Пропахшая Дымом

После того, как дверь за мной закрылась я стояла еще несколько минут посреди моей новой комнаты, пытаясь привыкнуть в к темноте. Наконец, луна вышла из-за туч, и мне удалось разглядеть темные очертания кровати, раздвинутых штор, большого шкафа, стоящего слева от меня, комода, стола... Но лишь очертания. Моя фантазия могла только кое-как призрачно дополнить представшие передо мной силуэты, но на фантазию у меня не было больше сил. Казалось бы, я была достаточно бодра, полна энергии, чтобы заниматься своими делами, не спать. Но эта кровать... Я тщетно шарила руками по холодным стенам в надежде найти выключатель, а затем, вспомнив, что нахожусь в старом готическом замке, немного успокоилась и стала осматривать ложе. Оно было застелено приятным на ощупь покрывалом, но пугало меня громадным балдахином, нависшим, как злой рок, над моей головой. На кровати было несколько белоснежных, мягких, как пух, и пахнущих лавандой подушек... Я не помню, что было дальше. Коснувшись головой одной из них, я моментально уснула. Не знаю, когда именно я проснулась, помню только, что за окном уже было достаточно светло. Я села на кровати, и тут же поняла, что даже не расстелила ее должным образом и - более того - легла спать в одежде. Я медленно встала, осматривая комнату, потому что свет дня позволял мне изучить ее как следует. Покрывало, на котором я спала, было иссиня-черным, балдахин тоже. Сама кровать, комод, стол со стулом и шкаф внушительных размеров, разместившиеся вдоль светло-зеленых пастельных стен, были выполнены из черного дерева. Я с интересом изучала узоры, вырезанные на мебели и представляющие собой непонятные мне рисунки. Я долго не могла понять, что с ними не так, но потом догадалась: они о чем-то повествуют. Размышлять о том, что бы они могли значить, мне было лень, поэтому я не потратила на них много времени. Изящный туалетный столик был весь в пыли, зеркало заросло паутиной. Я поняла, что меня тут совсем не ждали, но все равно открыла шкаф, в надежде найти полотенца, или хотя бы что-нибудь. Сперва я чуть не завизжала, так как из шкафа вылетела стая летучих мышей, на мгновенье ослепив меня, но после этой мелкой неприятности я обнаружила несколько старых платьев, ночнушек, сумочек, вееров, шляпок, и прочих женских штучек. Я невольно начала перебирать вещи, внимательно рассматривая каждую, пока не наткнулась на грубое коричневое пятно, оказавшееся на рукаве одной из ночных сорочек. Я поспешно закрыла шкаф, и прислонилась к нему спиной, будто из него могло вылезти чудовище. - Это была кровь, - решительно сказала я сама себе и тяжело вздохнула, переводя взгляд на потрескавшийся потолок, расписанный замысловатыми узорами. - Где же я, черт возьми? - вопрос был риторическим, и я нервно засмеялась, хотя мне было совсем не смешно. Я тут же решила осмотреть замок, или хотя бы коридор, по которому меня привели. Я не задумывалась о том, какие опасности могли бы меня поджидать в стенах обители вампиров, потому что все еще смутно осознавала, что они существуют. К тому же, я хотела осмотреть здание днем, а не ночью. Конечно, я думала, что меня от греха подальше закроют на весь день в этой комнате, но дверь поддалась, и через пару секунд я уже стояла в темноте. Окон в коридоре совсем не было, свечей тоже. Дверь комнаты предательски захлопнулась, и я оказалась в кромешной тьме. Меня она не сильно пугала, ведь мистер фон Кролок помимо сигарет купил мне и зажигалку, которую я тут же достала из заднего кармана джинс и, освещая ей путь, двинулась по коридору. Мне казалось, что я иду безумно долго, что тьма никогда не закончится. Огонек зажигалки боязливо подрагивал, из-за чего предметы обретали кривые тени. Наконец я вышла в просторную галерею, которая была на редкость светлой, поскольку в ней находились большие окна. На заросших паутиной стенах висели старые портреты в потертых рамах, паркет был на редкость пыльным, но меня это мало волновало, ведь в самом дальнем углу галереи кто-то стоял! Мое сердце упало в пятки, ладони вспотели. Я остановилась как вкопанная, не решаясь сделать шаг вперед и жадно рассматривая фигуру в конце галереи. Это был мужчина лет шестидесяти с седой бородой и такими же седыми волосами, падающими на смуглый морщинистый лоб. Смею заметить: седина эта была красива, поскольку она была не серой а приятно-серебристой, указывающий на глубокую старость. Голубые водянистые глаза старика блестели из-под густых серебристых бровей, изучая меня пронзительным взглядом. Одет он был так, будто этот замок принадлежал ему: классический черный костюм с дорогим глянцевым галстуком, золотые часы на широком запястье, до блеска начищенные ботинки... - Простите! - воскликнула я, обращаясь к