Hisie Morne

      Мы понеслись по гористой местности, петляя меж камней и высоких стволов сосен. Лаурефиндэ, казалось, совсем не беспокоил дополнительный груз в лице меня: эльф резво перепрыгивал через поваленные стволы и успевал еще что-то нашептывать мне на ухо. Вот только я никак не могла заставить себя оторваться от разглядываний. Закатное солнце почти не освещало пространства, и с каждой секундой напряжение нарастало. Заунывный вой приближался. Казалось, будто с любой стороны мог резко выпрыгнуть варг и разорвать нас в клочья.       Перед нами вдруг приземлилось нечто, похожее на смесь волка и дворовых собак, и Лаурефиндэ среагировал почти мгновенно: скользнул в сторону, тут же сбрасывая меня на землю, и прокричал: — Беги!       И я, как ни странно, побежала. Рванула в сторону деревьев, не оглядываясь назад — Глорфинделу я доверяла безоговорочно, а он бы не подпустил ко мне врага. Дрожащие пальцы никак не могли уцепиться за ветки и кору, но я все же подтянулась, полезла выше. В голове тут же всплыли обрывки воспоминаний: такое же дерево, я на самой его вершине, и сияющие глаза Глорфиндела далеко внизу.       Лаурефиндэ рефлекторно подсадил Ори, тут же подпрыгнул, устраиваясь на ветке, и протянул в мою сторону руку. Я беззастенчиво прижалась к нему, позволила передвинуть себя поближе к стволу и почувствовала, как наставник крепко сжал меня в районе талии. Дерево ощутимо закачалось. Гномы вскрикнули, попытались залезть повыше, но их гомон потонул в рычании варгов. Я затихла.       В вечерних сумерках промелькнула сероватая фигура орка. Он покачнулся от движений светлого, как и сам наездник, варга, и крутанул палицей полукруг. Я судорожно вздохнула. Темная паутина шрамов на теле орка напоминала татуировки, а глаза, неглубоко посаженные в плосковатый череп, блестели жаждой крови. Азог Осквернитель был недалек от своей киношной копии, вот только казался выше на голову и имел вид куда более безумный. — Азог! — не поверив своим глазам, пробормотал Торин, — не может быть!       Увидев нас, Бледный орк нагнулся к уху Варга, слегка примяв палицей белую шерсть. Повеяло холодом. Ветер на секунду взметнулся, всколыхнул ветки и стремительно затих. В оглушающем реве варгов шепот Азога прозвучал на удивление громко. —«Чуешь?», — я вздрогнула от шипящих, зловещих звуков и вдруг осознала, что орк говорил на черном наречии, — Это запах страха.       Я отпрянула. Осознание вдруг впилось стальными когтями, пронзив грудь до самого сердца. — Что он говорит? — едва слышимо пролепетала я, и Глорфиндел покачал головой. — Не знаю. Я не владею черным наречием.       От этих слов накатила паника. Я ошеломленно дернулась, пошатнулась, внезапно потеряв равновесие. Слова, произнесенные белым орком, были мне так же понятны, как и обычная эльфийская речь. Медленно, словно в тумане, я повторила его последнюю фразу: — Это запах страха, — ладонь эльфа сжалась на талии ощутимее, словно тот хотел меня остановить, но не мог, — помню, его источал твой отец…       Я понимала черное наречие.       Холодок всколыхнулся позади, пробежал вдоль позвоночника, покрывая спину мурашками. Меня затрясла мелкая, противная дрожь. Азог продолжал говорить, а я не решалась поднять взгляд выше, но на пару коротких мгновений любопытство подавило страх — мой взгляд буквально примерз к глубоким полоскам шрамов, пересекающих лицо орка.       Следуя его приказу, варги накинулись на деревья, и удержаться стало ещё труднее. Я ухватилась за ветку, до сих пор сжимая пальцами рукоять Оркриста, и ощутила, как покачнулся ствол. Ветви гулко захрустели, заскрипело, заныло дерево, накренившись вбок.       Как-то дома, еще будучи активным пользователем метро, я часто думала об одной достаточно коварной идее: что будет, если человек наверху эскалатора упадет? Я понимала, что подобное закончилось бы плохо: либо пострадал бы только тот падающий человек, либо все люди бы попадали друг за другом, как расставленные в ряд доминошки. И именно сейчас, в тот момент, когда наше дерево покачнулось и завалилось в сторону, я явственно представила себя тем самым пассажиром метро.       