Ад в больничной палате

      Мария и Космо были не то, что в шоке, а даже в ахуе, и это еще мягко говоря, от той новости, что рассказал им Шедоу. Салли погибла… Если Космо эта новость заставляла чуть ли не плакать, хотя она даже не знала Акорн при жизни, то Марию просто выворачивало наизнанку. Она не плакала, но ощущение на душе у нее было какое-то… гаденькое. Уныние вперемешку с отчаянием, злостью и маленькой капелькой чувства вины. Но раскисать им сейчас было нельзя, ибо нужно было ехать обратно и как-то поддержать друзей, им ведь сейчас наверняка очень плохо, особенно Джули-Су. Мария догадывалась о некой не дружеской симпатии со стороны ехидны, но, как очень толерантный человек, решила не встревать не в свое дело.       Шедоу и Мария выехали рано, а если быть точнее — в восемь часов утра, дабы избежать пробок, но, видимо, нужно было ехать еще раньше, ибо они как раз застали самый разгар этих самых пробок. Три часа, потраченные в пустую… что может быть хуже этого? Ответ очевиден: пять часов, потраченных в пустую, потому как на дороге объявили неожиданные работы, которые, по словам самих рабочих пройдут «быстро». И, как назло, у телефонов было всего тридцать пять процентов, так что скрасить часы бессмысленного существования им не удалось, так как зарядить их не было времени или они просто забыли… Момент истины: пятый час миновал, и пробка начала понемногу рассасываться, как вдруг желтой ежихе позвонила Космо и попросила, чтобы они подождали ее. Девушка неожиданно изъявила желание поехать с ними, даже не объяснив причину такого внезапного рвения. Пока они дожидались, когда придет сидрианка, прошло еще полчаса… было весело, особенно Шедоу, ведь Мария мирно спала на его плече, а ему даже некому было душу излить, поэтому приходилось ненавидеть весь мир молча.       Когда же наконец появилась девушка и села в машину, Мария резко стартовала с места так, что Космо и Шедоу откинулись на спинки кресел. Наверное, если бы не знаки дорожного движения, менты и светофор, Роботник бы гнала на полной скорости. Хотя, таким образом они бы добрались до вокзала быстрее, ведь и так много времени зря потеряли, пусть и сбили бы пару тройку пешеходов.       Но какой же сюприз их ожидал в конце пути? Задержка рейса. Шедоу со злости пнул металлическое огорождение и зря, так как кроме синяка и пополнение своего словарного запаса новыми ругательными словами он больше ничего не сделал. Через некоторое время Мария и Шедоу обнаружили, что у Космо телефон заряжен на все сто процентов, поэтому помирать им было пока что рано. Чтобы сидрианку совсем не убили, она решила отдать им свой телефон, как говорится, от греха подальше. Их поезд прибыл только в полдесятого, но зато их досуг отлично скрасил телефон сидрианки, ведь развлекательные центры или еще что-то подобное находилось далеко от вокзала, но кафе было почти рядом, поэтому голодная смерть им не грозила. Как только ребята зашли в поезд, черный еж воскликнул на все купе: «Наконец-то!», получая косые взгляды от пассажиров и легкий подзатыльник от Марии. Несложно было догадаться, что прибудут на место назначения они только завтра.

***

      Все были одновременно удивлены и обескуражены той новости, что Соник не может выйти за пределы заброшки. Но хуже всего было то, что они не знали, в чем причина этого явления. Соник был в панике, казалось бы, вот-вот, и он сойдет с ума. Успокоить его у остальных совершенно не выходило. Синий еж был очень уставшим, ему надоела вся эта ахинея с заброшенной больницей, он хочет домой. В какой-то момент Блейз стукнула себя ладонью по лбу, ведь они уже во второй раз забывают, что хотели найти дневник Роберта Джонсона. В связи с последними событиями у всех вновь это вылетело из головы. То есть придаваться панике пока что было рано, их новая цель — найти дневник. Сразу же вспомнились слова Эванджелины насчет этого. А ведь в самом деле, второй этаж они совсем забыли обыскать, скорее всего, дневник находится в кабинете этого врача. Жаль, что большинство табличек с названиями докторов было замазано, так было бы легче искать, но они помнили, что Джонсон работал физиотерапевтом.

