Шесть цветных стёклышек

Фиолетово-зелено-золотой шнурок, стягивающий края черного бархатного мешочка соскальзывает в карман миниатюрной змейкой, а на стол с тихим звоном высыпается содержимое. Шесть цветных стеклышек. Шесть родных существ. Желтое немного запылилось и потускнело, но все еще целое, голубое все сильнее уходит в прозрачную переливчатую зелень, а бордовое — в насыщенный ежевичный. Но они все еще целые и все еще пульсируют теплыми переливами света. Посерело и выцвело только одно — когда-то фиолетово-звездное. Вздохнуть и отложить его в сторону, тихонько шепнув слова благодарности. Бережно высыпав стекла на шелковый платок, перебрать их снова и внезапно обнаружить еще одно. Молочно-белое, заполненное клубящейся туманной дымкой. Поднеся к глазам, долго всматриваться, замечая пляшущие в глубине теплые золотые искорки. Крепко зажмуриться и нырнуть в туман. Посмотрим, что скрывается в его глубине. Тепло. Налетающий ветер пахнет полевыми цветами и прогретой солнцем землей. Солнечные лучи пробиваются сквозь сомкнутые ресницы, отчего на внутренней стороне век танцуют разноцветные звезды и полосы, в кои-то веки от солнца а не от приступа головной боли. Тонкие травинки щекочут лицо и руки и путаются в пушистых золотисто-каштановых волосах. Спустя несколько минут все-таки открыть глаза и, закинув руки за голову, лежать, глядя в пронзительно-синее небо и лениво провожая взглядом порхающих над головой бабочек. Тишина нарушается только стрекотом кузнечиков, криками иногда пролетающих птиц и тихим жужжанием насекомых. «Наконец-то не надо никуда бежать, наконец-то не надо ничего делать. Наконец-то от меня никто ничего не требует. Тихо.» Тонкая белая футболка и светло-синие джинсы зеленеют от травяного сока, но сейчас это совершенно не важно. Спустя полчаса наконец принять вертикальное положение и, запихнув обувь в небольшой рюкзачок, идти по траве босиком, периодически залипая в небо или наоборот наклоняясь за выглядывающими из травы полевыми цветами. Найдя подходящее место, снова плюхнуться на траву и начать плести из охапки цветов венки. Если ты слышишь меня, то пожалуйста, не посмотри, что измучена и пуста, не превращай меня в доктора Фауста, а дай мне света и радости просто так… Надев сплетенный венок на голову и натянув кеды, продолжить идти вперед до тех пор, пока воздух не запахнет речной водой, а впереди не покажутся склонившиеся над водной гладью плакучие ивы, под одной из которых с книгой на коленях сидит сестра. Абсолютно молча сесть с ней рядом и следующие два часа залипать на солнечные блики и тени от ивовых листьев на воде. Кто-то плачет, что-то хочет, но ни с кем не говори. Не пугайся этой ночи, просто жди меня внутри… Тишину нарушает только шелест листьев, шорох переворачиваемых страниц и летающие над самой водой стрекозы. Ветер путается в волосах. Отпускает. Но все еще не до конца. Неожиданно, сестра перестает шуршать страницами и, заправив за уши короткие волосы с оставшейся на концах бирюзой, легонько подталкивает к реке. — Сейчас в самый раз, я проверяла. Попробуй, вдруг полегчает. Вода и правда приятная, но плавать возможности нет. Остается только подвернуть джинсы до колена, и, пару раз ополоснув лицо, стоять в закатно-оранжевой воде, закрыв глаза, и чувствовать, как на макушку сыплются теплые брызги. Вслед за этим, висков неожиданно касается что — то мягкое, а в следующий момент перед лицом начинают кружиться пушинки одуванчиков. Обернуться и обнаружить, что за спиной уже никого нет и скорее чувствовать, чем видеть внимательный взгляд откуда-то из кустов. Набить карманы джинсов мелкими белыми ракушками. Выбраться на берег, внезапно обнаружить лежащий в траве батончик, которого там абсолютно точно не было еще пять минут назад, тихо рассмеяться и, жуя шоколадку, направиться в город. Сгущающиеся сумерки заливают улицы густой синевой, разгоняемой желто-оранжевыми фонарями, фарами проезжающих машин, мерцающими витринами магазинов и светящимися окнами кофеен. Поддавшись какому-то спонтанному желанию, нырнуть в одну из них, особенно тепло перемигивающуюся цветными стеклами и изумленно застыть, заметив за дальним столиком знакомые фигуры. Весело хмыкнув себе под нос взять большой стеклянный стакан латте с малиновым сиропом и усесться на свободный стул. С любопытством оглядываться по сторонам, потягивая кофе, прислушиваясь к разговорам вокруг и иногда отвечать что-то сидящим по обе стороны от себя. Украдкой ссыпать сестре в карман набранные в реке ракушки, обнять и, отвлекшись, обнаружить, что она успела выскользнуть на улицу только спустя пятнадцать минут. Успокоиться, прочитав пришедшее от нее сообщение, и взяв собеседницу за руку, выскользнуть на улицу и еще два часа бесцельно бродить по улицам держась за руки и глядя на то, как фонари отражаются в речной глади. Сквозь грусти озера пройдешь беспечально в солнечный город святых и отчаянных, где неизвестно, что времени мало и прячется чувство вины. Хранит тебя город святых и отчаянных... Когда набережная пустеет, на тротуарной плитке набережной остается кораллово-розовый осколок с мерцающими в глубине звездами. Однажды мы услышим историю, заключенную в нем.