Глорфинделу хватило одного мгновения, чтобы приподнять меня над веткой и прыгнуть, тут же цепляясь за другое дерево. Я взвизгнула в прыжке — слишком неожиданно, слишком высоко было. Гномы тем временем пытались переползти к нам — ветви стремительно заполнялись их грузными фигурами. Почти вся ель начинала напоминать фонарный столб с насевшими на линии электропередач птицами, и я истерично хмыкнула, представив эту картину.       Я перекинула Торину меч и подтянулась чуть выше, повиснув на ветке, и заметила, как в вечерних сумерках вспыхнул огонь. Гендальф крутил в руках огромную, почти с целую ладонь, шишку и зажигал ее магией. Пару секунд подув на нее, волшебник размашисто вскинул руку: шишка пролетела несколько метров и метко стукнулась о спину варга. Пламя взметнулось мгновенно, запахло паленой шерстью. — Держи! — я машинально вскинула руки, перехватывая в воздухе горящую шишку и удивленно стиснула ее в руках.       Огонь не обжигал. Однако где-то в груди, чувствовалось нечто новое, совсем незнакомое. Шишка вспыхнула голубоватым пламенем, на концах оставаясь ярким, почти белым, и я ощутила глухую, какую-то внутреннюю боль в руках. Странное, непривычное чувство бесновалось в теле неудержимым испепеляющим ураганом и словно скользило по венам к сердцу, наполняя каждую клеточку тела горячими импульсами и волнами. Опьяняющее, почти живое чувство силы толкало на приключения: резко захотелось спрыгнуть, столкнуться с монстрами и непременно победить. — Исиль…       Я наконец встрепенулась, до этого завороженно пялясь на горящую шишку, и оглянулась на эльфа. Глорфиндел смотрел на меня широко распахнутыми глазами, словно не веря происходящему, и на фоне разгорающихся трав и обломков ветвей его золотые волосы казались до безумия родными. Я непроизвольно вздрогнула. Хватило одного только взгляда в его сторону, чтобы меня накрыло мощным ощущением дежавю.       Эльф осторожно протянул вперед руку, все еще взирая странно, словно бы зачарованно. Я тут же вспомнила про шишку. Выскользнув из руки, она вспыхнула в воздухе привычным алым пламенем, но ослепляющее чувство наполненности, какой-то силы никуда не делось.       Дерево вдруг покачнулось. Я неловко вскинула руками, ощущая внезапную легкость, но Глорфиндел успел схватить меня за руку. Ствол накренился сильнее, вздыбились корни, выворачивая землю, и ель зависла над пропастью. Я в ужасе задергала ногами, пытаясь ухватиться второй рукой за эльфа, но тот с усилием потянул меня наверх. В ночной тьме я отчетливо увидела, как напряглись его мышцы, как на белоснежной, почти фарфоровой коже выступили вены, и это зрелище на секунду заставило глупо замереть. — Держись!       Его глаза на секунду вспыхнули алыми отблесками костра, и я завороженно застыла. Лаурефиндэ никогда не смотрел на меня настолько пронзительно. Так, словно потерял нечто безумно ценное, потом обрел вновь и теперь всеми силами пытался сохранить.       Я гулко сглотнула, словно отгоняя наваждение прочь. Тут же наткнулась взглядом на поднимающегося Торина. Оркрист плавно выскользнул из ножен, озаряя горящую поляну голубым сиянием, и фигура гнома отчего-то показалась такой возвышенной, такой сильной и решительной, как у полководца, как у настоящего короля. Он твердо шел вперед, словно в замедленной съемке ступая по стволу дерева — величественный, гордый, несгибаемый. Поваленные сосны горели вокруг, как листы бумаги, а поляна превратилась в один большой костёр.       Словами не описать, как Торин выглядел в тот момент. — Нам нужно что-то сделать, — прошептала я. Глорфиндел покачал головой. — Их слишком много, — он указал на притаившихся в отдалении варгов, которые не нападали на нас из-за полыхавшего всюду пламени. — Помогите!       Я тут же обернулась. Два гнома болтались прямо над пропастью, удерживаясь лишь за посох Гендальфа. Лаурефиндэ хватило одного взгляда, чтобы понять мои мысли, и он тут же рванул вперед, умело и даже несколько изящно пробираясь вперед по накрененному стволу дерева. — Оставайся там! — крикнул он мне и перегнулся через ветку.       