***
Когда девушку, которую ты вроде как любишь, обвиняют в том, что она превращается в ящерицу и убивает людей, это… Будоражит. Возможно. Потому что вслух он продолжает повторять что-то вроде «ужасает», пробует все синонимы к нему, а когда понимает, что ничего из этого не подходит, чертыхается и начинает нести всякую чушь, уже так привычную ему самому. Стилински добавляет к заметкам у себя в голове, которые после вывешивает стикерами на свою стену, а для верности выписывает в тетрадь, на руку и куда-нибудь в телефон, что, вообще-то, в обществе принято соболезновать умершим. Даже если те были мудаками. И даже если ты проиграл им сорок баксов. Кивнув своим мыслям, подросток достает из рюкзака фотографа — тут правка, мертвого, вообще-то, фотографа — четыре купюры по десять долларов. Только потому что это его деньги и ничьи больше. И ни разу не потому, что проигрыш уязвил его гордость. Могилу Мэтта он специально игнорирует, когда пару раз приходит на кладбище поговорить с матерью, а камень, который пинает Стилински, прилетает в лежащего на земле отравленного Джерарда совершенно случайно. Два раза.***
Когда вокруг происходят жертвоприношения, а в город пришла стая Альф, это… Это пиздец какой-то, но Стайлз деликатно подбирает для ситуации слово «познавательно». Очень познавательно проникнуть незаконным путем на территорию банка, пусть и заброшенного. Познавательно — едва не сдохнуть в сверхъестественном отеле, который хочет тебя убить. Познавательно — прятаться под партой, пока вороны выбили собой окна и кружат по классу. Познавательно смотреть, как бету насаживают собственному альфе на когти. Познавательно узнать, что твоя учительница по литературе грохнула твоего химика — а тут, вообще-то, действительно ей плюсик — и собирается убить отца. Познавательно убить самого себя в жертву магическому пню и вернуться с какой-то там гипотетической тьмой вокруг сердца. Спойлер: тьма ни разу не гипотетически, и в скором времени им всем пиздец, потому что кто-то, сука, в свои семнадцать до сих пор не научился закрывать за собой двери. Даже если гипотетически и даже если в голове. Подросток клеет очередной стикер с заметками на стену — не лгать больше отцу. Ха-ха. От такой шутки Стилински не может успокоить истерический смех еще на протяжении двадцати минут.***
А когда Скотт стал альфой, вся жизнь покатилась куда-то в ебеня. Они все просто находили приключений на задницу и даже никак не отзывались о уже немного задолбавшем однообразном юморе жизни. Стайлз получал свою дозу адреналина, и они коллективно пытались сделать так, чтобы никто не умер. Получалось, скажем, не очень. Скотти что-то мямлил о регрессии к среднему значению, что от оценки «плохо» все, так или иначе, колеблется к оценке «отлично» и, какими-то вычислениями среднего арифметического среди всего этого, возвращалось к шкале «нормально». И никто не говорил, но, пожалуй, все задумывались: «А как, собственно, давно в этом уравнении значение ”нормальная жизнь“ превратилось в значение ”восхитительно“?». Ибо обыкновенные будни у них никогда не длились дольше, чем пару месяцев, и даже там были проблемы — обыкновенные, человеческие. Да-а, представьте, никак не связанные с магическим пнем. И ни разу «хорошо». Но куда уж там мирозданию, бытию, провидению, небытию, — и что еще там есть, — понять это. У того, что наверху, эта чертова регрессия к среднему значению, а у стаи Маккола трупы кругом. Вряд ли Лиам к поступлению в старшую школу мечтал научиться не падать в обморок от боли, когда у тебя вывернуты ребра, и кишки из живота вываливаются. Но Стилински все равно поздравляет с этим умением и хлопает в ладоши, произнося это как тост к стайной пьянке. Всем нравится. Жизненное замечание, важно кивает из угла Скотт. Вот только от такой жизненности скорее удавиться хочется.***
У Стайлза от этих стикеров с заметками едва стена не ломится и едва не эпилепсия от мелькающих кругом цветов, как у Эрики, когда умирал отец. Листы тетради вырваны с корнем, и руки не успевают очищаться для новых заметок, когда оказывается, что, в общем-то, и не его отец это был. Подросток впервые в жизни орет на мертвую мать благим матом, стоя на ее могиле. По дороге успевает наорать и на надгробный камень Эллисон за то, что она Скотта оставила одного, а он дурак последний, полный идиот. Синоптики в этом городе со своими прогнозами проебываются раз за разом, знаете?На пятницу обещали солнце.
***
Спустя три дня после похорон Тео находит Стилински у могилы отца и вроде как даже извиняется. Стилински игнорирует того ровно три минуты, а потом сбивает все костяшки о наглую морду ублюдка, на протяжении получаса методично хренача того по лицу. Рейкен не сопротивляется, и от этого только хуже. Когда Стайлз, едва дыша от накативших слез, сползает с регенерирующей химеры, Тео аккуратно поднимается и кладет руку на плечо человеку. — Я говорил тебе, что не желаю ни твоей смерти, ни смерти твоего отца. Я его уважал, Стайлз. А твой дружок, — Маккол, — даже на похороны не явился. И это, пожалуй, стало еще одной причиной к тому, почему я хочу разорвать глотку этому непутевому альфе. Веришь или нет, а это действительно первое, что я делаю для кого-то другого за очень долгое время. — Мой отец не хотел бы смерти Скотту. Он не из ублюдков вроде тебя, — прерывает Стайлз, сбрасывая руку мудака со своего плеча. — Зато ты бы захотел. Даже если сам этого не признаешь, — голос вкрадчивый, звучит над самым ухом. Стоит Стайлзу резко развернуться назад, как химера ловко уклоняется от летящего в лицо кулака и отходит в сторону, поднимая с земли букет нарциссов, выпавший из рук, когда Стилински-младший налетел на парня с кулаками. Оставляет цветы и уходит по-английски. Стайлз сидит у могилы до глубокого вечера, решаясь наконец выбросить нарциссы, лежащие уже у могилы отца, к чертям собачьим. Скотту смерти — как же! Ещё чего не хочется? За их стаю столько людей умерло, что поощрить новую смерть могло бы только самое последнее мудачье. Стайлз, конечно, не будет тыкать пальцем, Тео — мудак. Когда он уходит, цветы остаются на месте, подрагивая лепестками от пропахшего смертью ветра.Солнце в ту пятницу так и не появилось, с неба накрапывал дождь.