***

— Да, приезжай пожалуйста. Твоя помощь сейчас была бы очень кстати, — Тейлз разговаривал с кем-то по телефону. — Да и я… был бы не против наконец с тобой встретиться, — на этой фразе его щеки покрылись румянцем. По ту сторону провода послышалось: «Хорошо, ждите завтра», и парень бросил трубку.       Тейлз обещал, что в скором времени должен приехать, так называемый «экстрасенс», который может помочь с этой непростой ситуацией. Но и ждать до завтра было невыносимо, поэтому ребята снова разделились на группы и начали поиски.       Сильвер, Наклз и Руж не смогли ничего найти в трех кабинетах, которых поручили им, поэтому решили помочь другим, ибо комнат на этом этаже было не так уж и много. Было немного рискованно оставлять Соника и Эми наедине, ведь никто не знает, навсегда ли синий еж вернул себе здравый рассудок, но так уж решила сама Эми, чтобы они искали вместе. Она была уверена в нем на все сто процентов, поэтому считала, что ей ничто не угрожает. Что ж, возможно, она права.       Крим проверяла книги на полках — вытаскивала, а потом ставила их на место. Она предположила, что где-то тут может быть потайная комната, где спрятан дневник. Кое-кто пересмотрел фильмов… Было немного неудобно все это делать с фонариками, но так уж сложилась судьба, что лишила этой комнаты нормального выключателя, да и проводки в целом, поэтому приходилась полагаться на фонарики и свое осязание. Наклз чуть ли не по частям разбирал стол, в надежде здесь хоть что-нибудь найти, пока ему не сказали, что они тут занимаются поисками, а не разрушают комнату. Он пересмотрел все отделы в столе, но нашел одну лишь пыль, которой тут было довольно много. Половицы пола громко скрипели, казалось бы, вот-вот, и пол провалиться. И как только у остальных в головах проскочила эта мысль, как вдруг неожиданно пол в центре комнаты рухнул после того, как красный ехидна топнул ногой от злости. По поверхности пола пошли трещины, которые сопровождались скрежетом. Тейлз прислушивался к этим звукам и вышел в центр комнаты, после чего трещины стали еще больше, и ехидна с лисом упали вниз, то бишь на первый этаж. Наклзу повезло упасть на кушетку, а Тейлзу повезло упасть на Наклза, иначе… было бы плохо.       Обломки от бывшего некогда пола разлетелись по всей комнате. Наклз приоткрыл глаза и болезненно промычал, в голове гудело, а перед глазами мельтешили пестрые узоры. Первое, что он увидел, стал белоснежный грудной мех Тейлза. Ну, это лучше, чем если бы ему в глаз воткнулся один из обломков. Прауэр приоткрыл глаза, а когда до него дошло, на ком он лежит, быстро отстранился от ехидны и слез с него, помогая другу подняться на ноги. — Ты что, мне изменяешь?! — послышалось откуда-то сверху.       Парни подняли головы и сощурили глаза, так как свет от фонариков больно ударял по глазам. Несложно было догадаться, что фраза принадлежала летучей мыши, Наклз залился краской и сказал ей, чтобы она не говорила ерунды. Ребята привязали веревку к устойчивому предмету, а конец спустили вниз, чтобы Тейлз и Наклз смогли подняться наверх. Но Фрейзер попросил подождать, так как он нащупал жо… одним местом, что под тонким матрасом кушетки что-то есть. Приподняв мягкую подстилку, парень просунул туда руку и достал какую-то книгу светло-коричневого оттенка. По ее виду можно было сказать, что она очень старая, изогнутая обложка, потрепанный переплет и выпадающие листы выдавали ее. Все были заинтересованны этой находкой, для Руж спуститься вниз была простой задачей — пара взмахов крыльев, и готово. Остальным же пришлось спускаться по веревке, думая, как бы не спуститься раньше назначенного времени… но, к счастью, все прошло хорошо.       Когда все выстроились в круг, Тейлз раскрыл книгу, что сделать было немного проблематично, так как засохшая кровь послужила страницам неким подобием клея. Пришлось очень осторожно открывать первую страницу, чтобы ничего не повредить. Хорошо посветив фонариком, лис пришел к выводу, что это тот самый чертов дневник, который они так долго собирались найти! Всем сразу же вспомнились слова Эванджелины насчет того, чтобы они искали ниже. Они думали, что искать нужно именно на втором этаже, ведь в тот момент, когда с ней велись переговоры, они были на третьем. Хотя… действительно ведь нужно было искать ниже, они ведь попали на первый этаж. Спасибо большое неустойчивой недоделанной конструкции, спасибо профессиональным строителям за то, что сейчас они стоят здесь.       Первые страницы были, на удивление всем, чистые, без лишней грязи, только слегка помятые. Приглядевшись получше, так как почерк был Тейлзу не понятен, он начал читать:

10.01.1963 г.