Позади раздался крик и звучный удар железа о камни. Я оглянулась как раз в тот момент, когда массивная белая пасть откинула гнома к валуну. Он хрипнул, Оркрист выпал из его руки и застыл неправдоподобным голубоватым пятном посреди полыхающего пламени. — Бильбо, нет! — запоздало выкрикнула я, но хоббит уже понесся в сторону врагов.       Я вытащила меч из ножен, нерешительно переступая с ноги на ногу. Если с гоблинами я еще могла потягаться, то с огромным, сильным орком верхом на быстром и, главное, разумном варге — никогда. Я мельком взглянула на Торина — он еще дышал и пытался двигаться, но от удара явно пострадал. Рука его судорожно двигалась, словно он пытался отыскать рядом с собой меч, но орк уже почти нависал над ним. — Исиль, стой!       Я рванула вперед, чертыхнулась, побежала быстрее. Бильбо тем временем как раз успел налететь на орка: тот отреагировал несколько более заторможенно из-за неожиданности, но тут же попытался скинуть хоббита с себя. Я успела вовремя — подлетела, на ходу замахнулась, и серая озлобленная голова орка покатилась по поляне. — Прости, — коротко отозвалась я, представляя, что почувствовал Бильбо в тот момент, когда темная вязкая кровь хлынула прямо на него из перерезанных артерий.       Азог грязно, предвкушающе оскалбился. Я сделала шаг, подобрала лежавший возле гнома Оркрист, не сводя с орка внимательного взгляда, и где-то на периферии сознания поняла: орлы рядом. Отошедший от шока Бильбо пытался позади меня привести Торина в чувство, и я закрыла его от взгляда орка собой.       Азог двинулся ко мне. Нас разделял почти метр, его белые, пугающие своей неестественностью глаза смотрели прямо мне в лицо. Я сглотнула. Крутанула мечом восьмерку — скорее рефлекторно — и услышала, как хрустнула догорающая ветвь под ногой Лаурефиндэ. Взгляд орка остановился на нем.       Глорфиндел стоял прямо, — величественный и сильный — и ветер играл с его волосами. Даже алые отблески пожара, отражаясь в этих прядях, прибавляли его лицу опасности, и на секунду я представила, как наставник сражался с балрогом на подступах к Гондолину. Горло перехватило. Знакомая непреклонная решимость на лице Лаурефиндэ и бесстрашие его сияющих во тьме глаз заставляли отчего-то замереть в благоговейном восхищении.       Внезапная тень нависла над поляной. Горячая пыль и остатки пепла взметнулись вверх от сильных, размашистых взмахов крыльев, и я зажмурилась на мгновение. Мимо пролетел орел, на лету хватая когтями орков, потом еще один, еще… Я восторженно смотрела им вслед: некоторые птицы раз за разом бросались вниз, хватали орков или варгов, сбрасывая их в пропасть, а другие кружили вокруг поваленной ели. Наконец, еще одна птица осторожно сжала своими когтями бессознательного Торина и резво взмыла вверх. От поднявшейся воздушной волны я нелепо дернулась, но равновесие сохранила.       Я не успела среагировать, как гигантские когти сцепились на моей талии. Я бы попыталась вырваться из неожиданного захвата, однако уже в следующую секунду мои ноги оторвались от земли. Первым порывом было закричать от неожиданности и легкой боли, вторым — тоже закричать, но уже от страха, смешанного с восхищением, но вместо этого я лишь покрепче прижала к груди Оркрист. Орел сделал пару мощных взмахов, и зарево пожара осталось далеко-далеко, как красное мерцание на черном фоне.       Я истошно завопила, дергаясь, когда орел спикировал вниз, прямо над пропастью, и зажмурилась. Спокойный голос Лаурефиндэ слегка перебивался встречным ветром, но я расслышала: — Он не уронит тебя, не бойся! — Тебе легко говорить! — заорала я, чудом не переходя на ультразвук.       Все же взглянув вниз, я увидела далеко под собой темную землю — сказочную и будто игрушечную, необыкновенно маленькие силуэты деревьев и отблески лунного света на поверхности витиеватых ленточек рек. Прямо под ногами расстилались покрытой свежей зеленью холмы, предгорья, сизые пятна водоемов и маленькие темные точки — фигуры путников или одиночных орков. Восходящее солнце ослепляло глаза и окрашивало небо и облака в золотисто-розовый цвет, и внушительные силуэты орлов словно прорезали небо крыльями.       