***
В принципе, десятый класс не должен был быть таким трудным. В принципе, Гена вообще не хотел переходить в новую школу с углубленным изучением точных наук, что пригодятся ему в будущем. В принципе, Гена хуй клал на вашу учебу, потому что абсолютно не желал поступать на математический, но маме ты этого не скажешь. Приходилось терпеть и с поддельным восторгом говорить матери о прекрасном лицее с восхитительными одноклассниками. Вообще, Гену в классе встретили радушно, но не все. Ну, согласитесь, в каждой школе есть группа придурков, которые не дают спокойно жить. И не то чтобы Славу можно было назвать неким гопником в своем классе, вовсе нет. Слава — настоящая звезда чуть ли не всей школы, учитель истории был готов молиться на него, потому что «Вячеслав, вы так прекрасно меня понимаете! История — это так замечательно!», Слава любил историю и мог кому угодно навалять за то, что кто-то путал даты правления Генсеков СССР, ну, или когда его называли лучшим в гуманитарных науках во всем лицее, даже если это было так. Гена тщетно боролся с желанием послать всех нахуй, когда собирал рюкзак к первому занятию. Он даже толком не понимал, что завтра будет. Но он точно осознавал, что будет что-то ужасное. И да. Его доебали прямо с порога, а Гена на другое и не надеялся. И почему ему так не везет? Он поднял голову к небу и шептал «боже, спаси меня», он хотел еще прочитать «отче наш», но его перебил до боли неприятный мужской голос: — Ты шепчешь «Боже, Царя храни»? Вот ты осел. — он сложил руки на груди, недовольно цокая. — Ты новенький? — парень, задавший это вопрос, элегантно растянулся на последней парте и внимательно разглядывал его. От этого взгляда становилось неуютно. Он хотел ответить что-то в духе «пошел на хуй», потому что Гене не нравилось общаться в принципе, а с такими еще больше, но вошел, видимо, классный руководитель и представил Гену; почти никто не ржал над его фамилией (она действительно кажется кому-то смешной?), почти никто — Слава, так звали одноклассника, с которым ему пришлось сидеть на той самой последней парте и который пытался выдать что-то смешное. Почему обычная школа стала элитным заведением, когда десятиклассники смеются с «Гендос-хуесос»? Гена присаживается на свое место и старается сосредоточиться на географии, но его отвлекает сосед, который возмущенно хмыкает и произносит: — Ну и пошел на хуй, даже руку жать не буду. «Ну и не надо». Фарафонов ловит на себе изучающий взгляд и медленно спрашивает: — Что-то не так? — из кожи вон лезет, чтобы оставаться спокойным. — Ты интересный. — да, ответа от него долго ждать не пришлось. Слава в очередной раз доказывает, что он отбитый, щелкает пальчиком по носу нового соседа и думает, что жизнь удалась, если рядом с ним посадили такого странного парня. Тем временем учитель вещает об экономическом состоянии России-матушки на данный момент, а Слава лишь грустно вздыхает и предлагает послать к черту рынок и построить все-таки коммунизм путем революции, ибо не гоже русским людям говно жрать. Гена хочет пошутить про Навального, но ты свои приколы в жопу спрячь и не позорься. А Андрей Андреевич, кстати, не против идеи Славы, говорят, они даже пьют иногда вместе, чисто в целях воспитательной работы. Позже Замай, как ласково называли его ученики, вещал о Киргизии, Казахстане, Украине и о других бывших советских странах, Слава все еще сидел с печальным видом. — Слушайте, а давайте свалим с физ-ры? — Фарафонов закатывает глаза на такое предложение, а чего он ожидал от гуманитария? Хотя сам тоже не горел желанием посещать спортзал. — Бля, а нахуй нам туда идти, объясните мне, а? — Переводит взгляд влево и замечает Фарафонова, тщательно избегавшего проблем сразу же в первый день. — Ой, а может тебе туда надо? Че глаза закатываешь? Смотри, а то побегать тебе бы не помешало. — Слав, че ты такой дерзкий? — Гене почему-то не легче от того, что за него впрягаются. — Ты же никогда не прогуливал (и это правда, всегда нахальный и развязный Карелин исправно посещал все занятия), что изменилось? — а вот это уже становится поводом для удивления. — Может, выебнуться хочешь? Не перед кем, Ирка все равно не даст тебе. — Федь, иди на хуй, по-братски, — Слава говорит это слишком устало и Гене и вправду хочется сбежать с урока, лишь бы Славе было легче.***
Бегать, кстати, пришлось, правда, за пивом в ближайший ларек, Гене физрук понравился сразу — «уважение ему, хороший мужик!» А после уроков Слава шел домой позади своего одноклассника, придумывая новые шутки про его жирный зад. — Ты следишь за мной? — Фарафонов давно заметил, что за ним идут, но хотел посмотреть на следующие действия Славы. Он предпочел не отвечать на заданный вопрос, а Гена подумал, что это принципиально, ведь на уроках он занимался тем же. — Пока, Геныч. Смотри, чтоб не отпиздили. — подмигнув, он удаляется в подъезд напротив. «Весело.» А Слава на самом деле оказался шарящим в точных науках! (Ну да, то, что это лучший лицей для технарей, Фарафонов и предположить не мог, откуда?) Во второй день Гене пришлось тоже несладко, Слава красиво обыграл его в игру, в которой ему не было равных. Слава тогда визжал как сигнализация и лез целоваться, а Федя потом объяснил, что это вполне нормально. (Дело в том, что Карелин всегда скрывал свои эмоции и не вытворял такого раньше, но Федя решил не делиться этим с новеньким) Вообще, Федя оказался прикольным парнем и даже иногда выгонял Карелина и присаживался с Генкой, чтобы, конечно же, побазарить за жизнь и за сиськи некой Ирины, которую Гена не видел уже третий месяц (видел). Но Игнатьев взял на себя роль не только лучшего парня в классе, но и некого гида для Гены, он пояснял ему за порядки в классе, за школу в целом, и, как оказалось, Иринка — это училка литературы, к которой вот уже второй год подбивает клинья Слава Карелин, но та его с той же регулярностью отшивает. Она даже отказалась идти на свидание с ним после того, как он прочел ей стихи Маяковского. Гена в шоке. Спустя полгода Гена узнает, что Слава увлекается рэпом и даже приходит поддержать его на «бэтле», ну, как его — вообще-то туда его насильно притащил Федор. Слава тогда победил и на эмоциях опять лез обниматься, а Гена и не возражал, лишь крепче прижимает к себе друга. Ну, да, они подружились (хоть и не могут назваться друзьями), и Слава теперь не такой придурок. Гена все еще иногда ловит в свою сторону пару подколов про лишний вес и седую прядку. — Слушай, Генк, а как у тебя появилась это? — он пальцем указывает на челку, а Фарафонов хочет откусить ему палец. — Когда ты увидел член своего Никитушки? — Федя, рядом стоящий, уже готов броситься защищать Геночку, просто из-за того, что «Слав, он охуенный, перестань», а Слава на это только кусал губу и молча кивал: знаю, Федя, знаю. — Нет, это после того, как сел с тобой за одну парту. — Гена, ты не в боевике, Гена, куда ты уходишь, Гена, обернись, ты не крутой и там не взрыв. Гена улыбается в ответ на федино «Братка, ты лучший», а Слава подсаживается к миленькой Саше.