      Черт, как же я взволнован! Завтра я буду проходить стажировку на право стать физиотерапевтом. Вроде бы, я хорошо подготовлен, но все равно очень страшно. Очень надеюсь, что смогу попасть на эту работу, ведь я все же хочу уехать из этой дыры и заниматься профессиональной медициной. Что ж, пожалуй, пойду спать, завтра будет очень важный для меня день.

25.03.1963 г.

      Я прошел стажировку! Теперь я работаю физиотерапевтом, о боже, как же я рад! Но, конечно, мне еще многому предстоит научиться, прежде чем стать профи в своем деле. Прошло уже два месяца, поэтому я успел познакомиться с несколькими людьми. Камилла — наша уборщица, ну очень милая женщина, хоть я и не люблю сплетников, но она мне показалась довольно дружелюбной, с ней всегда можно поговорить в свободное время. Также я подружился с Джерардом — нашим главврачом. Некоторые молодые интерны смотрели на меня косо, наверное, думали, что теперь Уильямс будет давать мне «фору». Как я понял, он уже много лет работает в этой больнице и, причем, он очень хороший врач, да и просто человек в целом. Вообще не понимаю, зачем он столько лет проработал здесь и до сих пор не уехал. Он немного странный…       На этом моменте всех, буквально, осенило, ведь этот Джерард — и был тем самым главврачом, которого укусил Роберт. Ребятам сразу стало интересно, чем еще их сможет удивить эта книга. Насколько они помнят, чертовщина начала происходить спустя полгода с момента, когда Джонсон начал тут работать, хотя они могут и ошибаться. Но считать точную дату, естественно, никто не стал, поэтому Тейлз взял несколько страниц в руку и перелистнул их, пробегаясь глазами по тексту и убеждаясь, что он нашел нужную страницу, а затем вновь начал читать вслух:

15.07.1963 г.

      Сегодня произошел небольшой инцидент. Во двор пробралась группа мальчишек и начала орать какую-то несуразицу. Я выбежал на улицу и начал их разгонять. Все убежали, но один из них, стоя с какой-то большой книгой в руках, все еще кричал слова, видимо, на другом языке. Когда я попытался дотронуться до него, он громко, чуть ли не мне в лицо крикнул, похоже, последнюю фразу… даже не знаю, чего, заклинания, наверное. Хах, смешно. После этого он убежал.

05.09.1963 г.

      Я не понимаю, что со мной происходит. У меня постоянно болит голова, судороги в ногах. Я спрашивал всех врачей, чьи профессии связаны с этими симптомами, но они либо просто качали головой, разводя руками, либо говорили, что это от переутомления. Да, конечно, пациенты на мою должность максимум могут появиться раз в две недели, в большинстве случаев я либо помогаю другим, либо просто ничего не делаю. Действительно, как же я устал, ну как же я мог довести себя до такого состояния. А еще… я часто заглядывался на нашу медсестру и сегодня я подумал, что Холли должна быть очень вкусной… в прямом смысле вкусной… Похоже, я схожу с ума…

12.11.1963 г.

      Я так больше не могу! Боль просто убивает меня! А еще рядом со мной находятся люди… черт, как же они меня раздражают! Они повсюду! Даже сейчас, когда я пишу это, они находятся рядом со мной и о чем-то разговаривают. Блять, один из них смеется… Как же бесит этот херов смех!!! Мне просто хочется взять что-нибудь осторое и перерезать им глотки, чтобы они больше не смогли издать и звука! Так, надо успокоиться. Раньше мизантропию я за собой не замечал, да и вообще я никогда не ощущал себя мизантропом… Я сейчас точно убью их обоих, перестаньте разговаривать!!!       Дальше три страницы были перечерканы ручкой, а пять просто изорваны чуть ли не в клочья. Говорят, когда рвешь бумагу, это успокаивает… Судя по всему, парень боролся со стрессом… усердно, так скажем, боролся. Тейлз продолжил:

30.12.1963 г.