Тело наполняла невероятная легкость, и казалось, будто оно летело само по себе, но продолжать всматриваться в туманную, облачную даль было страшно. Я в ужасе закрыла глаза, сотрясаясь крупной дрожью. Орлы начали снижаться. Они опускались большими кругами по спирали довольно долгое время, то приближаясь, то отдаляясь от гор. Земля теперь была гораздо ближе — внизу виднелись деревья и даже небольшие скрытые тенью кусты. Первым к скале подлетел тот орел, что нес в своих когтях Торина. Он осторожно положил гнома в центре площадки и, не задерживаясь, вновь взмыл в воздух. Следующим на каменный выступ сошел Гэндальф.       Остальные члены отряда, покидая спины орлов, решили остаться чуть в отдалении, чтобы не мешать магу осматривать раненного короля. Последними на грешную землю ступили мы с хоббитом и Глорфинделом. Я механически сунула Оркрист за пояс, пытаясь совладать с дрожью и тошнотой. После всех приключений, настигших нас за один лишь день, хотелось по-детски расплакаться и забиться в какой-нибудь укромный угол. Накатила безмерная, непосильная усталость. — Как ты? — обеспокоенный голос Глорфиндела раздался прямо надо мной.       Я качнула головой, понимая, что просто не могла подобрать слов. Разом вспыхнуло столько эмоций, — страх, восхищение, усталость, тревога — что я совершенно потерялась в них — и не нашла ничего лучше, кроме как податься вперед и заключить Лаурефиндэ в крепкие объятия. Наставник, коротко вздохнув, мягко обнял в ответ, зарывшись пальцами в мои спутанные волосы на затылке. — Устала, — наконец отозвалась я и сжала эльфа чуть крепче, — и почти сдохла от страха. — Не «сдохла», а… — по привычке исправил эльф, но тут же замолчал, — впрочем, на твою долю выпало достаточно приключений: мне не стоит сейчас надоедать тебе своими поучениями.       Я отстранилась. — Нет, я признаю, что эльфы так не говорят, да и поступила я до этого глупо, — я тут же капитулирующе подняла ладони, — но давай поговорим об этом после. Кажется, Гендальф хочет нас всех куда-то отвести.       После короткой передышки, все собрались в круг и начали решать, как следовало продолжить путь. Гномы, истощенные бессонной ночью и долгим, утомительным походом через горы, уже почти валились с ног. Раненый Торин, стоит отметить, держался вполне бодро, но все равно был до ужаса бледен и при удобном случае хватался за бок. — Есть один дом, — маг задумался, поворачиваясь к отряду. Взгляд его на секунду остановился на нас с Лаурефиндэ, — совсем неподалёку. И мы могли бы укрыться там на время. — Чей же это дом? Друга или врага? — Ни то, ни другое, — ответил гному маг. — Он или поможет нам, или убьёт всех. — Ты, Митрандир, как всегда полон безумных идей, — фыркнул Глорфиндел сквозь недовольные роптания гномов. — Звучит и впрямь обнадеживающе, — саркастично добавила я, соглашаясь, — но выбор у нас не особо то и есть, раз уж на то пошло.       Не стану описывать наш фантастический побег от хозяина дома, которого мы из его места жительства и выперли, но скажу одно: наконец то нам не нужно было никуда бежать! Опустошив найденный графин с водой, я устало привалилась к стене, пока гномы исследовали дом. Лаурефиндэ же оставил меня на пару мгновений, вызвав Гендальфа на пару слов, и выбранный мной угол погрузился в тишину.       На плечи вдруг навалилась такая невыносимая усталость и слабость, что показалось, будто тело больше мне не принадлежит. Хватило пары мгновений, чтобы провалиться в тяжелый, зыбкий сон.       Даже во сне меня потряхивало от слабости и странного холода, но иногда лица и предплечий касалось что-то щекочущее и мягкое. Меня словно бы уносило куда-то плавное, неторопливое течение, и хотелось просто позволить этой густой пустоте поглотить себя целиком. Сон был густой и вязкий, но одновременно столь поверхностный, что погрузиться в него полностью не удавалось: что-то настойчиво удерживало меня на поверхности, не давая ни забыться, ни проснуться.       Встала я ближе к вечеру и ощутила себя еще более разбитой, чем было до сна. — Проснулась?       Я слабо завозилась, села, поджав к себе ноги, и закуталась в одеяло. После сна в комнате было прохладно. Мягкая подушка под головой завораживающе манила к себе, да и в целом вылезать из теплой постели не хотелось. — Доброе утро, — зевнула я и спешно исправилась, — ну или добрый день.       