Пути, которые мы выбираем

— Гарри! Коридоры Хогвартса были заполнены по-осеннему золотыми лучами солнца. Гермиона шла неровным шагом, стараясь не перейти на бег, и слегка притормаживала, проходя мимо редких не пошедших на матч учеников. Каждый раз она внимательно смотрела на очередного студента, чувствуя внутренний диссонанс между тем, как она неслась по школе сейчас и тем как последние дни усердно тренировала неспешную благородную походку. Краем глаза Гермиона все это время держалась за Гарри Поттера, который истово пытался от неё скрыться и вместе с тем не горел желанием привлекать своим побегом с поля особое внимание. Юноша, конечно, был расстроен проигрышем и слегка беспокоился, что кто-нибудь подумает, что капитан команды сбегает от поражения как маленькая девочка. Потому что стремительно уходил Гарри именно от невысокой девушки по имени Гермиона Грейнджер. Гриффиндорец уже не был так разъярен как в момент встречи с ней на поле, но все же видеть подругу сейчас не хотел. Поэтому, направляясь к своей комнате, он непредсказуемо петлял по коридорам, чтобы иметь хотя бы иллюзию шанса того, что Гермиона его не настигнет. А она беспокоилась, торопливо вышагивая. Девушка помнила, как пятнадцатилетний Гарри отреагировал на сомнения в нем после возрождения Волан-де-Морта, и боялась, что теперь сама окажется в “немилости”. А ещё она страшилась, что Гарри может начать задавать вопросы об их отношениях с Малфоем, ответы на которые она сама ещё толком не знала. Она боялась, что не сможет ему ответить, не предав в каком-то смысле доверия Драко. Вроде бы последнее время юноши почти что ладили, но кто знает что всколыхнет этот поступок слизеринца. И тогда ей придется делать выбор, который она делать совсем не хотела. Когда они шли уже по той части замка, которая даже в обычное время была почти безлюдна, Гермиона осмелилась ещё раз окликнуть: — Гарри, это глупо, я всё равно тебя догоню, а если и нет, то найду на карте! То, что он не стал дожидаться Джинни после матча было дурным знаком. Юноша сделал ещё пару шагов и резко развернулся. — Ну, догнала. И что дальше? В полутьме пустого коридора слова звучали холодно и даже слегка небрежно. Гермиона опешила от такой дерзости. Она ожидала ярости, но не хамства. — Я… Не говори так со мной, пожалуйста. — А я не знаю как с тобой разговаривать. — Это из-за Малфоя? — Конечно это из-за Малфоя! Ну, то есть нет, не из-за него самого. Гермиона, как долго ты... — Гарри не мог подобрать правильного слова, перебирая их на языке, от чего его нижняя челюсть постоянно двигалась. И подруга поспешила ответить до того, как юноша мог озвучить то, что и сказал ему слизеринец. Гермиона предполагала, какую именно формулировку мог выбрать Драко, и не хотела, чтобы это слово прозвучало в месте, где их смогут услышать. Да и вообще такие слова ей были несколько неприятны. — Некоторое время… — вялая попытка девушки ускользнуть от ответа явно не понравилась собеседнику. — Понятно, — Поттер стал разворачиваться, чтобы продолжить свой путь. — Что тебе понятно?! — Гермиона была возмущена. — Достаточно. — О Боже! Это какой-то недоразговор! Скажи уже толком! — “Недоразговор”... Ты уже даже говоришь не так как та Гермиона, которую я помню. Раньше ты никогда ничего от меня не скрывала. Меня скрывала от других, но других от меня — никогда. Что с тобой случилось, Герм? Я же несколько раз видел, что Джинни тебя об этом спрашивала. Почему ты не сказала? — Потому что я не хотела расспросов, не хотела бурной реакции. — Ну так вот, пожалуйста. Я как раз уходил, чтобы избавить тебя от них. — Гарри, постой! — Гермиона, я не понимаю что происходит. Я не вижу ничего, что стоило бы скрывать, но ты скрывала. Неужели есть ещё что-то, чего я не знаю? Или... может все на самом деле проще? — голос внезапно стал язвительным, — может быть упорная Гермиона уже не такая упорная, и тебе