Дождь и сумерки

      Антон шёл по улице, пребывая в не самом лучшем настроении. Во-первых, он не любил возвращаться домой во время сумерек, так как это время казалось ему наиболее опасным для нахождения вне дома; во-вторых, он терпеть не мог дождь в такую прохладную погоду, а сейчас это всё сочеталось и создавало просто невероятно противную обстановку.       Бедный парень промок до нитки, а дождь и не собирался заканчиваться, а лишь набирал силу, перерастая в ливень. С длинных волос стекали дождевые капли, в кедах хлюпала вода, а теперь тоже мокрая кофта совсем не спасала от холода. Вот тебе и середина лета.       На горизонте, щуря глаза, Антон разглядел тоннель, что не могло его не обрадовать, ведь проходя там он хоть немного отдохнёт от дождя и может даже согреется. Юноша даже немного приободрился и ускорил шаг, дабы добраться до желаемого места.       Вот только из-за отсутствия солнца он не разглядел, что около входа маячила фигура, а как только он заметил её очертания, то не придал этому должного значения, мол, не один же он не дома в такое время во всём городе.       Но как только почувствовал, что его сначала провожают взглядом, а затем приближаются к нему и резко тянут за воротник промокшей кофты, то сразу понял, кто стоял всего в нескольких метрах от него.       Это был Лёва, в своём обыденном образе: чёрная кожанка (кстати, купленная по дешёвке, но выглядящая дорого), в излюбленных и поэтому потёртых джинсах и с битой в крепко сжатой руке, которая должна была придавать ему устрашающий вид, хотя, если надо, он мог бы ей и ударить, не чувствуя ответственности или хотя бы сожаления.       Устимов усмехнулся, выпутываясь из хватки Льва и обернулся, чуть отходя дальше и приветливо смотря на знакомого, словно и не пугаясь его внезапному появлению. Однако, сам Лев настроен был не совсем дружелюбно, и немного нервничал, тяжело дыша. Сегодня он был в одиночестве, без своих дружков, возможно поэтому он и был не столь разговорчив и не настроен на колкости, которые были ему свойственны.       Антон усмехнулся, понимая, что разговор ему придётся начинать самому. — Ты сегодня один, смелости набрался? — с улыбкой спрашивает он, довольно глядя на хмурящегося парня: последнего вот-вот выведет из себя одна только эта фраза. — Надо было наверное с пистолетом приходить? — увиливает от вопроса Лёва, хмурясь сильнее и чуть приподнимая руку с битой. Антон на это движение и не среагировал. — Возможно, — со смехом произносит он, улыбаясь лишь шире, хотя ситуация на деле была не такая уж смешная со стороны, — тебе так нравится меня караулить? Ты ведь как-то узнал, что я именно сейчас иду домой. — Тебя это ебать не должно, — отвечает ему младший, теперь всматриваясь не в тёмные зрачки своего врага, а в почти ночное небо, которое еле виднелось из-за потолка тоннеля.       Правила серьёзных встреч и стычек не позволяли отступать хоть на шаг, поэтому юноша качнулся на носочках практически сухих кед и сделал вид, что потерял равновесие и поэтому сделал шаг назад, чтобы не якобы не упасть. Однако, их с Антоном всё равно разделяло небольшое расстояние. — Мне очень хотелось сегодня избить тебя снова, поэтому я и караулил, — с ухмылкой произнёс он, засовывая свободную от оружия руку в карман джинс, — хотя, твой предыдущий шрам наверняка ещё не зажил. — Ты избил меня всего один раз, и то потом оправдывался, что перепутал меня с кем-то, — улыбка немного сошла с лица старшего, и он немного поёжился от холода, — не стоит зря махать битой, так что лучше попрощайся со мной и отпусти наконец домой, а то мне не хочется, чтобы ты нанёс удар по спине, как последнее чмо. — Что ты, блять, сказал? — процедил Лев, подхватывая второй рукой первую, занося биту для удара и морща лицо от гнева с каждой секундой всё больше. Проследив за этим движением, Антон и вправду испугался. Но лучше всего в таких ситуациях спасает разговор, который отвлечёт твоего потенциального насильника на какое-то время, это он понял на практике, не первую