Месть Тёмного Лорда.

Гарри пытался изобразить едва сдержавшегося от удивлённого вздоха наивного мальчишку-блондина. Получилось, что и неудивительно. На кровати сидел маленький человечек, ушами напоминавший летучую мышь, и таращил на него выпученные зеленые глаза, величиной с теннисный мяч. Поттеру и к Трелони ходить не надо, он это чудо лопоухое узнает из тысячи. Добби не сводил с него глаз, Гарри отвечал пока тем же: нужно дождаться громкой фразы из уст Дадли. — Позвольте взять ваши пальто, мистер и миссис Мейсон? — донесся снизу почтительный голос кузена. Можно отмирать. — П-привет? — попытался пролепетать Поттер, пока домовик соскользнул с кровати и низко поклонился, коснувшись ковра кончиком тонкого, длинного носа. Одет он был в старую наволочку с дырками для рук и ног. Дамблдор никогда не экономит на антураже «задохлика». Он прям в этом мастер. — Гарри Поттер!.. — пронзительным голосом воскликнул нежданный и нежеланный гость. «Небось специально так голосит, падла», — мрачно усмехнулся про себя юноша, смотря на эти кривляния. Детский сад отдыхает. — Добби так давно мечтал с Вами познакомиться, сэр!.. Это такая честь… — Б-благодарю вас, — изображать из себя кретина становится всё сложнее, а это только начало. Добрый дедушка наверняка заглянет в воспоминания этого дурня. Дальше нужно было притвориться испуганным и заинтересованным одновременно и аккуратно двигаться по стеночке к столу с клеткой и спящей совой. Присев на стул, Гарри вспомнил: тогда он подумал, что неучтиво спрашивать: «Кто это?» с истерическим криком. И просто тогда спросил его имя, что сейчас и повторил с неловкой улыбкой на губах. — Добби, сэр, — ответил лопоухий. — Просто Добби. Добби-домовик, если угодно, домовой эльф. — В самом деле? — Гарри изобразил на моське удивление. Видели бы сейчас слизеринцы, каким ему идиотом приходится быть. Посочувствовали бы, ну, или на худой конец, просто посмеялись от души. — Видите ли, сегодня… э-э… не лучший день для знакомства с домовиком. Только, пожалуйста, не обижайтесь, ладно? Снизу доносился фальшивый на высоких нотах смех тетушки Петуньи. Добби понурил голову и, кажется, даже всплакнул, но Поттеру могло и просто почудиться. — Не подумайте, что знакомство с вами мне неприятно, — поспешил Гарри утешить это чудо, — Но не могли бы Вы… объяснить мне… скажем, цель вашего посещения моей жилплощади? — и обвёл пространство вокруг себя рукой. — Да, сэр. Конечно, сэр. Добби пришел… это трудно выразить… Добби не знает, как начать… — замялся домовик. — Садитесь, пожалуйста, — Гарри указал на кровать. Сам бы он не рискнул сесть на это чудо природы, а Добби не жалко. В голове домовика тут же что-то щёлкнуло. — Садитесь! — голосил он. — Никогда… никогда ещё, — Поттер решил просто изобразить из себя неумёху. Он что, нянька ему? — Никогда ещё ни один волшебник не разговаривал с Добби как с равным, не приглашал сесть… — Да тише ты, — взмолился Гарри и подтолкнул эльфа к кровати, стараясь сохранить самое доброе выражение лица. Эльф взобрался на кровать, сел поудобнее — он походил сейчас на большую растрепанную куклу — и начал нервно икать. Через пару долгих (по мнению Поттера) минут он наконец-то справился со слезами и икотой. Лопоухий устремил на Гарри восхищенный взгляд огромных, блестевших как изумруды, глаз. У юноши аж кулак зачесался — как он не любит это раболепие. — Вам, должно быть, редко встречались хорошо воспитанные волшебники. — Гарри решил вспомнить, что он как бы «добрый», «светлый», а ещё «белый и пушистый» мальчик. Добби кивнул. И вдруг, прыгнув