надоело ждать Рона, но признаться ты в этом не можешь даже себе? — девушка открыла рот от неожиданности и обиды. Когда год назад из-за домыслов Рон оставлял их в лесу - было больно, когда теперь такое говорил Гарри, было больно уже вдвойне. И в этот же момент она ощутила, что действительно боялась их всех потерять. — Прав был отец, когда говорил, что гриффиндорца определяют его враги, — за спиной девушки как будто из-под земли вырос Малфой. Гермиона не слышала шагов и даже не предполагала, что в этих лабиринтах коридоров кто-то может их нагнать, — Поттер, неужели ты теперь в них записываешь уже и мисс Грейнджер? — Малфой, это не твой разговор, иди куда шел! И я не записывал её во враги, только высказывал версию. — Голос Гарри был суровым. Он совсем не был на стороне подруги, но сам этого, кажется, не осознавал. — Так совпало, что я шел как раз сюда. И мне кажется, что этот разговор вполне мой. Или скажете, что моя фамилия тут не звучала? — Звучала, но… — начала Гермиона. Её перебил слизеринец. — Значит мой. — Драко чуть наклонил голову в бок и издевательски посмотрел на Мальчика-Который-Выжил, — и, хочешь сказать, тебе не кажется, что этот выпад в сторону упорности и честности помыслов Гермиона воспримет как удар? Хотя, возможно, это он был против меня, что я по твоему мнению не дотягиваю до вашего "элитного клуба", — он выделил это словосочетание жестом, — любителей приключений. Возможно, тебя заботит, что я достаточно долго был в оппозиции к нему. А возможно, ты думаешь, — Малфой с наигранной мечтательностью поднял голову, — что твоим врагом и этаким ужасным монстром быть приятно, — юноша говорил неспешно, но его никто не пытался перебить. Драко слишком не вписывался в этот разговор, и в воздухе витало какое-то ощущение, что слизеринец так или иначе вот-вот исчезнет. Он расслабленной рукой описал спираль в воздухе, — что-то вроде того, что всегда понятно что делать. Не понравился гриффиндорец — убил его. Понравился — съел. Так что ли? — юноша опустил взгляд на Поттера и саркастически скривил губы. — Малфой, — Гарри очень захотелось врезать по ехидной слизеринской морде или хотя бы резко выдохнуть, но ни того, ни другого он делать не стал, только опустил голову вниз плотно сомкнув глаза. В любой другой момент он бы просто ушел, но сейчас Гарри даже сам себе засчитал бы это как побег от проблемы. Он уже согласился на разговор с Гермионой. Малфоя очень хотелось куда-нибудь задвинуть, хотя бы сейчас, хотя бы на пятнадцать минут, но высказать это он попросту не решался, стараясь не обострять проблему. — Не в этом дело. — А в чем же? Просвети. — В том, что это не твое дело! — Мне кажется, мы уже разобрались, что оно моё. — Драко, пожалуйста, не надо, дай нам поговорить… — А, ну да, “Драко”… — хмыкнул Гарри. Эта фраза совершенно не соответствовала его намерениям, но она будто сама соскочила с языка. — Поттер, я понять не могу, тебе что ли завидно? — Гермиона, я не понимаю, что ты в этом хаме нашла. — Хаме? Да я даже рот считай не открывал. — А тебе и не надо. — А вот сейчас обидно было. Ты меня ранил в самое сердце, — Драко театрально прижал руку к груди и изобразил самую наигранную муку, которую только мог, — Герми, как ты думаешь, он намекнул на то, что я урод или то, что я воняю? — Малфой, прекрати паясничать! — в гулкой пустоте коридора голос девушки прозвучал неожиданно сурово. — Герми, ну вот зачем тебе этот кретин? — Гарри чувствовал себя соляным столбом. Он снова был в диалоге с Малфоем и снова ничего не мог сделать, только в этот раз рядом не было профессора ЗОТИ, чтобы превратить слизеринца в хорька. То, что Драко Малфой его не слушал было привычно, но было слишком непривычно это терпеть. После последней фразы брови девушки высоко взлетели. Она скрестила руки на груди и раздраженно отвела взгляд на секунду в сторону. Её терпение смотреть на этих петухов могло скоро закончиться. — Я бы попросил, мистер кретин! А точнее Лорд кретин!