***
Синоптики в очередной раз проебались, и люди сидят над экранами, потирают, знаете, ручки от холода, зубами стукают, как не своими, и сетуют в один голос: «Как же так!» Проебалась и природа, потому что не бывает снега в конце марта в Калифорнии, — тут дал Бог бы в январе, и то бы хорошо. Бог не дал. А вот Стайлза, видно, раком поставить решил делом цивильным. Стилински даёт уже не первый год и стал вполне себе опытен на этом поприще Вселенской Шлюхи. Ага, ещё пару дней жизни, значит, трахайте меня, как хотите, куда хотите, окей? Вертелся как мог, всецело покоряясь этим слоганам, что, мол, хочешь — так умей. Жить — вертеться, сдохнуть — не проебаться, пожалуйста, хоть раз. Не как гадалка на вокзале, когда уверяла, что ему жить и жить ещё, вообще-то. И детишек рожать. Стайлз сдохнет в двадцать. Ему кофе горчит на дне кружки. Вкус не то чтобы приятный, скорее наоборот даже — напоминает дорожную пыль и выглядит, пожалуй, так же. Сигареты на вкус похожи, и вы поймёте, о чем все это, к чему все это, если вы — конченый, наплевавший на клише и красоту сигаретной сизой дымки. Если вы — тот самый, жравший когда-то палочки так, всухую, с бумагой и клубничным фильтром. Да, определённо похоже. Вроде. Вроде — потому что жизнь его вся напоминает укуренный приход наркомана, что словил передоз и лежит вот теперь в могиле, и умирает вот. Это даже не весело. Печально? — может быть; Глупо? — определённо; Приводит к смерти? — тут спрашивать могут только что последние тупицы. Летальный исход был исходом единственным возможным в данной ситуации, черт. Кофе горчит ему на дне семнадцатой кружки, сигареты в кармане, — а карманов у него нет, ничего у него нет, жизни нет тоже, и дрянь эта горчит дорожной пылью. Он тоже. Всё ещё не смешно. Солнце горчит к семнадцатому году жизни, и, возможно, — только возможно, — и с собой, и с солнцем кончать пора. Как это в сказках бывает. Проглотить пылающий желтый шар, душу проглотить, запить кружкой противного, закусить противной, и сидеть непонятным кровавым сгустком. На дне. На грустных сайтах для пятнадцатилетних девочек пишут красивые цитатки. Как: «А включи-ка ты, дружок, самую противную и гадкую музыку в мире — мы станцуем под это». Как: «Не сдавайся, мир тебя любит!» Как: «Я трахну тебя нежно, малышка…» Херово солнце скрывается в тучах, когда Стайлз решается, что нахер это все. Ему так по жизни — давай, собачка, пляши на потеху людям, кусай, когда скажут, не вой, когда по ребрам пинают, и не гавкай, пока не скажут. Собаками Стайлз считал все свое окружение, но по сути был ей сам. На кладбище всегда было холодно в это время года, на кладбище было холодно с самых вот его десяти лет, когда мамочки не стало. Когда не стало папочки, градусов спало ещё на пару сотен метров ртутного столба. Стилински как помнит, напивался в говнище у могилы Ноа Стилински — шерифа, отца, мужа, друга и героя, господи, да, героя, завалите, пока я не показал вам, как без героев в этом городе будет плохо — и просыпался с ханговера у могилы мамы, Эллисон, Итана или ещё херовой тучи могил. К концу недели Стайлз знал все о «соседях» папочки и рассказывал кладбищенскому холоду, что Макс Брон, что слева от отца, был наркоманом и умер от руки самого его, Мечислава. Не повезло оказаться в ту самую ночь в больнице с передозом, а хоронили Макса в закрытом гробу, потому что морду и поганые наркоманские руки изрешетил катаной угадайте кто. Соседушкой справа была премилая старушка, которая жрала людей и которую прикончил один из охотников то ли Криса, то ли Джерарда, там и не разберёшь. Стайлз возмутился бы — честно, возмутился бы, но, увы, всем насрать. Ну, а ещё — бога нет, есть регрессия к среднему и Боги. Божества всякие, трудно не поверить в Божества, когда одно такое сидело в твоей башке и в настольные игры со скуки играло, демоны есть, возможно, есть дьявол, бога нет и это — правда жизни. Был бы, Стайлз этого говнюка в первую очередь бы пристрелил вместо разборок со всякими волчатами. Говнюков много, правда, на свете много, но Бог такой один и всем этим балом заправляет. Ещё неделю спустя на кладбище его не пускали, во все двери стучались проблемы и совсем немного друзья, но Бог мой, чего вы хотели? — Принцесса, — решает он этим мрачным утром, перелезая через забор. — Я — сраная принцесса сраного Бейкон Хиллс, и если мне всралось в пять утра погулять по чёртовому кладбищу, ни одна ублюдская псина меня не остановит. Если Стайлза судьба волею своею решила задержать его дома, вытащить в этот унылый мир, а потом ходить и глядеть жалостливым глазами, он плюёт этой суке в лицо и пинает её под зад, а потом творит, что хочет. Жизнь одна, поэтому танцуй у могилы лучшей подруги и плачь в клубе над стаканом виски.***
Стайлз — не кретин и понимает, блять, почему за эти недели к нему так и не приехали из опеки. Взломанные полицейские архивы понимают это тоже. Ха-ха, где-то далеко плачет в горе бутылок Старк. Ему пиздец, если в нем проснётся совесть. Стайлзу, впрочем, плевать, он вдыхает-выдыхает, слушает мантры и медитации, цепит на лицо улыбку и напивается в хлам.***
Уже на следующий день Стилински идет в школу, пытаясь в привычной манере общаться с друзьями. Когда подбегает Кира и начинает что-то лопотать о том, что обнаружился очередной подросток, над которым ставили эксперименты Врачеватели, Стилински прикрывает глаза и вслушивается в информацию, а затем с чистой душой ее отметает. — Я рад, ребята, что вы заботитесь обо мне и решили так растормошить, но я… Мне этого не надо. Я сейчас все это видеть не могу. Не очень хорошо будет, если меня стошнит посреди битвы с этими ублюдками, а? — Стилински фыркает и беззаботно закатывает глаза. Кира смотрит чуть неуверенно и будто обеспокоенно, но потом улыбается и кивает. Ей сейчас, вроде как, тоже не просто. Лисица во всю рвется наружу. Человек предлагает ей свое яблоко, и она благодарно растягивает неловкую улыбку еще шире, присаживаясь рядом и немного отвлеченно ведя спокойный диалог. Кажется, она действительно волновалась. И не только за Стилински. Вся ее жизнь, по сути, перевернулась за очень короткое время. И только она привыкла к этой срани, как тут вырывается ее внутренняя сущность и по-японски ругается на всех вокруг. Ужас. Стилински фыркает, вспоминая, что Ногицунэ бормотал себе под нос какие-то стихи из японского фольклора, но чтобы ругаться на этом языке — никогда. Да и орал он не так уж часто. На кого-то, кроме Стайлза — вообще всего один раз. Парень обиженно дует губы, но проглатывает саркастичное «Ну во-от, твоя взбесившаяся лисица круче моей!», уже адресованное Кире, и встает из-за стола, собираясь прогулять последние три урока, — он неожиданно заинтересовался японскими стихами. Особенно неприличными. Вдруг Гицу все же читал себе под нос что-нибудь матерное либо злобное, а он даже не знает! А потом надо будет заняться вопросом денег, надо же на что-то жить, пока биологический папочка не выйдет из запоя.***