Глорфиндел солнечно улыбнулся и хмыкнул в ответ. — Уже вечер, — негромко отозвался эльф и раздвинул занавески на окнах, — мы уже успели поговорить с хозяином этого дома, и, признаться, я удивлен, что он не выставил нас всех за дверь. — Надеюсь, он не против, что я заняла его кровать, — я снова потянулась. Последнее, что меня действительно заботило, так это мнение Беорна в данный момент. — Отнюдь, — заверил Лаурефиндэ, — Беорн весьма… радушен.       Я перегнулась через кровать, пытаясь отыскать там сапоги. Взгляд Глорфиндела прожигал затылок, и мои невозмутимо показушные движения так и не убедили его отложить разговор на потом. Я вздохнула. — Не смотри так на меня, — я подняла голову, — я знаю, что ты хочешь поговорить про мой побег. — Не столько про побег, сколько про его причину, — наставник сложил руки на груди, и в его исполнении вкупе со спокойной улыбкой этот жест не означал ничего хорошего, — как там было… «Внимаю твоим словам, не беспокойся»? — Гендальф пригласил меня на какой-то сбор, — недовольно буркнула я, — и я решила… — Перейти Хитаэглир с компанией гномов, — закончил за меня эльф, тяжело вздыхая, и присел на край кровати, — ты поступила крайне безрассудно. Тебе следовало дождаться меня, а не ломиться вперед. Впрочем, нужно отдать тебе должное: ты хотя бы пошла через горы не в одиночку. — Откуда я знала, когда ты придешь? — я закатила глаза, наконец натягивая сапог. — У меня не было времени, и я была в ужасе — один взгляд мага в мою сторону, и я уже готова была в Бруинен прыгать! — Что он сказал тебе? — Что-то про Белый Совет, и что они будут ждать у северных водопадов, — я отмахнулась, поднимаясь на ноги. Ударенный бок неприятно заныл, — мне до сих пор кажется, что ты все знаешь и все понимаешь, но мне почему-то не говоришь!       Лицо Лаурефиндэ помрачнело, но он не делал попыток переубедить меня. — У меня нет от тебя тайн, — наконец выдохнул тот, — кроме тех, которые мне не принадлежат. Я не в праве оглашать их.       Пришлось заставить себя сжать челюсть, гася вспыхнувшее раздражение. Снова эти отговорки! — Если они касаются меня, то ты не в праве молчать о них, — тут же парировала я, отрывистым движением подхватывая со стула дорожный плащ и молча кидая его обратно. — Он почувствовал в тебе искажение.       Я оглянулась, в непонимании выгибая бровь. Искажение? Кажется, Гендальф решил, что мое поведение не совсем эльфийское, и списал все на самую болезненную для всех живущих в Арде тему — тему добра и зла. Что ж, не хочу даже его переубеждать: пусть думает, что душе угодно. — И что в этом такого? Я росла среди людей, в другом мире — половину моего окружения можно было сравнить с орками. Так чему тут удивляться? — Исиль, он ведь ничего не знает о тебе, — Лаурефиндэ старался говорить миролюбиво, но моя упрямость все же начинала его утомлять, — его интерес вполне объясним: Митрандир пытается понять, представляешь ли ты угрозу. — Я? Угрозу? — я фыркнула, — я же не Мятежный Вала, в конце то концов.       Злость испарилась так же быстро, как и вскипела. Я примирительно протянула в его сторону руку. — Ладно, пошли чего-нибудь поедим. Разговорами сыт не будешь.       Внизу творилось странное оживление. Я сбежала по лестнице, на ходу приглаживая волосы ладонью, и тут же услышала низкий голос оборотня: — А вот и сама госпожа беглянка, — весело поприветствовал меня Беорн.       Я застыла на лестнице. Внушительная фигура оборотня на фоне невысоких гномов напоминала скалу. Сам человек оказался намного выше Лаурефиндэ, у него были длинные, мохнатые от волос руки. Да и в целом растительности было у него полно: густая черная борода, хваленые Брежневские — или даже куда более плотные — брови и длинные волосы с проседью. — Здравствуйте, — заторможенно отозвалась я и осталась стоять на месте, даже не представляя, как скрасить возникшую неловкость. — Ну проходи к столу, беглянка, — добродушно громыхнул Беорн.       Я скосилась на Лаурефиндэ. Тот мягко улыбнулся мне в ответ, кивая на деревянную скамейку, и присел первым, отделяя меня от гномов. В самом ее конце, почти напротив оборотня, восседал Гендальф и продолжал что-то рассказывать о походе. Я не стала вслушиваться, и принялась за еду, ощутив внезапный голод — на столе было много всего, и аромат витал поистине чудесный.       