на подоконник, стал яростно биться головой об оконную раму. Поттер реально уже стал обдумывать возможность присоединиться от того бреда, что он сегодня произносил и делал. — Гадкий Добби! — кричал лопоухий при этом. — Мерзкий, гадкий Добби! «Скорее твой истинный хозяин», — чуть не ляпнул Гарри, но вовремя закрыл рот. Пару вдохов и выдохов, и он произносит весьма тоскливо: — Пожалуйста, не надо… Они же услышат… — вскочив со стула, он опять водрузил эльфа на постель. Но тут, как назло, проснулась Букля, как-то особенно громко крикнула и бешено забила крыльями о решетку клетки. «Ох, плачет по тебе духовушка, птичка моя певчая!» — пропел про себя юноша. — Добби обязан наказать себя, сэр, — произнес домовик, у которого глаза от ударов стали немного косить. — Добби сказал плохое о своей семье, сэр… — О своей семье? — О своих хозяевах, сэр… Добби — домовой эльф, его участь до конца дней жить в одном доме, служить одной семье… — действительно, пока не отрежут от подпитки. — А они знают, что Вы сейчас здесь? — полюбопытствовал Гарри. Доводить этого эльфа ему почему-то стало нравиться. — Нет, сэр. Конечно нет! — воскликнул эльф, и его всего передернуло. — Добби придётся сурово наказать себя за это. Очень сурово, сэр. Прищемить уши печной дверцей. Если они когда-нибудь об этом узнают… — А разве они не заметят, что Вы подвергаете себя наказанию? — приподнял тот бровку.  — Добби сомневается в этом, сэр. Добби всё время себя наказывает. Хозяева велят, напоминают, что лишнее наказание не повредит… — Почему же Вы не бросите их? Не убежите? — трагично прикрыл ладошками приоткрывшийся от «ужаса» ротик Гарри. — Эльф-домовик может стать свободным, только если хозяин даст ему вольную. А эта семья никогда не даст вольной… Добби будет служить ей, пока не умрёт. «Скорее сдохнешь после этой самой вольной», — хмыкнул про себя юноша. — Бедненький, — состроил печальную мину Поттер, опустив голову, а потом, резко её подняв, продолжил: -А Вам нельзя как-нибудь помочь?! Хоть бы и я? — главное — в конце этой отповеди вопрошающе уставиться на свой объект, и нужный эффект будет достигнут.  — Гарри Поттер спросил, не может ли он помочь Добби… Добби много слышал о Вашем величии, но о Вашей доброте Добби не ведал. Поттер изобразил смущение. Очень натуральное, всего-лишь пришлось вспомнить, как он к Снейпу в душ влетел на всех порах и застал того в неглиже, а ведь всего-то хотел рассказать, как за Драко бегал павлин и кричал голосом Люциуса, когда блондинчик в сердцах материл виновника. — Разговоры о моём величии просто чушь, — сказал вдруг он. — Я даже не самый лучший в классе у нас в Хогвартсе, — махнул рукой. — Гарри Поттер скромен и смиренен, — почтительно произнес Добби, его круглые глаза так и сияли. — Гарри Поттер не хвастается победой над Тем-Кого-Нельзя-Называть. — Над Волан-де-Мортом? — уточнил Поттер. Добби зажал ладошками торчащие уши и взвыл: — Не произносите это имя, сэр. Умоляю, не произносите! — Простите, пожалуйста, — поспешил принести извинения Гарри. — Я знаю, многим оно не нравится. Мой друг Рон… — вспомнил он о необходимости упомянуть «друга» и сделать на пару секунд грустную мину, ведь ему как бы за всё лето ни весточки не прилетало с той стороны. Добби подался вперед. Глаза у него горели ярче автомобильных фар. — Ах, сэр, — выдохнул он и вытер лицо углом грязной наволочки, — Гарри Поттер благороден и смел! Добби пришел, чтобы защитить его, предупредить об опасности. И пусть потом придётся защемить уши печной дверцей… Гарри Поттеру нельзя возвращаться в «Хогвартс»! Никак