Стайлз успевает только с японскими стихами. Ему звонит Мелисса и рассказывает, что когда она собралась взяться за документы на оформление опеки над Стайлзом, оказалось, что в завещании Клаудия требовала в случае вроде этого связаться с настоящим отцом своего сына, и что она, вроде как, ничего не могла сделать. И она вроде как хотела сообщить Стайлзу раньше, но тот не отвечал на звонки и домой никого не пускал. Не дослушав, парень бросает трубку и глядит на незнакомую машину, подъезжающую к его дому. И он, определенно, ненавидит свое предчувствие за то, что уже знает, кто приехал. И бьется головой об угол стола, потому что если чего он и не ожидал, так это того, что из автомобиля выйдет ебанный Тони, мать его, Старк. Он же — Железный Человек. Он же — Один Из Мстителей. Он же — твой отец. Ауч. Стайлз всегда ненавидел лотереи.***
Тони Старк в самом деле был уверен, что никогда не попадет в такую ситуацию. Все, черт возьми, семнадцать лет, был уверен, что не попадет, а у него в это время рос сын. Вот уж Стив над ним посмеется. Хотя бы потому, что не упускает возможности отплатить Старку той же монетой — при любом удобном случае пытается поддеть. Выходит у него, честно говоря, не очень. Мужчина думает мельком о том, как сам бы справился с такой плодородной почвой для подколов. А затем дает себе мысленную пощечину и не отвлекается от того, зачем сюда приехал. Твердой рукой он постучал в дверь, из-за нервов совершенно забывая о наличии такой штуки, как дверной звонок. Господи, у него есть сын, подумать только. Старк помнил женщину по имени Клаудия Стилински очень отдаленно. Считай — не помнит совсем. Так что в бредовую идею о том, что у него есть сын, поверил не сразу. Но документы были подлинными. Не уведомив самого подростка, Тони настоял на экспертизе. Удивительно, но в больнице уже имелись образцы крови ребенка, и… Да. Тесты положительные. Пеппер тогда была не в меньшем шоке и порывалась было поехать вместе с мужчиной, зная о его дипломатических способностях. А те либо были, либо их не было, и все зависело от настроения. Настроения, как можно было догадаться, после такого открытия у Старка не было никакого. Тот был просто выжат и около получаса сидел у панорамного окна, распивая дорогой бурбон. Когда алкоголя в небольшой — и черт знает какой по счету — коллекционной бутылке почти не осталось, мужчина, кажется, что-то надумал и порывался ехать в тот город, где живет его — о, господи, ЕГО — ребенок. Пеппер едва его остановила и уложила спать. Затем в один глоток допила оставшееся в «Рюмке, Стив, никакая это не бутылка. Это рюмка, в некоторых случаях — бокал, и я не пью из горла, а дегустирую дорогой, хороший, и, прошу заметить, МОЙ алкоголь из бокала. Ты не смеешь мне этого запрещать, будь ты хоть Капитан Атлантида», и легла в постель, где, собственно, пыталась заснуть еще в течение часа. На следующий день она проснулась в пустой кровати, а на столе ее ждала записка, утверждающее, что чертов Железный Человек поехал за своим отпрыском. Вырвавшись из мыслей, Тони хотел вновь постучать в дверь, но его остановил звук чего-то несущегося — читай: падающего, катящегося — по лестнице, звук удара чего-то, возможно, разбитого и тихие ругательства. Тони поморщился, потому что звучало это больно. В следующую секунду дверь резко распахнулась, ударяя Старка по носу. Мужчина зышипел от боли и зажал поврежденное место рукой. — Черт, пацан, да что с тобой… — возмущение Старка было прервано частым шиканьем. Его взяли за ворот и затащили в дом, захлопывая дверь. — Ты не можешь быть моим сыном. Кто так встречает гостей? — Те из гостей, которые переступают этот порог, — «но чаще подоконник, только тебе об этом знать не обязательно» — в крови, не мычат на всю улицу, как раненые бизоны. И, не слушая ничего в ответ, пацан пошел наливать чай. Уже спустя десять минут оба сидели на диване, Старк прижимал к носу лед, а Стилински невозмутимо потягивал из огромной кружки крепкий, темный чай. Мужчина разглядывал сына и в деталях видел Клаудию, на которую мальчуган был очень похож. Сам он бледный, колеблется где-то между «тощий» и «жилистый». Взгляд шебутной, и движения какие-то дерганные. Конечно, Тони предоставили медицинскую карту Стайлза, как и общую информацию о нем, но за бурбоном как-то не до этого было. Старк решил заняться этим как приедет, и, кивнув своим мыслям, собрался уже было завязать какой-то разговор, но ему вновь не дали. — Так значит, Тони Старк… Я-то думал, что меня уже ничто не сможет удивить, — тихо покивал Стайлз, хмурясь и откидываясь на спинку дивана. — Нельзя недооценивать мою жизнь. — Я думал то же самое, когда чуть больше полугода назад сражался с теми пришельцами в команде супергероев, — Старк наконец убрал лед от носа и утвердительно взглянул на пацана. Тот в ответ тихо фыркнул, пытаясь сдержать улыбку. — Я болел за вас тогда. Большей своей частью, — остальная убегала по коридорам школы от злого койота. Это был один из тех разов, когда Малия перестала контролировать себя, и Стилински действительно не помнит, зачем он ей сказал, что собачий корм — очень питательная еда для оборотней. — У тебя, если я правильно запомнил досье, тоже жизнь была не скучной. — Ты создал ядерный реактор, пока был в плену у террористов, и определенно занимаешь верхушку хитпарада, — Стайлз изображает аплодисменты и с вызовом поднимает бровь, ожидая ответной реплики. — У меня в команде есть человек, который превращается в огромного зеленого монстра, когда злится, и я бы поставил его на первое место. Тони подмигивает и думает, что в этом раунде он уделает паршивца. Хотя бы потому, что у него в списке остался чертов Бог. И чувак, находившийся во льдах несколько десятков лет. Вообще-то, мелкий оказался куда сговорчивее, чем ожидалось. Разговаривать с ним даже вроде как приятно. Если не считать дерганных движений и подозрительных взглядов, то Стайлза вполне себе можно было принять если не за сына, то за родственника Энтони точно. За беседой, сплошь наполненной сарказмом, незаметно пролетел почти час. Когда Стайлз вернулся с очередной кружкой чая для себя, то принес напиток и Старку. — Итак. Зачем ты приехал? — наконец задал интересующий вопрос подросток, делая глоток из своей кружки. Взгляд стал серьезным, а сам Стилински неожиданно показался каким-то очень собранным и взрослым. — В плане. Я знаю, что мама хотела, чтобы в случае, когда папа не сможет обо мне заботиться, опеку оформил мой биологический отец, но это не то чтобы обязательство, и в Бейкон Хилс есть те, кто не оставит меня одного. Порядки стаи. Тони проглатывает то, что ребенок называет, видимо, своих друзей стаей, добавляет это к стремительно росшему во время разговора списку заморочек и щурится, пытаясь правильно сформулировать следующее продолжение. — Пойми меня, пацан, в один день узнать, что у тебя все эти семнадцать с лишним лет был сын… Не то, чего я ожидал от утра воскресенья. Я не знаю, чего от этого