же неделю случается наткнуться на Лёву. Стоило лишь подобрать нужные слова, и парень тут же убирает руку с каким-либо оружием (буть то бита или обычная палка) куда подальше, а дальше уже начиналась словесная перепалка, и продолжалась до того времени, пока Антон не успевал свалить. — Ты же можешь хотя бы при мне не выделываться, — начал он, выставляя ладони чуть вперёд, будто защищаясь, а позвоночник будто сам чуть выгинался, когда парень косил на биту. С этим Львом как с животными: стоит лишь успокоить и максимально дружелюбно обойтись, как все его намерения могут тут же испариться.       Лёва мог бы уже ударить, но вместо этого чуть удивился, наклонив голову вбок, затем тут же снова начав хмуриться. — «Выделываться»? Ты думаешь, что я тут выделываюсь? — он понемногу переходил на слабый крик, и это настораживало Антона, который пытался верно подобрать слова. — Да, думаю, ты ведь не такой на самом деле. — всё тем же спокойным голосом говорил Антон, будто взрослый, который пытается утихомирить подростка, хотя он знал, что разница в возрасте у него со Львом совсем небольшая. — Тебе-то откуда это знать? — гневно ответил совсем по-детски младший, тяжело дыша из-за всей злости, которая переполняла его в этот момент и вот-вот готова была вырваться наружу. Лев повторно занёс биту для удара, в этот раз решительнее некуда, в глазах уже отражалась не злость, а ярость, руки чуть дрожали. Антон уже точно был испуган и совершенно растерян, но старался не подавать виду, хотя сейчас дыхание у него было такое же тяжёлое, что и у своего врага. Он не хочет быть вновь избитым. Не хочет быть жертвой этого юного и уже несостоявшегося садиста. — Лёва, ты любишь меня. — слетает с его губ совсем тихо, растерянным тоном, а сам парень уже зажмурился, не надеясь на то, что эта фраза его спасёт. Но как только почувствовал шарканье кед и открыл глаза, увидел, что испуганный не меньше его Лёва отступает от него как можно дальше, словно не веря словам, и от волнения даже роняет свою драгоценную биту на асфальт, не замечая, что теперь он вне тоннеля и начинает намокать под ливнем, который теперь лил стеной. — Тебе кто это вообще сказал? Ты уверен, что это правда, а? — старается перекричать шум дождя юноша, всё ещё отступая назад и волнуясь с каждым шагом сильнее, не разрывая зрительного контакта с Антоном, который остался стоять в прежней позе.       Зажглись уличные фонари, многие из них были неисправны и тут же начали мигать. — Я сам это узнал, пожалуйста, подойди сюда! — так же громко произносит Антон, в надежде, что Лев его слышит. Последний остановился, но подходить и не думал: теперь его очередь сильно переживать. Ступни словно приклеились к сырому асфальту, и он по-прежнему не обращал внимания на окружающую его погоду, сейчас он концетрировался лишь на парне, при чём возлюбленном.       Понимая, что смелость Лёвы улетучилась, Антон сам быстрым шагом стал подходить к младшему. Тот сейчас точно расплачется, такой уж потерянный вид у него был. Он откровенно нерешительно так же пошёл навстречу старшему, и вместе они в разы сократили расстояние за короткое время, поэтому вскоре стояли лицом к лицу (пусть и Лев был немного ниже). — Не волнуйся, я никому не сказал, — всё так же спокойно произносит Антон, затем закусив губу видя, что парень никак не реагирует на слова и смотрит куда угодно, но не на него, — ты мне тоже нравишься, правда — подождав выдыхает Устимов, затем улыбнувшись поднявшему на него взгляд Лёве. Он тоже помедлил, ища подходящие слова, снова начиная немного хмуриться. — Да пошёл ты на хуй, урод! — словно выплевывает парню в лицо Лев, надеясь, что звучало достаточно грубо, хотя он и не хотел изначально сказать ничего грубого. Наклоняясь за своей битой, которая теперь лежала неподалёку от него, в последний раз взглянул на любимого и тут же отвёл взгляд, морща нос и резко развернулся, быстро побежав в совершенно непонятном направлении, и даже сквозь шум дождя Антон слышал, что тот рыдает, не сдерживая себя.