нельзя! В комнате воцарилось молчание, прерываемое рокотанием голоса дяди Вернона, бряцанием ножей и вилок, доносившимся снизу, ну, и пыхтением обиженного юноши. — Почему? — твёрдо и холодно спросил Гарри. — Я должен ехать в школу. Учебный год начинается первого сентября. Я только и живу этой надеждой. Вы не представляете себе, что мне приходится здесь терпеть. Я здесь всем чужой — это не мой мир. Мое место в Вашем мире, в школе волшебников. Оно там и только там. — Нет-нет-нет! — Добби так сильно замотал головой, что уши заколыхались, — Гарри Поттер должен оставаться там, где он в безопасности. Великий несравненный Гарри Поттер — всеобщее достояние. В Хогвартсе Гарри Поттеру грозит страшная опасность! «Есть что-то опаснее Дамблдора?!» — чуть не брякнул слизеринец. — Какая ещё опасность, кроме сбежавшего Тролля? — дёрнул глазом он. — Существует заговор. В Школе Чародейства и Волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, — прошептал Добби и вдруг задрожал всем телом. — Добби проведал об этом уже давно, сэр, несколько месяцев назад. Гарри Поттер не имеет права ввергать себя в пучину бедствий. Он всем очень нужен, сэр! — Какие кошмарные вещи творятся в мире, — ужаснулся Гарри. — Но я не могу тут остаться. Кто их затевает? — напрямик спросил он. Добби издал странный сдавленный хрип и стал неистово биться головой о стену. Понаблюдав минутку, Поттеру пришлось прекращать эту «развлекаловку» — Ну будет, будет, — Гарри схватил домовика за руку, пытаясь остановить истязание. — Я понимаю, Вы не можете ничего сказать. Но почему предупреждаете меня? — и тут он разыграл, что его пронзила внезапная мысль. — Постой! Не связано ли это с Вол… прости, с Вы-Знаете-Кем? Если не можешь, не отвечай, — но, увидев, что лоб Добби опять в опасном соседстве со стеной, поспешно, хотя он и мог на это вечно смотреть, он всё же прибавил: — Только кивни или покачай головой, лады? Лопоухий медленно кивнул, а потом задвигал головой из стороны в сторону. — Нет, сэр, это не Тот-Кого-Нельзя-Называть, — внятно, по слогам произнес он. Но глаза его выпучились ещё сильнее. Гарри видел — Добби явно старается навести его на какую-то мысль. И попробовал потупить догадаться: — Может у него есть такой же коварный брат? — Вспомнил он одно из своих «феерических» выводов. Нет, ну правда! Мраксы всегда славились своим либидо… Ну, по крайней мере, первые восемь поколений. Добби сильнее замотал головой, а глаза его чуть не вылезли из орбит. — Ну ладно. Только я представить себе не могу, кто ещё мог бы причинить мне зло в Хогвартсе. Ведь там же есть Дамблдор. Вы знаете, кто такой Дамблдор? — Тут Поттер кое-как сдерживал сарказм, за это Снейп будет должен ему поцелуй… с языком! И облапыванием его филейки! — Да, конечно, — кивнул Добби. — Альбус Дамблдор — самый великий директор в истории Хогвартса. Добби это знает. Добби слышал, что могуществом Дамблдор не уступал Тому-Кого-Нельзя-Называть, даже когда тот был на пике силы. Но, сэр, — перешёл Добби на энергичный шепот, — есть враги, которых Дамблдор не может… враги, которых ни один уважающий себя волшебник… Да, и этот самый Дамблдор — Великий и Могучий — переложил своё бремя на хрупкие плечи ребёнка, ещё тогда не родившегося. От этих мыслей в груди Гарри отозвалась глухая боль, а он думал, что пережил это всё. Но боль так и осталась. Не успел юноша отойти от своих дум, как Добби соскочил с кровати, схватил настольную лампу и начал колотить себя по голове, сопровождая наказание душераздирающими криками. Люди внизу притихли, Гарри услышал, как