ждать, но не собираюсь оставлять тебя здесь. Так что сейчас ты собираешь свои вещи, и мы уезжаем из этого захолустья. Без возражений. Тем более, того хотела твоя мать, если верить завещанию. Стилински задумался. Глаза прикрыл и как-то странно надул губы, а беспрерывно двигающиеся конечности вроде как даже перестали двигаться. Спустя где-то минуты три Стайлз вскинул голову и кинулся к телефону на тумбочке. Быстро набрав кого-то, он приложил трубку к уху. Судя по напряженным плечам, это было важно, но трубку в итоге никто не взял. Закатив глаза на сигнал автоответчика, подросток вновь кого-то набрал и стал ждать. Когда вызов приняли, пацан нервно прикусил губу и нахмурился. — Лидс! Привет, да, это Стайлз. Это по поводу Врачева… Нет же, все верно, я сказал днем Кире именно это. Ага, думаю, ты понимаешь. Эллисон после смерти миссис Арджент побежала пускать во всех стрелами, но я не такой, ты же понимаешь… Да, спасибо. Так вот, после нашей со Скоттом ссоры — кстати, передай ему, что он уебок, — тут Старк подавился своим чаем. Это первое ругательство, которое Стилински сказал почти за час их разговора. — И теперь, как обиженная девчонка, не берет трубку, рыдая в подушку — после этой ссоры все несколько сложней. В плане, он хотел доложить на меня отцу! Кхм, так вот, насколько я знаю, новым шерифом станет не Перриш, кого-то присылают сверху. Там вроде как решили, что Джордан слишком молод для этой должности. Это я так, предупредил, что теперь вам надо быть осторожней. И еще что. Как у вас там продвигается с Врачевателями? Да?.. Звучит средней степени дерьмовости, так что, думаю, вы справитесь сами. Я уезжаю на неопределенный срок. Уже к утру меня в городе не будет, так что прошу раньше завтрашнего никому не говорить. Потом можешь сказать, что я обиделся на Скотта или испугался, что новый шериф из центра откопает что-то. Придумаешь, короче, окей? Я сменю номер и скину тебе свой новый, чтобы была возможность связаться. Еду в Нью-Йорк, только никому. Да, Лидс, я знаю, что поступаю как мудак. Раз уж начал, надо отыгрывать роль до конца. Скотти пусть носится там с Рейкеном, пока тот ему нож в спину не вонзит. Или ко-огти. Или зубы. Или еще кое-что, а-то я погляжу, у Маккола и Киры с недавних пор все не очень в отношениях. Да, я целиком и полностью осознаю, какую гадость только что сказал. Слушай, серьезно, давай чуть позже поговорим. Сейчас я чутка на взводе, но то, что я уезжаю, не является необдуманным решением, серьезно. Я думал над этим уже больше года, просто теперь все обернулось так, что уехать сейчас мне удобней. Ладно, окей, я заткнулся. Пока, Лидс, я тебя обожаю. Приглядывай за Лиамом, ему морально будет тяжелей без моих издевательств. Стайлз бросил трубку и с тяжелым вздохом откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза. Старк с интересом посмотрел на паршивца, улыбаясь уголком губ. Тишину длиной в семь минут нарушил голос Энтони: — Твои друзья что, грабят банки? — в ответ на вопрос пацан вскинулся, глядя на мужчину огромными от удивления глазами. Брови сделали сложный финт, и Железный Человек взял на заметку научиться делать так же, чтобы бесить Стива. — С чего вообще такие выводы?! — Стилински справился с лицом и сделал очередной глоток своего крепкого чая. — В самом деле… Беги шмотки собирать, девчуля, я подожду, — хмыкнул Старк, доставая телефон. Удобнее устроившись на диване, он искоса глянул, как пацан часто-часто закивал и помчался на второй этаж. Энтони решил осмотреть помещение. Ранее он был слишком увлечен беседой, а теперь делать в любом случае было нечего. На глаза попалась стопка бумаг, скрепленных степлером. Взяв ее, мужчина удивленно поднял брови — посреди первого листа раскинулось название, гласившее: «Врачеватели Страха». Старк не представлял ситуацию, при которой мальчишке потребовалось бы распечатывать уже существующую книгу на такое количество страниц, так что вывод напрашивался сам. — А сынок-то у меня писатель, — хмыкнул себе под нос Старк, невольно опускаясь взглядом на буквы. Почему бы не оценить писательский талант паршивца? Будет, над чем поглумиться в дороге. Растянув злобную ухмылку на все лицо, мистер Железный Человек начал читать. Не успел он впитать первые два предложения, как листы наглейшим образом вырвали у него из рук, а над Старком оказалась злобная морда паршивца. — Сколько ты успел прочесть? — хмуря брови, пассиво-агрессивно поинтересовался он, складывая руки на груди. — К сожалению, не успел внять даже первому абзацу. Неужели ты так плохо пишешь? Брось, не стесняйся, я не осужу, — фыркнул мужчина, протягивая руку за листами и пытаясь вырвать их из рук малого. Тот оказался на удивление цепким и никак не хотел отпускать. — Эм… Верно, да, я стесняюсь, так что ты не прочтешь ни страницы, — Энтони нахмурился. Тот как-то слишком резко согласился, да и говорил немного наигранно. Очередная догадка поразила гениальную голову. — Стоп, это что, порно? Серьезно?! Двадцать первый век, малой, кто сейчас читает порно? Для этого ведь есть интернет! Судя по названию, ещё и какое-то извращенское. Стайлз в ответ тяжело выдохнул и выкинул стопку листов в мусорку, возвращаясь на второй этаж. В гостинной на первом остался уже собранный рюкзак и раскрытый чемодан, в которой скомканно лежала одежда, основой состоящая из клетчатых рубашек и толстовок. Через минуту Стайлз спустился обратно с покоцанной подушкой. Тони молча проследил за тем, как подросток медленно подошел к чемодану и, отодвинув свои вещи к левой стенке, начал пихать подушку в оставшееся пространство. Та вошла на удивление легко, но вскоре выяснилось, в чем подвох — замок упорно не хотел застегиваться. И не из-за обильного количества одежды, а банально из-за того, что заел. Спустя три минуты, наполненные надрывным кряхтеньем Стилински, чемодан был успешно закрыт. Заметив, что брови Старка уже желают воссоединиться с растительностью на голове, мелкий неловко улыбнулся. — Мы с отцом действительно редко куда-то ездили. Чемодан практически пришел в негодность после смерти мамы. — Меня сейчас куда больше волнует, что ты только что впихнул туда гребанную подушку, — Тони скрестил руки на груди и откинулся на спинку дивана. — Ну… Я, как бы, не могу без нее спать. И я серьезно, — добавил он, грозно тыкая в мужчину пальцем, когда тот насмешливо фыркнул. — Мне не снятся какие-нибудь там кошмары или еще что. Я просто не могу спать без моей подушки. В Доме Айкена я несколько дней не спал без нее. В плане, у меня уже тогда были проблемы со сном, но я все равно спал, потому что бесконечные кошмары меня дико изматывали. А тогда я просто от самого отбоя и до утра сидел на кровати без движения, пялясь в одну точку. Просто потому что не мог спать без своей подушки. Так что да, подушка — неотъемлемая часть моей жизни. Мой свет, мои звезды и луна. Без нее я бы… — Так, стоп, я понял, — прервал Энтони, потирая виски. С этим парнем у него определённо начнётся мигрень. — Я погляжу, у тебя плохо с социальной сферой жизни? — Как ты узнал? — подыграл подросток, подмигивая. Затем накинул толстовку и взял рюкзак с чемоданом.