Если проза жизни надоела, Ты свои печали позабудь. Не грусти и горьких слёз не лей, Возьми подружку и скорей Отправься ты с ней в далёкий путь! Подпевай, Пэнничка!
С чем с чем, а вот с вокалом у меня были проблемы:Тра-та-та, та-та-та-та-та-та-та… С детства с рифмой не дружу.
— Ничего не выйдет! — А ты попробуй. — Ладно…Я с тобой согласна абсолютно, Мне бы тоже летом отдохнуть… А дальше что же мне сказать?
Я буду Пэнни помогать — Мы едим в наш далёкий путь! Я счастлив и доволен, я весело смеюсь, Есть карта — значит я к пути готов.
Не важно, чей он папа, ему я улыбнусь И громко запою без тормозов! В жизни прошлой мне бы оказаться, Но, боюсь, её мне не вернуть. Стану лучшей дочкой для него! Чудесный отпуск, как в кино! И еду я с ним в далёкий путь!
Я так рад, что с Пэнни отдыхаю, Никуда не хочется свернуть, Выступают слёзы у меня…
А я свечусь, но без огня!
Мы едем в наш далёкий путь! (вместе)
***
После пения моё настроение заметно улучшилось. Стало смеркаться, вечерняя заря окрасила небо в красно-розовый оттенок, а я наслаждалась видом, напевая мотив недавней песни. — Мы скоро прибудем, Пэнничка. Я посмотрела на Гуфи, у которого был подозрительно довольный вид. — Так скоро?! Я-то думала, что до твоего заветного озера ехать не меньше недели. — А я сейчас не про озеро говорю, — он приблизился. — Помнишь, я тебе говорил про «сюрприз»? — Ага… было дело. — Мы направляемся в одно потрясающее место. Я была не против этой идеи, пока Гуфи не свернул с главной дороги, и мы не выехали на ухабистую тропу посреди глухого леса. Машина слегка подпрыгивала из-за неровной дороги, поэтому меня укачало и стало подташнивать. Подъехав к высокой иве, Гуфи повернул налево, и я смогла увидеть «потрясающее» место во всей его красе — посреди леса находился островок, на котором располагался небольшой парк развлечений. Туда вёл низкий деревянный мост, проходящий через болото. Проехав по нему, Гуфи остановился рядом с небольшим зданием, напоминавшим лежачего опоссума: — Надо же, этот парк стал даже лучше, чем прежде. Похоже, это стрёмное место вызывало у него восхищение, а у меня — отвращение. — А-а-а-а! — закричала девочка, которую насильно затащили в «опоссума». — Мамочка, не надо-о-о-о! — Пошли, Пэнни, — Гуфи отстегнул мой ремень. — Куда?! Туда, что ли?! Да ни за какие коврижки! — Не занудствуй, ахах! — Я сказала, что не пойду! — Идём! Не пожалеешь! Смотря на главный вход в виде широко раскрытой зубастой пасти, я ухватилась за спинку сиденья, опасаясь той участи, которая постигла несчастную девочку. — А вдруг эта штука проглотит нас с потрохами и даже не подавится? — иронизировала я в надежде, что Гуфи передумает. — Что за чушь?! Я без тебя не пойду! — он слегка нахмурил брови. — Тогда садись в машину, и поехали отсюда! К тому же, у меня аллергия на болотный воздух! — Будет весело, вот увидишь! После этих слов он ухватил меня за талию, подвинул к себе и понёс на плече. Пройдя через входной проём с дырявыми занавесками, Гуфи посадил меня у сцены и сел рядом, предвкушая начало концерта. Мне же оставалось ждать его завершения. Не было никакого желания оставаться в там — места для зрителей представляли собой узкие неудобные скамейки в несколько рядов, на полу валялись остатки фастфуда и прочий мусор, а сцена, которая, судя по внешнему виду, давно не подвергалась капитальному ремонту, казалось, вот-вот развалится. В общем, не концертный зал, а помойка! — Как здорово, что мы успели к самому началу! Правда, Пэнни? — Да уж… — Я знал, что тебе понравится, ахах! — Он издевается надо мной?! На сцену вышел старичок, одетый под ковбоя. — Здравствуйте, милочки, — произнёс он хриплым голосом. — Лэстерский парк с удовольствием представляет вам опоссумистический ералаш. Сказав это, он удалился со сцены и присел у выхода на раскладной стульчик. После тихих оваций занавес открылся, прозвучала музыка и представление началось. На сцене появилась механическая игрушка-опоссум с гитарой в деревянных лапках: — Привет, народ! Кто ваш любимый опоссум? — ТЫ! — все так заорали, что я чуть не оглохла. — Представляю вам нашу компашку: Пьюпорт, Пьюла и Мордакай! — из отверстий в сцене, напоминающих норки, появились и другие игрушки-опоссумы. — Сейчас мы с вами споём йодль! — они запели, подпрыгивая на железных пружинках. — Подпевайте, друзья! — приказал главный опоссум, и все зрители, включая Гуфи, стали голосить и хлопать в ладоши. Вскоре кошмар наяву закончился, и я подумала, что моим мучениям настал конец, но не тут-то было. Гуфи взял меня за руку и повёл за собой в сторону выхода, который вёл в «Опоссумистический парк». Там находились аттракционы с опоссумами, сувениры с опоссумами и даже бесплатные фотографии с живыми опоссумами — везде были одни опоссумы! — Пойду куплю пару сувениров на память. Я сейчас, моя