Дорогой любви.

      Погода окончательно испортилась, вот уже который день шел дождь со снегом. Елена смотрела в окно на стекающую с крыши воду, на голые деревья и разговаривающего с таксистом дворника. Поежившись, женщина порадовалась, что место ее работы было в тепле.       Пока учительница была поглощена размышлениями, ученики старались не терять времени даром. Стараясь не издавать лишних звуков, Полина бросила в Антона скомканную бумажку. Тот, покосившись на Крылову, осторожно наклонился, поднял записку и, прочитав, стал быстро писать ответ. Парень уже почти был готов передать его Мальцевой, но Елена повернулась в самый неподходящий момент. Антон мысленно чертыхнулся, думая, как помочь подруге. Вадим, поняв ситуацию, пихнул брата в бок и указал взглядом на ручку. Совместными усилиями они незаметно запихнули шпаргалку внутрь письменной принадлежности. Полина, которая все это видела, прокашлялась и вздохнула. - Ой, у меня ручка не пишет, - она бросила свою в сумку, - может кто-нибудь одолжить? - Надо брать с собой запасные, - Елена смерила подопечных строгим взглядом, - дайте уже Полине ручку.       Какое-то время Крылова ещё внимательно следила за детьми, а потом переключилась на заполнение журнала. Она видела, как ребята переглядываются и перешептываются, но милостиво ничего не говорила. В конце концов, это была не самая важная самостоятельная, а найти выход из затруднительной ситуации тоже нужно уметь.       Паша, закончив подготовку зала, решил заглянуть к другу и обговорить поездку на соревнования по лёгкой атлетике. Не успел он дойти до кабинета директора, как Поляков сам вышел в коридор в сопровождении Галины Васильевны и незнакомой рыжеволосой женщины. Та, мило улыбаясь, дотронулась до плеча Виктора, что-то ему сказала и удалилась следом за Смирновой.       Присвистнув, Павел поспешил к Виктору. - Это что за фея? - Лобанов с хитрецой взглянул на Виктора. - Фея? А, ты про девушку, - усмехнулся в ответ литератор, - это наш школьный врач. Наконец-то, эта вакансия закрыта. - Мне кажется, ты ей понравился, - Паша посмотрел на двери, где мгновением раньше скрылась новенькая. - Скажешь тоже! Главное, чтобы ей работа понравилась, - положив руку другу на плечо, отозвался Поляков. - Так, а это что? Чертыхнувшись, что абсолютно все забывает, Павел протянул бумаги. Над списком участников соревнований он корпел целую неделю, стараясь собрать лучшую команду. Пока Виктор читал и подписывал бумаги, Лобанов посмеивался. Совершенно неожиданно вспомнилось их с Витей начало дружбы. Собственно, как это ни странно, случилось это из-за спорта. Стоял теплый сентябрьский день. Для первокурсников были организованы концерт и веселые старты. Витя и Павел оказались в одной команде. Помня друг друга по вступительным, молодые люди поздоровались рукопожатием. Оказаться в одной команде со знакомым, пусть и довольно поверхностно, человек было намного приятнее, чем с незнакомцами.       Половина соревнований прошла успешно, но во время эстафеты с Виктором произошла неприятность. Он умудрился подвернуть ногу и уже был готов сдаться, когда его нагнал Лобанов. Опираясь на Пашу, Поляков продолжил бежать, так вместе они пришли к финишу. Соревнования они не выиграли, зато нашли друг в друге хороших друзей .       Саша сидела в библиотеке, проверяя тетради. Работы накопилось довольно много, а чувствовала себя Давыдова последнее время не очень хорошо. - Саша, наконец-то тебя нашёл, - в дверях стоял Войтевич. - Можно побеспокоить? - Вам всегда можно, - Александра положила ручку на стол и с наслаждением потянулась. - Что-то случилось? - Да собственно хотел поговорить об этом твоём ученике, - биолог внимательно посмотрел на собеседницу. - Слава Самусенко. Не знаю уже, что с ним делать. Задание не выполняет, болтает на занятиях, вместо самостоятельной выдал мне какие-то шаржи.       Сашка удивлённо приподняла бровь, а Войтевич положил перед ней на стол двойной тетрадный лист с нарисованным человеком в очках, видимо, биологом, в окружении лягушек, пиявок и чего-то ещё непонятного. Не лишённая чувства юмора Саша усмехнулась, однако, Самусенко и ее беспокоил. На него уже жаловались другие учителя и даже всепонимающий Иван Савельевич. А уж шутки над Войтевичем совершенно не укладывались в Сашиной голове. Ее пятиклассники боялись строгого преподавателя, бежали к Сашке за помощью, когда дело касалось его. А тут такой номер! - Странно все это, - женщина взяла рисунок в руки и нахмурилась, - я поговорю с ним, Константин Викторович. Спасибо, что сказали. - Не за что, - мужчина тоже посмотрел на творчество ученика. - Вот клоуны!       