Воспоминания о прокуренном подъезде

Я шагнул через порог своего родного подъезда. Шагнуть-то я шагнул, но вот пройти дальше не получилось. Я не вошел, а влетел, поскользнувшись на ком-то мягком. - Леха. Молчание. - Опять ты. Я не удивился, увидев на загаженном полу Леху с отпечатком моего кроссовка на щеке. Леха не отвечал мне. Леха на двигался. Леха, кажется, не дышал. - Господи, Леха! - воскликнул я. -Неужели тебя постигла участь Пономарева?! В моей душе смешалась скорбь, боль и безумие. Я подполз к нему на дрожащих членах и склонился над синюшным лицом Титова. Я игнорировал жуткий запах перегара, вглядываясь в его красные закатившиеся глаза. Без страха и сомнения я прильнул к его вечно холодным соленым губам. Я пытался вдохнуть в него жизнь, вспоминая, как правильно делать искусственное дыхание. Это не помогало! Я старался усерднее! Из-за шума крови в ушах и круговорота мыслей в голове я не услышал шагов за спиной. - Слыш, выпиздыш, - задребезжал позади девичий голос. Я обернулся. На лестничном пролете стояла Маша Титова. Она вышла из хаты в одном махровом халатике, ее светлые волосы запутались в бигудях, а на ее ножках я узнал знакомые Лехины найки. И только теперь я заметил, что Леха спьяну перепутал обувь. Но, как известно, пьяному и босоножка по колено. - Отъебись от жмура моего брата, некромант озабоченный. И тут она стеганула меня пуком лука по голове. - Че, хуила, по пенисам, да? Пшел на хуй, скотина! Пшел на хуй, выродок! - она продолжала хлестать меня луком, куда придется. Я беспомощно отполз от бездыханного тела Лехи, и Маша тут же заняла мое место. - Ну что с тобой такое? Опять нажрался в слюни, пиздрило несчастный? Опять мне тебя по сусекам соскребать? Вставай, собака смрадная, не позорь семью. Она продолжала причитать и размахивать пуком лука над Лехой, как батюшка размахивает кропилом над грешными прихожанами. Я до последнего не понимал, что происходит. И уже было подумал, что Маша воду мутит, как вдруг Леха разлепил опухшие веки, подскочил с пола и с неистовым воплем переебал Маше в щи. - Пошла вон отсюда, шельма подзаборная, - хрипел Леха, вытирая лицо от жгучего лукового сока. - Это я-то шельма подзаборная?! - разозлилась Маша, потирая ушибленное лицо. - Это ты тут развалился, как бичара последний! Вынь бутылку из задницы и пиздуй домой, хвощ патлатый. Тут Леха вынул пустую бутылку из кармана и швырнул ее в Машину сторону. Та успела отбежать, и бутылка разлетелась вдребезги, ударившись об грязную стену. И только Леха потянулся за второй бутылкой, как Маша пнула в его сторону рассыпавшиеся осколки стекла и прошмыгнула в квартиру, заперев за собой дверь. Разгневанный Леха снял со своих ног Машины туфли и метнул их одну за другой в запертую дверь. Я сидел в углу, не шелохнувшись, и наблюдал, как туфля ударилась об мягкую обивку и застряла каблуком в дверном глазке. Стоя босиком на холодном бетонном полу, Леха постепенно остудил свой пыл и с тяжким вздохом осел по стене рядом со мной. - Че такое, Лех? - Хохол, ты что ли? - тут Леха, походу, только меня заметил. - Че ты тут зашкерился? Я ж тебя и не увидел. - Да я шел, куда шел, а тут ты распластался. Я уж думал - жмур. Че ты так знатно накатил? - Я че, помню, по-твоему? - Не, ну а че. - Да ниче. Слыш, братан, чирик есть опохмелиться? - грустно спросил Леха. - Братан, да самому бы найти. - Во подстава, - разочарованно сказал Леха, подтянулся на ноги и, шатаясь, побрел на выход. - Лех, ты куда? - поинтересовался я. - Да бля, трубы горят, пойду подышу. И прежде, чем он ушел, я ему крикнул: - Эй, Лех. - Ну че такое. - Ты смотри осторожней с синькой. Там вон, недавно Пономарева пришили. - Да знаю, епта. И он вышел. Я еще чуть посидел, покумекал и встал с пола. Сунув руку в карман, я вытащил последний свой чирик и постучал в Титову хату.