      Сегодня произошло то, что поставило меня в тупик. Вернее будет сказать, я до такой степени охуел, что теперь не знаю, как выхуеть обратно. Сегодня к нам поступил довольно сложный пациент с травмой головы. Джерард, как единственный хирург, проводил операцию, а я помогал, так как одна из наших медсестер заболела. Почему-то я очень хотел, чтобы пациент умер, даже был рад ему помочь… С утра я чувствовал голод, и ни что не могло его уталить. Пиканье кардиомонитора сводило меня с ума, а еще голос Джерарда капал на нервы. Я сам не помнил, как набросился на него. Очнулся я только тогда, когда ощутил во рту какой-то странный мерзкий вкус, а все лицо и халат у меня было в крови. Последнее, что я помню, был крик Джерарда, а потом я узнал, что мужчина, которого он пытался спасти, умер. Не знаю, почему, но я очень обрадовался этой новости. Дополнительная запись, 03.01.1964 г. Сегодня я заметил у Джерарда на руке черную татуировку, похожую на пентаграмму. Странно, у меня такая же появилась… А еще я часто начал сбегать из своего дома, а просыпаться в больнице и, при этом, я не помнил, как попадал сюда. Я не страдаю лунатизмом, тогда почему такое происходит? Я обращался к психиатрам, они вроде бы помогали, как мне казалось, но на следующий день я вновь просыпался в больнице. Мне страшно…       Тейлз пролистал немного вперед и оглядел взглядом остальных. По их глазам можно было понять, что они очень заинтересовались тем, что же будет дальше, и лучше лису не затягивать с перелистыванием. Следующие страницы были испачканы в багровых пятнах, и почерк был еще более неразборчивый, но Тейлз все же сумел прочитать эти иероглифы:

02.02.1964 г.

