Часть 1
15 июня 2018 г. в 12:20
Ангелина горелую землю в руке сжимает да смотрит ей в глаза пронзительным кошачьим зрачком, а она взгляда отвести не может — и страшно, и любопытно, и отчего-то дурно немного.
— Это, — говорит Ангелина, ссыпая землю в кожаный мешочек, — реке отдашь. Не руками, а сердцем. Поняла?
Она растерянно держит мешочек на ладони, разглядывая то его, то руки Ангелины, испачканные в пепле.
— Не… не совсем.
Ангелина улыбается уголком губ.
— Поймешь. И без Снежи, и без Риты, и без меня.
Она не совсем понимает, что это значит, но на всякий случай кивает — в конце концов, если Ангелина так говорит, то… так оно и есть?
Рита и Снежа ждут ее снаружи: у первой вид скучающий несколько, у второй — заинтересованный.
— Что она тебе дала? — как-то смущенно выпаливает Снежа.
Она задумчиво потрясает мешочком в ладони:
— Жженую землю.
Рита хмыкает, и в ее улыбке Жене чувствуется какая-то гордость напополам и довольством.
К реке они идут какими-то совсем уж окольными путями: Женя не может запомнить дорогу при всем желании. Возможно, даже не столько из-за запутанного пути, сколько из-за руки Риты, крепко сжимающей ее ладонь — у нее из-за этого сердце стучит неистово, словно взбесилось, и кровь приливает к щекам от того, что Снежа, в общем-то, видит все, но делает вид, что не замечает.
А еще Рита не глядя кончиками пальцев рисует у нее на ладони какие-то ведьминские руны — и у Жени от этого дрожь проходит по загривку и уходит глубоко в голову.
У реки не так, как у ручья, но Жене нравится. Они скидывают обувь перед тем, как начать спускаться по высеченным в земле ступенькам, накрытым досками и плоскими камнями.
— Санек! — Рита кричит, и Женя резко оборачивается. — Тащись сюда!
Она смотрит на Снежу вопросительно, но та уже уходит небольшому пирсу ближе к воде — обвивает руки тонкими лентами и стоит, довольно прикрыв глаза. Солнце хорошо светит, вода наверняка теплая.
Речка смотрит на нее в ответ илом и проплывающими ветками почти что равнодушно — Жене даже почти неприятно, потому что Снежа выглядит так, будто говорит с водой, не размыкая губ. А она же что?
Снежа оборачивается к ней, улыбается уголком губ, а потом кивает на воду:
— Ангелина сказала тебе что-то конкретное о том, как надо с ней поговорить?
Она качает головой.
— Сказала отдать сердцем, но я не совсем понимаю, что это значит.
— О, — Снежа выглядит несколько растерянной, а потом улыбается немного смущенно. — Тогда тут нужна Рита.
Она не успевает даже спросить, за чем именно Рита-то нужна, как Снежа кричит куда-то в сторону, и Рита, ворча на них заковыристыми ругательствами, подбегает, заставляя доски под ногами прыгать.
— Ну, чего? Отдали уже, что ли? — а потом, глядя на ее растерянное лицо, смеется тихо — и толкает ее, Женю, в плечо. — Чего, опять фокус будем делать?
Снежа, хихикая в кулак, уходит на траву — и говорит, что подождет наверху Сашу.
— Саша?
Ей, в самом деле, неловко говорить о мешочке и наказе Ангелины — поэтому она цепляется за первую попавшуюся тему, но Рита подхватывает с радостью, плюхаясь на край и опуская ноги в воду.
— Ага, я тебе про него говорила. Живет то тут, то там. Ковен сторожит. Ингу нам ловить помогает.
Жене это ни о чем не говорит — она просто садится рядом и задумчиво вертит мешочек в руке, пока Рита не вздыхает и не сжимает ее плечо.
— Так, — говорит резко, а у самой глаза бегают, — ты сейчас главное не бойся.