крошка-опоссум. Гуфи ущипнул меня за бок, подошёл к ларьку и встал в небольшую очередь. Не пойму, как такая ерунда как концерт с механическими крысами могла кому-то понравиться?! Если так, то тут одни ненормальные! Надо быть полным идиотом, чтобы прийти сюда по собственной воле! Я посмотрела на свою обувь — мои кеды испачкались в грязи, которая была здесь сплошь и рядом. Прекрасно! Лучше не бывает! — Здравствуй, детка! — позади меня стоял некто в костюме опоссума. — Кто твой любимый опоссум? Я посмотрела на него снизу вверх и усмехнулась: — А вы добровольно надели этот костюм или вас заставили под страшными пытками? Ха-ха! — Я смотрю, наша детка любит пошутить. Давай обнимемся! — Не стоит. Сегодня я достаточно насмотрелась на крыс, ещё не хватало с ними обниматься. Но опоссум-переросток не стал меня слушать и зажал в тиски, а от его костюма разило так, будто его целый год не стирали. Должно быть, это была своеобразная месть за мою остроту. Надо было что-то предпринять. — Эй! Детишки! — крикнула я игравшим неподалёку малолеткам. — Если вы будете щекотать этого опоссума, он даст вам кучу вкусных конфет! Через мгновенье я была уже свободна, а дети повалили несчастного опоссума на землю и, по-моему, решили защекотать беднягу до смерти. К сожалению, моё наслаждение этой картиной длилось не долго. — Эй! Красотуля! — как гром среди ясного неба, как неожиданно хлынувший ливень, как внезапная контрольная по французскому, раздался до дрожи знакомый голос. — Мы с тобой снова встретились. Это судьба! Предо мной стоял тот самый панк из «Спунервильсона»! — Ты?! Здесь?! Меня не удивляет то, что ты ошиваешься в подобных местах, а удивляет то, что ты мозолишь мне глаза второй день подряд! — Не забывай, красотуля: ты тоже здесь находишься, — его слащавая кривая улыбка вызвала отвращение. — Кто бы мог подумать, что у нас так много общего! — Нет никаких «нас»! И у меня с тобой нет ничего общего! Я в подобных местах не тусуюсь! Меня сюда Гу… отец привёз… — Супер, как раз с ним познакомлюсь, — подмигнул панк. — Вижу, что с первого раза до тебя не дошло, ну так я объясню получше: отвяжись от меня, пока я тебе пирсинг из пупка не выдрала! — мой голос чуть не сорвался в крик, а ярость переполняла изнутри. — Ты такая милашка, когда злишься. Так и хочется тебя поцеловать. — Только попробуй, и я тебя по стенке разма… Не взирая на мои предупреждения и опасные для панка последствия, он всё же сделал это, прямо в губы. Я потеряла над собой всякий контроль и со всей дури зарядила ему кулаком по челюсти: — ОТВАЛИ, СЕЛЬСКОЕ БЫДЛО! В этот раз всё обошлось. В парке никому до меня не было дела, извращенец ушёл, не сказав ни слова (и в ближайшее время вряд ли сможет), а Гуфи на сей раз ничего не заметил, так как был занят покупкой сувениров. Я облегчённо вздохнула. Похолодало, по коже побежали мурашки, а пасмурное небо вызывало дурное предчувствие. — Эй, Пэнни, смотри, что я прикупил! Гуфи подошёл ко мне. На нём была серая шапка в виде опоссума, и такую же «якобы мой папа» держал в руках. — … шапка? Приблизившись, он надел её на меня. — Вот так! Как она тебе идет! — он улыбался, его явно забавлял мой вид, а я почувствовала небольшое раздражение. Казалось, Гуфи специально выводил меня из себя. Вдруг раздался непонятный звук. — Ты слышал? — я встревожено спросила. — Слышал что? — Словно что-то бумкнуло. — Нет, — он пожал плечами, — я ничего не слышал. Звук раздался снова. — Вот опять! Слышал?! — Тебе, должно быть, показалось. Пойдём-ка щёлкнемся на память. «Лестерский парк» предоставлял посетителям возможность сфотографироваться с двумя небольшими крысами на фоне дешёвых декораций. Это зрелище не вызывало у меня восторга. — Спасибо… что-то не хочется. — Ну ладно. Но ты пожалеешь. Тот звук, что не давал мне покоя, раздался снова. Это был едва слышный раскат грома. Я сглотнула образовавшийся ком в горле и обратилась к Гуфи: — Может, нам стоит у… Но не успела я оглянуться, как Гуфи оказался на искусственном дереве рядом с маленькими опоссумами. Он выглядел весёлым и беззаботным, а мне было не до этого. — Пойдем отсюда, папа! — я пыталась до него докричаться. Но тщетно. Он был слишком занят, чтобы обратить на меня внимание. — Пожалуйста! Скоро начнётся… — Скажите «вкусный сыр»! Все смеялись над Гуфи и его поведением. Мне стало обидно. Раскаты грома становились всё громче. Я не выдержала и побежала прочь из этого Богом забытого места. Выйдя наружу через «пасть», я оказалась недалеко от машины и, преодолевая сгустки грязи, превратившие мою обувь в невесть что, направилась к «Пэйсеру». Я дёрнула за ручку, но дверь была заперта. Что делать? Ключи у него! Гром грянул со всей силы. У меня подкосились ноги, и я упала коленками в грязь, не отпуская дверной ручки. Только не гром! Только не гром!***
Пошёл проливной дождь.