— Я все. Старк кивнул и двинулся на улицу. Там он сел на водительское сидение и стал ждать, когда паршивец погрузит свой багаж. Когда тот затолкал таки чемодан в багажное отделение и двинулся к двери на пассажирское, его вновь остановил негромкий оклик. Там стоял бледный сампатичный парень возраста самого Стайлза. Поза была излишне расслабленной. Во взгляде читался какой-то совершенно актерский укор, а атмосфера вокруг него пропиталась грозой. Тони, сам того не осознавая, вздрогнул, неприязненно косясь на внезапного гостя. Тот прищурился, подобно хищнику, что загнал в угол жертву, и немного ухмыльнулся, подходя ближе к Стайлзу. — Убегаешь от проблем, Стилински? Бегать ты, конечно, привык от всего подряд, но не думал, что ты сделаешь это сейчас, когда твои друзья особенно нуждаются в твоей помощи. — Стилински без лишних слов подошел и вмазал ему. Парень это явно не ожидал, так что от сильного удара упал, получив вдогонку пинок ногой. Стилински с достойной уважения скоростью забрался на пассажирское сидение и что есть мочи заорал: «ГАЗУЙ, ГАЗУЙ!». Тони решил не искушать судьбу и дал по газам, срываясь с места. Пока машина не выехала за пределы города, Стайлз оставался напряженным. Он сидел, нервно жуя губу, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. Только когда мелькнула табличка, вещавшая, что Бейкон Хиллс позади, мелкий осел на сидении с облегченным выдохом, а атмосфера в машине как-то сама собой стала менее напряженной. Еще спустя почти минуту Стайлз нервно, но довольно рассмеялся. В глазах танцевали чертята, лицо светилось триумфом и злорадством. — Всегда мечтал это сделать. Этот ублюдок в городе не так давно, но все это время меня порядочно бесит. Хотя по официальным данным мы дружим. Потому что с ним дружит мой бро, — неизвестно зачем пояснил паршивец. — Мне действительно интересно, что у тебя за друзья такие. — Мммм… Давай оставим этот разговор до тех пор, пока я не познакомлюсь с твоими друзьями? — пробует Стайлз, и даже застает Энтони врасплох, но тот быстро берет себя в руки. — Мне можно, я гениальный изобретатель, в свободное время летающий над городом в железном костюме. Мои друзья по определению должны быть странными. — Ну, а я семнадцатилетний подросток, мне в семь лет диагностировали СДВГ, я зависим от адеррола, и я не могу спать без своей подушки. Как думаешь, какими должны быть мои друзья? — Ну, они явно не должны выглядеть так, будто могут заживо препарировать меня, используя лишь палку, подобранную с улицы. — То есть, они не должны выглядеть, как ты? — Энтони аж поперхнулся. — Что?! Я не выгляжу так! — Ты богат и сражался с инопланетными силами. Конечно, ты выглядишь так! — Стайлз энергично жестикулировал и к концу своей реплики расхохотался, увидев скривившееся лицо Старка. За разговорами и насмешками пролетела большая часть дороги. А Старк старался не заснуть, потому что едва ли трезвым, а тем более с похмелья ехать в другой город, а оттуда еще и обратно оказалось очень утомительным. Когда до Нью-Йорка оставалось минут двадцать дороги, Стайлз цокнул и заявил, что не собирается умирать только из-за уснувшего за рулем Тони. И немыслимым образом заставил мужчину пересесть на пассажирское сиденье. Вот только спать расхотелось сразу. Стилински водил так, словно его колотит эпилептическим приступом. Шансы на выживание стремительно приближались к отметке «ноль» по мере того, как паршивец едва-едва вписывался в каждый поворот. На улицах самого Нью-Йорка он волшебным образом не врезался ни в один столб и объезжал все машины. Старк приготовился получить пару бесконечностей штрафов за нарушения правил дорожного движения, если не умрет в этой машине. Как только Стилински подъехал к месту назначения, Энтони вывалился из автомобиля и приложил руку к груди, где бешено стучало сердце. — Никогда… Никогда больше ты не сядешь за руль. Ни к одной машине не подпущу, — пообещал мужчина, приваливаясь к сияющему на солнце черному боку автомобиля. — Эй! Я прекрасно вожу! Это ты плелся, как умирающий койот! Медленнее мёртвой бабушки моего тренера по лакроссу! — Стилински, сверкая глазами, потыкал пальцем в Старка и выгрузил вещи. Энтони закатил глаза и обошел паршивца, причитая что-то о грядущих совместных походах к психологу. Через двадцать минут Стайлз уже обосновался в своем новом жилище и, завещав под страхом смерти не трогать свой рюкзак, который так и не разложил, побежал за сувенирами. Старк осведомился, понимает ли сын, что он тут теперь живет и ему совершенно ни к чему строить из себя туриста. Пришедший ответ в виде упавшей вазы где-то в прихожей был достаточно лаконичен и убедителен, чтобы Энтони сам вытолкал паршивца за дверь. Где-то после получаса, проведенных один на один с бутылкой виски, пришла Пеппер и начала допытывать мужчину вопросами. Тот отвечал вяло и с бесконечной иронией. — Напомни мне потом записать его к психологу, — кивнула Пеппер, присаживаясь наконец рядом. — Что? Не нужен ему психолог, — Старк проигнорировал тот факт, что эти слова полностью противоречили тому, что он думал — и даже немного орал — в машине, пока мелкий был за рулем. — Советую тебе зяглянуть в его личное дело. Хотя, нет, лучше не заглядывай. Пусть то, что я там увидела, остается только на моей совести. А психолог сможет выписать ему рецепты на аддерол — у него СДВГ. — А, да, он говорил что-то такое, — задумчиво кивнул Тони, но тут же переключился на другую, заинтересовавшую его тему. — Только не говори, что там все настолько ужасно, — Старк фыркнул и обошел барную стойку, направляясь к столу у окна. Там были все документы на пацана. Вернувшись на свое место, Энтони сделал очередной глоток и открыл первую страницу, погружаясь в чтение. По мере того, как информация перерабатывалась, лицо Старка вытягивалось все сильнее. К тому моменту, как он добрался до места, где мужчина, проводивший экзамены в школе Бейкон Хиллс, сделал попытку застрелить ребенка, нервы почти сдали. Когда Тони наконец убрал папку в сторону, рука непроизвольно потянулась к виски. — Хэй, Пеппер. А что, все дети так делают? — меланхолично поинтересовался он. — Мне все время казалось, что только одержимые нечистой силой, как в тех дерьмовых фильмах девяностых. Именно этот момент паршивец выбрал, чтобы вернуться. И вернулся он не один, а тащил за руку мистера Капитана Америку. Аплодисменты — он, сам того не осознавая, защитил себя от яростных распросов Пеппер и Тони. Везучий засранец. Стив выглядел так, будто дерганный подросток — последний, кого он ожидал встретить на подходе к жилищу Старка. Собственно, пожалуй, так оно и было. Роджерс даже не упирался, а только из-под задумчиво насупленных бровей косился на мелкого. — Хэй, так ты тут теперь не один? Смотри, кого я нашёл! — радостно (скорее, заполошно) сверкая глазами, провозгласил