Значение не должно быть пустым. Понял, да?

Сам тайм лэйтер       — Пенни, ты маньячка.       Пенни сверкнула глазами, точно вспышкой, и вернулась к покадровой съёмке не особо крупного, но крайне брыкливого обитателя террариума. Озборн застыл, выпучив глаза и сжав губы от напряжения.       — Пошел в зад, Гарри, — добродушно отозвалась девушка и мельком глянула на него через плечо. — Что ты тут вообще забыл со своей арахнофобией, маленький ты долбоящер? Опять сбежал с уроков?       — Мне было страшно.       Пенелопа отодвинула камеру.       — Страшно оставлять тебя и этих тварей с нормальными людьми в одном помещении.       Пенелопа лукаво наклонила голову, вновь смотря на друга. Слащаво и от того очень-очень страшно мурлыкнула:       — Ты будешь моим первым интервьюером.       Озборн скорбно моргнул.       — Я могу попрощаться с родителями?       — У тебя есть право на молчание, так что можешь помолиться, — девушка с налётом скептицизма просканировала его своими карими софитами. — Ну, или навернуть мартини со спрайтом.       Гарри как-то по-новому посмотрел на неё.       — Звучит как идея…       Звучит как «щёлк» спускового крючка. Выключателя при зажжении пресловутой лампочки над макушкой.       — Озборн, нет. Озб… Озборн!       Но Гарри, озорно улыбаясь, жестами обозначил воплощение своего права на молчание в жизнь и скрылся за колонной.       Три. Четыре.       Вздох.       — Я уже говорил, что он — хренов мажор? — со смешинками в глазах уточнил Нед.       Мишель как-то загадочно улыбнулась и опёрлась плечом о колону. Наблюдение за этими двумя можно было вписать в список её хобби на второе место (первое делили пополам книги и синтез язвительных комментариев).       — Каждый раз, бро, — отозвалась Пенни, возвращаясь к бешено мечущемуся по террариуму пауку.       Вдруг, парень нахмурился и уставился на спину Паркер с неожиданной сталью в глазах.       «Щёлк» тумблера личностей Неда.       — Код «курица», Пенни, повторяю, код «курица»***! — шепнул он. В тот же момент девушка увидела на стеклянной поверхности отражение до конъюктивита знакомого бордового бомбера.       «А-а-а, » — ненавязчиво-истерично мелькнуло у неё в голове.       Пенелопа решительно не понимала, от чего же Вселенной так неймётся.       Нед приподнял брови и посмотрел на неё одним из его исключительно значимых взглядов, которые относились к категории не взглядов, а Взглядов.       Всё, режим «чувак, который пересмотрел «Казино Рояль» сорок два* раза» активирован.       Пенни воровато огляделась. Действовать нужно было быстро.       — Прости, красавчик, — она с искренним сожалением посмотрела на паука в последний раз и, врубив беззвучный режим, защемила к колоне, возле которой стояла довольная Мишель. Если брюнетка и любила что-то в той же мере, что и наблюдение за Озборном и Паркер в дикой среде, так это наблюдение за хроническими догонялками Паркер и Флэша.       — Господи, храни Пенелопу Паркер, — пробормотала она, посмотрев почему-то вниз. С накипью раздражения цокнула языком и отклонилась назад, когда Пенни, явно игнорируя её существование, попыталась выглянуть из-за колоны. — Господи, отмена запроса.       — Тише, он идёт. — Нед принял максимально невозмутимый вид (читай: забегал глазами по описанию буйного паука, нервно притопывая ногой). Пенелопа раздула ноздри и шумно выдохнула. Подобные ситуации всегда заставляли её дыхание учащаться, глаза гореть азартом, а пальцы медленно перебирать воздух в предвкушении.       Об этом она тоже подумает позже.       Вселенная заржала где-то на перефирии.       Пенни подумала, что над ней стебутся. Потом она в этом убедилась, хотя всё оказалось слегка сложнее и наваристей, чем она предполагала:       Осознание того, что фотоаппарат, который Пенелопа до этого держала в руках, теперь находился в состоянии свободного полёта, пришло неожиданно. Одновременно с этим Пенни слегка дёрнуло вниз (что весьма закономерно для человека с удавкой в виде ремня камеры). Бросив все ресурсы организма на активизацию орлиного зрения (наблюдение за стремительным (точно фотоаппарат) бомбером с чёртовым Флэшем Томпсоном внутри для), девушка совершенно забыла об остальном теле, что повлекло определённую цепную реакцию.       Первой полегла Джонс.       Не на шутку испугавшись расправы в случае повреждения школьного имущества (камеру предоставлял кружок журналистики), Паркер в первую очередь попыталась сохранить именно его (а в планированном последствии и свою задницу; фигурально, конечно же, потому что проводимые ею манипуляции неизбежно вели к превращению столь трепетно оберегаемой части организма в котлету по-киевски). Поэтому, не особо, однако, заботясь о, собственно, безопасности, Пенни вцепилась в камеру.       А стоило в Мишель и здравый смысл.       Зная повадки подруги, Джонс сама подхватила девушку (вот бы со смыслом было так же), но плоская подошва стареньких кед вдруг заскользила по такому бóльному полу, роняя владелицу, дабы она могла самостоятельно убедиться в достоверности этой характеристики (вот бы со смыслом было так же). Честно стараясь сохранить остатки конспирации, девушка лишь стойко стиснула зубы и рвано выдохнула.       