      Сегодня было довольно весело. К педиатру пришла молодая мамашка с дочкой лет пяти. Мы с Холли занялись ей, а уж о женщине позаботятся они сами. Честно признаться, слушать крики о помощи маленькой девочки, в которых было вложено столько боли и страданий, было так приятно. Я даже удивлен, как жил раньше без этого. Но я хотел большего, поэтому проткнул ее глаз своим острым когтем, кстати, это очень полезная штука, если знаешь, как ей пользоваться. Вскоре ее крики заглохли, так как Холли закончила зашивать ей рот. А раньше ведь она любила детей.       Если честно, я уже давно не помню, какой сегодня месяц. Собственно, какая разница. Сегодня произошел несчатный случай на дороге, всех пострадавших направили к нам. Должен признаться, они были очень вкусными, особенно молодые люди. Кости детей были хрупкими для наших острых зубов, поэтому мы с легкостью могли раскусить их, а вот кости взрослых были очень крепкими, поэтому мы закапываем их на заднем дворе. Эта работа слишком муторная, поэтому Джерард наказывает обычно таким способом провинившихся. Он очень справедливый, не зря же мы выбрали его главным…       Прошло слишком много времени с того момента, как я делал здесь последнюю запись. Были дела… слишком много дел… хех… Но теперь их больше нет, так как все меньше и меньше людей посещают больницу. Наверное, просекли, в чем дело… как же я их ненавижу. Если бы мы могли, мы давно бы выбрались из этой хреновой больницы и начали устраивать геноциды по всему городу, а потом и за его пределами, но мы просто не можем выйти дальше огорождения. Когда мы пытаемся это сделать, в лучшем случае мы чувствуем боль, которая нам даже приятна, в худшем — просто напросто умираем. Эта больница — наша тюрьма, которая огорождает нас от внешнего мира. У нас слишком быстро просыпается голод, люди, если их вообще можно так назвать, сожрали каждую мышь, которую нашли, каждого паука или муху. Если так продолжиться и дальше, мы будем жрать сами себя…       Наше положение становилось хуже, некоторые уже умерли. Но сегодня к нам пробралась какая-то группа полицейских. Что ж, было очень весело играть с ними… а еще эти их… автоматы или как там их, тоже довольно милые игрушки, особенно мило было наблюдать, как пуля из этой штуки проходит сквозь их тела. А этот синий еж… Эдвард, как я уже успел узнать, очень хитрый, вывел оставшихся живых, можно сказать, из самого пекла. Но мы хитрее. Забавно, как можно очень легко одурачить людишек, хех… Но Эдвард спасся, чему я был не удивлен. Пожалуй, у него единственного были шансы на спасение, он был более стойким и не настолько тупой, как остальные. Но один из наших умерших коллег о нем позаботиться…       И опять я перестал делать здесь записи… Мне очень плохо, живот болит, словно разрывает изнутри. Остальные уже давно умерли, остались только я и Джерард. Судя по всему, он проживет дольше, ведь я уже умираю. Нам больше нечем питаться, люди перестали приходить сюда, Джерарду же остается надеяться на то, что какие-нибудь очень любопытные людишки решат залезть сюда. А еще таким, как мы, нужно «размножаться». В наших деснах есть темно-зеленая жидкость, которую мы назвали морлуидум. Когда я впервые укусил Джерарда, я, как оказалось, ввел морлуидум, который проходит через зубы, ему в кровь, после чего мы с ним заразили таким образом всех сотрудников. Но морлуидум не будет вырабатываться, если мы не будем есть. За полгода мы уже успели изучить все это… И если мы будем голодны слишком долгое время, то умрем, как я сейчас. Но в этом есть свои плюсы, ведь призраки не материальны, и если кто-то не закроет дверь ворот, то мы запросто сможем выбраться. Я помню, такую оплошность совершил Эдвард, когда в страхе убегал отсюда. Призрак наверняка уже свел его с ума, и он покончил жизнь самоубийством.       На этом записи заканчиваются. Ребята слушали это с замиранием сердца и раскрытыми ртами, изредка выдавая какие-либо реплики. У них было чувство, будто они прочитали записки сумасшедшего или этот фанфик. Поверить в то, что такое на самом деле происходило было очень сложно, для кого-то практически невозможно. Но тут до них, в первую очередь до Руж, доходит, что то существо, которое Эми прибила стулом — Джерард Уильямс! Они, конечно, знали, что здесь может обитать какой-то монстр, но они даже не предполагали, что им окажется один из бывших сотрудников, да еще и лучший друг Джонсона. Комбо: о нем самом было мало, что известно до этого момента, кто бы стал думать в первую очередь на него? Но главное, что он сейчас мертв, и их жизням больше ничто не угрожает… — Стоп… А как же Соник?! — вдруг воскликнул желтый лис, откладывая дневник в сторону. — С Джонсоном ведь происходило то же самое, что и с ними, так быть может, мы еще рано радуемся?! Такие выходки у него могут продолжаться еще некоторое время. — Ну, а что ты предлагаешь? Нужно как-то вылечить его от этой фигни и как можно скорее, пока он еще сытый, — выдала Блейз, скрестив руки на груди. — Я думаю, хуже всего будет, если он заразит кого-нибудь из нас этой… как там ее… — растягивая слова, проговорил Наклз, пытаясь вспомнить название той темно-зеленой жидкости. — Морлуидум, — поправил его Сильвер. — Именно, но для его выработки требуются питательные вещества. Кстати, вот, что за призрак преследовал дедушку Соника, он на самом деле был не долбанутый, его сделали таким, — задумчиво выдал он. — Тогда почему призрак Эванджелины не может выбраться отсюда? — Наверное, потому, что детей эти чудовища жрали в стенах заброшки, а взрослых закапывали на улице. Скорее всего, здесь находится не только призрак Эванджелины, — ответила Руж, но тут же быстро перевела тему. — Но давайте не отвлекаться. Для того, чтобы заразить нас этим мор… короче, этой хуйней, ему нужно сначала кого-нибудь из нас сожрать… Все здесь?! — Вроде бы все, — пожала плечами Крим. — Хотя, секунду… А где Эми?! Черт, она же осталась с Соником на втором этаже! Кто знает, когда у него снова начнется очередной приступ! — Как вы могли оставить их одних?! — Руж направила на них злобный взгляд, но раздачу пизды решила оставить на потом. — Бегом наверх! Эми может быть в опасности!