Пропустив все рассказы мимо ушей, но успев-таки заглотнуть пару яблок, булочку и ломтик сыра, я начала вникать в суть разговора. Еда была вкусная. Вот только единственное, что я терпеть не могла в чистом виде — мёд. Его, увы, у Беорна было в достатке: если не ошибаюсь, то он разводил пчел. Медовые лепешки, к моему удивлению, мне понравились — приторная сладость меда терялась в тесте, а сами они были воздушными и мягкими; я едва не плакала от удовольствия, пока ела. Поглощенная поздним ужином, я даже не заметила осторожного взгляда Глорфиндела и только под конец, умяв последний кусочек теплой лепешки, приметила направленное на себя внимание. Смущенно дернувшись, я попыталась улыбнуться — наверняка создавалось впечатление, словно меня неделями не кормили. Боже, как стыдно то… — Значит, вам нужно выйти к горе до конца осени? — спросил Беорн. В повисшей тишине я громко хрумкнула яблоком. — До наступления Дня Дурина, да, — подтвердил Гендальф, на секунду взглянув в мою сторону. — Ваше время на исходе.       Я расслабленно откинулась на стенку дома, оглядывая компанию взглядом. Гномы выглядели несколько пободрее, но все равно были такими же лохматыми и грязными, как и я. Единственным красивым спутником в нашей межрасовой компании оставался сияющий — почти в прямом смысле — Глорфиндел. — И потому наш путь лежит через Лихолесье, — Гендальф ожидающе посмотрел на оборотня. Неужели просто не может попросить помощи? — Тьма повисла над тем лесом, — перебил его Беорн. — Дурные твари кроются там в тени деревьев. Ходят слухи, что орки из Мории заключили союз с некромантом из Дол Гулдура. Я бы не совался туда без крайней нужды.       Я несмело встряла в разговор: — Я была там весной, — начала я, — синдар выставили патрули недалеко от лесных врат, поэтому пробраться через лес может быть сложно. Зато эльфийская тропа безопаснее — пауки редко к ней выползают. — Есть еще одна тропа, — покачал головой Гендальф, — мы пойдем по ней. — Лесные эльфы не похожи на своих собратьев, — вдруг ответил мне Беорн, оглядывая наш с Лаурефиндэ дуэт, — они не так мудры и более вспыльчивы. Но это не так важно.       Я наклонилась к наставнику и прошептала: — Это точно! Он прям короля Лихолесья описал! — Главное, не говори об этом самому Трандуилу, — едва заметно усмехнулся эльф.       В разговор вдруг вступил Дубощит. — Это почему? — спросил Торин, который все ещё прохаживался взад-вперед, прокапывая, наверное, траншею для безопасного отступления. — Эти земли кишат орками, и их становится всё больше, а вы идёте пешком. Живыми вам до леса не добраться.       Весь отряд замер. Я нетерпеливо ожидала конца разговора, прекрасно зная, чем он закончится и какие решения будут приняты. Ощущать себя частью чего-то масштабного было интересно, но только до тех пор, пока не начинались разговоры.       Под конец ужина, когда все решения были приняты, а солнце окрасило небо в оранжевые оттенки, все разошлись по своим делам. Кили, на секунду выхватив меня из толпы гномов, протянул походную сумку и тут же скрылся в неизвестном направлении. Наверное, фигура Глорфиндела, маячившая прямо за моей спиной, отпугивала всех желающих пообщаться. — Ура, я смогу помыться! — я радостно взмахнула найденной сумкой, которую гномы по чистой случайности утащили с собой из гоблинских подземелий, — надо найти какое-нибудь озеро. — Недалеко от дома есть заводь, — поведал эльф, — пойдем.       Небольшая речка, впадающая в Андуин и окаймленная с двух сторон кустарниками и высокой травой, напоминала гладкую поверхность зеркала. Небольшой склон, примыкающей к побережью, порос мелкими белыми ромашками, едва заметными среди высокой зелени, и возле самой воды высилась раскидистая ива. Место было чудесным: можно было не беспокоиться за чужие взгляды и укрыться в прибрежной осоке. — Кто последний до воды, тот неповоротливый гном! — вскрикнула я и, не дожидаясь ответа наставника, тут же понеслась вниз.       