Пути, которые мы выбираем

— Проводи её в кабинет и принеси нам чай, — бросил Драко и стал подниматься наверх. На него разом нахлынули волнение и усталость. Он очень хотел, чтобы это все как-нибудь по щелчку закончилось, и прекрасно понимал, что этого не будет. Он выдохнул и зашел в кабинет. Гермионы ещё не было. Сначала он прошел и сел в кресло, потом встал и прислонился к столу сбоку, не выдержал, отошел к стеллажу и вернулся обратно. В итоге, когда в комнату осторожно вошла Гермиона, он, держа руки в карманах, стоял возле стола и с совершенно бессмысленным выражением лица смотрел на кресло перед собой. — Привет! — Гермиона сжимала предплечье ладонью, переминалась с ноги на ногу и в целом выглядела очень неуверенной и смущенной. Это несколько успокоило Малфоя. Он выпрямил спину и повернулся к ней: — Привет! — Злишься? — Нет, — пара секунд молчания, — Да, я злюсь. — Прости. — За что? — Драко старался, чтобы его голос был спокойным, но от этого он звучал жестко и отстраненно. — Прости, что я так разозлилась. — О, Грейнджер! Разозлить тебя - это и без того слишком весело, чтобы потом ты ещё и извинялась. — Малфой сел в кресло и бросил взгляд на бумаги на столе, делая вид, что этот разговор совсем его не занимает. — Да и, в конце концов, эмоции слабо от нас зависят, так что можешь не думать об этом. — Но ты все ещё злишься? — Да. — Сухо, отстраненно. Драко взял одну из пачек и стал искать в ней нужную страницу. — Прости… Он опустил бумаги на стол и устало выдохнул: — Повторяю: за что? — Ты ведешь себя в точности как мой папа, — фыркнула она, чем заслужила суровый взгляд исподлобья. — Ты не находишь это сравнение несколько неуместным? — Да, пожалуй. Прости. Гермиона хихикнула от своего невольного каламбура, обошла вокруг стола и встала по левую руку от Драко, оперевшись о столешницу. Она пыталась поймать взгляд Малфоя, но он прятал его в бумагах. Через несколько секунд молчания она взяла его за запястье, чуть притянула его руку к себе, разворачивая ладонью вверх, и провела подушечками пальцев по голубой вене в глубь ладони. — Прости, что тебе было больно. От прикосновения он слегка дрогнул. — Не мели чушь, Грейнджер. Когда ты ломаешь нос, вот это действительно больно. А в этот раз это я приложил тебя о землю. Она ухмыльнулась. — Знаешь, тогда, связанной на земле, я, с одной стороны, жутко бесилась от того, что ты так поступил со мной, а с другой… так хотелось тебя... Такое откровенное признание всколыхнуло все внутри Малфоя. Она ещё вслух не говорила о том, что хочет близости. Только иногда давала понять это каким-то жестом: чуть наклонив голову, прищурив глаза или небрежно проведя рукой по какой-нибудь вазе. — Грейнджер, ты снова пьяна? — В этот раз нет, — она отпустила его руку, — Все ещё злишься? Драко потребовалась пара мгновений, чтобы отпустить мысли об обнаженной Грейнджер и вернуться к разговору. — Да, злюсь, — он снова отвернулся к бумагам, но его голос заметно смягчился. Она ещё немного волновалась, но на душе Гермионы было легко. Он простил её, давно простил, она поняла это после первого его “Да, я злюсь”. Это скорее была такая игра, в которой нужно было назвать демона по имени. — Прости, что не остановилась тебя выслушать. Прости, что убежала от тебя. Прости. — Несколько яростно выпалила она. Спина Драко резко выпрямилась. Он ощутил, как по телу пробежала волна, заставляя поднять глаза и посмотреть на неё. Впервые за весь их разговор он по-настоящему видел её. Он снова ощутил ту близость, которую ощущал только рядом с ней. Воздух будто заполнился чем-то, его можно было хоть ножом резать. — Ну и что ты будешь с этим делать? — Кажется, с этим уже ничего не поделаешь… — теперь Гермиона отводила взгляд. Она тоже это ощутила. Ощутила, что он близко, что её дыхание стало более глубоким, а весь воздух в комнате будто собрался вокруг них. Драко уловил это. “Ну уж нет, Грейнджер. Сегодня ты будешь первая.” — Да, пожалуй, что ничего. Только, знаешь, в следующий раз я уже не буду за тобой бегать. Мне не понравилось. Малфой на секунду повернул голову к бумагам, но в момент понял, что так она снова будет играть, будет пытаться