— парировал Малфой, повернулся к Гермионе и с наигранным испугом в голосе сказал, — прости, Герм, я просто немножко боюсь, вон Волан-де-Морт от встречи с Поттером нос потерял, — взгляд Гермионы пылал все сильнее и сильнее. Она злилась на слизеринца. Какого черта он вообще вмешался и устроил весь этот фарс! Драко не стал игнорировать её осатанелый взгляд, — Гермиона, да вся эта ситуация–абсурд. Это же не его дело, что между нами. А он ещё и обижается, что его в это не его дело не пустили, — взгляд Гермионы чуть остыл, а руки на груди чуть расслабились, — а! Как же я забыл! — Драко нарочито ударил себя по лбу, — ты же Поттер Мальчик-Любое-Дело-Моё! — и вдруг резко стал жестким и серьезным. — Так вот нет, не любое. — Гермиона–мой друг, и дела, которые касаются её, касаются и меня. — Именно что только касаются. Еле-еле, Поттер, — интонации Драко стали елейными, — коснулось на то мгновение, что мы решили тебя оповестить, — Малфой чиркнул одной ладонью о другую и широко развёл их в диагональ, — и ушли в бесконечность, подальше от тебя, в частности как и от всех. — Меня не очень интересует твое мнение. — Это отчего же? — Я не доверяю тебе. — Да я в принципе и не надеялся, — усмехнулся Малфой, — мое чудесное и такое модное ещё в прошлом сезоне дружеское тату с Нагайной на левом предплечье сейчас не нравится даже мне. А тебе оно наверняка противно настолько, что мне никакого отбеливателя репутации не хватит, чтобы удостоиться милостивого взгляда великого победителя Темных Лордов, — Драко изобразил шуточный поклон. — Павлин напыщенный! — Спасибо, что не хорёк, и то хлеб. А если серьезно, Поттер, ну не будешь же ты отрицать, что тема взаимоотношений Слизерина и Гриффиндора это поле драконьего навоза, которое уже давно и крепко схватил мороз без шансов оттаять? Мы все пережили многое и не дай вам Бог, черт, кто там ещё у маглов есть, оказаться на моем месте, а мне на вашем. Хотя, честно говоря, вашей дружной компании я всегда немного завидовал. Но, согласись, чего бы стоила ваша храбрость, если бы ни у кого не было страха? Тебе нужен был свой враг, я был не против им быть. Да я и сам никогда не пытался казаться положительней плюса. — Да при чем здесь вообще ты? — Я не раз наблюдал, — где-то в голове Драко ощутил легкий оттенок своего отчаянья, — что Гриффиндору нужно повторять все по три раза, но думал это распространяется только на занятия. — Герм, почему ты нам не сказала? — обратился к девушке Гарри. Где-то сбоку вздохнул Малфой — увести тему не удалось. — Потому что она была не обязана, — голос слизеринца прозвучал немного устало. — Не обязана, но ей бы стоило. Я знаешь ли, тоже не обязан стоять здесь и выслушивать все это от тебя. — Поттер, ну ты же вроде сообразительный. Ты только представь как изошелся бы ваш Рон-тестостерон, если бы он хоть одним ухом прослышал о нас с Гермионой. — Рон уже больше месяца как далеко. Это не оправдание. — И что? Его же даже не надо бить двенадцать раз, чтобы он превратился в тыкву, — Малфоя было не остановить. Гермиона гадала, готовил ли он эти все сравнения заранее или действительно мог настолько виртуозно сочинять на ходу. — Учитывая, что у него вместо мозга дерьмо гиппогрифа, он примчался бы как бронепоезд, протаранив на своем пути всё, а меня в первую очередь. — Гарри, пожалуйста, пойми, я боялась, что вы не поймете. Поттер молчал, потупив взгляд. — Грейнджер, не оправдывайся, — Малфой обращался к девушке, но взглядом, чуть наклонив голову, изучал гриффиндорца, — он слишком сейчас в себе, — Драко посмотрел в глаза Гермионе и обстоятельным спокойным тоном добавил. — К тем, кто оправдывается, придираются по каждому мелкому поводу, а на все придирки ответить невозможно. Хотя, честно говоря, я бы не хотел таких перепалок для вас двоих. Вы вроде и правда хорошие