you made me

Белые коридоры давно ослепляют маленькую девочку Алису. Она бесконечно бродит по ним и надеется найти выход. Та самая, имени Линкольна, где она целый год провела в руках насмешек и издевательств. Где она лишила жизней своих одноклассников и учителя... Кругом никого. Только странное чувство, что за ней кто-то следит. Следит своими черными и злыми очами, которые проходят даже через душу. Она не обращает внимание на эту пронзительную сущность, не кричит, не убегает. Ей даже не страшно, ведь она знает на что способна. Перед отъездом, который был совершен спонтанно, она увидела только директора и полицию. Долго не допрашивали "единственную выжившую", с этого дня она замкнулась в себе еще больше. Ненависть возросла. Девочка просто не знала, как это побороть. И даже не понимала чего хочет, делать добро или зло, ведь кругом такие странные тушки. Она прекрасно понимала, что бывают люди добрые душой, но в последнее время проявляется ее старание найти плохие стороны человека, а не хорошие. Она старается убрать все мысли из головы и видит перед собой первый поворот. Путь ведет к ее классу. Может Алиса умерла и попала на тот свет? Значит там ее ждут ее первые жертвы. Дверь в класс открыта. Около разбитого окна стоит учительница, как будто статуя, которая не двигается и не дышит. Никаких признаков жизни. Девочка осторожно заходит, двигаясь дальше к своей первой учительнице...Которой больше нет. Ее глаза с ужасом смотрят вдаль, рот приоткрыт. Алиса продолжает с опаской смотреть на нее, чувствуя, что та еще может говорить. Учительница резко разбивает стекло, пугая Алису, которая отходит дальше и начинает быстро дышать. — Зачем ты меня убила? — с улыбкой спрашивает. — Я... я не хотела. Ведь эти силы... Откуда они у меня? — дрожащими голосом и бегающими глазами ответила Алиса. — Ты убила меня. И не только меня. У нас у всех могли быть счастливые дни на Земле. Но одно проклятое существо отняло у нас это, — с криком произнесла женщина и тихо добавила: — Подойди ко мне, не надо меня боятся. Алиса послушалась учительницу и кинулась ей на грудь, чтобы выплакаться. — Извините меня, пожалуйста. Я чувствую вину, простите!!! — со всхлипами высказалась девочка. Она чувствовала спокойствие и доверие до того момента, как не почувствовала смех женщины и нож в полтора сантиметрах от ее спины. Поэтому та выскочила из обьятий и случайно откинула учительницу... Не прикасаясь к ней. — Ты снова используешь свои силы, — странный и сдержанный тон очень пугал. Ее учительница подходила ближе к бывшей ученице. — Я не понимаю как они появились... Я не использовала их, — растерянно сказала девочка. С каждым шагом она была все дальше от спокойной женщины. Сзади она почувствовала преграду из ее бывших одноклассников. Такие грустные и мертвые глаза. Это вызывает у Алисы еще большую вину. — Ничего не хочешь им сказать? — начала учительница, все еще с ножом. — Ну же, давайте, помогите мне. Одноклассники охотно ринулись со своих мест на Алису, которая в панике не знала куда бежать, она словно добыча в круге, у которой нет выбора. — Мы бы обязательно расправились с тобой с моим дядюшкой, — раздался голос позади растерянной Алисы. — Но ты не позволила сделать это, убив меня! Алиса, вся дрожащая, слушала все, что ей говорили одноклассники. Уйти никак. Между ними всего несколько сантиметров. — Давайте же, она должна поплатиться за содеянное, — прокомандовала учительница и все ученики накинулись на нее. Алиса закрыла глаза и спокойно смирилась. Но сколько бы она не ждала, боль не чувствовала. Открыв глаза, она увидела перед собой черную сферу, а над головой всех остальных, находившихся в помещении. Чувство, что за ней следят увеличилось в разы. Воспользовавшись моментом, она выбежала из класса. — Вставай, Алиса, — услышала голос. Она открыла глаза и оказалась в своей уютной комнате. Как хорошо, что все прошло. — Все хорошо? — она увидела перед собой сидящего отца и Элли. — Ты кричала так, что даже Локи начал носиться по дому. Тебе уже пятый день снятся кошмары. Алиса отдышалась и обняла отца. Впервые... От неожиданности Сонни не сразу сильнее прижал ее к себе. Его радости не было конца. — Все хорошо, мы здесь, папа здесь. Меня в детстве тоже мучали кошмары, кого не мучили, — сказал Мур, поглаживая дочь по спине. Наконец-то он сможет это делать. Вот что значит счастье. Алиса неохотно покинула обьятия и уставилась на Элли с Сонни. Те, от непонятного взгляда девочки посмотрели друг на друга. — Элли сегодня осталась у нас? — наконец спросила сконфуженная Алиса. Сонни замешкался, что-то пробубнел и нормально ответил: — Да, знаешь, мы решили, что лучше ей переночевать у нас. Зачем ей тратить деньги на отели... Да и веселее же. Но если ты против, Элли сегодня же съедет. Да, Элли? Она тоже замешкалась и не сразу ответила. — Да... Конечно. Алисе стало смешно от их неготовности. — Я не против, буду рада, если Элли поживет у нас, — ответила Алиса и заметила, как Сонни по-детски улыбнулся. Они ушли и предупредили, чтобы та шла завтракать. — А этого я никак не ожидал, — сказал Сонни, закрывая дверь. — Слушай, может стоило бы сводить ее на прием к психотерапевту. Она явно не в порядке, — предложила Элли. — Ты права, Элли. Но я не хочу запугать ее. Может это просто кошмары и ничего больше? — Как чувствуешь, — улыбнулась Элли и они пошли