Не добежав до импровизированного финиша буквально несколько шагов, я раздосадованно пнула землю. Мокрая и вязкая, она тут же осела на сапоге и звучно шлепнулась в стороне от эльфа. Глорфиндел заливисто рассмеялся. — Кажется, в отряде Торина Дубощита прибавилось участников! — ладонь эльфа радостно описала полукруг, в попытке помахать незадачливой ученице — то есть мне, — или ты надеялась, что я поддамся? — Мог бы и уступить! — надулась я, внутренне умирая со смеху.       Казалось бы, взрослый и умудренный жизнью эльф, а не поддаться на такую явную и глупую провокацию не смог! — Оправдаюсь тем, что ты крайне очаровательна в своем напускном негодовании, — оживился Лаурефиндэ, давя улыбку, — и в своих детских выходках, разумеется.       Я показушно закатила глаза, стягивая с ног сапоги. — Ну конечно, куда уж мне до тебя!       Вода в речке оказалась довольно прохладной: то ли успела остыть к вечеру, то ли сама по себе прогревалась плохо. Зато сквозь слабое течение виднелось покрытое галькой дно, и вечернее сияние луны настраивало на умиротворяющий лад. — Холодно! — я показательно потрясла мокрой ступней в воздухе, — я надеялась немного на другое, учитывая, что сейчас конец июля. — Близкие к Андуину реки всегда холодные, мой pitya-naukor, — улыбнулся Глорфиндел, — поскольку берут начало в горах.       Я уже успела стянуть с себя верхнюю тунику и с разбегу раскинула ее на ветвях ивы. Надо будет потом постирать свой небогатый гардероб, но сначала промыть волосы! Прошло около трех-четырех дней по моим подсчётам, и в горах, конечно же, я не мылась ни разу. Что и говорить, пахла я, наверное, совсем не цветочками. — Маленький кто? — не поняла я. Наставник весело пояснил: — Разновидность гномов. Водились в Белерианде, но потом вымерли. — А это не те, которые карлики? — недоверчиво протянула в ответ я и, дождавшись утвердительного смешка, недовольно вскрикнула, — ты кого карликом назвал?       От первого удара Глорфиндел ушел инстинктивно: моя рука дурашливо попыталась достать его с боку, а от второго эльфу пришлось отскакивать назад. Однако я сдаваться явно не собиралась: с заливистым хохотом увлеченно принялась теснить эльфа к воде. В какой-то момент Глорфиндел, видно, ощутил мой сильный толчок — я все же достала его спереди, и он, слегка покачнувшись от неожиданности, попятился назад и устоял бы, не будь почва такой скользкой и мокрой.       К моему удивлению, эльф не завопил от холода, буквально залетев в заводь и подняв при этом кучу брызг. Однако он безусловно почувствовал, как тело моментально лизнул озноб. Немного свыкнувшись с температурой, Лаурефиндэ вынырнул и принялся отплевываться от воды. Я, не стараясь даже выглядеть виноватой, заливисто гоготала на берегу, наблюдая, как рука эльфа закидывала вмиг потяжелевшие волосы за спину невнятным комом, и радостно изображала руками какие-то фигуры. Наверное, таким замысловатым образом я хотела его поддержать. — Иди-ка сюда, — лукаво протянул Глорфиндел и вдруг попытался ухватить меня за ногу, — ты ведь так хотела искупаться!       Встряхнув мокрыми волосами и в очередной раз заведя их за спину, Лаурефиндэ направился к берегу. Я тут же осознала, что дело запахло жареным, и резво отскочила, едва нога эльфа ступила на землю. Глорфиндел дал мне фору в несколько секунд. Стоит ли говорить, что мне это не помогло? — Смилуйся! — я заливисто продолжала хохотать, пытаясь убежать от воодушевленного Лаурефиндэ, который нагонял меня с поразительной быстротой, — я больше так не буду-у-у!       Мы наворачивали круги по поляне и выглядели, должно быть, просто уморительно: мокрый эльф и босая я, которая ради минутного выживания не скупилась на грязные приемы. Они мне, увы, тоже не помогли. Эльф словил меня почти сразу же, крепко хватая за конечности и тут же поднимая на руки. От соприкосновения с мокрой одеждой я задергалась еще сильнее, но могла лишь наблюдать с высоты роста, как быстро приближалась поверхность воды.       Я завопила — в предвкушении, когда Лаурефиндэ шагнул в речку, и от жгучего холода, когда мы оба ушли с головой под воду и тут же вынырнули. — Какой ты жестокий! — беззастенчиво визжала я, прижимаясь к эльфу всем телом. На губы так и просилась улыбка, и, чтобы казаться недовольной, я тряхнула головой, закрывая лицо волосами, — как ты мог так поступить со своей единственной ученицей?!       