старику. - Простите, мистер! Но... что вы тут делаете? Старик встрепенулся, и его лицо озарила мягкая отеческая улыбка. Он направился ко мне быстрым танцующим шагом, разведя руки в стороны, будто хотел меня обнять. - Так это вы мисс Браун? - спросил он, подойдя ко мне почти вплотную. - Да, но откуда вы... - Граф все рассказал мне! О, он был немногословен, но мне так любопытно узнать о вас побольше! Понимаете, я в некотором роде его слуга! - Вы?! Его слуга?! - воскликнула я. Старик лишь рассмеялся. - Ох, эта галерея не самое подходящее место для разговоров. Быть может, нам стоит пройти на кухню? Вы наверняка голодны. Я тут же вспомнила, что не ела с прошлого вечера, и поспешно закивала, принимая предложение. Старик улыбнулся и велел мне следовать за ним. - Меня зовут Толомьес Куколь, вы можете называть меня просто дядюшка Куколь, - дядюшка Куколь протянул мне кружку ароматного кофе, благополучно дополнившего утреннюю овсянку. - Мои предки, французские крестьяне, мигрировали в Трансильванию в начале шестнадцатого века и нашли приют во владениях графа фон Кролока. Он дал им не только земельный надел, но и предложил должности в его замке, а бедные крестьяне никак не могли отклонить столь великодушное предложение. Жизнь казалась им Раем в этих краях. Они обрабатывали землю, а глава семьи, мой пращур Тома Куколь, был дворецким в замке Его Сиятельства. Совсем скоро он заподозрил что-то неладное: граф и виконт пропадали днем, но появлялись ночью. Порой они объясняли это неотложными делами, порой отмалчивались и казались подозрительно скрытными, но Тома не был глуп. Он прекрасно знал, что замок Его Сиятельства окружен густыми лесами в радиусе добрых двух миль, а любое селение, расположенное недалеко от от леса - глухая деревня. К тому же крестьяне не отрабатывали барщину на земле феодала, а оброк платили исключительно деньгами. Тома молчал, ибо не хотел ссориться с феодалом, он продолжал выполнять свои обязанности, которых было не так уж много для безлюдного замка. Вскоре в их небольшой деревне стали приключаться странные вещи: каждую ночь кто-то умирал, трупы находили неподалеку от деревни с разорванным горлом. Люди поговаривали о том, что в деревне завелся упырь, но никто не знал, как защитить себя и свою семью. Один лишь Тома обо всем догадался и пошел к графу просить пощады. "Ваше Сиятельство," - сказал он. - "Мне известна ваша тайна, и я знаю, что простые люди не могут справиться с Детьми Тьмы в одиночку. Я не вижу смысла рассказывать о вас в деревне, вы намного сильнее тысячи крестьян, только прошу вас, Ваше Сиятельство, как верный слуга просит своего господина, пощадите мою семью, и мы будем служить вам вечно!" Графа совсем не удивила его просьба, и он ответил: "Мне выгодно твое предложение, Тома, ты хороший слуга, но плохой друг. Ты просил пощады только за свою семью, но не за всю деревню!" Тома не смутился и сказал: "Тогда бы моя просьба была дерзкой, Ваше Сиятельство. Моя семья принадлежит мне так же, как и все крестьяне принадлежат вам, вы в праве делать с ними все, что пожелаете, так же как и я в праве наказывать своих детей за их проступки. Но отец, в отличие от феодала, любит свою семью и готов ради нее на все." С тех самых пор мы поколение за поколением служим одному и тому же существу, так как наш давний предок поклялся ему в этом. Нашу участь нельзя назвать бременем, так как мы находимся под защитой Его Сиятельства, поэтому никогда не пострадаем от когтей первородного зла. Дядюшка Куколь замолчал, задумавшись. Я не решалась прервать эту тишину своими вопросами, поэтому принялась изучать кухню взглядом. Сама по себе она не представляла собой ничего удивительного, но я была поражена, увидев ее после темноты средневековья. Больше всего меня удивило наличие электричества, потом уже я отметила, что тут помимо духовки есть и микроволновка, и холодильник, и посудомоечная машина, и кофе машина, и тостер... Сама по себе кухня была выполнена в приятных молочных тонах: дверцы буфета были нежно-белыми, белой была микроволновка, скатерть, занавески... Белым был и большой холодильник, облепленный разноцветными магнитами и стикерами. Наше молчание продолжалось недолго. Дядюшка Куколь первым его прервал, сказав: - Знаете, я сделал своим наследником во всех смыслах этого слова моего единственного внука Даниэля. Я решил приучать его к службе графу. Думаю, он будет предан Его Сиятельству и не нарушит клятвы, данной его пращуром. Он сейчас учиться в университете в Мюнхене, должен приехать на летние каникулы... Вы закончили? - старик перевел взгляд на опустошенные тарелку и кружку. - В таком случае мы сейчас же поедем в город. Его Сиятельство сказал мне купить для вас все необходимое, - старик встал и уже хотел было забрать грязную