друзья. Герми, разговаривать с ним сейчас бесполезно, возможно в другой раз. Пойдём. Гермиона смотрела на Гарри, а он отказывался поднять взгляд, как иногда это делают дети, скрывая, что на самом деле не чувствуют себя виноватыми. Если бы Малфой не явился, то у неё был бы шанс все объяснить, неспеша пройти все слои и дойти до сути куда более мирным путем. Сейчас же разговаривать было действительно бесполезно. Она была уверена, что Гарри услышал то, что хотел донести Драко, но смириться с этим, очевидно, пока был не в состоянии. — Прости, Гарри. Она развернулась и пошла рядом с Малфоем. Когда они почти скрылись за поворотом, до Гарри донеслось отдаленное: — Да какого чёрта ты делаешь?

***

— Да какого чёрта ты делаешь? — Ты это о чем? — Почему ты не дал нам спокойно поговорить? И вообще, зачем ты ему это сказал там на поле? — Герм, у тебя было две недели. Я что ли виноват, что ты не набралась смелости, чтобы рассказать лучшему другу обо всем? — Момента подходящего не было. — Ты опять оправдываешься, уже передо мной. — Не уводи тему! — Чего ты от меня хочешь? — Признай, признай, что ты схитрил! — Ну признаю, и что теперь? Да, я не всегда играю напрямую и это часть моего ума. Смирись с этим. Хотя, честно говоря, я самую малость надеялся, что ты все же поймешь. Ты, конечно, гриффиндорка, а гриффиндорцы без проблем могут отдать свою жизнь в один момент, но выгоду и прелесть мелочей, как, например, ежедневный труд пуффендуйцев, цените с трудом. Но ты же умна. У меня был козырь в рукаве, я его разыграл в рамках правил, и, заметь, ты сама мне его оставила. — Я надеялась, что ты держишь при себе мои секреты. — И секреты я держу. Мы как раз договорились, что это не секрет. Так чего ты от меня хочешь? — Хочу знать, что я могу на тебя положиться. — Ты можешь. Но лучше все же держать в голове, что я отдельный человек, мне есть чего желать и к чему идти, и я буду это делать, даже если это кого-то будет задевать. И, если уж на то пошло, в этом вообще суть спорта – обижать людей, — кажется, последняя шутка не проняла Гермиону, и Малфой попробовал смягчить удар. — Я обещаю тебе, что я никогда никому не расскажу ни одного твоего секрета. — Да, отдельный, — Гермиона вздохнула. Из всего сказанного Малфоем именно это почему-то особенно её зацепило и увело куда-то вглубь себя. — Эй! Послушай! — юноша попытался вывести Гермиону из забытия и встал перед ней, преграждая путь и заставляя поднять на него глаза, — то, что я отдельный, это не плохо. Иначе было бы скучно. Нам с тобой, чтобы видеть мир в объеме, нужны два глаза, две точки зрения. Понимаешь? Любой человек рядом должен быть другим, — он сжал плечи девушки, стараясь физическими чувствами вывести её из лабиринта мыслей. — Если подумать совсем рационально, то если бы я и злился, и печалился вместе с тобой, то у нас были бы одни и те же слабости. А сейчас, если вдруг кто-то тебя обидит, я смогу спокойно начистить ему морду с холодным разумом. — Ты сейчас шутишь? — И да, и нет. Если Поттер в ближайшие пару дней не одумается, то я объясню ему, что шрамы украшают героев, а после сделаю ещё краше. — А что ты будешь делать с Джинни? — Бить я её не буду, если ты об этом, — Малфой улыбнулся и притянул Гермиону, — мне кажется, с ней будет проще. У неё на меня зубов нет, — девушка в его руках по прежнему была отстраненной, и Драко практически вжал её в себя, пытаясь привести в чувства. — Ну всё, хватит, прекращай злиться. Если хочешь, можешь считать, что мы с тобой работаем так слаженно, что оба слажали и на этот раз. Хотя всем, кроме того, что ты на меня злишься, лично я доволен. Гермиона выдохнула. У неё просто не было слов, чтобы с ним спорить. И было легкое желание закончить этот разговор любым способом. — Тебе, наверное, надо идти в гостиную, вы все же победили… Там, наверное, празднуют. — Подождут ещё немного. Я провожу тебя до башни.