на кухню. Открыв дверцу холодильника и взяв соус, он добавил: — Хотя, знаешь. Думаю ты не права. Эти кошмары типичный признак страха. Она сильно перепугалась того случая, когда мы были в Визардинге. Она сделала один глоток утреннего бодрящего кофе. — Кстати об этом... Сонни недовольно вздохнул и попытался уйти из кухни. — Ты собираешься простить своего друга? Или он так и будет продолжать садить батарею в телефоне, вызванивая тебе? — Элли, дорогая, это я решу сам. А насчет батареи можешь не переживать. Она согласно кивнула и продолжила допивать свой кофе. В комнате слышались сербания и дыхание Сонни. Тишину прервал неожиданный смешок Элли, но Мур не подал виду, думая: "Не один я люблю шутить у себя в голове". Но второй смешок был более звучным и искренним. — Что случилось? — спросил Сонни непонимающим взглядом. — Помни... А помнишь... Господи... Помнишь как мы гуляли по Лондону и на тебя с окна вылили воду. Ты был весь такой смешной и... Мокрый. Сонни пытался хоть что-то понять из сказанного девушкой, постоянно переспрашивая ее. Но вспомнив, он тоже залился смехом. Это, конечно, смешно, но со стороны это выглядело как-то странно. Оба немного успокоились и продолжили завтракать. С Сонни не продолжала сходить улыбка. Случай, который был много лет назад запомнился надолго. А ведь тогда было проблематично пройти по большому городу мокрым с головы до ног. — Ну спасибо тебе. Я уже давно забыл об этом, теперь снова придется ломать голову над тем кто и как это сделал. — Я тебе хочу еще кое что напомнить. Сонни лишь посмотрел с хитрой улыбкой, ожидая новый прилив смеха. — Какие у тебя отношения с твоим менеджером, после того, как ты ворвался к нему в ванную и увидел его голым во время своего тура? Сонни показушно подумал и выдал: — Вроде как нормально. Хотя забыть этот случай он точно не сможет. Вот почему он после этого так мучал меня концертами! Смех обоих затих. Сонни заканчивал свой завтрак. А Элли мешала ложкой остатки кофе. — А ты помнишь как мы впервые встретились? — тихим и задумчивым голосом спросила Голдинг. Сонни сглотнул блюдо собственного приготовления и уставил свой пронзительный взгляд на девушку. — Как будто это было вчера. — 8 лет прошло. — Было круто. — Может повторим? Как только эти слова донеслись до ушей Сонни, в соседней комнате произнеслись какие-то слова. Он посмотрел на Элли и они синхронно направились ко звукам. Они шли и думали что это может быть. Сонни: "Надеюсь она не открыла кому-то дверь". А Элли: " Только бы с Алиской все было хорошо". Подсобка была закрыта. Открыв дверь, там, в темноте, стояла Алиса. Свет включился ровно тогда, когда она посмотрела на них. Глаза ее были испуганы, а рот открыт, как будто недавно она вела с кем-то беседу. — Алиса, все ли хорошо? — спросила Элли своим приятным голоском. Алиса молча смотрела на отца провинившимся взглядом. Элли кинулась ей в обьятия. А Сонни начал искать в этой небольшой комнатке кого-то кто мог сейчас разговаривать с его дочерью. Найти никого не удалось. Поэтому с этого момента он прислушался к ранее сказанным словам Элли насчет проблем у Алисы. Он не тот человек, который любит ждать. Поэтому поход к психотерапевту придется назначить прямо сейчас. Мур ехал быстрее обычного и все поглядывал на Элли. На ее коленях сидела испуганная Алиса и получала уже сотую долю объятий и поцелуев. В салоне было чистое молчание. Сонни обдумывал сегодняшнюю беседу за завтраком. А Элли, смотря в окно, не переставала думать об Алисе, в особенности об ее отце. Понять ее чувства на данный момент было невозможно. Продолжалось это молчание вплоть до самого стука в дверь кабинета. — Если хотите знать. Каким бы ни был страшный или нестрашный приговор, ваша дочь обладает богатым воображением. Это присуще многим детям до пяти лет. — Но постойте, ей же уже 7, — срезал Сонни. — Частый случай. — Что значит "частый случай"? Ей снятся кошмары уже сколько дней,— наконец добавилась к интеллигентной беседе Голдинг. — И по ее рассказам, они не самые лучшие. — Так, ничего в этом страшного нет. Я вам пропишу дорогие медикаменты. Они помогали абсолютно всем, кто жаловался мне на точно такую же проблему. Через два дня все кошмары закончатся... А с воображением, — доктор обратился именно к Алисе, — я ничего поделать не могу, так что об этом позаботитесь вы. Запишите на какой-нибудь кружок, школу, и она будет проявлять невероятные способности. — Ты был прав, — тихо произнесла Элли, смотря, как Сонни садится за руль. Машина чуть покачнулась от веса и быстро тронулась в путь. — А я наоборот считаю, что это поможет. Вновь привычное молчание и только дорога была в их видении. Понять настрой Алисы было почти невозможным. Она давала свои ручки Элли, а Сонни не получал от нее ответов. Может она просто зла и неопределенна. Это было неожиданным, узнать, что ее хотят завести на прием. Никаких сомнений у нее про них не было, и именно до этого момента. Узнав, что они видимо считают ее слегка странной, ничего не ответила, ведь девочка и сама видела, что творится что-то неладное. И этот разговор в подсобке, сколько не пробуй, не вспомнишь что там было. Она будто бы отключилась или на нее наслали забвение. Но если бы не тепло своего отца и Элли, у нее бы началась сильная депрессия. Видя, как они ее любят, стараются дать ей все самое лучшее, сердце сжимается от любви.