Она удивленно приподымает брови: с чего бы ей бояться Риту?
А потом она понимает, почему — когда падает под воду вслед за ритиными цепкими руками.
Вода теплая, прогретая — а еще отчего-то темная, только ощущаются ладони Риты, сжимающие ее плечи, неожиданно горячими, словно раскаленные угли, и не видно ни зги, словно ей на глаза повязку вяжут.
А потом она слышит голос.
Ни слова на родном языке — но дрожь проходит у нее крупная, и она закричать хочет не столько от испуга, сколько от удивления — да не может, вода в рот и нос забивается, и ритины руки обвивают крепко, и тянут ко дну, как будто это и не она вовсе, а русалка какая из старых злых сказок.
Она дергается пару раз тщетно, дергается в ритиных объятиях, с трудом спокойствие сохраняя — и видит солнечный свет на поверхности.
Рита льнет к ней, когда она обнимает ее одной рукой, а сама тянется туда, где золото мешается с зеркалами водной глади, да только выплыть все никак не может.
Не может — и потому подсознательно делает вдох.
И голова будто взрывается он сотни голосов; она не чувствует ни руки Риты, ни ее саму — только эти голоса и будто накалившуюся вокруг нее воду.
Она отчаянно не понимает, что происходит — только стискивает пряди волос пальцами и дергается, мысленно молясь неизвестно кому.
А потом все заканчивается.
Она находит себя облокотившейся о камень, наверху, куда ушла Снежа ждать какого-то Сашу, охраняющего ковен от чужаков. И — Рита на ее коленях, утыкающаяся в плечо и дрожащая будто от холода.
— Рит? — она касается чужих плеч пальцами и гладит осторожно влажную кожу. — Ты чего, Рит?
Снежа присаживается рядом и качает головой, едва прижимая ладонь к ритиной спине.
— Сейчас отпустит, — говорит она тихо. — Она ж огонь, ей в воде трудно очень. Пока тебя разжигала, чуть не потухла.
Женя не знает, что все это значит, Жене еще многому предстоит научиться — но это «потухла» так сильно ее пугает, что в груди что-то обрывается на мгновение.
«Не бойся» было не к ней.
«Не бойся» Рита, дурочка такая, сказала сама себе.
Она стискивает ее сильно-сильно, так, что аж руки дрожат, и Рита через пару мгновений обнимает в ответ так же сильно, и выдыхает нервно и сорванно, а потом смеется хрипло прямо на ухо:
— Жень, Жень, пусти, задушишь.
Она отпускает, только чтобы обхватить ладонями лицо — и целовать, пока Рита не начинает смеяться и пихаться, мол, ну чего заладила, нормально же все, жива-здорова.
Женя бодает ее в плечо — и думает, что ни одна ведьминская штука такого не стоит.
Снежа протягивает им, рассевшимся по камням, по склянке с каким-то отваром; Рита выпивает свой залпом.
— Река пела, — говорит Снежа, и Женю неприятно передергивает. — Хороший знак. Вечером к ручью сходим, будешь со мной танцевать.
Она уже хочет спросить, зачем это все, когда испуганно замирает, заканчивая пить отвар.
Ей кажется, что камень шевелится.
Она на всякий случай сидит неподвижно с минуту — и тогда камень начинает шевелиться усерднее.
Она испуганно отскакивает, словно ошпаренная, а Рита смеется, пока она нервно наблюдает за тем, как камень встает и разворачивается, словно ежик.
— Это ж Санек! — Рита пихает ее в плечо и смеется еще громче. — У вас чего, совсем никогда големов не видели?
Женя, нервно обнимая себя за плечи, думает, что, пожалуй, ей не стоит удивляться ничему — особенно после простывшей дриады, живущей в пещере и разводящей плесень.
А где-то далеко от этого места Соловей, урча, прижимается к ласкающей его руке Ангелины — и шепчет о том, что духи очень и очень довольны.