Венская весна

«Леонора! Быстро к матери, одеваться. Луиза, беги на кухню, справится чтобы всё готово было побыстрее! Вильгельм! Вильгельм, бездельник ты эдакий!» Вильгельм послушно подходит к отцу. «Приведи в порядок прихожую, вечно там адский бардак». Юноша тяжело вздыхает. И ради этого ему пришлось оторваться от Вергилия? Но делать нечего: это был первый светский приём в их доме за последние восемь лет, и отец станет требовать безупречной подготовки. Все его инструкции должны выполняться беспрекословно. Никто не пытался нарушить это негласное правило, но все почему-то знали, что, если его нарушить, случится что-то нехорошее, поэтому Вильгельм, хоть и нехотя, идёт в прихожую. Он начинает разбирать обувь: большие походные башмаки отца и городские туфли матери – в один ящик; сестринские туфельки для театра – в другой. Потом он идёт на кухню взять намоченную тряпку, чтобы протереть в прихожей пыль. Вильгельм возвращается с кухни и видит теперь в прихожей молодого человека. Тот стоит, опираясь на стену в коридоре, и улыбается. Мейстер притворяется, что не замечает его, и спокойно проходит к полке, которую нужно протереть. Незнакомец провожает его взглядом, продолжая загадочно улыбаться. Вильгельму не нравится, как он на него смотрят, а молодой человек продолжает с улыбкой его разглядывать. Молодой Мейстер то и дело косится на незнакомца, не переставая протирать несчастную полку. Наконец, он решает перейти от полки к раме большого зеркала и таким образом отвернуться от странного юноши. Секунда – и его решение претворено в жизнь. Однако нервозность не уменьшается. Он чувствует взгляд незнакомца спиной. Более того, он понимает, что незнакомый юноша видит, как он нервничает, и это раздражает Мейстера ещё больше. В конце концов, Вильгельм не выдерживает. Он резко, на каблуках и с тряпкой в руке разворачивается, выпрямляется и, гордо подняв голову, но всё же с дрожью в голосе обращается к молодому человеку: «Вам что-нибудь нужно от меня? Простите, но я вряд ли смогу помочь вам – я, как и все в доме, занят приготовлениями». «Я знаю,» спокойно и даже ласково, продолжая улыбаться, отвечает незнакомец. «Вы готовитесь принять мою мать, сестру и меня». «Так вы фон Гельбсон?» «Вертер,» юноша приветливо протягивает руку. Вильгельм не пожимает её. Он презрительно обводит Вертера взглядом и отворачивается, чтобы прибраться на другой полке. «Так вам нужно что-то от меня, Herr Гельбсон?» «Я хотел с вами поговорить.» Вильгельм как будто успокоился. Он принял абсолютно безразличный вид и теперь говорит с Вертером с бо́льшим высокомерием, чем ему положено. «Если вам угодно обсудить меню, обратитесь к главному повару, кухня всегда для вас открыта.» «Нет,» фон Гельбсон так же спокоен, как и был, будто не замечает манер Вильгельма, «я хотел поговорить именно с вами.» Вильгельм удивлён таким ответом. Но он не подаёт виду и отвечает тем же тоном: «С какой стати вам со мной разговаривать?» «Отчего же нет?» «Мы с вами не знакомы. К тому же, Вы дворянин.» А вот такому ответу очень удивился Вертер. И он отвечает, не скрывая удивления, «Будет! Неужто вы и правда считаете, что сословные рамки способны служить преградой человеческому общению?» «Мой богатый опыт это подтверждает.» Вильгельм стал немного мрачнее. Вертер не отвечает. Он задумался и тоже как будто помрачнел. Наконец, он, снова улыбнувшись, говорит: «Ваш богатый опыт означает, что у вас в запасе множество историй. Мне всегда приятно поговорить с человеком, который много чего может рассказать. Тем более, насколько я знаю, ваш отец именно для знакомства и устраивает этот вечер». Вильгельм бросает гневный взгляд в сторону фон Гельбсона. Кажется, что этот раунд проигран. Вертер вновь довольно улыбается и, не стесняясь, рассматривает его лицо. В какой-то момент Вильгельм ловит его взгляд. Ему удаётся рассмотреть лицо Вертера. Он замечательно хорош собой. Его лицо вытянуто, но острые скулы не бросаются в глаза. Волосы, хоть издали и кажутся тёмными, на самом деле светло-русые; длиннее, чем обычно у мужчин. Глаза тоже хоть и карие, но очень светлые. Вильгельм смотрит в них секунды две, после чего ему становится не по себе и он снова отворачивается. Вертер молчит. Голос Вильгельма снова дрожит, когда он пытается ответить. «Мне всё же кажется, что вам со мной говорить не о чем.» Вертер наконец отводит глаза от Вильгельма; его взгляд опускается к носкам туфель. Из его груди вырывается очень тихий, заметный Вильгельму, но совершенно не обидный смешок. Затем он снова поднимает глаза на Мейстера и начинает медленно подходить. Вильгельм только сейчас замечает, что юноша выше него дюйма на четыре. По мере того, как Вертер подходит, он опасливо пятится к зеркалу. Фон Гельбсон останавливается шагах в трёх от него. «У Вас какие-то особенные причины не любить дворян?» Молчание. «Или, может, Вам чем-то не угоден именно я?» Вильгельм всё с той же тряпкой в руках поднимает голову и смело смотрит в глаза Вертеру. Пару секунд они смотрят так друг на друга. Затем снова спрашивает Вертер: «Вы умеете танцевать?» Вильгельм сначала не понимает. Он смотрит на Вертера в недоумении. «Танцевать?» «Ну да. Хоть менуэт?» Вильгельм ошеломлён. Конечно, он умел танцевать, и особенно хорошо у него выходил менуэт. Девушки очень любили танцевать с ним, но ему ещё никогда не приходилось слышать подобных вопросов от мужчины. Он не знает, что сказать, но Вертер ждёт ответа. «Я… я… кажется…» Он не заметил, как тряпка выпала из его рук. Каким-то заворожённым взглядом, блестящими глазами он смотрит на Вертера. Тот подходит, может, излишне близко, поднимает тряпку и вкладывает её в руки Вильгельму. Мейстер следит за ним, не отрывая взгляда. У Вертера большие руки с длинными пальцами. «Тогда, быть может, нам лучше поговорить на приёме? На танцах?» Фон Гельбсон снова смотрит ему в глаза и дружелюбно улыбается. Он вынимает свою руку из ладоней Вильгельма, оставляя в них только тряпку. Вильгельм растерянно смотрит на этот мокрый кусочек ткани в своих руках. Вертер делает несколько шагов в сторону двери, Вильгельм делает пару шагов в сторону Вертера. Вертер останавливается, поворачивается к нему и удивлённо, но всё-таки улыбаясь, приподнимает бровь. Вильгельм краснеет, прячет лицо, и снова отходит к полкам. Вертер медленно, посмеиваясь одними плечами, уходит. Вильгельм остаётся один, в недоумении и замешательстве.