***

На следующее утро первое, что увидела Гермиона, подойдя к гриффиндорскому столу, была Джинни, холодная как ветер на севере острова Скай. Гермиона вспомнила свой сегодняшний сон. Ей снилось, как она просыпается в своей спальне старосты от странного шума. Этим шумом оказалось море, которое плескалось рядом с кроватью. И ветер, такой холодный, суровый, безжалостно бьющий в лицо. Хотя жестами Джинни напоминала скорее скалу, накладывающую себе кашу. — Привет! — Здравствуй, Герми. — Сильно злишься? — Гарри популярно объяснил мне, что это не мое дело, — тарелка с горячей овсянкой наконец оказалась перед Джинни, а черпак перешел в руки Гермионы. — Прости. — Герми, это правда не мое дело, но спасибо, — Уизли с одной стороны выглядела так, будто из последних сил сдерживала себя, а с другой как будто в центре неё был океан спокойствия. Впрочем, так было всегда, когда она была в гневе. Наверное, из-за этого ядра внутри Джинни обычно быстро успокаивалась. — Ты злишься, что я тебе не сказала? — девушка аккуратно поставила тарелку и села на скамью. — Ага, — Джинни сдерживала эмоции как могла, но они все равно просачивались, звучали в её словах. И вместе с тем Гермиона слышала, как с каждой секундой голос подруги становился чуть мягче и теплее, а это значит, что все не так плохо. — Джинни, да я и сама до недавнего времени не знала что у нас с ним. Все было непонятно, я не представляла что вам сказать, а теперь вот перед всеми виновата, — Гермиона спрятала лицо в руках. Она чувствовала как тяжело подруге и боялась предположить как же сейчас нелегко Гарри. — Герми, не переживай. Немного времени и я… мы это переживем. Все не так страшно, — Джинни отпустила ложку, чтобы протянуть руку и чуть погладить ладонь Гермионы, подстрекая открыть глаза. — Правда? — Да. — А можно я попробую ускорить этот процесс? — у Гермионы был один небольшой козырь для Джинни и самое время было его разыграть, — Малфою нравится, что за последнее время я стала по-другому одеваться, — Гермиона пригубила тыквенного сока из кубка, ожидая реакции. Джинни внимательно посмотрела на подругу. — Подлизываешься ведь? — Немного. — Давай так, — в глазах блестел огонек по которому можно было сказать совершенно точно, что Джинни уже не злится. — Будем считать, что всё как раньше, но ты мне будешь должна. — Хорошо, — такое легкое разрешение половины беды расслабило Гермиону, но в следующую секунду все вернулось вспять, — как там Гарри? — голос девушки опять был взволнованным. — Тяжело. Он, кажется, понимает, что это действительно "не его дело", — эти последние слова Джинни точно переняла из разговора с Гарри. И раз она повторила эту фразу почти один в один за эти пять минут уже столько раз, то сколько же она её слышала от гриффиндорца... — но смириться пока не готов. Он даже попросил меня пойти на завтрак одной. Лучше