Валя возвратился в комнату в половине седьмого. Зимой темнеет рано, и создавалось впечатление, что уже давно ночь. Вечно неугомонный сосед по комнате, Артур, еще не вернулся с занятий: возможно, снова задерживается или зависает с кем-то из физмат-класса после уроков. До его прихода, в тишине, можно было заняться домашней работой.
Он сел за стол спиной к двери, достал из рюкзака тетради с ручкой и открыл в учебниках нужные страницы. Должно быть, все было готово к тому, чтобы начать писать.
Как обычно это бывает, всегда, когда он собирался что-то делать, его кто-то отвлекал. Обычно это был Артур или Саня, которые звали с собой в магазин, и как бы он никогда не был против, потому что сходить за шоколадкой - дело святое. Но сейчас рядом кроме него самого никого не было. На ум приходили строчки из песен, которые когда-то он слушал под настроение. Плеера рядом нет, но какая-то песня была заслушана до дыр, так что слова выучились наизусть, и было не проблемой их воиспроизвести самому, хотя бы чтоб избавиться от этой навязчивой идеи в голове. Он давно не пел - кажется, последний раз был год назад, но сейчас, раз комната пуста, почему бы не попробовать?
- Don't be that way, - он тихо запел, покачиваясь, записывая что-то в тетрадь. - Fall apart twice a day. I just wish you could feel what you say.
Валя забил на то, что нужно что-то писать и начал отбивать ручкой в такт песни.
- Show, never tell but I know you too well, - Валя покачивал головой в стороны, увлекаясь процессом. Ему было почему-то важнее допеть эти строчки, чем дописать какие-то уравнения. - Kind of mood that you wish you could sell.
На припеве нужно было брать высокие ноты. После долгого перерыва это делать особенно тяжело. Валя, кажется, справлялся, приподнимая уголки губ и вскидывая брови, он перешел к середине песни.
- If teardrops could be bottled, there'd be swimming pools filled by models, - Валя закрыл глаза и отложил ручку в сторону. - Told a tight dress is what makes you a whore.
Это были его любимые строчки, хотя бы потому, что он был с ними согласен. Он всегда был против неравенства и старался защищать слабых. Но время идет, и теперь Валя понимает, что сейчас ему самому не помешала бы помощь. Нет, его никто не обижает, никто не шутит над ним даже из-за длинных волос. Просто ему некогда разобраться в своих чувствах, когда каждый день помимо пар, подготовки к олимпиадам, дополнительных занятий и внезапно начавшихся митингов внутри интерната его волнует он сам: его мысли давно смешались, внимание рассеялось, он потерял способность воспринимать вопросы на слух, потому что голова забита другими размышлениями, еще и неясное ощущение теснилось в груди, на что в последнее время он обращал особое внимание. Похоже на волнение, может быть на стыд, но только за что - он уже и забыл. Из-за многочисленных локальных проблем он забывал даже про сон и еду, потому что хотелось успеть все и не чувствовать стыд хотя бы за глупые оценки, но неудовлетворенные естественные потребности влекли за собой убитое состояние здоровья, а следовательно и подавленное настроение. Каждый день, ложась спать, он говорил себе, что со следующего дня начнет следить за собой, но, очевидно, ничего никогда не выходило, стресс накапливался, колесо Сансары набирало обороты.
И ведь интересно: он не возглавляет ни один митинг и даже в них не участвует, даже при минимальных усилиях оценки в журнале были сносными, ни с кем он не ссорился и не портил отношений, нигде не косячил и никому не вредил. Откуда же такое волнение? Кто знает.
- If "I love you" was a promise, would you break it, if you're honest?
Кем может быть занято сердце юноши в таком возрасте? Разве что выдающимся ученым или на крайний случай преподавателем - так считал Валя, потому что не воспринимал это выражение как нечто сугубо романтическое. Ведь можно и просто глубоко уважать человека, чтобы он на долгое время остался в душе и воспоминаниях, верно? Возможно, только у Вали все как-то не так. Принять себя всегда очень сложно, особенно когда ты отличаешься от остальных. Пока одноклассники обсуждают девочек-физичек, которые зовут к себе на вечер, Валя ловит себя на мысли, что ему это мало интересно. Ведь лучше провести вечер в компании с, например, Артуром, и обсудить вузы и олимпиады...