Вернон затопал в коридоре. Сейчас надо прятать эту «прелесть». — Проказник Дадли, как видно, опять не выключил свой телевизор! — воскликнул дядя по пути. Так быстро закинув домовика в шкаф, что тот даже пикнуть не успел, Поттер затараторил: — Сиди тихо! — прошипел он и закрыл дверку, в этот момент как раз зашёл Дурсль-старший. Мужчина одними глазами уже спрашивал: «Когда этот кошмар уже закончится?» — Что. Черт возьми. Ты. Тут. Делаешь? — прохрипел он сквозь стиснутые зубы. — Ты убил изюминку в моей замечательной шутке «как японец играл в гольф». Ещё один звук, и ты пожалеешь, что родился на свет! Ты меня понял?! — Да, дядя Вернон, — склонил удручённо голову юноша. — Ни звука… — произнёс он, закрывая дверь за собой. После того, как шаги на лестнице стихли, Поттер выпустил взбалмошного домовика. — Видишь теперь, каково мне здесь? Понял, почему мне надо вернуться в Хогвартс? Это единственное на земле место, где у меня есть… по крайней мере, я так думаю… есть друзья, — всхлипнул и вытер нос рукавом растянутой кофты для пущей убедительности он. — Друзья, которые не написали Гарри Поттеру ни одного письма? — сочувственно поинтересовался лопоухий. — Наверное, они… просто… Подожди! — нахмурился Гарри. — А откуда ты знаешь, что мои друзья не писали мне писем, а? — Гарри Поттер не должен сердиться на Добби. Добби так поступил с самыми лучшими намерениями… — сказал эльф, переминаясь с ноги на ногу. Прям святая невинность. — Ты воровал мои письма? — Они у меня все здесь, сэр, — сообщил Добби, на всякий случай отскочив от Гарри подальше, и вынул из-за пазухи толстую пачку писем. Гарри различил аккуратный жирный почерк, почему-то, Невилла, хотя он с ним толком и не общался во время учёбы. Небрежную писанину Рона и даже каракули, которые наверняка были нацарапаны рукой лесничего Хагрида. Тут даже были именно те «официальные» письма Малфоя, с которыми они на всякий случай гоняли Хедвиг. — Добби надеялся… Пусть Гарри Поттер подумает, что его друзья забыли о нём… Может, Гарри Поттер и не захочет вернуться в школу, сэр… — опасливо озирался он из-за угла. Гарри сделал вид, что не слушал и рванул к Добби, протянув руку к письмам, но тот ловко увернулся. — Гарри Поттер получит их, сэр, если даст Добби слово, что не вернётся в Хогвартс. Ах, сэр, Вы не имеете права подвергать себя такой опасности! Обещайте Добби, что не поедете больше в школу! — Ни за что! — отчеканил воинственно Поттер. — Немедленно отдайте письма моих друзей! — Так знайте, сэр, — печально проговорил эльф, — Добби придётся прибегнуть к крайним мерам. Другого выхода нет. Дальше началось представление, но самым впечатлительным было не «величественное» падение пудинга на «дорогих» гостей, а визг миссис Мейсон, затмивший даже визг книзлов старухи Фиг. Правда, она ещё и бегает прикольно от «страшной и злой» министерской совы. Но и птичка тоже хороша. Надо же было скинуть письмо ей на голову? В общем, после прочтения того письма с предупреждением, стало интересно: Почему чары отреагировали на магию домовика, а на беспалочковую им хоть бы хны? Дальше был разбор полётов насчёт дальнейшего проживания Поттера в доме. Решётки на окна, как и раньше, поставили на следующий день, а так же амбарный замок на дверь. Правда, кормили как на убой: тётушке уж очень жаль было племянника. Хоть тот и уверял, что всё в порядке, но кто его будет слушать? Хорошо, что ещё нормально поддерживают этот фарс и на том спасибо. А на третью ночь окна за решётками ослепили фары старенького «фордика». Вот и приплыли, «Нора», жди своего «Героя»!