его успокоить, а потом делать вид, что это все была только уловка. Но он хотел, чтобы все было честно. Потому вернул взгляд на девушку. Она уже подняла свои глаза и внимательно смотрела на него. — Ты ещё злишься? — она чуть наклонила голову. — Уже почти нет, — выдохнул он и откинулся на спинку кресла. Гермиона, заглядывая в его лицо, опустилась на подлокотник. — А вот это я расцениваю как провокацию. Левой рукой он обвил талию девушки и потащил ее на себя. Гермиона заверещала от неожиданности. Оказавшись сидящей на коленях Драко, она откинула свалившуюся на лицо прядь и посмотрела на него. Это было так непривычно, смотреть на него чуть сверху вниз. Малфой касался её внимательным взглядом. Его ладони покоились одна на талии, другая — на обнаженной коленке, не просили, не подгоняли. Выжидали. Она никак не могла решиться. Поэтому сначала чуть коснулась носом его переносицы, он приподнял голову, и она робко притронулась своими губами к его. Только теперь она поняла, как давно ей хотелось этого. Он хотел, чтобы этот поцелуй был по её воле и подчинялся тому ритму, который задавала она. Он трепетно ласкал её губами и, когда почувствовал кончик её языка, притронулся к ней своим. Гермиона смелела. С каждым новым движением губ она позволяла себе все больше. Чуть закусила и оттянула его нижнюю губу, и ощутила, что ей очень неудобно сидеть вот так. И, оперевшись руками на подлокотники, перекинула колени по разные стороны от Драко, пытаясь придвинуться ближе. Малфой двинулся ей на встречу — это было чертовски горячо. Он впивался в губы Гермионы, дразнил её языком, покусывал, затягивал в омут. Он хотел её, и желание становилось все сильнее. Она сжимала его лицо ладонями, пила его. И никак не могла напиться. Малфой гладил бедра сквозь ткань просторной юбки. Он был расслаблен и напряжен одновременно. Ни одной мысли не было в голове, только ощущения. Первая мысль возникла в его голове молнией, когда Гермиона начала снимать свою футболку. Он оторвал руки от бедер и заставил спустить футболку на место. — Пойдем, здесь нас могут увидеть. Он мог бы переместить их, но Малфой просто забыл об этом. Благо его спальня была не слишком далеко от кабинета. Драко обхватил девушку одной рукой, а другой оттолкнулся от подлокотника и поднялся, удерживая её на весу. Она была слишком близко. Её тяжелое дыхание, туман в глазах, бедра, сжимающие его, нетерпеливо подрагивающие губы... Он не сдержался. Малфой жадно поцеловал Гермиону и, с шелестом сдвигая бумаги на столе, усадил перед собой. Она улыбалась. Она снова властвовала. Затем расстегнула пряжку ремня. Жестко, напористо, требовательно. Не отрываясь от поцелуя, расстегнула и сбросила с него рубашку вместе с пиджаком и сама завела его ладони себе под футболку. Малфой хотел что-то сказать, но не нашел в голове ни одного слова. Она была прекрасна. Прекрасна в своей гриффиндорской смелости. Это единственное, что он хотел бы на ней сегодня оставить. Футболка улетела в сторону вместе с бюстгальтером. Малфой провел руками по внутренней стороне её бедер, заглядывая в огненные глаза. Он чувствовал нежность и тепло её кожи, ловил дыхание своим ртом и наслаждался её истомой. Гермиона запустила руки под резинку его трусов и обхватила ладонями бедра. Запрещенный прием. Он спустил голову к её плечу и жадно сжал его ртом. Его пальцы уже добрались до сочленения и чуть оттянули ткань трусиков, проникая под них. Гермиона застонала. Оперевшись о крышку стола, она чуть приподняла бедра, подаваясь ему навстречу. Пальцы Драко сами соскользнули, потянув на себя тонкую ткань. Опустившись на стол, Гермиона, расслабляясь, откинулась на локти, чуть поднимая ноги и упираясь мысками в косточки его бедер и давая возможность стянуть с неё трусики. Драко коснулся носом её колена. Поцеловал его и, снимая её бельё, сам опустился перед ней на колени. Он затягивался её запахом, вырисовывал змеек языком на её коже и поднимался выше. Её ноги были широко разведены, а промежность влажно призывно блестела. Драко не смог бы сдержаться, даже если бы хотел. А он хотел не сдерживаться. Горячий язык, прошедший вдоль её лона, заставил Гермиону