было бы, если бы вы сейчас не пересеклись. Гермиона кивнула. — Поняла, — она быстро влила в себя ещё несколько ложек каши, схватила со стола два куска хлеба, бросив между ними немного сливочного масла, и, резко встав, двинулась к выходу. Она вышла из зала и отправилась по коридору, намереваясь время до занятий провести в гостиной старост. О чем она не подумала, так это о том, что комната Гарри находилась совсем рядом с её башней. — Гермиона, ты ещё на Гриффинодоре. — Доброе утро, Гарри! — девушка расплылась в улыбке, стараясь скрыть смятение от встречи с другом, которой так хотела избежать, и, широко раскрыв глаза, хлопала ресницами. — Я не поняла, что ты хочешь мне сказать. — Хочу сказать, что я думаю, ты можешь быть вполне храброй и готовой просидеть со мной за одним столом завтрак. Я не верю, что ты наелась, а хлеб несешь Живоглоту. Гермиона вздохнула. — Нет, Гарри, я не наелась. Я действительно взяла этот хлеб для себя. И это меньшее, что я могу сделать для твоего спокойствия. — Последние слова Гермиона сказала таким решительным голосом, что Гарри на секунду почувствовал тяжесть вины в груди, как будто бы это он заставил Гермиону голодать. — Тогда пойдем, до конца завтрака ещё пол часа, — Гарри убедился, что Гермиона развернулась в сторону Большого Зала, и продолжил свой путь. — Можно я заберу твой хлеб? Я жутко голодный. — Ты теперь будешь у нас за Рона по части еды? — Гермиона ощутила легкость от приглашения Гарри на завтрак, а когда он попросил её хлеб — попросту просияла. Очевидно, вопрос для него не был решен, и все же Поттер отложил его в какой-то ящик, который был только для него, а их общение уже начало плавно перетекать в прежнее русло. — Я вчера пропустил ужин, — в центре груди Гермиона ощутила небольшой камень, похожий на тот, что за несколько секунд до этого почувствовал Гарри. — Ты по-прежнему можешь мне доверять. Это правда было очень личное, такое личное, что я даже не уверена, что сама все понимала. — Ты о чём? — Все сложно. Мне очень нравится с Малфоем, но… — Гермиона замялась. — Но? — Я ничего не знаю про это. Я сходила... — В библиотеку? — ехидно спросил юноша. — Да, в библиотеку! — Гермиона старательно пропустила усмешку Гарри мимо ушей. — Я прочитала огромное количество романов, но по-прежнему не понимаю что от меня требуется, мне… мне так хочется, чтобы все было правильно. Я же совсем не знаю, чего от меня он ждет, что мне делать… — Герми, не заморачивайся ты так. В любом случае, если у кого-то все получится, так это у тебя, никто лучше тебя не мог бы подготовиться к такому ужасу как Малфой. — Ужасу! — фыркнула Гермиона, и все же от слов друга ей стало легче. Когда они вошли в зал вдвоем, Джинни была изумлена, но все трое почувствовали, что последний лед между ними растаял. Гермиона ощутила радость от облегчения, ей не пришлось делать выбор.

