Воспоминание, что жило в записках моей памяти.

Pov Гарри       Уже целую неделю я снимаю небольшую виллу на побережье Средиземного моря. Главная её особенность заключалась в изолированности от города и в бескрайнем синем море, за которым я любил наблюдать каждую ночь. Я выходил на веранду, садился на ступеньки и слушал, как вода бьётся о прибрежные скалы. Мне нравилось засыпать под их шум, а на рассвете я садился в свою машину и искал неизученные пляжи. Я мог часами бродить по берегу моря, чувствуя, как вода бьётся о мои ноги. Сегодня же мне пришлось изменить своим планам. Вместо привычного знойного солнца, к которому я привык, дорогу мне освещала луна. Её тусклого света было достаточно, чтобы заметить как сильно меняется природа с наступлением ночи. Не только море выглядело иначе, но даже воздух стал чище и приятнее. А вода же была невероятно спокойной. Я чувствовал, как она бережно касалась моих ног и тут же уходила обратно в тёмное море. Словно мерцание звёзд на небе убаюкали её, от чего она заснула самым сладким сном.       От других дней эта прогулка отличалась не только красивым ночным пейзажем, но и тем, что теперь со мной рядом была Она. Девушка, что будоражила моё воображение вот уже 25 лет. Милая Мари, если бы ты знала, как я люблю произносить твоё прекрасное имя, ты бы перестала придумывать себе каждый день новые прозвища? Возможно, когда-нибудь я тебе об этом скажу, но ещё не время.       — Мне кажется, или мы прошли уже целую милю? — усмехаясь над собственными мыслями, спросил я у Мари, но в ответ получил лишь тишину. Я обеспокоенно обернулся в сторону пляжа и стал искать её взглядом. Только я собрался крикнуть её имя ещё раз, как услышал издалека чьи-то возгласы. Слегка прищурившись, я увидел её силуэт где-то вдалеке. Она сидела на песке и смотрела на тёмное-претёмное небо. Я подошёл к ней поближе и некоторое время молчал. То ли от неуверенности, то ли от простого нежелания нарушать эту чудесную атмосферу.       — Созерцаешь? — с интересом спросил я у неё. Но Мари будто и не заметила моего присутствия. Она продолжала неотрывно смотреть куда-то вдаль, видимо, погруженная своими мыслями. В отличие от дремлющей воды, ветер как озорной ребенок продолжал носиться по пляжу, не давая покоя никому, кто оказывался на его пути. Я присел рядом с моей милой Мари, снял пиджак и накинул ей на плечи.       — Ты знаешь названия этих созвездий? — негромко прошептала она. Я нехотя оторвал от неё свой взгляд и посмотрел на звездное небо. Мне потребовалось какое-то время, чтобы сориентироваться, но увидев Большую медведицу, я смог найти и всё остальное.       — Ну, смотри, — я указал пальцем на большой звездный ковш, — Это — Большая медведица. Мари звонко засмеялась.       — Её знает любой дурак. Ты лучше скажи мне, что это? — как я и думал, её взгляд упал на Кассиопею. Это созвездие, как магнит для девушек. Я не стал углубляться в скучные астрономические факты, поэтому рассказал ей небольшой отрывок из греческой мифологии. Я и не думал, что ей понравятся эта история настолько сильно.       — Почему ты раньше не спрашивала у меня об этом? — Она любит, когда я с искренним интересом рассуждаю о её загадочной душе. Мы знакомы так давно, но я до сих пор не знаю её даже на 40%. Она всегда прячет от меня всё самое интересное, раскрывая только ту часть себя, в которой наиболее уверенна.       — Не было подходящего случая, — сказала она и прилегла на песок, по привычке положив руку под голову. Она продолжала неотрывно смотреть на звезды, будто пыталась их сосчитать.       — Хочешь, я прочитаю тебе кусочек из своей песни? — чуть ли не прошептал я Мари, так как видел, как она засыпает.       — Гарри! Неужели ты притащил меня сюда, чтобы показать, какой ты крутой? — она весело протараторила это, прогнав прочь своим заразительным смехом вредную дремоту.       — Ну, так хочешь? — не теряя надежды, продолжал спрашивать я у неё.       — Если только это будет интересно.       Я прилёг рядом с ней и замолчал, оставив её в легком напряжении. Всё это время, пока мы были здесь, я выходил из дома и бродил в одиночестве по берегу холодного моря, неустанно размышляя о нашей с ней жизни. Порой я нарушал пространство воды, заходя в неё по щиколотки и ждал, когда же Посейдон наконец утащит меня за собой в недра не изученной человеком земли. Тогда я не знал о чём писать. Мой разум был заполнен воспоминаниями, которые я боялся потерять. Поэтому я отвёл им отдельное место в своей голове, повесил замок и никого не подпускал.       Я всё еще помню тот день, когда она навеяла на меня вдохновение. В одну из похожих ночей она сидела на кровати в моей комнате и смотрела в окно на мерцающие звёзды. Тогда она впервые спросила у меня, что я думаю о смерти. Мой разум тотчас окутали воспоминания из юности. О моих походах к врачам, о моей подработке, на которой я повредил плечо. Я думал о ранее сказанных словах и своих чувствах. И именно они подтолкнули меня написать хотя бы маленькое четверостишье.       — Ты уснул? — Мари вновь выдернула меня из мыслей.       — Ты можешь сесть напротив меня? — поднимаясь с песка, попросил я её. Она безмолвно подчинилась моим словам, скрестила ноги и принялась слушать.       — Но только ты помни, что это скорее набросок, чем полноценная песня.       Я говорил очень тихо, поскольку не хотел разрушать магию тишины. Мне хотелось, чтобы Мари по-настоящему насладилась шумом ночного моря. И возможно мне стоило замолчать и не нарушать эту атмосферу ненужными словами, но я так сильно хотел поделиться с ней частичкой своей души и наконец рассказать о своих чувствах.       Мари неотрывно смотрела мне в глаза. Она не могла понять, почему я продолжаю молчать. Но будучи очень тактичной, она не спешила меня торопить. Я начал шептать ей слова из своей незаконченной песни, которое в моём блокноте несло смелое название «Моя милая Мари». И пока минуты предательски ускользали от нас, я не раз пытался уловить настроение своей подруги, но выражение её лица было каким-то безучастным.       Закончив говорить, я поторопился узнать у неё, что случилось. Но она только задумчиво смотрела на меня и не произносила ни слова. Нервно улыбаясь, я продолжал называть её имя, как вдруг заметил, что в её плотно закрытых глазах начали собираться слёзы. Она начала беззвучно плакать. Недолго думая, я прижал её к себе и нежно провёл рукой по её волосам. Внезапно меня одолело чувство вины. Хоть я и понимал, что не сделал ничего плохого, но всё-таки поторопился извиниться. Я видел, как она постепенно приходит в норму и на её лице стала появляться привычная улыбка.       За эту ночь было сказано так много ненужных слов, о которых я буду сожалеть ещё ни один год. Но почему-то мне кажется, что воспоминание об этой странной прогулке я буду хранить сильнее остальных. Мы просидели в полной тишине до самого рассвета. У нас было, что сказать друг другу, но в этот раз мы решили отнестись к тишине уважительнее.