Одиннадцатый класс стоял у кабинета географии в ожидании урока. Буквально через минут семь появилась учительница, она неторопливо шла в компании Смирновой. - Ох, Галина Васильевна, огромное спасибо за таблетки, - женщина дотронулась до плеча завхоза. - Я целых четыре дня промучилась с этой ужасной головной болью. - Совершенно не за что, Валентина Андреевна, - Смирнова чуть улыбнулась, - обращайтесь. А теперь у нас ещё и доктор появился. - Отлично, а то там, где есть дети, спокойствия не жди, - покачала головой Валентина, - ладно, я пойду. Ну что, банда, марш в класс.       Антон уже практические вошёл в кабинет, как почувствовал, что кто-то ухватил его за рукав рубашки. Обернувшись, он увидел Инну. Девушка выглядела удивленной и какой-то потерянной. Полина заметив, что Уваров замешкался, остановилась. Лыкова поймала взгляды друзей и поманила их к себе. - Мы сейчас опоздаем...Что случилось? - Антон внимательно посмотрел на одноклассницу. - Ребят, это все очень-очень странно, - девушка посмотрела в пол, прикусив губу. - Помните эту мою жуткую мигрень?       Антон нахмурился, не понимая о чем речь, но Полина кивнула. - Так в чем дело? - Антон поторопил Инну продолжить разговор. - Мне ничего не помогало, а теперь голова не болит, - Инна подняла взгляд и посмотрела прямо в глаза Полины. - Так вот, я только сейчас осознала, что в такие моменты географичка всегда была поблизости. А... - А она только что жаловалась на головную боль Галине, - продолжила мысль Мальцева.       Они с Антоном переглянулись, думая об одном и том же. Об их секрете, который оба все ещё старательно хранили. - Конечно, все это может быть просто глупое совпадение, - Лыкова тяжело вздохнула, - но что если это те самые способности. Ну, про которые говорил... - Так, Уваров, Мальцева, Лыкова, вы или сейчас же заходите в класс, - на пороге стояла недовольная Валентина Андреевна, - или проводите этот урок в кабинете директора! - Да идём мы, идём, - поспешно кивнула Полина, остальные молча последовали за ней.       Давыдова устало опустилась на диван в учительской и указала Славе на стоящее напротив кресло. - Садись поудобнее, - Александра внимательно посмотрела на ученика. - Ты догадываешься, почему я тебя позвала? - Совершенно нет, Александра Борисовна, - равнодушно пожал плечами мальчик. - Не имею ни малейшего понятия. - И тем не менее, - учительница выпрямилась и протянула вазочку с печеньем ученику, - должна сказать, что в последнее время часто слышу твое имя в не очень положительном ключе. Слава, что происходит? Тебя что-то беспокоит? - Ничего не происходит, - Самусенко принялся теребить пуговицу на кардигане. - Слав, мне жаль это говорить, но на тебя жалуются учителя, - Саша постаралась поймать взгляд своего подопечного, но он всячески избегал встречаться с ней глазами. - Если тебе нужна моя помощь, я с радостью помогу. В противном случае, мне придётся сделать кое-что, чего я не хочу. - Что? - Самусенко посмотрел на учительницу настороженно. - - Мне придётся позвонить твоим родителям, - Александра дотронулась до плеча мальчика, - боюсь, у меня не будет другого выхода. Наша прошлая беседа была совсем недавно, ты обещал, что постараешься не нарушать правил, но...       Слава сидел какое-то время, замерев, а потом резко вскочил, грубо сбросив руку Давыдовой. - Да пожалуйста, вызывайте! Может хоть так меня заметят! - зло смахнув выступившие вдруг слезы, воскликнул мальчик. - Звоните! А чтобы уж точно приехали, я могу ещё и окошко разбить...       Не ожидавшая такого взрыва эмоций, Саша слегка отпрянула, а Слава пнул стул и закрыл лицо руками. - М-может тогда они з-заберут меня из этой чертовой школы... - еле слышно, шепотом, с всхлипами. - Так, друг, ну-ка давай присядем, - приобняв Славу за плечи, Саша подвела его к дивану. - Вот, садись. Держи салфетку. И давай рассказывай, что стряслось, а потом мы вместе подумаем, что делать.       Некоторое время они оба сидели молча, Александра дала мальчику возможность поплакать. Она ничего не говорила, просто гладила его по спине и притягивала периодически новую салфетку. Наконец, слезы закончились, Слава судорожно вздохнул и поднял на учителя виноватый взгляд. - Простите, А-александра Борисовна. Папа говорит, что я не должен плакать, плачут только девочки, - Самусенко икнул и шмыгнул носом, - но я думаю правда, что его просто раздражают слёзы. Это нарушает п-порядок. - Вот, держи, - Давыдова протянула Славе стакан воды, - я думаю, что твой папа ошибается. Когда грустно и больно, плакать могут все. Даже мальчики и взрослые. Я тоже плачу иногда. - П-правда? - Правда, - улыбнулась Саша, она погладила Славу по волосам. - Так почему ты грубишь учителям, не делаешь задания и хочешь разнести школу по кирпичикам? Я уверена, что причина есть. Дело в твоих родителях? - Угу, - Слава кивнул и стал разглядывать остатки воды в стакане, - просто...