ребенок. Стоило Стиву вякнуть что-то подозрительно похожее на «Я не бездомная собака, подбирайте выражения, молодой человек!» в возмущенных тонах, парень фыркнул. — Он, оказывается, умеет говорить. Да ладно. И унесся в свою комнату, по пути оставив на столе бургер с картофелем фри из какой-то закусочной и кофе. Бургер Тони забрал себе, а бодрящий напиток великодушно толкнул в направлении своей девушки. Та сделала глоток, но поморщилась и вернула обратно. — Такое сладкое пьешь только ты, — пояснила она. И действительно, паршивец в точности угадал с любимым кофе Старка. Тот обычно пил такое за работой, полагаясь на то, что сладкое не позволит ему быстро уснуть. Энтони пожал плечами и толкнул картофель фри спиральками ничего не понимающему Стиву. Тот пожал плечом и принялся уплетать предложенную еду. Потс же вновь вернулась к предыдущей теме разговора. — Да ладно, он не такой плохой молодой человек. Оценки у него вполне приличные, — Пеппер забрала дело и открыла на развороте, посвященном школе. — В некоторых предметах, я уверена, ему просто не везло с учителями. Город маленький, особо не из чего выбирать преподавательский состав. Кстати, оценки по химии у него значительно улучшились с прошлого года, когда… — Пеппер перевернула страницу и кивнула с победным видом. — Когда с работы ушел предыдущий учитель по химии, Адриан Харрис. — Вообще-то, — встрял Стайлз, заходя обратно в помещение и плюхаясь на стул рядом со Стивом. — Из него сделала жертвоприношение наша учительница по литературе. Она задушила его проволокой, пробила чем-то голову и вроде сделала что-то еще. Ее потом убили, но преподавала она, вообще-то, довольно хорошо для одержимой фанатички. Стилински печально вздохнул, помолчал секунды три, и, решив, что достаточно долгое время чтил память погибшей, забрал у Стива один завиток картошки, самозабвенно ее жуя. — Вы, ребята, как я гляжу, изучаете мое личное дело. На самом деле все немного не так, как написано в этих бесконечных отчетах, — «на самом деле все гораздо хуже, но об этом вам тоже знать совсем необязательно». — Откуда в таком маленьком городе взяться таким фанатикам? Если судить по твоему личному делу, таких было не мало. — Ну, из преподавателей она была почти одна. Просто был еще школьный психолог, она, как оказалось, параллельно вела групповую терапию в Доме Эха. Пока я был там, она давала мне наркоту. За эти четыре дня в Айкене я употребил больше амфетамина, чем мог за всю мою жизнь, глотая аддерол. И, насколько я понимаю, амфетамин, который обычно не дает спать — это не совсем то, чем лечат пациентов с банальным нарушением сна. — Стайлз схватил из вазы яблоко и начал кусать. — Хотя Питер как-то говорил, что он готов мне хоть шприц с героином в глаз вогнать, чтобы я заткнулся. Тони согласно фыркнул, но, уловив грозный взгляд Пеппер, решил вслух с этим Питером не соглашаться. Даже если очень хотелось.***
У Стайлза в Нью-Йорке намечалась куча дел. Для начала он все же должен был сменить номер. Этим он и занялся, проторчав в мобильном салоне почти полчаса и изрядно доканав примерно половину рабочего персонала. Но в итоге Стайлз был доволен, так что не жалел чужих сгубленных нервов. В основном потому, что они были чужими. Далее по списку было поболтаться в городе и купить что-то максимально тупое и ненужное. Потому что в этом суть быть туристом где-либо — можно покупать что угодно с максимально восхищенным лицом, и все твои самые тупые приобретения все окружающие будут себе объяснять исчерпывающим «это же турист». В школе Бейкон Хиллс такая же хрень была с их стаей, с каждым отдельным членом. Малия могла запросто зайти в мужской туалет и избить любого там стоящего парня просто из-за… Ну, «Это же Малия». И так со всеми. Даже с Лиамом и Мейсоном, хотя они в их компашке не так давно и редко делают что-то очень уж странное. Не то чтобы Стайлз не пытался это как-то изменить. Стилински очень скоро забредает на какую-то улочку с кучей ночных магазинов. Время почти одиннадцать часов вечера — отлично, чтобы пошляться по огромному живому городу, больше похожему на муравейник. И если бы у Стайлза спросили, каким образом он забрел в церковь, то в ответ бы не получили ничего, кроме неопределенного мычания и бульканья. Еле вырвавшись из лап священника, Стилински вроде как даже перекрестился и зашагал дальше, себе под нос возмущаясь такому поведению. Спустя минут десять бесцельного хождения по магазинчикам, взгляд сам собой уловил черную кожанную куртку. Глаза засветились от пришедшей в голову мысли закосплеить Дерека. В итоге, купив еще и шарф, как у Айзека, Стайлз зашел в какую-то круглосуточную забегаловку и купил кофе и бургеров на себя и на Старка. Правда, свой бургер с бодрящим напитком умял еще по дороге. В лифте Стайлз встретил мистера Капитана Америку и едва не рассмеялся его беспомощному виду. Для обычного глаза это было уже не так заметно, но в голове Стилински было существо времен незапамятных, — Второй Мировой — в частности, — и парню в глаза бросалось, как же неестественно мужчина смотрится в современных апартаментах. Хотя Роджерс, видимо, ощущал себя уже вполне уверенно в сравнении с тем, что было сначала. Стайлз прилип к Капитану и не отставал на протяжении всей поездки в лифте, а когда ввел нового знакомого в помещение, бегло осмотрел женщину, сидящую около Старка. Пролепетав что-то не особо умное, Стайлз оставил еду на столе и сложил в своей комнате кожанку с шарфом. Как оказалось, обсуждали жизнь Стилински, и он был вовсе не против — слишком увлекательно его жизнь все это время выползала из обычной рутины, чтобы теперь так лежать, никем не востребованной. За разговорами наступило четыре часа утра, а никто так и не ложился. Старк заявил, что детям и женщинам пора спать. Пеппер и Стайлз повозмущались для виду, но в итоге все равно начали медленно продвигаться в сторону своих спален. И тогда Стив решил задать вопрос, мучавший его все это время. — Так откуда ты знаешь Стайлза? — Оу, он мой сын, — Старк оглянулся и подмигнул опешившему Роджерсу. — Он твой кто?!.. — Сын. Я. Его. Сын, — пришел на помощь Стайлз, жуя очередное яблоко по дороге в свою комнату. Затем излишне приторно ухмыльнулся и кинул в спину Энтони: — Удачи в важном разговоре, Папочка. Старк лишь поморщился. — Не называй меня так, — искренне попросил он. — Пф, больно надо. Щ.И.