Например? Нет, других вариантов не было, потому что больше ни с кем он особо не контактировал: он жуткий интроверт, и из-за этого он мог быть спокоен только со своим соседом по комнате. Или не совсем спокоен, потому что сердце всегда невольно учащает свое биение, когда он немного приблизится к нему или нечаянно толкнет, когда они идут вместе; он даже не может принять тот факт, что Артюша каждый день общается не только с ним, но и с другими ребятами, и, возможно, даже больше. Так-то это называется ревностью, но Валя не хотел этого принимать. Потому что если есть ревность, то значит, что на это есть причины, ведь ревнуют обычно либо лучшие друзья, либо влюбленные.
- Tell the mirror what you know she's heard before: I don't wanna be you... - он сделал паузу, застыв на мгновение, подобно певице. - Anymore.
- Ого, не знал, что ты поешь, - Артур наконец-то закрыл за собой дверь и вошел в комнату.
Валя с ужасом вздрогнул и повернулся. На его лице застыл немой вопрос, но от накатившего с головой стыда он не смог сказать ни слова. Он резко отвернулся и сделал вид, что занят. Хотя на самом деле он просто водил взглядом по страницам, пытаясь хоть как-то уловить смысл написанного минутами ранее. Валя нахмурил брови и подпер голову рукой.
- Ну ты чего? - Артур подошел к нему сзади и легонько похлопал по плечу. - Мне понравилось.
- Дал бы знак, что пришел, - недовольно пробормотал Валек.
***
- На каком моменте ты пришел?
Они сидели за столом друг напротив друга; каждый занимался своим предметом.
- Что? - Артур выпрямил спину и облокотился на стул.
- Ничего, - Валя опустил голову вниз и направил взгляд на записи в тетради.
- Господи блять, ты стесняешься?
- Что? Нет.
Вале не нравилась ситуация. Он резко вырвал испорченную страницу из тетради. На ней было столько исправлений, что он принял решение все переписать, чтобы не получать замечаний по поводу помарок. Артур наклонил голову и спросил:
- Все хорошо?
- Я не знаю. Наверное, я просто устал.
- От чего?
Валя тяжело выдохнул. Ему не хотелось объяснять то, что он не понимает.
- Валь, - Артур нагнулся вперед к сидящему напротив другу. - Посмотри на меня.
Валя поднял взгляд. Что-то внутри затрепетало при виде этих голубых глаз, и чтобы случайно не выдать эти чувства, он снова переключился на тетрадь. Что там написано, что надо написать? Хуй знает.
- Я, конечно, не хочу тебя мучить, но может сходим завтра куда-нибудь? Можно и на неделе, как свободен будешь, я-то всегда свалить смогу. Развеешься хоть, отдохнешь, то се.
В ответ послышался очередной тяжелый вздох. Валя пожал плечами.
Артур нагнулся ближе, находясь в опасной близости к товарищу. Он заботливо заправил прядку Валькиных волос за ухо, провел рукой по шее и добавил:
- Все хорошо.
Валя вздрогнул от таких прикосновений и ощутил жар на щеках. В этот же момент он пытался представить, насколько красным выглядит его лицо. По широкой улыбке Артура можно было понять, что намного.
***
- Спой еще что-нибудь.
Мальчики лежали на своих кроватях при выключенном свете. Спать обоим, почему-то, не хотелось.
- Тебе колыбельную?
- Ну что-нибудь.
- Ладно, - Валя тяжело вздохнул и приподнялся, опираясь на руку. Сидя на кровати и смотря в стенку, он вспоминал что-нибудь из плейлиста, который он не особо часто слушает.
- Thought I found a way, - он закрыл глаза, заправил волосы за уши и негромко запел. - Thought I found a way out, but you never go away, so I guess I gotta stay now.
Валентин вдохнул побольше воздуха, чтобы тянуть гласные, и запел чуть громче, растягивая нужные слова:
- Oh, I hope some day I'll make it out of here even if it takes all night or a hundred years...
Пение Валентина прервал стук кулака об стенку со стороны соседней комнаты. Во время отбоя нужно было спать, а не петь.
Валя упал на подушку и притих. В темноте не было видно лица Артура, поэтому разглядеть реакцию не представлялось возможным. Но ему почему-то очень хотелось, чтобы Артур, услыша слова песни, понял хоть немного о его внутреннем мире, ведь все эти строки так умело написаны и говорят почти про все, про что Валя не сможет сказать вслух. Про свое слегка раскачанное ментальное здоровье, про отношение к людям, про ситуацию в мире, про дружбу, про себя, про любовь.
Артур недолго помолчал и все же шепотом добавил:
- Красиво. Только в английском я ниалё.