вскрикнуть. Малфой провел языком вокруг её дырочки и вошел им внутрь. Гермиона застонала, ей хотелось большего. Она резко привстала, схватила его за волосы и потянула к себе, не жестко, но Малфой подчинился ей. Она страстно его целовала, и он понял намек. Через секунду Драко уже оттянул боксеры и достал свой пенис. Удивительно ладно они были устроены, затвердевший член, казалось, сам нашел дорогу в её отверстие, и Драко оказался в ней. Он лежал сверху, наслаждаясь тем, как было горячо внутри неё. — Драко.. Пожалуйста… — Гермиона чуть подмахнула бёдрами, и он начал двигаться в ней. Каждое его движение озвучивалось гортанным стоном девушки. Он наслаждался ей, ласкал груди, перекатывая соски между пальцев. Чуть покусывал подбородок, наблюдая, как она извивается. Ощущая рельефы её влагалища и с трудом сдерживая себя. Желание управляло Гермионой, она сама не поняла, как с её губ сорвалось: — О Боже!.. Поимей меня… Сильнее... Выдержка Драко сломалась пополам. Он стал входить в неё в полную силу. Чайный сервиз на краю стола жалобно позвякивал. Гермиона стонала с каждым разом всё громче, и вот её ноги стали чуть подрагивать, тело заходило ходуном, Драко, теряя последние остатки сознания, кончил практически вместе с ней. Сплетенные вместе, они не могли отдышаться. Через несколько секунд Драко осознал, что различает звуки — его правая рука лежала на стопке бумаг, и прилипший к влажной коже лист шелестел от соприкосновения с другими листами. Драко чуть двинулся в ней. Гермиона ахнула. “Значит, ещё жива.” — Пронеслось в его голове, и он, чуть ухмыльнувшись, нежно прикоснулся к шее, ожидая, когда гриффиндорка вернется на землю. Малфой решил воспользоваться случаем. Движения и сознание ещё только приходили в её тело, когда он тихо, на ушко, спросил: — Оденешь меня? — Угу, — Гермиона ещё ничего не соображала, только поглаживала его спину. Малфой обнимает Грейнджер одной рукой и усаживает ее. Гермиона с трудом держит голову и упирается своим лбом в его. Он выскальзывает из неё, желая, чтобы она пришла в себя. Она чуть сводит ноги, выпрямляет спину и открывает глаза. Она была обессилена, Драко знал это, а в глазах было что-то такое дикое, что он не удержался и поцеловал её. Руки Гермионы на секунду взметнулись и опустились ему на плечи. — Можешь приступать. Гермиона соскользнула со стола. По её ноге текла сперма. Нагло смотря в его глаза, она приподняла коленку и провела своим бедром по его, оставляя влажный след. Драко захотел завалить её на стол обратно, но сдержался. Она прикоснулась губами к его ключице, потом чуть левее и ниже, затронула губами сосок, обвела языком кубики пресса и опускалась всё ниже. Драко замер и, казалось, не дышал. Чуть надкусила тазовую косточку и провела ладонями по ногам, тонкими пальцами… … взяла брюки за пояс и потянула их вверх, вставая, по пути поправляя приспущенные боксеры. — Ведьма! — только и ухмыльнулся пораженный Малфой. Она с довольным видом отпрянула и пошла за рубашкой. Наблюдая за ней, Драко опустил руки в карманы и наткнулся на палочку — очень кстати. Он использовал очищающие чары сначала на себе, потом на ней. Гермиона вернулась к нему, наблюдающему за ней с каким-то извращенным наслаждением. Выудив рубашку из пиджака, она закинула её ему за спину и в ожидании держала обеими руками. — Неужели ты даже пошевелиться не готов? Ну же, Драко! — прохныкала Гермиона. — Только из-за того, что ты умоляешь. — Он ерничал. И абсолютно серьезным тоном добавил, — Будешь мне должна. Гермиона бросила не него суровый взгляд и убедилась: он не шутит. Издевается, но не шутит. “А и хрен с тобой.” Гермиона начинала уже потихоньку злиться и, не скрывая подступающую ярость, застегивала пуговицы на его рубашке — под самый ворот. “Чтобы он задохнулся, чертов слизеринский хорек!” На пиджак её выдержки уже не хватило. Она запустила руку в карман юбки и, достав палочку, заставила пиджак налезть на Малфоя. Гермиона зло отвернулась к столу, на который она кинула свои вещи, положила палочку и начала одеваться. Бюстгальтер, футболка, когда её руки потянулись к трусикам, Малфой накрыл её руку своей: — А вот это, мне кажется, лишнее. — Как