую личность». Пятна не было видно, и берег был пуст. Алиса не помнит, чего ожидала, и не понимает, откуда такое разочарование. Алисе кажется, что море и небо стали едины: тёмно, блекло, серовато и, что снизу, что сверху, волны. Кажется, должен начаться закат. Или она опять запуталась во времени? Ладно, может, чуть позже начнётся. Подъём на крутой обрыв был слишком лёгким. Кажется, словно он сам тянул к себе, туда, на вершину. На край. Алиса не удивилась, когда увидела на этом краю человека. Алисе кажется, что она его не видит, как будто всё в тумане. Хотя нет, всё действительно в тумане (когда успело?). Однако Алиса совершено четко видит, что в руках он держит мёртвые цветы. Безжизненные, сухие, уродливые. Ведь всё, что мёртво, вызывает отвращение. По крайней мере, так говорил отец. Алисе так не кажется. Алиса сама не замечает, как просит у человека хотя бы один. Человек – кажется, старик – даёт два (а у самого остаётся десять). Остальное он бросает в море. Алиса не запоминает, как он уходит. Она смотрит на два мёртвых цветка в руках. Кажется, розы. Или пионы? Нет, пусть будут маками. Она их любила. На краю холодно, сыро и некомфортно. Алиса плохо себя чувствует, её тошнит и кружит, ноги подкашиваются, и дышать тяжелее. Алиса хочет уйти. Куда-нибудь. Можно домой, а можно… туда. Алиса смотрит вниз, а там «Оно». «Оно» не похоже на остальное море, которое едино с небом. «Оно» было чёрное, темнее того пятна, и хорошо видно, словно сам туман хочет, чтобы было видно только «Это». «Оно» зовёт, призывает, манит сделать шаг. По крайней мере, Алисе так кажется. Заката нет, а должен быть. Сейчас (а что именно «сейчас»?). Алиса в этом уверена, и она выбрасывает. Мёртвые цветы летят вниз, прямиком в живую бездну, которая их с удовольствием проглатывает. Кажется, «Оно» довольно. «Оно» исчезает, мутнеет, затуманивается, уже через мгновение будто и ничего не было. Подул нашёптывающую колыбельную ветерок, принося очень неприятный, смешанный запах. Алисе кажется, что туман рассеивается.