Т. — организация крупная, кто-нибудь да оформит опеку, — Стайлз надул губы и скрылся в комнате, давая понять, что разговор окончен. — Да кому ты нужен со своими судебными запретами, полученными в шестнадцать? — крикнул в закрывшуюся дверь Старк, не собираясь признавать поражение. — Даже у меня в детстве не было таких проблем с законом! Энтони повернулся обратно к Капитану Америке и вскинул бровь в ответ на его прихуевшее лицо и бесшумно двигающиеся губы. Роджерс так не удивлялся, даже когда Старк объяснял ему, почему «Те две девочки целуются, а два молодых человека, сидящих рядом, спокойно на это смотрят и даже держатся за руки». Тони тогда знатно повеселился. — Стайлз… Твой. Сын, — Стив вновь обрел способность говорить — уже неплохо. — Спасибо, кэп. — Как… Отку… Почему ты никогда об этом не говорил? — Роджерс, кажется, уже пришел в себя и теперь перешел в режим нападения. — Потому что сам еще неделю назад был в алкогольном шоке. — Старк пожал плечом, запрыгивая на барную стойку и вытягивая из вазы банан. — Слу-ушай, я тут подумал — когда ты пришел, было уже почти полпервого ночи. Что-то случилось, или ты просто решил в гости нагрянуть? — Я хотел зайти днем, но тебя не было в городе. А вечером я увидел твою машину, которая едва не сбила светофор, — Тони попытался вспомнить то место, где Стайлз чуть не задавил светофор в этой бешеной гонке до нового местожительства, но быстро отбросил бесполезные попытки — таких мест было несколько и все в абсолютно разных точках маршрута, — И решил, что ты уже приехал. Вчера на Землю прибыл Тор. Говорит, что ему нужно было отдохнуть после суда над Локи. — Ну и?.. А СМС-нуть мне ты не мог? — непонимающе нахмурился Старк, но в ответ получил только этот взгляд, полный одного большого «НЕТ». Ах. Ну да. Отторжение Роджерсом инновационной мути, которое со стороны выглядит даже мило. Точнее, выглядело бы, не будь Роджерсу дохрена лет, плюс столько же, но умноженное на два в степени «Отмораживал яйца во льдах арктики». А так, да — мило. Но немного жутко. Спустя пять минут за Капитаном Америкой захлопнулась дверь, а Железный Человек завалился в постель к Пеппер, надеясь поскорее заснуть. Потому что дальше — хуже, хоть вместе с тем и веселее.***
Спустя почти неделю размеренной совместной жизни Старк был готов повеситься. Жизнь с ребенком и без того никогда не казалась ему чем-то привлекательным. А когда этому ребёнку почти восемнадцать, и он — гипперактивная машина для заебывания мозгов, работающая на таблетках, а тебе надо оформлять все документы на опеку и искать паршивцу хорошую школу, да ко всему прочему следить, чтобы пресса не узнала о внезапном пополнении в семье, потому что иначе они точно раздуют из этого скандал… Бля. Просто бля. Не то чтобы Тони очень волновался о своей репутации — в конце концов, он спас гребанный мир от гребанных пришельцев. Но вот мелкому после этого жизни ведь не дадут. Стайлз, стоит сказать, обосновался. С каждым днем язвил все больше и почти все ночи напролет втыкал в компьютер, либо созванивался с этой самой «Лидс», хотя суть их разговоров так и оставалась очень размыта. Старк уловил только, что в беседах пару раз упоминались «Врачеватели Страха» и решил, что подруга Стайлза учавствует в написании книги. А Стайлзу жизнь внезапно кажется нестерпимо скучной. Всего неделя прошла, а он уже изводится, хотя лучиться счастьем должен. Ведь если подумать, он не помнил, когда в последний раз отсыпал суточную норму. Ведь даже в то время, когда на Бейкон Хиллс не лезла сверхъестественная дрянь, Стилински сидел, выискивал магических гадов, чье существование можно было хотя бы косвенно доказать, и изучал их. От банального внешнего описания до способов борьбы. Выстроил даже свою табличку, где вычислил, какие существа наиболее уязвимы перед другими. Так выяснилось, что с вампирами и василисками их волчья свора легко бы разобралась, а вот например со Снежным Человеком пришлось бы изрядно попотеть. И без этого всего Стайлзу было неимоверно скучно. Что-то между желанием удавиться и желанием пойти и найти себе приключение на жопу. Вот только с поиском приключений Стилински всегда справлялся излишне эффективно, а на чужой территории, без безопасных оборотней под боком, даже выходить на улицу было стремно. Стайлз не знал точно, как это работает, и действительно ли Скотт выгнал его тогда из стаи. Если нет, то от него точно воняет чужой стаей, хоть он и человек, а если да… В таком случае Стайлзу стоило бы уйти в запой, так что подобные мысли старательно избегались. Но если чисто гипотетически — изгнанный из стаи человек пахнет так же, как омега, и вызывает ту же реакцию? Сложно, а под рукой ни Дитона, ни его заумных книжек. Даже Дерека нет, а тот хоть и ворчал, пару раз прикладывал башкой о стену и чего только не делал, а все же на вопросы о сверхъестественном всегда отвечал. По крайней мере, Стайлзу. Скотта Хейл обычно обманывал в своих целях. Когда дело дошло до школы, Энтони долго сомневался, закатывал глаза и язвил в ответ на вопросы о прогрессе с этим делом. Еще через два дня нагрянули Тор и Халк, у которого, вообще-то, есть имя, но Стайлз собирается усердно игнорировать этот факт. С ними Стив и на вопросительно поднятую бровь Старка Тор с максимально унылым-равнодушным видом бросает: — Часть программы. Недоумение едва ли куда-то пропадает. — Он же отдыхает, — поясняет Зеленый Монстр с таким же равнодушным видом. — О как, — Энтони тянется к виски и делает глоток, медленно оглядывая прибывших. — Знакомьтесь — это мой сын, Стайлз. Стайлз, это ученый и бог. Не помню, какая религия, но там было что-то про Рагнарек. Сейчас они со Стайлзом и Пеппер смотрели какой-то второсортный фильм ужасов по инициативе самой мисс Потс. В смысле, сам фильм ужасов не был ее идеей, она лишь предложила что-нибудь глянуть, и великая фортуна рандома подкинула им это чудовище еще девяностых годов выпуска. Сюжет никакой, но реалистичность крови и кишок заставляла задуматься, действительно ли это великолепная работа гримеров. Тор в это время чуть рахмурился, задумчиво глядя на приросшего к дивану подростка. — Твой сын — искра? В гостинной воцарилось молчание. Даже телевизор, казалось, стал тише. Стайлз чуть покраснел и беспокойно глазел в ответ. Как выяснилось за эту неделю, встреча с богом не заставила никого из Мстителей задуматься о существовании другого сверхъестественного. А если и заставила, искать подтверждений они не стали. И сейчас будет весьма неловко, если откроется, что Стилински с шестнадцати лет гонялся вместе с оборотнями за другим сверхъестественным дерьмом, типа Канимы и Дарака. И что в процессе он пару раз нарушил закон и даже немного убивал людей. Даже если это был Лис в его голове. Короче, Стайлз решил упорно изображать дурачка. Ну вот никак не обязательно знать Старку, что к восемнадцати годам его сын умер возможно даже больше одного раза и успел сменить тело на новое. Старое же рассыпалось пеплом, когда его сначала куснул лучший-друг-оборотень, а затем проткнула катаной девушка-поглощатель-электричества. Стайлз и без того чуть не спалился, когда Энтони спросил, почему Стилински поморщился от прикосновения к правому плечу. Сказал, мол, с кровати упал — не говорить же, что от его плеча совсем недавно откусил кусок мяса пацан с зубами в ладонях. Так что, да — играем роль идиота. — Что? Искра? Он… Он у вас шутит так? — Стилински обернулся к Старку, вопросительно глядя на него. Старк с таким же непонимающим видом пожал плечами. Впрочем, и Тор не стал докапываться, явно уловив молитвы