и остальное, — фыркнула Гермиона, — ты мог бы нас просто аппарировать вместе с одеждой. — Ну это было бы неинтересно. — Драко расплылся в улыбке. — Разве ты не помнишь, как весело убегать от Филча, прячась в нишах? — Нет, не помню. И это совсем не весело. — Злишься? — Драко чуть коснулся губами её волос. — Да, злюсь. — Из-за чего? — А вот теперь ты угадай! — Нет, Грейнджер, я первый спросил, — юноша был абсолютно серьезен. Молчание. Гермиона уже думала прервать его, как поняла, что не может четко сформулировать, из-за чего она злится, поэтому просто выплюнула: — Потому что ты слизеринский засранец, вот почему! — Не находишь, что как-то поздновато начинать злиться именно на это? — он нежно прикасался к ней, чуть водил носом и снова ждал. — Так всё же, на что ты злишься? — Мало того, что заставил его одевать, так ещё и должна я ему, видите ли, буду! — А ты не задумывалась о том, что должна или нет - решаю не я, а ты? — Она опешила. Даже не видя её лица, Драко почувствовал это. — К тому же, ты тоже на мне отыгралась. Один-один? — Хорошо. Один-один. — Гермиона ещё злилась. По прошлой их ссоре, Малфой помнил, что остывает она не быстро, поэтому предложил: — Может быть, хочешь чаю? — Да, пожалуйста. Он отошел к краю стола и, чуть подогрев чайник чарами, разлил чай по чашкам. Гермиона упала в его кресло и устало прикрыла глаза, открыв только тогда, когда Драко поднес ей чашку. — Тяжело с тобой. — Со мной легко, если не относиться ко всему, что я говорю, серьезно, — он отхлебнул из чашки. — Как прикажешь не относиться серьезно к этому всему? — Гермиона неопределенно провела в воздухе рукой. — Я иногда поражаюсь, как у вас все просто. Вечно все мужики ждут, как какая-нибудь девочка придет и все разрешит за них. — Это ты сейчас меня с Уизли и Поттером сравниваешь? — Да даже без них. Природа просто заложила, что вы можете ни о чем не думать. Вам не нужно считать дни месяца, чтобы понимать, что в голове происходит, болезней на ваши причинные места существенно меньше, случайная беременность, в конце концов, тоже не ваша беда… — Ты, кстати… — Кстати, я да. Я подумала об этом. Вот о подобном я и говорю. Малфой подумал, что, если бы Гермиона носила очки, они бы точно сейчас запотели: она закипала, и пар, казалось, идет уже не только из ушей, но и из глазниц. Он отставил чашку, сел перед ней на корточки и взял её за руки. — Заботься обо всем, Герм. А я буду заботиться о тебе. Хочешь чего-нибудь? — Честно говоря, хочу. — Гермиона не могла понять, как ему это удается: говорить именно то, что она никак не ожидает услышать, но очень хочет, иногда сама того не осознавая. — Мне надоело сидеть в твоем поместье. Пойдем куда-нибудь? — Герм, ну куда мы пойдем? — Малфой встал и беспомощно развел руками. — Ты героиня войны, а мои волосы дадут мне скрыться только среди белых медведей. — Например, на Оксфорд-стрит. — Где это? — Малфой наморщил лоб. — О, нет! Только не говори, что это в магловском Лондоне. — Да, это в магловском Лондоне. Ты имеешь что-то против маглов? — О, Салазар! — Ты обещал. — Я ничего тебе не обещал. — Скажи честно, ты просто трусишь. — Герм, но они же безумны, эти маглы. — Не все так страшно. Как грязнокровка говорю: тебе понравится. — Гермиона встала и приблизилась к его лицу,— Мы и тебе очки найдем. — О, Мерлин! Давай только не сегодня. У меня на сегодня другие планы, — он обвил её талию руками и, выдыхая, уткнулся носом в волосы. — Тогда послезавтра. — А завтра что? Куда это ты собралась?! — Малфой был удивлен. Не может быть у неё никаких планов, кроме как быть подле него. Не может быть. — Малфой, мы зелья варим, ты же не забыл? — Нет, не забыл. И пока тебя не было, даже несколько опробовал. Гермиона на секунду замолчала. — Скучал? — Скучал, — он не поднял на неё глаз. Ему было стыдно от своей слабости. Но Гермионе его слова придали ещё больше нежности. — Пойдем в спальню, — она чуть отстранилась, ожидая согласия. Малфой убрал одну руку с её талии и нащупал оставшиеся на столе трусики. — Я подумал, что мы все же, пожалуй, можем аппарировать. И с легким хлопком переместил их в спальню. Откуда они не выходили до самого утра.