Часть 1
8 июня 2018 г. в 22:58
Он взошел на трибуну и окинул взглядом притихших депутатов Конвента, замерших в странном оцепенении. Он начал говорить. Говорил хладнокровно и уверенно, ровно, обличая каждого из присутствующих, кроме, конечно, обоих Робеспьеров, Леба и Кутона.
Он обвинял Комитет общественного спасения. Он был безжалостен.
И тут его речь, его прекрасную речь нарушил нечеловеческий крик. Жан Тальен в каком-то безумном отчаянии бросился к трибуне и, перебив красивый и властный голос, крикнул:
– Долой тиранов!
Он в недоумении отступил, сложил руки на груди и...
Замолчал, замолчал навсегда.
Максимилиан, его бедный Максимилиан, словно раненный зверь кинулся к трибуне, к нему. Робеспьер оправдывался и все еще пытался сражаться, но выстрел в челюсть прервал его попытки. Эта пуля не только заставила Максимилиана замолчать – она оборвала и сердце Сен-Жюста.
Когда осудили Робеспьера, его брат и Леба тоже вызвались разделить его участь.
Кутона причислили к ним просто так.
Он отчетливо услышал голос Барера, хотя тот был громким, словно специально, словно хотел быть милосердным:
– Ограничься Робеспьером; не трогай Сен-Жюста!
Они ждали. Ждали, когда Антуан отречется от своего самого дорогого и близкого человека, отречется от своего Бога, от своей любви, от своего сердца.
Они дали ему уйти.
Но Сен-Жюст остался молчаливым. Он лишь помог Робеспьеру подняться, касаясь кончиками пальцев раздробленной челюсти.
«Я ничем не могу тебе помочь».
Их бросили в тюрьму, потом они почти оказались свободны, но история не пожелала оставить их в живых.
Утром Антуан смотрел на лежащего на столе Максима, прижимающего салфетку к ране, и не мог сдержать слез.
«По крайне мере, мы чего-то добились».
Их везли к эшафоту длинной дорогой, и Антуан был рядом с Робеспьером, прижимаясь к нему, когда вокруг их повозки танцевали карманьолу.
Народ кричал и бился в экстазе, когда он поднимался на эшафот. Лишь бросил взгляд на Робеспьера, улыбающийся, полный нежности взгляд, прежде чем навсегда закрыть глаза.
«Прости, я буду первым».
Лезвие гильотины опустилось.
Сен-Жюст проснулся со слезами на глазах.