Стайлза. И это каламбур лишь отчасти — Стилински уже готовился читать «Отче наш», наскоро переделанную под скандинавскую стилистику. А потом звонит Лидия. Стилински хватает телефон сию же секунду и отвечает на звонок. Из трубки доносятся приглушенные рыдания, и мозг Стилински почти сразу услужливо представляет заплаканное лицо Лидии перед внутренним взором. Рыжие локоны сбились, наверное, и полезли на глаза. Тушь размазалась по щекам, и взгляд почти наверняка вызывает где-то в глубине души желание укрыть ее кучей одеял и просидеть так примерно пару веков. Хотя Стайлз уверен, что когда еще был влюблен в нее, то подобная картина вызвала бы скорее желание поцеловать. Так что, да — со Стилински творится что-то ненормальное, если он не хочет поцеловать рыжую банши. Потому что еще год назад он был уверен, что такая болезнь, как Лидия Мартин, лечится только операбельно и обязательно ко всему прочему с летальным исходом. И даже там фифти-фифти. — Хэй, Лидс, что случилось? Что-то с нашими? — Стилински подобрался весь и пригототовился, если понадобиться, ехать прямо сейчас обратно в Бейкон Хиллс. В трубке еще какое-то время слышались одни всхлипы, и Стайлз прикрыл глаза, стараясь не срываться. — Ну?! Лидия, только не молчи, пожалуйста! Что случилось? Тео? Лиам сорвался? Что?! Стилински быстро удалился в свою комнату, чтобы взрослым не мешать и не вызвать ещё больше подозрений. Хотя куда уж больше. Воображение рисовало ужасные картинки, и все они мелькали перед глазами с бешеной скоростью. То мёртвый Скотт, и рядом Тео, вырывающий из груди его сердце, то Кира потеряла контроль и ранила кого-то в школе или охотники приехали в город и поймали кого-то из стаи. Когда воображение дошло до чего-то вроде сверхъестественной секты, в трубке наконец раздался дрожащий шепот банши: — Стайлз, я так больше не могу. Эти голоса сведут меня с ума. Они все кричат, они… Я боялась, что ты уже умер… — слышится очередной всхлип. — Лидс, успокойся. Я здесь, и я живой. Даже в относительном здравии. Давай… Давай так. Ты сейчас далеко от моего дома? Если тебе потребуется, то в моей аптечке есть три бутылки вина. Специально на такой случай оставил, — улыбнулся он. Спустя где-то час успокаиваний сразу с четырёх сторон — Стайлза и трех бутылок вина — Лидия поддалась. Стилински спокойно вышел из комнаты, устало приваливаясь к косяку. Герои уже разговорились и, кажется, немного повздорили, иначе Стайлз объяснить разбитое зеркало не мог. — Как дела, папуль? — фыркнул Стилински. — Есть хочешь? Старк сразу несколько сбледнул с лица и осторожно покачал головой. Стилински чуть не рассмеялся, но сдержал недостойный позыв и издевательски двинулся в сторону кухни. — И все же я приготовлю. К тому же тут твои друзья. Энтони мученически застонал, прикрывая лицо руками. Иногда ему казалось, что реактор в сердце скоро остановится с таким сожителем. — Когда ты успокоишься, паршивец? Я сказал, что не буду есть эту якобы полезную дрянь! Она невозможна. — Ну не знаю… Может, если я пойду в школу, время на готовку сократится? — задумчиво проговорил Стайлз, стоявший уже с задумчивым видом напротив открытого холодильника. Овощи на пару, что ли, приготовить? Можно даже с курицей. Тоже на пару, ясное дело. Под недовольным взглядом отца Стайлз занялся готовкой. Пеппер его порывы одобряла, и только поэтому в Старка умудрялись запихнуть хотя бы полноценный обед и ужин. Как шутил сам Энтони, инопланетные вторжения инопланетными вторжениями, а против двух женщин не попрёт даже он. Когда еда была готова, довольный подросток разложил все по тарелкам и усадил папочку за стол. Остальные сели тоже. Наиболее довольным выглядел Халк. Так, стоп, нет, Стайлз, не смей составлять чёртов хит-парад. Брокколи в Старка запихивали всем скопом.***
Стайлз бродил по подворотням города в поисках чего-то интересного. Он уже просто физически не мог находиться дома и решил наплевать на все опасения. Не рисковать жизнью он разучился очень давно, а бытность нескольких последних лет и вовсе стёрла понятие о самосохранении. Именно поэтому Стилински не сбежал сразу, когда почувствовал чье-то внимание, и только недовольно скривил губы, когда его прижали к стенке, направив в живот пистолет. — Деньги, — потребовала одна фигура, ещё две стояли рядом, готовые к буйству жертвы. — Хер ва… — договорить он не успел, потому что вторую руку ублюдок положил на пусть и раненное несколько месяцев назад, но все ещё болящее плечо. — Чувак, аккуратнее. Грабитель тоже хотел что-то сказать, но не успел — сзади послышался хрип, и вторая вигура сползла на асфальт, хватаясь за горло. — Что за… — Стайлз не растерялся и схватил пистолет из рук мужика, оторвался от стены и направил оружие, но не на грабителя, а в сторону, куда скрылась тень со светящимися красными глазами. — Альфа, — выдохнул подросток. — БЛЯ. Ещё через десять секунд оба оставшиеся грабители лежали мёртвые на земле, а фигура появилась чётко напротив, принюхиваясь. Стилински нахмурился и покрепче сжал рукоять. Мужчина насмешливо оскалился. — От тебя пахнет оборотнями. Мне казалось, ты поймёшь, что этими игрушечными пульками не причинишь мне вреда. — Если выстрелю в голову, то, мне кажется, даже альфу это остановит на часик-другой. Мужчина посерьёзнел и скрестил руки на груди. — Я тебе помог. Услуга за услугу, человек. Опусти оружие. Подросток нахмурился. Без защиты оставаться не хотелось, как и не хотелось злить альфу, которому, очевидно, принадлежит эта территория. Стайлз аккуратно убрал пистолет, но передавать мужчине не стал, лишь убрал аккуратно из виду.***
Старк хотел плакать и немного — креститься. Мелкий паршивец умудрился понравится всем — абсолютно всем, бля! — героям, и количество незапланированных визитов заметно увиличилось за последние несколько месяцев. Даже Стив начал постигать искусство владения инстаграмом! С Халком сынишко вёл увлекательные беседы о науке и задавал кучу интересующих его вопросов. С Тором Стилински запирался в своей комнате и беседовал черт знает о чем, эта тайна никем из парочки не разглашалась, как бы остальные не пытались подслушать. Только с Соколиным Глазом отношения не задались, тот в четыре утра притащил сбежавшего ещё несколько суток назад паршивца и твёрдо заявил, что ему противопоказано давать в руки оружие. Стайлз согласился с ним, но заныл, что не собирался он брать тот чёртов арбалет в руки даже! Старк сидел у окна, наблюдал за панорамой города и думал, чего все-таки хотел больше — молиться или плакать. Плакать или молиться. К утру он решил, что хотел уметь пользоваться презервативами несколько ранее.***
Неделю спустя Стилински танцевал счастливый танец абсолютного счастья — он идёт в школу! Жизнь определённо удалась, если там не будет оборотней и сектантов. Впрочем, решает он ещё через несколько месяцев, закапывая соженный труп вендиго-тире-бывшего-преподавателя-по-физике вместе с одним из бет того самого альфы, жизнь у него удалась и без того.