Глорфиндел крепко держал меня за талию над поверхностью воды и тихо смеялся. Промокшая светло-голубая одежда сделалась практически совсем прозрачной, и облепляла его фигуру, выделяя очертания крепких мышц и очерчивая широкую сильную грудь. Волосы, совсем мокрые от очередного погружения, прилипли к одежде и неумолимо скатывались по плечам вниз. Я фыркнула. — Ладно, ладно, твоя взяла!       Я капитулирующе подняла руки, наконец встречаясь с Лаурефиндэ взглядом. На его привычно спокойном лице ярко сверкали светлые зеленоватые глаза, окаймленные густыми пучками ресниц. Да, Глорфиндел определенно был очень хорош собой.       Лаурефиндэ осторожно ослабил хватку, позволяя от него отплыть, и вскоре он сам вышел на берег. Даже под грузом мокрой одежды эльф шагал легко и плавно. Надеюсь, наставник хотя бы сможет просохнуть за ночь, а то утром гномы собирались выдвигаться в путь. К слову, о пути. — Давай дойдем до Лихолесья? — предложила я, после снова ныряя под воду, — все равно идти обратно через горы слишком хлопотно. Может, Трандуил смилуется и даст нам лошадей. А еще я бы хотела взглянуть на Эребор. — В нашем положении добраться до Эрин Ласгалена будет мудрым решением, — я вынырнула как раз в тот момент, когда Глорфиндел стягивал с себя рубашку, — но идти прямо в лапы дракона неразумно. — Эй, ты что делаешь?! — я тут же отвернулась. Голос наставника прозвучал на удивление спокойно: — Сушу одежду, как ты можешь видеть. — Ну не при мне же! — я растеряно заморгала. — Я смущаю тебя?       Порывистый ветер щедро плеснул прохладой в лицо. Я зябко поежилась, надеясь на скорый уход эльфа — мыться даже в его присутствии было неловко. — А ты как думаешь? — наконец отозвалась я. На берегу послышался вздох и шелест травы. — В наготе нет ничего предрассудительного, — спокойный голос Лаурефиндэ немного отдалился, словно эльф отошел от заводи, — наслаждайся купанием, я посторожу, чтобы тебя не побеспокоили. — Конечно, — запоздало буркнула я, — ты же проснулся у Куивиэнен в неглиже, тебе легко говорить!       Эльф смешливо фыркнул и скрылся за кустами. Вымывшись с таким усердием, что кожа и волосы едва ли не скрипели от чистоты, я с наслаждением потянулась. Наконец-то начинала чувствовать себя человеком! — Глорфиндел? — коротко кашлянув, позвала я, — а ты не мог бы принести полотенце? — Конечно. Подожди немного, — раздался его мягкий голос неподалеку.       Пока эльф возвращался, я успела постирать рубашку, и теперь задумчиво пялилась на низкорастущую ветку ивы. По-хорошему, следовало просушить на ней одежду, но ходить по дому Беорна и ближайшим окрестностям голышом как-то не хотелось. Может, все-таки натянуть мокрое? Решив соблюсти хоть какие-то правила приличия, я вышла из воды в рубашке, и тут же заметила протянутое в мою сторону полотенце. — Я захватил тебе и одежду.       Глорфиндел протянул мне сложенное полотенце, все еще не оборачиваясь. В другой его руке виднелось нечто белое, похожее на исподнюю рубаху. Я с благодарностью натянула одежду на себя, уверяясь в своих догадках: эльфийская мужская сорочка была для меня почти что платьем — я утопала в ней до колен полностью, а длинные широкие рукава были необъятными. Это я такая маленькая или Глорфиндел огромный?       Я радостно натягивала сапоги, пока эльф, уже переодетый в сухое, рассматривал ближайший куст. То ли нынешняя ночь выдалась прохладной, то ли дело было в недавнем купании, но стоять так дальше было уже совсем невыносимо. Я мерзляво обхватила себя руками, стягивая с веток выстиранную одежду, и спустя считанные мгновения ощутила, как на плечи опустилась плотная и немного грубоватая ткань. Неужели захватил еще и плащ? Не эльф, а золото! — Оставь, — Лаурефиндэ настойчиво забрал мокрую одежду из моих рук и снова забросил на ветвь, — я позабочусь о твоей одежде, поэтому ступай отдыхать. — Спасибо. Так какие планы на завтра?       Мы пошли по вытоптанной тропинке, вдыхая сладостный аромат ночных цветов. Немного обдумав мой вопрос, наставник уверенно отозвался: — Полагаю, что выдвинемся в путь уже после ухода наугрим. Спешить нам некуда.