посуду, как я его остановила: - Дядюшка Куколь! Постойте! Позвольте мне! - я мигом подхватила посуду и отнесла ее к раковине. - Простите, мне так неловко, что у меня совсем нет денег, чтобы купить нужные мне вещи самой, - я старалась не смотреть на дядюшку, сосредоточившись на мытье посуды. - Я обещаю, что верну все до последнего цента, мистер фон Кролок не разочаруется во мне! - Мисс Браун, подарки не возвращают, - сказал дядюшка Куколь. Как оказалось, дядюшка приехал в замок на своей машине по старой, заросшей травой дороге через лес. Я заметила, что машину он вел автоматически, с почти юношеской легкостью. Было видно, что его руки и ноги знали куда лучше его, на какую скорость переключать и когда давить на газ и на тормоз. Сам старик жаловался на то, что этот автоматизм порой заставляет его мозг напрочь отключаться, поэтому он не раз задумывался о том, чтобы бросить вождение. Город, в который мы приехали был настолько маленьким по сравнению с Нью-Йорком, что его гораздо правильнее было бы назвать "городком", а не "городом". Но не смотря на всю эту крохотность, здесь было полно кафе и магазинов. Стоит отметить, что старик брал абсолютно все вещи вопреки моему желанию (за исключением зубной щетки). Например, он затащил меня в один из магазинов одежды и велел мне выбрать что-нибудь, а увидя, что я смотрю лишь на джинсы и шорты, укоризненно покачал головой и велел мне обратить внимание на платья. Платья, которые я выбирала, ему тоже не нравились. "Боже, мисс Браун! Неужели вы хотите показаться в этом платье перед Его Сиятельством? Оно ведь даже не закрывает колени!" - бранил меня он. Я почувствовала себя настолько распущенной, что густо покраснела от его слов. Тогда старик решил выбирать мне одежду сам. Платья, которые он выбирал мне, были то со строгим воротником, то со слегка открытыми ключицами, но все, абсолютно все, ниже колена. - Дядюшка Куколь! - хныкала я. - Вы одеваете меня, как старуху! Дядюшка Куколь лишь качал головой и говорил, что иначе граф не будет видеть во мне женщину. "А не пошел бы он в..." - я не договорила, ибо вспомнила, чем ему обязана, и с покорностью надела на себя очередное платье. Зачем ему видеть во мне женщину, если я вполне бы могла сыграть роль его закуски? Да и о какой женщине могла идти речь? Мне было больно смотреть на худощавое "нечто" в зеркале. Все платья на мне висели, как на вешалке, я чувствовала себя не в своей тарелке. Было такое ощущение, будто все эти наряды, эти почести не для меня, что я слишком груба и невежественна для такого внимания со стороны других людей, что я не достойна всего этого... Я взвалила весь груз этих отвратительных мыслей на свои худые, хрупкие плечи, для которых он был слишком тяжел. Я ссутулилась. С обувью дела обстояли легче - я взяла первые попавшиеся балетки и поспешила покинуть магазин; белье, кое-что из косметики и шампунь я купила себе сама, пока дядюшка Куколь ждал меня в соседнем кафе. Когда мы садились в машину, чтобы ехать обратно, день уже клонился к вечеру. Дядюшка переселил меня из моей старой комнаты в другую, ту, что была поближе к кухне. Она была гораздо уютней предыдущей, с мягкой кроватью, покрытой голубым покрывалом, кремовым платяным шкафом, трюмо и письменным столом. На полу лежал мягкий зеленый ковер, а в углу комнаты стояло милое кремовое кресло. Больше всего мне понравилось, разумеется, наличие электрической люстры. Я прямо-таки почувствовала, что переместилась из девятнадцатого века в двадцать первый. - Кухня, ванная и ваша комната, - все это находиться в восточном крыле замка Его Сиятельства и пригодно для проживания здесь смертных, - объяснял мне дядюшка Куколь. - Странно, Его Сиятельство, похоже, забыл о существовании этого уютного уголка и поселил вас в комнате для гостей. Только гостевые комнаты здесь никуда не годятся! Боюсь, следующим летом мне предстоит сделать кое-где ремонт, чтобы этот замок не развалился! Мисс Браун, я прошу вас не совершать глупостей и не появляться в западном крыле, в склепе и на кладбище, иначе вам же будет хуже. Только в кухне, ванной и в вашей комнате, - он еще раз повторил эти слова, будто советовал мне из этих трех комнат вообще не высовываться, - проведено электричество. Вы можете зарядить свой телефон или воспользоваться стиральной машиной, с этим проблем не возникнет. Продукты есть в холодильнике, если вам нужно будет выйти в сад или поехать в город, то вы этого не сделаете без моего разрешения или разрешения Его Сиятельства, я не нарушаю ваших прав, лишь беспокоюсь за вашу жизнь, - дядюшка Куколь замолчал, задумавшись. - Все же это странно... - Что странно, дядюшка Куколь? - спросила я. Старик смерил меня задумчивым взглядом и ответил: - Странно то, что сейчас только июль...