А хотелось кричать.       Не столько от боли, сколько от ситуации в целом. Понимаете ли, Мишель любила, когда происходящее хотя бы имитировало наличие того самого здравого, прости Господи, смысла.       Джонс флегматично наблюдала, как Пенни будто в замедленной съёмке летит на Неда. Стоит отдать должное: парень продолжал играть роль, даже когда умничка Паркер боднула его бедро головой и тихонько сползла вниз по тумбе, на которой стоял террариум. Её лицо застыло каменной маской из жожы (ну, почти), зато руки крепко сжимали фотоаппарат.       Джонс мелодраматично поджала губы и прикрыла глаза.       — Господи, хранить Пенелопу Паркер всё же придётся, потому что иначе она просто…       Так совпало, что Пенни как раз начала молиться.       Нед скосил на неё ещё один Взгляд. У Пенни заурчало в животе.       — Паркер!       Джонс приоткрыла один глаз и ухмыльнулась. Она буквально видела в светлых очах Пенелопы как туша в красном бомбере разворачивается в сторону буржуя-долбоящера Озборна, которому, как оказалось, чисто по-скотски ведомо понятие «тайминг». Паркер оперативно кувыркнулась в сторону Мишель, уже предугадывая дальнейшую траекторию дрифта башки Томпсона вокруг своей оси (тут мозг Пенни выдал шутейку про саундтреки к «Инишиал Ди», что частично поспособствовало грядущему фэйлу).       План был хорош, но, как поговаривал один дед, «саундс гуд — дазнт ворк». В итоге девушка сарделькой покатилась напрямик в ножки к чёртовому Флэшу Томпсону («хайвэй ту хелл,» — мурлычет Вселенная). Послышался неповторимый звук удара камеры кружка журналистики о пресловуто бóльную плитку.       Паркер судорожно вскинула руки с фотоапаратом вверх и пристально осмотрела его на наличие непоправимых мутаций. Нед трагично шморгнул. Джонс звучно вздохнула и закатила открытый глаз, от чего где-то сзади неприятно потянуло. Но эта боль не перекрыла её хронического «крушение надежд, шесть букв, вторая "и"», которое напоминало о себе каждый раз, когда их Золотое Трио на минималках собиралось вместе.       — Паркер?..       Паркер нарочито медленно, оттягивая момент, провернула глазные яблоки в сторону чёртового Флэша Томпсона. Моргнула. Мысленно пнула себя.       !Напоминание!             Заметка: не моргать в присутствии чёртового Флэша Томпсона.       Моргнула ещё раз. Впала в отчаяние.       !Напоминание!             Заметка: напоминать себе не моргать в присутствии чёртового Флэша Томпсона.       Не придумав ничего лучше, она навела камеру на охреневшего, но от того не менее чёртового, Флэша Томпсона.       Послышался «щёлк» затвора. «Щёлк» перезапуска системы.       — Паркер, да ты в конец… — начал задвигать организм в бомбере, но тут же был перебит отмершим Озборном, который уже имел опыт выводить ситуацию на новый уровень:       — Паркер, заинька, ты в порядке? — он картинно упал рядом с ней на колени и трепетно приподнял голову, побуждая сесть. — На, глотни водички.       Перезапустив свою систему тоже (вот кто нуждался в этом больше всех), умудрённая опытом Пенни аккуратно опустила фотоаппарат. По той же причине она сначала понюхала содержимое полторашки «Спрайта». Перевела на Гарри Взгляд из Недового арсенала. Тот миленько оскалбился.       — Что, Паркер, опять головой ударилась? Может тебя теперь обратно в адекват переклинит? — ещё не успев прийти в себя, чисто на автомате вбросил Флэш.       — То есть ты хочешь сказать, — начала Пенни, игнорируя Томпсона, — что…       — Что тут происходит? — послышался писклявый, что было как никогда в тему, голос Люпина, которого приставили курировать локальную Канатчикову Дачу**.       Нед самозабвенно зевнул.       — Да вот, профессор, — Флэш самодовольно и слегка насторожено зыркнул на девушку, — Паркер совсем свихнулась со своими членистоногими товарищами…       — Ты, чо, охренел? — на всякий случай побыковал Озборн.       Томпсон постоял и действительно немножко поохреневал для приличия.       — Я про пауков, — уточнил он и добавил для проформы: — придурок.       — Томпсон, где Ваши манеры? — возмутился Лапен. — Какое право Вы имеете оскорблять… э… — он недоумённо уставился на Озборна. — А Вы, кстати, кто?       Гарри открыл рот. Закрыл. Поджал подбродок. Посмотрел на Паркер. Судя по её лицу, она либо вопрошала «Какого хрена?!», либо просто хотела чихнуть.       — Гарри, сэр. — он немножко заглянул в душу Лапену, — Гарри Озборн.       Пенни чихнула.       — Озборн?.. — пробормотал профессор и вдруг уставился на него, будто увидел впервые (ну, оно почти так и было). — А Ваш отец…       — Да. — Гарри очаровательно ухмыльнулся и незаметно, как ему самому казалось, подтолкнул Паркер к выходу. Не ожидавшая такой подлянки, Пенни выскользнула из его жарких объятий, попутно обливая «спрайтом» новенькие кеды Томпсона.       — Крушение надежд, — пробормотала Мишель, уже лежавшая на боку, подперев голову рукой, аки греческая богиня и созерцавшая, — шесть букв по горизонтали, вторая «и».       — Фиаско?       ЭмДжей повернула голову и скептически посмотрела на Неда. Нед пожал плечами. ЭмДжей вздохнула.       — Паркер!!! — капсом заорал чёртов Флэш Томпсон на фоне.