Просто, кажется, это единственный способ, чтобы они обратили на меня внимание... - Я уверена, что твои родители очень любят тебя, - Саша понимала, что говорит банальности, но ей очень хотелось поддержать Славу. - Работу они свою любят, а не меня, - последовал угрюмый ответ, - они и в школу меня зап-пихнули, чтобы по своим командировкам е-ездить. - Вот что, Слава, давай мы с тобой договоримся, - Александра присела перед мальчиком на корточки, - ты будешь соблюдать правила и учится, и окна тоже разбивать не нужно. А я позвоню твоим родителям, но буду не жаловаться, а поговорю с ними и попрошу приехать. Если они не послушают меня, то точно должны Виктора Николаевича. - Хорошо бы у Вас получилось, но я сомневаюсь, - тяжело вздохнул Слава, - Вы их не знаете... - Давай попробуем, - Саша протянула руку с оттопыренным мизинцем, и Слава, слабо улыбнувшись, его пожал своим, - а пока пойдем на кухню и найдем там что-нибудь вкусное.       Напевая что-то себе под нос, в учительскую зашёл Афанасьев. Поставив на полку классные журналы, он развернулся и увидел сидящую в кресле Сашку. Она смотрела в одну точку перед собой и задумчиво вертела ручку в руках. - Сашенька, а Вы на ужин не собираетесь? - поинтересовался Иван Савельевич, а когда Давыдова не отреагировала, позвал снова. - Александра Борисовна? - А? Что? - Александра вздрогнула и перевела на коллегу удивленный взгляд. - На ужин пора, говорю, - историк внимательно посмотрел на Сашу и присел в соседнее кресло. - Все нормально? Вы выглядите расстроенной...       Александра медленно кивнула, устало потерев виски. Взгляд Афанасьева был добрым и понимающим. И она заговорила. - Мне тут пришлось с одним своим подопечным поговорить, - Сашка усмехнулась, - Вы представляете, он шаржи на Войтевича рисует. - О, кажется, я понимаю о ком речь. Самусенко, да? - увидев кивок Саши, мужчина улыбнулся. - Мне тоже такой портрет достался. Мальчишки, что с них взять! - Да нет, тут дело не в простом желании подшутить или побыть крутым для одноклассников, - Давыдова вздохнула, - он так пытается привлечь внимание родителей. Ему их не хватает, вот он и старается.       Саша бросила взгляд на телефон. Она уже попыталась позвонить славиным родителям, да только результата пока не было. Иван Савельевич, заметив помрачневшее лицо Саши, только покачал головой. Этот мальчик не первый и не последний, кто страдает от нехватки родительского внимания и любви. Да и сейчас многие из учеников в " Логосе" все же имели семьи и заботливых родителей, а когда-то это место было полно несчастных детей.       Какое-то время оба хранили молчание, погруженные в свои мысли. Сашка вздохнула, поднялась на ноги и подошла к шкафу с документами. Прислонившись к нему, она внезапно заговорила, заставив Ивана Савельевича нахмуриться. - А знаете, я понимаю Славу, очень понимаю, - задумчиво, с какой-то горечью проговорила Давыдова. - Даже забавно... - Что именно, Сашенька? - Афанасьев ласково взглянул на женщину. - Ну, на самом деле забавного мало, - словно говоря сама с собой, продолжила Александра. - Моего отца не стало, когда мне было два. Мама работала, много, ей нужно было обеспечивать семью. Мне не хватало ее внимания, но я не обижалась.       Историк ничего не ответил, чувствуя, что слова не нужны. Сашка не нуждалась в сочувствии или жалости, ей просто нужен был тот, кто выслушает. Даже удивительно было, что этим человеком стал Афанасьев. - Я ужасно завидовала подругам, которые проводили много времени с родителями. Я так не могла, - Саша усмехнулась, - а потом она встретила моего отчима. И родилась сестра. Их гордость и любовь, ее поддерживали во всём, были рядом, заботились. Там, где я была одна, у сестры всегда были мама и отец. А я злилась... - Но Ваша сестра не виновата в этом, Вы же понимаете, - Иван Савельевич подошёл к Саше и сжал ее плечо, выказывая поддержку. - Да, - Саша чуть улыбнулась. - На сестру моя злость не распространялась, сейчас мы очень близки. А вот с мамой все очень сложно...       Историк вгляделся в лицо коллеги, Саша держалась молодцом, но глаза выдавали бурю эмоций, что бушевала внутри. Сейчас перед мужчиной была не заряжающая всех позитивом женщина, а потерянная и одинокая девочка. Этот неожиданный разговор открыл Ивану совершенно другую Давыдову. Он не был близок с Сашей как Паша, Виктор или Войтевич, от этого не откровенность была особенно ценной. - Эх, Сашенька, что-то Вы совсем раскисли, - Афанасьев приобнял Александру и слегка подтолкнул к дверям, - сегодня на ужин такая запеканка. И эклеры! - Ну раз эклеры, тогда я согласна, - улыбнулась Давыдова и постаралась незаметно смахнуть выступившие слезы.