***

— Да что с тобой такое?! — уже второй день этот вопрос не переставая слетал с губ слизеринки. — Пэнси, официально разрешаю тебе меня ненавидеть.— Драко с абсолютно безразличным видом разминал творог в тарелке. — Да твой поцелуй стал куда более обсуждаемой новостью, чем даже победа Слизерина над Гриффиндором! — не унималась Паркинсон. — Да уж, парочка, конечно, из вас с Грейнджер получилась... пикантная… — усмехнулся Нотт, допивая тыквенный сок из кубка. — Так вот ты чего такой злой то! Это тебя Грейнджер так за задницу покусала! — Блейз, мы с тобой уже обсуждали это. Моя личная жизнь не твое дело, и, кстати говоря, — Малфой обвел взглядом и ложкой присутствующих, — не чье либо ещё. — Ошибаешься! — влезла Астория Гринграсс. — Когда капитан команды Слизерина целует после победы над Гриффиндором гриффиндорку, которая к тому же и лучшая подруга капитана их команды, то мы вполне официально можем уже преодолеть ту границу, которую ты называешь “не твое дело”, и начать обсуждать какие у вас будут дети. — О боже, Астория! Ты то здесь откуда? С историей магии уже разобралась? — Не совсем… — стушевалась девушка. — Вот иди лучше и ей займись. — Она точно его заразила, — бросил Блейз в сторону Тео. — Да успокойтесь вы! Пусть спит с кем хочет. Вам жалко? — Нотт был несколько резок и категоричен, но в эту секунду Драко был ему благодарен. Все дружно потупились в тарелки, а девушки чуть порозовели. — Как у нас дела в цепочках, господа? — Малфой оставался невозмутим. Его несколько забавляли эти разговоры. Сейчас он ощущал себя так же как до войны. Он был в центре внимания, в ситуации, которая ему нравилась, четко понимая, что чтобы он не сделал, это будет проглочено и переварено любым за этим столом да и за любым другим в этом зале. Он почувствовал свою силу, что он никогда больше не будет делать выбор: огонь или полымя. — Гриффиндорский подлизок, — буркнул кто-то. — Я бы сказал, что умею выбирать союзников, — бросил не глядя и повернулся к старшей Гринграсс. — Дафна, как у тебя? — В целом неплохо. У Лизи наконец-то получилось разобраться с уменьшающим зельем. — Отрадно слышать. Кто сейчас самый проблемный? — Да по-прежнему она же… Вроде бы она и старается, но выходит одна несуразица. — Попробуй заставить её делать планы, ежедневные. Начиная с того, что она “проснулась в хорошем настроении”, “умылась” и так далее. Все, что она хотела бы сделать, желательно в том порядке в котором бы хотела. И попроси её вычеркивать выполненное или неактуальное. Попробуем дисциплинировать через перо. Да! И обязательно с вечера, а не утром. Лучше даже днем. Есть ещё что-нибудь? — Астория. Но она скорее вредничает. — Где-то неподалеку "кто-то" фыркнул, Драко отклонился чуть назад, чтобы увидеть спину младшей Гринграсс. — Тори! — девушка вздрогнула и повернулась к нему, — кончай валять дурака, а то так и будешь всю жизнь сидеть в тени старшей сестры. — Глаза Астории свирепо полыхнули, и она резко отвернулась. — Знаешь на что надавить, змеёныш, — тихо прошептала Дафна в сторону Драко. — Ты бы ещё сказал, что отшлепаешь, — чуть запоздало донеслось со стороны Тори. — Теперь он шлепает только Грейнджер. — Да заткнись ты, Блейз! — Забини прилетел подзатыльник от Дафны. Малфой с каждым днем убеждался в верности своей затеи. Общая цель сплотила факультет, а сейчас прикрывала и его. Никому не были нужны дрязги и распри. Все хотели победить, и все признавали в нем того, кто ведет их к этому. А значит, король вне подозрений. “Слизеринский принц уже король”. Он усмехнулся своим мыслям. В следующее мгновение он подумал, что принц становится королем, когда умирает его отец… И снова вернулся к разговорам о цепочках. Сейчас в этом было его спасение. — Блейз, как дела у тебя? — Да пошел ты на все четыре стороны! Хотя, от себя рекомендую Юг, там теплее. — Забини, мы с тобой не ладим последнее время, но думаю ни тебе, ни мне не хочется, чтобы это отразилось на факультете. Так как у тебя дела? — Все в порядке. — Точно? — Да. — Как дела у Малькольма Бэддока? — Все в порядке. — Как у него с заклятием Неразбиваемости? — Освоил. Да всё в порядке, отстань! — Хорошо. Тео?